Плоский Мир. Диск, покоящийся на спинах четырёх слонов, которые, в свою очередь, стоят на спине черепахи Великого А'Туина. Мир, очень похожий на наш — только страны называются немножко по-другому. Мир, управляемый метафорами, верой и «повествовательной причинностью». Мир, который изобрёл великий — не побоюсь этого слова — писатель современности Терри Пратчетт.
В этом мире вы не найдёте таинственных пророчеств, юных благородных красавцев-Избранных, злобных Тёмных Властелинов, прекрасных эльфов, вредных рыжих дев и прочего, прочего, прочего. Вернее, кое-что из вышеперечисленного там встречается — чтобы обыграться искрометной пародией на фэнтезийные штампы.
А что найдёте?
Найдёте блестящий юмор и сотни действительно смешных шуток на всевозможные темы. Найдёте щемящие сердце драмы и глубокую философию. Найдёте живых персонажей, закрученные сюжеты, потрясающие диалоги, вкусные описания и фантастически отточенное перо.
Впрочем, всё это голословно, так что… возьму первую попавшуюся книжку и загляну на первые страницы.
Где вы найдёте добрую фею, которая заманивает людей в сказки — скармливая их этим сказкам. Эльфов, которые любят играть с людьми — вот только весело от этого им, а не людям. Таинственного призрака, живущего в оперном театре, обладателя чарующего голоса — и раздвоения личности. Вампиров, которые хотят жить бок о бок с нами, в мире и согласии — и ничего, что мы совсем этого не хотим, ведь они очень хорошо умеют убеждать скот, подобный нам. А ещё вы найдёте старую стервозную ведьму, которая вызовет у вас больше уважения и симпатии, чем большинство вредных рыжих дев — которая идёт по грани добра и зла и день за днём борется с собственной тенью. И со всеми вышеперечисленными индивидуумами. И Матушка Ветровоск всегда побеждает — вот только иные победы даются ей дорогой ценой…
Ее, как зыбучий песок, поглотила тьма, из которой не было выхода, там не было даже направления. Матушка двигалась, но не чувствовала, что двигается.
И не было звуков, кроме шороха песка в голове.
Как вдруг… голоса из ее тени!
– …Из-за тебя умирали те, кто мог бы еще жить…
Слова хлестали ее. Оставляли кровоточащие рубцы на сознании.
– Зато оставались жить те, кто мог умереть, – возразила она.
Тьма тянула ее за рукава.
– …Ты убивала…
– Нет. Я показывала путь.
– …Ха! Это только слова…
– Слова очень важны, – прошептала матушка в ночь.
– …Ты присвоила себе право судить…
– Я взяла на себя такую обязанность. И покорно выполняю ее.
– …Мне ведома каждая твоя нечестивая мысль…
– Знаю.
– …О таких мыслишках ты даже не рассказываешь никому, не смеешь…
– Знаю.
– …Ведомы все твои маленькие тайны…
– Знаю.
– …О том, как часто тебе хотелось обнять тьму…
– Да.
– …Чтобы получить от нее силу…
– Да.
– …Пади же в объятия тьмы…
– Нет.
– …Подчинись мне…
– Нет.
– …Лилит Ветровоск подчинилась. Алисон Ветровоск подчинилась…
– Этого никто так и не доказал!
– …Подчинись…
– Нет. Я знаю тебя. Я всегда тебя знала. Я всегда знала, что ты здесь. Я боролась с тобой каждый день своей жизни, и сегодня тебе не видать победы надо мной.
Она открыла глаза и вгляделась в темноту.
– Теперь я знаю, кто ты, Эсмеральда Ветровоск, – сказала матушка. – И я тебя больше не боюсь.
А бороться ей помогают другие члены этого маленького ведьминского шабашика: молоденькая ведьмочка Маграт, глядящая на мир сквозь розовые очки бесконечной наивности, и добродушная нянюшка Ягг, любительница выпивки и весёлых песенок. Весьма двусмысленных весёлых песенок.
Хотите это увидеть? Вам в серию про ведьм, состоящую из книг «Вещие сестрички», «Ведьмы за границей», «Дамы и Господа», «Маскарад» и «Carpe Jugulum, или хватай за горло!».
А теперь возьмём другой том. И здесь вам встретит своей широкой улыбкой Смерть. Мужского пола. Кости, череп, коса, бледная кобыла и все расхожие представления прилагаются. Только наш Смерть любит кошек, время от времени лакомится карри, ест печенье, пьёт какао и почти в каждой книжке берёт отгул от своих прямых обязанностей. Правда, чаще всего не по своей воле. Ведь ему противостоят Аудиторы Бытия, прислужники забвения, которые стремятся во что бы то ни стало уничтожить человеческий род — потому что он нарушает все законы Вселенной, за которой они следят. Вот только Смерть против. Ведь люди — такие интересные существа: они даже придумали такую штуку, как тусклость…
Азраил поднял палец к лицу. Это лицо заполняло все небо, его освещало туманное свечение умирающих галактик.
Смертей — миллиарды, но все они являются воплощениями. Они — воплощения Азраила, Того, Кто Притягивает К Себе Все И Вся, Смерти Вселенных, начала и конца времени.
Большая часть вселенной состоит из темной материи, и только Азраил точно знает, кто там прячется.
Глаза, настолько огромные, что там могли бесследно потеряться целые галактики, обратились к фигурке, стоящей на огромной равнине кончика пальца. Рядом с Азраилом, в самом центре паутины измерений, висели, отмеряя ход времени, большие Часы. Звезды мерцали в глазах Азраила.
Смерть Плоского мира поднялся с колена.
— ГОСПОДИН, ПРОШУ ТЕБЯ…
Рядом возникли три прислужника забвения.
— Не стоит его слушать. Он обвиняется в превышении обязанностей, — сказал один.
— И в убийстве, — сказал один.
— И в гордыне. И в особо злостном выживании, — сказал один.
— И в заговоре с силами хаоса, нацеленном на свержение сил порядка, — сказал один.
Азраил удивленно поднял бровь.
Прислужники в предвкушении расступились.
— ГОСПОДИН, НАМ ИЗВЕСТНО, ЧТО МЫ ЕСМЬ ПОРЯДОК И МЫ ЕГО СОЗДАЕМ…
Выражение Азраила не изменилось.
— МЫ ЕСМЬ НАДЕЖДА. МЫ ЕСМЬ МИЛОСЕРДИЕ. И МЫ ЕСМЬ СПРАВЕДЛИВОСТЬ. НЕТ НИЧЕГО. ЕСТЬ ТОЛЬКО МЫ.
Темное, печальное лицо заполняло все небо.
— ВСЕ, ЧТО СУЩЕСТВУЕТ, ЭТО МЫ. НО МЫ ДОЛЖНЫ ЛЮБИТЬ. ИБО ЕСЛИ МЫ НЕ ЛЮБИМ, ЗНАЧИТ, НЕ СУЩЕСТВУЕМ. А ЕСЛИ МЫ НЕ СУЩЕСТВУЕМ, ЗНАЧИТ, НЕТ НИЧЕГО, КРОМЕ СЛЕПОГО ЗАБВЕНИЯ.
НО ДАЖЕ ЗАБВЕНИЕ КОНЕЧНО. ГОСПОДИН, МОЖЕШЬ ЛИ ТЫ ДАРОВАТЬ МНЕ НЕМНОГО ВРЕМЕНИ? ДЛЯ ТОГО, ЧТОБЫ ВЕРНУТЬ УТРАЧЕННОЕ РАВНОВЕСИЕ. ДЛЯ ТОГО, ЧТОБЫ ОТДАТЬ ТО, ЧТО БЫЛО ПОЛУЧЕНО. РАДИ УЗНИКА В БАШНЕ И ПОЛЕТА ПТИЦ…
… ГОСПОДИН, НА ЧТО ОСТАЕТСЯ НАДЕЯТЬСЯ УРОЖАЮ, КАК НЕ НА ЛЮБОВЬ ЖНЕЦА?
Смерть неподкупен, но сострадателен. Смерть безукоризненно выполняет свои обязанности, но в особых случаях вполне может нарушить правила. Смерть — живой бессмертный скелет, который зачастую оказывается куда более человечным, чем многие люди.
Смерть никогда не жалуется на свою работу, но иногда ему хочется побыть кем-то другим. И в пылу борьбы с Аудиторами он окажется в шаге от смерти, как бы парадоксально это ни звучало, а ещё поработает Санта-Хрякусом, всю ночь раздавая детишкам подарки в накладной бороде и характерном красном костюмчике; а потом созовёт четырёх всадников Абокралипсиса, ибо настанет день, когда время остановится и конец света будет близок, как никогда… А помогать ему будут его верный слуга Альберт — саркастичный старик, в молодости бывший легендарным волшебником — и внучка Сьюзен: крайне здравомыслящая привлекательная девушка с несколькими интересными наследственными способностями, как-то прохождение сквозь стены и свободное управление временем и пространством. Работает гувернанткой и учительницей младших классов, и дети от её уроков остаются в восторге: ещё бы, когда тебе могут с безопасного расстояния показать в живую то сражение далёких лет, о котором говорится в учебнике…
Хотите это увидеть? Вам в серию про Смерть, состоящую из книг «Мор, ученик Смерти», «Мрачный Жнец», «Роковая Музыка», «Санта-Хрякус» и «Вор Времени».
А вот другая книжная полка. И в этой серии нам расскажут о городской Страже.
Обычно стражники в фэнтези нужны лишь затем, чтобы в нужный момент арестовать какого-нибудь нехорошего человека. Ну, или хорошего, что тоже часто случается. Здесь нам выдастся возможность пронаблюдать за раскрытием самых сложных и таинственных преступлений города Анк-Морпорк, живущего под чутким управлением патриция Витинари. Где, к слову, уровень преступности в обычное время снижен почти до нуля — во всяком случае, нелицензированной преступности. Потому что в этом городе есть официально учреждённые Гильдия Убийц и Гильдия Воров, и можно, к примеру, оплатить страховку последней и год спокойно ходить по улицам. А если вам не посчастливится быть отравленным или заколотым наёмным убийцей, можете быть спокойным: это сделал человек, получивший лучшее образование на Диске.
Но нелицензированные преступления тоже случаются, и довольно часто. И разбираться в них будет капитан Сэмюэль Ваймс, суровый мужчина, выросший в самом опасном районе города, и пьяница со стажем. А служба его и опасна, и трудна: разобраться с драконом, с големами, с убийствами неизвестным доселе оружием, представить родной город на коронации в далёком Убервальде, где как раз произошла таинственная кража, перенестись в прошлое, раскрыть попытку покушения на патриция… Хотя сам патриций, явно отсылающий читателей к таким политикам, как Ришелье и Макиавелли, давным-давно уже знает, кто на него покушался — но пусть горожане потешатся очередной попыткой свержения тирана и диктатора…
В общем, спокойно капитану не живётся. К тому же в верных, но беспокойных подчинённых у него числятся тролли, гномы, умница-красавица оборотень Ангва и законный наследник Анк-Морпоркского престола. Конечно, не общепризнанный, но наследник не имеет никакого желания таковым становится. Ведь когда ты бесконечно добрый и благородный парень, тебе куда больше хочется служить простым стражником на благо города — и, пользуясь своим законным правом, иногда мягко намекать патрицию на нужды Стражи. Конечно, без всяких корыстных целей, ведь ты бесконечно добрый и благородный парень без всяких задних мыслей и подвохов. Да, совсем-совсем без подвохов. Ведь никто и никогда не сможет увидеть в твоих действиях и намёка на подвох — если только он ну оочень подозрительный человек…
Конечно, к концу серии капитан Сэмюэль Ваймс давно уже перестанет быть пьяницей со стажем, носящим ботинки с протёртой подмёткой. Он женится на богатейшей женщине Анк-Морпорка, станет называться командором и будет расхаживать в сверкающих золотом доспехах — но сэр Сэмюэль Ваймс всегда был и навсегда останется одним из лучших стражников. Простых стражников, которые хотят патрулировать улицы и ловить преступников, а не пить коктейли на дипломатических приёмах. Простых стражников, которые повидали за свою жизнь очень много зла, будящего в них зверя, желающего покарать это зло. Вот только если ты не захочешь бороться с этим зверем — чем ты будешь лучше тех, кого ловишь?..
Внутри Ваймса взвыл зверь. Он ревел, что никто не будет винить его за то, что он лишит палача десяти долларов и дармового завтрака. Да, и можно сказать, что сейчас быстрый удар стал бы милосердием, потому что любой палач знает, что есть либо легкий путь, либо тяжелый, а в стране не было ни одного палача, который бы позволил кому-то вроде Карцера уйти легким путем. Боги знали, он это заслужил…
… но юный Сэм смотрел на него сквозь тридцать лет…
Когда ломаемся мы, ломается все. Именно так все и работает. Ты можешь согнуть, а если сильно накалить, то можно согнуть в кольцо, но сломать нельзя. Если ломаешь это, ломается все до тех пор, пока не остается ничего целого. Это начинается здесь и сейчас.
Ваймс почувствовал, как его рука начала двигаться сама по себе…
И остановилась. Алая ярость застыла.
Везде вокруг него был зверь. Вот что он такое. Зверь. Полезный, но все равно зверь. Его можно держать на цепи, и заставлять плясать и жонглировать мячами. Он не думает. Он туп. То, чем являешься ты, то, что ты есть, это не зверь.
Ты не должен делать то, чего хочет он.
Иначе Карцер выиграет.
Сэм Ваймс — грубоватый простой стражник в летах — как и Матушка Ветровоск, вызывает у меня куда больше уважения и симпатии, чем многие из юных благородных красавцев-Избранных. И его история рассказывается в книгах «Стража! Стража!», «К оружию!», «Ноги из глины», «Патриот», «Пятый Элефант» и «Ночная Стража».
И последняя полка. На которую стоит заглядывать, если не хочется глубокой философии, пронизывающей остальные серии, а желается просто отдохнуть и хорошо провести время. Серия про самого неудачливого волшебника Плоского Мира — Ринсвинда. Волшебника, который, в принципе, не умеет колдовать — зато навык «бежать!!!» прокачал до последнего уровня. И здесь вы найдёте пародию на Фауста, закрученную историю про борьбу за власть в альтернативном Китае, хитроумное обыгрывание эффекта бабочки, приключения волшебников в неизведанной альтернативной Австралии… Самая лёгкая и позитивная серия, состоящая из книг «Цвет Волшебства», «Безумная Звезда», «Посох и Шляпа», «Эрик» и «Последний континент». У меня она наименее любимая, в отличие от трёх вышеперечисленных, а потому долго распространяться о ней не буду — но, поверьте, её тоже стоит почитать. Хотя бы потому, что Плоский Мир начался с книг о Ринсвинде — и тем более потому, что это действительно достойное юмористическое фэнтези.
— Я ищу волшебника, который с почтением относится к традициям и не прочь рискнуть жизнью за высокое вознаграждение.
— Это несколько сужает круг ваших поисков, — признал Ринсвинд. — А в ваше задание входит опасное путешествие в неведомые, и грозящие погибели земли?
— Если честно, то входит.
— Встречи с жуткими тварями?
— Вероятны.
— Почти верная смерть?
— Точно.
— Что ж, желаю вам всяческих успехов.
— Почему они гоняются за тобой?
— Понятия не имею.
— Да ладно тебе! Должна быть причина!
— О, причин куча. Я просто не знаю, какая именно.
— О-о. А как ты думаешь, в этом лесу есть что-нибудь съедобное?
— Да, – горько отозвался волшебник, — мы.
— Здесь зона с сильным магическим полем!
— Вот именно… — подтвердил проходящий мимо куст.
— «Везет» — моё второе имя, — неразборчиво проговорил Ринсвинд. — Кстати, первое моё имя — «Как утопленнику».
— Он что, чокнутый?
— Вроде как. Но у этого чокнутого денег куры не клюют.
— А-а, тогда он не может быть чокнутым. Я повидал мир. Если у человека денег куры не клюют, то он просто эксцентричный.
И это лишь первые попавшиеся цитаты при открывании книжки наугад на любой странице.
А ещё есть книги вне серий. «Правда», повествующая о возникновении в Плоском Мире печатной прессы, и «Движущиеся картинки» о появлении кинематографа; «Пирамиды», пародирующие Древний Египет, и «Пехотная баллада», повествующая о приключениях Плоскомирской Шурочки, которая оказалась далеко не одинока в своём желании защищать отечество, даже если ты девушка…
Пратчетт написал произведения на все вкусы. Каждый найдёт в его книгах героев и сюжеты, которые будут ему ближе или дальше. Каждая книга, за редким исключением, является самостоятельным произведением (хотя все тома тесно связаны между собой, и интересно наблюдать эволюцию героев, читая их истории последовательно), и какую бы серию вы ни выбрали, она вряд ли оставит вас равнодушным. Перо Пратчетта легко и изящно, насыщено и точно, динамично, остроумно и лирично, где нужно: читать написанное таким слогом — одно удовольствие. Каждый новый том — превосходный учебник по социологии, политологии, философии и еще многим реальным вещам. И в этих томах есть сюжеты и идеи, поражающие оригинальностью поворотов, несмотря на количество книг, зашкалившее за цифру «тридцать» — и живые, неидеальные и оттого особенно близкие герои. То, что они живые и реальные, даже внешне видно: красивых героев у Пратчетта можно по пальцам пересчитать, абсолютное большинство неземной красой или хотя бы чертовской привлекательностью не блещет, в отличие от большинства героев и героинь жанра. Но герои его растут от книги к книге, и растут в лучшую сторону, преодолевая свои тёмные стороны, борясь с недостатками, развиваясь и меняясь. Как и Пратчеттовский стиль.
«Исписался»? О, нет, это не про Терри Пратчетта, который растёт от книги к книге вместе со своими героями. Если первые книги каждой серии можно назвать вводными, скорее блестящими пародиями, чем блестящими романами, то вот со вторых начинаются настоящие драмы. И чем дальше вы идёте по сериям, тем больше остаётся драмы — и тем меньше юмора. Герои становятся серьёзнее, ставки повышаются, поднимаются всё более острые вопросы и затрагиваются всё более глубокие философские темы. И юмористическими последние книги никак не назовёшь. Улыбка там больше грустная, чем беззаботная. Атмосфера всё темнее, и порой даже сквозит в страницах какая-то безысходность — но счастливый конец неизменен. Ведь Пратчетт — добрый сказочник, у которого очень правильное отношение к добру и злу. Добро хоть и с кулаками, но никогда не пересекает черты злодеяния, а зло страшное, хоть и подчас забавное, и не вызывает симпатии или сочувствия. «Привлекательный харизматичный злодей»? Нет, никогда. Неоднозначный — может быть, а вот привлекательный — нет. Потому что зло не должно привлекать.
Терри Пратчетт неизлечимо болен, и это видно, как бы странно это ни прозвучало — но отнюдь не в отрицательном смысле. Это видно в последних книгах, которые написал человек, одной ногой уже стоящий за порогом этого мира — и принимающий это без обиды, без негодования, но как должное. Человек, которому открылось что-то, что нам пока недоступно, который увидел изнанку мира — и не Плоского, но нашего. Эти книги звучат, как последние опусы Шуберта, Бетховена или Моцарта, в которых мы слышим отблеск вечного сияния другого, лучшего мира. Они пронизаны нитями нездешней, светлой, чуточку усталой и очень доброй мудрости. И безумно жалко, что уходит человек, который до последнего борется с недугом и пишет, и мог бы написать ещё очень много хороших книг.
Но, наверное, он всё же напишет их — там, где ему будет лучше, чем здесь.
И, быть может, когда-нибудь и мы сможем узнать, о чём не успеет написать при этой жизни великий писатель современности, добрый сказочник Терри Пратчетт.
Засим закругляюсь.
Только зарегистрированные и авторизованные пользователи могут оставлять комментарии.
Если вы используете ВКонтакте, Facebook, Twitter, Google или Яндекс, то регистрация займет у вас несколько секунд, а никаких дополнительных логинов и паролей запоминать не потребуется.