Ромен Гари — наверное, единственный в истории писатель, умудрившийся дважды удостоиться Гонкуровской премии (которую присуждают только один раз) — под собственным именем и под псевдонимом. Сама эта история с премией была достаточно скандальной и стоила писателю изрядного куска нервов и репутации, но это уже другая история. Что до его книг, то они у нас не очень известны, хотя многие из них и переведены. А отзывы на них — самые разноречивые, мягко говоря. Наверное, дело всё же в своеобразии таланта Гари, в текстах которого сплошь и рядом возвышенное сочетается с приземлённым и даже низменным, а гуманизм соседствует с откровенным цинизмом, и не поймёшь, автор ли это так считает или его герой (а зная мистификаторскую натуру того и другого, вполне можно подумать, что на самом деле — ни один из них).
Так вот, о «Повинной голове». Герой этого романа, Кон, который поначалу кажется обыкновенным авантюристом а-ля Остап Бендер, поселяется на Таити, дабы вдали от цивилизации наслаждаться царством естественности и единением с райской природой, а заодно стричь, как овец, заезжих туристов, притворяясь если не самим Гогеном, то продолжателем его дела, и проводить ночи с красавицей туземкой. Да вот беда — ничего естественного на Таити давно уже не осталось, всё — сплошная имитация и обман. Вплоть до туземки, которая… нет, спойлеров вы от меня не дождётесь. 
В романе много красивых описаний роскошной природы и эротических сцен. И, вместе с тем, много иронии на грани сарказма. По плотности беспощадно-афористичных высказываний на единицу объёма текста этот роман бьёт все рекорды. Можно спокойно растаскивать на цитаты, одной из которых и озаглавлена эта рецензия. Собственно, можно так и отнестись к этому тексту — как к ироническому «цитатнику» о человеческой природе, вдобавок упакованному в оболочку авантюрно-шпионского романа и не претендующему на нечто большее:
Бесчеловечность есть характерная черта человека.
Надо уважать убеждения ближнего, особенно если вы только что взломали его кассу и завладели порядочной суммой.
Вы совершенно отвратительны, — сморщился Чонг Фат.
Кон был польщён. Он всю жизнь страдал от неутолённой жажды совершенства.
Он же, со своей стороны, сделал всё, чтобы стать подлинным благодетелем человечества — привязал себе на шею камень и честно хотел утопиться.
Но такое восприятие, пожалуй, будет слишком поверхностным — хотя автор старательно и мастерски убеждает нас, что перед нами пустышка, такая же поддельная, как пресловутый таитянский рай. И постепенно сквозь авантюрную шелуху просвечивает ни много ни мало — человеческая драма героя. И возникает желание ему по-настоящему сопереживать, да. Несмотря на льющийся реками цинизм и жесточайший стёб над всем и вся.
Нельзя, впрочем, сказать, что этот роман удачен во всём. К концу автор всё же несколько перемудрил с сюжетом, сверх меры перегрузив его, на мой взгляд, излишними «шпиёнскими» завитушками. И всё равно концовка хороша. От слова «очень». Ведь эта самая туземка… А вот фиг вам. Не скажу.
Напоследок — один из моих любимых фрагментов романа. Осторожно — 18+!
Занимался день, небо потихоньку освобождалось от желтушной тьмы. Белое полотно прибоя поднялось, вздулось и скользнуло к черным рукам разомкнутого кораллового кольца островка Хева-Оа: так он каждый день облачался на заре в свежую сорочку. Океан постепенно вновь обретал свой утренний голос. Пирога с рыбаками выплыла из-под кокосовых пальм, пересекла прибрежную отмель и застыла, словно повиснув в некоем отдельном мире, который являл собою уже не ночь, но еще и не день, не Океан и не небо. Это была специальная предрассветная пирога, которую «Транстропики» высылали в этот час, чтобы потешить взор туристов при пробуждении. Само небо, казалось, спешило на встречу с «чарующими рассветами», обещанными во всех рекламных проспектах: оно торопливо подпускало розоватые, золотистые, оранжевые оттенки всюду, куда положено, достигая восхитительных результатов.
— Ах, старая шлюха! — ласково шепнул Кон, задрав голову.
— Не смей так со мной разговаривать! — возмутилась Меева. — Моя прабабка спала с самим королем Помаре Пятым, про это в книжках написано!
— Это я не с тобой, а с небом, — ответил Кон.
Нервная усталость проходила, силы возвращались. Он поиграл сначала с этой мыслью, потом с Меевой. которая тут же помогла ему своим свежим язычком, той удивительной прохладной влагой, которая лишь распаляет огонь. Пирога, картинно стоявшая на фоне зари, его раздражала: все-таки надо иметь хоть каплю стыда! «Транстропики» потеряли чувство меры. Чересчур расстарались. Меева тоже, и ему пришлось слегка ее придержать. Он не спешил снова оказаться на по man’s land, где человек пребывает в состоянии беспомощного ожидания, пока над ним смилостивятся законы природы. Законами природы он был сыт по горло.
— Погоди, мы сейчас займемся этим все вместе…
— Как это все вместе?
— Ты, я, небо, Океан. Еще несколько минут, и будет очень красиво… Смотри, там, над Муреа, все уже красно-зеленое…
— Кон, а ты можешь посмотреть для разнообразия на меня?
— Подожди, говорю тебе, мы сейчас возьмем в компанию небо и Океан…
— Ах так, меня одной тебе мало!
— Тьфу, черт! Не понимаешь ты творческую душу!
— Почему, очень даже понимаю. У меня есть глаза. Я на нее уже давно смотрю, на твою творческую душу. Не спорю, она очень красивая.
— Ага, есть, вот оно, солнце, поехали…
— Дались тебе эти красоты, Кон. Ты же все равно закрываешь глаза, когда кончаешь.
Он подложил руки ей под ягодицы. Нет, никто его не переубедит: счастье на земле есть. У него были полные руки счастья, и он уже готовился издать ликующий рев, как вдруг почувствовал, что Меева отвлеклась.
— Смотри, какой-то тип нас снимает.
Кон повернул голову. Под кокосовой пальмой он увидел попаа [14], уткнувшегося в видоискатель фотоаппарата.
— Да что ж это такое? — возмутился Кон. — Не стало никакой возможности спокойно трахаться, обязательно поблизости окажется какой-нибудь придурок с фотоаппаратом! Вот ублюдки, они добьются того, что у меня будут комплексы. И я уже не смогу без фотографов!
Он высвободился.
— Эй, вы там! — крикнул он.
Незнакомец поднял голову. Маленький туристик, щуплый и печальный, в белых носках и шортах-бермудах. Он выглядел смущенным.
— Извините, пожалуйста, — пролепетал он и снял шляпу. — Я хотел сфотографировать, как солнце встает.
— Весьма польщен, — отозвался Кон. — Сфотографируйте и покажите вашей жене. Пусть хоть знает, что такое бывает.
Турист нервно хихикнул и исчез. Кон посмотрел ему вслед. На миг возникло дурное предчувствие и тут же рассеялось. Филёр? Да нет, исключено. Ведь он избавился даже от отпечатков пальцев, а лицо ему хирург в Каракасе изменил до неузнаваемости.
— Ну, мы топопо или мы не топопо? — нетерпеливо спросила Меева.
— Мы топопо, — решительно ответил Кон.
И отвернулся от своих преступлений.
Только зарегистрированные и авторизованные пользователи могут оставлять комментарии.
Если вы используете ВКонтакте, Facebook, Twitter, Google или Яндекс, то регистрация займет у вас несколько секунд, а никаких дополнительных логинов и паролей запоминать не потребуется.