Андрей Белянин "Моя жена - ведьма"

Почитал, посмотрел свои рецензии и ахнул! То высоколобая литература вроде «Голоса монстра» Несса, то абсолютный трэш вроде Хатсона и Кумелева! Кошмар, одним словом. Вот и захотелось разбавить. Что ж я, не человек разве? Не могу читать ничего лёгкого и ни к чему не обязывающего?

Могу, конечно. Первой мыслью было взять и написать отзыв об одном из приключений Лампы, или Виолы, или Даши (кто читал — тот поймёт), но по некотором раздумии понял, что сказать об этих дамах решительно ничего не смогу — запутаюсь в хитросплетениях биографий, пересказ которых, собственно, и составляет львиную долю каждой новой книги из долгоиграющего и вовсе не собирающегося заканчиваться многоликого сериала Дарьи Донцовой. Да и бог с ними! Обойдёмся в этот вечер без дам.

Сегодня моё внимание будет сосредоточено на творчестве великого, на мой скромный взгляд, скомороха, плута современной российской литературы Андрея Белянина.  

Как говорили великие, заставить человека плакать — просто, во стократ сложнее вызвать у него улыбку. Они были правы ровно наполовину. Но об этом как-нибудь в другой раз. Сегодня можете стряхнуть пыль с давно не используемых улыбок и вволю прочистить глотки и лёгкие здоровым смехом.

Белянин — это игристое вино в каждой истории. И первый целительный глоток я сделал, когда по совету друга открыл книгу с многообещающим названием «Моя жена — ведьма». Ангел Анцифер и бес Фармазон. Сергей, герой-поэт. Ведьма-оборотень Наташа — жена главного героя. И ещё с десяток отборных, наиколоритнейших персонажей.

Завязка истории проста и знакома нам по сказкам — герой случайно сжигает кожу\шерсть\волосы любимой, любимая исчезает, герой отправляется на её поиски. Впрочем, «Моя жена — ведьма» и есть сказка. Только вписанная в реалии современной жизни. Своеобразная сказка для взрослых. Персональный билет в детство. Туда, где всё возможно, все живы и обязательно будет хэппи-энд, что бы ни происходило с главным героем. А происходит с ним масса всего. Замечательного, удивительного, странного. Ведь основное действие романа разворачивается в Тёмных мирах — некой параллельной реальности или, лучше сказать, системе реальностей, где вполне мирно уживаются китайские драконы, колдуны всех мастей, оборотни и скандинавские боги, где сам воздух пропитан волшебством, где сказанное слово равнозначно заклинанию, правда, всегда с непредсказуемыми последствиями.

… Многое у Белянина хочется разобрать на цитаты. Ну, например, вот эту максиму:

Когда в твою квартиру запросто приходят черт с ангелом обсудить собственные проблемы – еще полбеды, но если ты пытаешься с ними общаться – это уже шизофрения.

, но вернёмся к нашим баранам…

Первым миром становится Испания времён Инквизиции, точнее, её своеобразное отражение, где борьба за чистоту веры победила всё. Здесь сжигают язычников, считают всех инакомыслящих колдунами и прочая-прочая. Уже здесь проявляется основная черта юмора Белянина. Это классическая комедия положений, которой так не хватает в современной литературе. Она не визуальная, а большей частью вербальная, словесная, если можно так выразиться. Постараюсь объяснить, что имею в виду. Современное комическое в большинстве своём основано на визуализации — нелепых ситуациях, невольно вызывающих улыбку, так называемых гэгах. Человек споткнулся на ровном месте — смешно, испортил воздух, а кто-то поднёс спичку — смешно, пожарный несёт воду в решете, потому что шланг украли, пока он спал — смешно. Немногие вспоминают, что слово самоценно. Оно само может смешить. Без посредников в виде сменяющихся картинок. Белянин из тех, кто помнит. За примером далеко ходить не буду. Приведу речь героя, старающегося убедить Совет монашеского ордена в том, что он не является колдуном. Напомню только, что герой оказался примерно в шестнадцатом столетии от рождества христова.

Товарищи… Я – не колдун!

Все недостойные инсинуации, которые высказал предыдущий оратор, являются по сути своей не более чем отвлеченными умозаключениями весьма личностного характера. Не приведено ни одного серьезного факта, ни одного весомого доказательства, ни одной существенной улики, так что складывается впечатление о явной пристрастности моего оппонента. Исходя из его вариации трактовки близлежащих событий у слушателей может возникнуть неадекватная реакция в виде четко выраженного негативного отношения к моей личности. Столь бюрократический метод решения вопросов принадлежности к оккультным кланам в сфере современной системы общественных взаимоотношений…

Если держать в памяти указанный выше контекст, то слова героя становятся смешными сами по себе, поскольку абсолютно из него выпадают и относятся скорее к нашему недавнему прошлому, чем к Испании времён Инквизиции.

Естественно, после такой пламенной речи нашего несчастного героя кидают в камеру смертников как самого отъявленного колдуна, где судьба сводит его с… Иваном-Царевичем, отправившимся в поход за молодильными яблоками. Яблоки Царевич нашёл, да только злые монахи их в сидр перегнали. «Не пропадать же добру», — решил Иван и взял целый ящик целебного напитка да сверху ещё пару бутылочек положил. Горкой. А горка возьми, да скатись об пол каменный. Иван бежать решил да в луже пролитого сидра и поскользнулся. Так в камеру и попал — не поладил со стражниками и монахами. Вот за это лёгкое настроение абсолютного стёба, когда ничего святого нет и быть не может, когда даже банальная сказка о молодильных яблоках цинично сводится к походу за выпивкой, мне Белянин и нравится. При этом только я — читатель и, в некотором роде, рецензент — рисую картинку, а в книге всё это подаётся через монолог Ивана, третьего сына царя Еремея, то есть, опять через слово или речь героя.

Кстати, ирония, а в частности, самоирония не оставляет Белянина никогда. Вот так, например, он описывает окружающую героя действительность:

Я дожил почти до тридцати, а верил в чудеса только в сладкие годы розового детства. Наверное, читал слишком много сказок и в результате женился на ведьме. Что в общем-то не такая уж редкость, но вот ради нее взять в охапку личного ангела и черта для проникновения в иные миры… Очень похоже на романтическое фэнтези с элементами народного фольклора, крутого боевика и мистического триллера. В то, что все это происходит на самом деле, к тому же не с кем-нибудь, а именно со мной, – пока верилось с трудом.

. Да, как вы можете видеть, книга представляет собой своеобразный внутренний монолог Сергея Александровича Гнедина, петербуржского поэта, главного героя этой фантасмагории. Подобная форма придаёт книге неподражаемую ноту доверительности, искренности, может быть, в какой-то степени исповедальности. Только исповедь эта ведётся с сардонической полуулыбкой и шутливо воздетой бровью. Чего стоят хотя бы вечные перепалки личных духов Сергея ангела Анцифера и беса Фармазона? Вот, к примеру, одна из них:

Место действия — эшафот. Последние минуты перед казнью.

А: На все воля Божья… Пусть он вас простит, как я вас прощаю.

Ф: К чему столько патетики? Ты заявился как раз вовремя, чтобы утешить нашего хозяина, перед тем как его сожгут во славу твоего Христа!

А: Люди слабы и могут ошибаться, но Господь никогда не допустит, чтобы хоть волос упал с вашей головы без его ведома, ибо…

Ф: Серега, прими мои поздравления! Если верить этому недалекому софисту – ты сгоришь не только с разрешения, но и с благословения Божьего.

А ведь это только самое начало романа! Безусловно, Сергея спасут. И будет ещё огромное количество миров и историй. И когда перевернётся последняя страница, неожиданно накатит грусть. Так всегда бывает в конце хорошего спектакля или по-настоящему глубокого фильма… Хочется продолжения. Хочется ещё хотя бы на мгновение вернуться в этот смешной, лёгкий, но вместе с тем изысканный мир Андрея Белянина. И я возвращаюсь. Чёрт знает в который раз перечитывая «Моя жена — ведьма», «Джек — сумасшедший король», «Демон по вызову»…

Белянин — это лёгкий язык, колоритные персонажи, вербальный юмор, океан иронии и настоящая соломинка, способная вытянуть из самой затяжной и глубокой депрессии. Это мой скрытый эликсир, примиряющий с окружающим миром и успокаивающий мятущуюся бурю мизантропии и негативизма внутри моей хрупкой души. А ещё это книги, после которых хочется открывать глаза

даже в те дни, которые приходят после воскресенья

(Вячеслав Бутусов «Архия»).

Ведь такие книги должны быть?..