Свинцовый дирижабль и белый кроль, или снова о "Доме. в котором..."

Прочти, — приказал он. Кузнечик посмотрел на салфетку:
— Ведомый дирижабль, — прочел он тихо.
Старшие захохотали:
— Свинцовый! Дурачок!

Вот я и дочитала наконец «Дом». Хотя нет… Дочитать его невозможно. Даже, когда проглотишь последнюю страницу. Парадокс? Нет. Закономерность. Попробую объяснить, почему так – по крайней мере, для меня.

Начну издалека. В середине девяностых я сидела дома и смотрела новый фильм, принесенный гостями моей бабушки – профессором русской литературы и его женой. Фильм назывался «Утомленные солнцем». Старшее поколение единодушно и громогласно восхищалось, я сдержанно поддакивала. По моему мнению, фильм был неплохой, но чем там восторгаться я не очень понимала. Изображала страсть, чтобы не показаться дурой – все-таки студент-филолог, мне еще экзамен сдавать. Может, даже тому самому профессору.

А через пару лет пришлось мне с этим фильмом работать. Я вела курс АВК для американских студентов-русистов, и «Солнце» было в программе. Пришлось мне его пересмотреть. А потом смотрела я его еще раз тридцать или больше, с каждой новой группой. И вот где-то разу на пятом я начала в полной мере сознавать, чем же тогда так восхищались профессор, его жена и моя бабушка. И с каждвм новым просмотром мое теперь уже неподдельное восхищение только возрастало. Потому что в фильме этом каждая фраза, каждое мимическое движение актеров, каждая деталь заднего плана имеет значение. Это как детская книжка-раскладушка, из которой выпадает то замок, то болото с царевной лягушкой, только представьте, что каждый раз, как ее открываешь, страниц в истории все прибавляется, и вот там уже и лес с серым волком, и печка с домовым и бог знает что еще – вываливается, стоит тряхнуть. Не знаю уж, сколько из этих потайных и не очень смыслов мне удалось передать американцам на моих уроках, но фильм они смотреть любили – хотя для них этот просмотр был единственным – и после занятий бежали покупать диски.

«Дом, в котором...» — это не только книжка-раскладушка. Это книга, в которой изначально заложено, что читать ее надо не один раз, чтобы… если не понять, то приблизиться к пониманию, чтобы набрать полное лукошко смыслов. Недаром последняя страница в ней – эхо первой страницы. Уроборос, змей, кусающий свой собственный хвост. Потому что история, едва закончившись, тут же начинается с начала, только уже по-другому. Ведь время – это не прямая. Это кольца, расходящиеся от упавшего в воду камешка – или стрелки, или пера. Пера цапли, подарка шакала Табаки, который вовсе и не шакал. Прочитав роман один раз, читатель только прошелся по первому кольцу. А их больше, много больше. Возможно, число их бесконечно, или стремится к тому. Вот почему прочитать эту книгу невозможно. По определению. Ее можно только читать. Снова и снова.

Я обязательно сделаю это. Только не сейчас. Не сразу. А то я точно перепрыгну в Лес, вслед за Сфинксом или Лордом, и не факт, что захочу возвращаться обратно. А у меня все-таки муж и дети. Я представляю себе роман Мариам Петросян изданный лет через десять с комментариями, как «Алиса» Кэролла. В которой на некоторых страницах авторский текст занимал один абзац, а все остальное – пояснения к нему. Пояснения, которые я прочитала от корки до корки вслед за самим романом, в нежном подростковом возрасте.

Это я не к тому, что «Дом» темен и непонятен без комментариев. Он, как и «Алиса», прекрасно читается как сказка, как фэнтези, как просто хорошая история. Но эта самая сказка – только глазурь, которой облит многослойный торт. Кому-то хватит и глазури, но мне, скажем, гораздо приятнее лопать сразу все, со всеми прослойками, пропитками и начинками.

Закругляясь, скажу, что может быть я напишу на «Дом» настоящий отзыв. Когда-нибудь. Когда прочту его еще пару раз. Или не пару. Когда мое сегодняшнее почти бессловесное восхищение превратиться в понимание, способное выразиться в связных фразах, объясняющих, почему. А пока… Пока есть у меня внутренняя убежденность, что «Дом» — это действительно Большая Книга, которая не зря получила эту премию. И я преклоняюсь перед автором, которую тут цитирую только один раз – потому что роман можно растащить на цитатник весь, от начала и до конца, которого нет.