Разбор по-мастерски - 7

Правила

1. Победитель предыдущего тура — Ведущий — выбирает произвольный текст объемом 5-25 тысяч знаков с пробелами (согласие автора обязательно) и создает новую тему с заголовком «Разбор по-мастерски — <порядковый номер>»

2. Любой желающий новым комментарием пишет критический разбор на предложенный текст. Форма произвольная, но от нее зависит результат голосования.

3. Участники, зрители и критикуемый автор вправе вступать в вежливую и доброжелательную дискуссию с критиком в комментариях к критическому разбору.

4. Участники, зрители и критикуемый автор голосуют плюсами и минусами за критические разборы.

5. Через неделю Ведущий объявляет Победителя — автора критического разбора с наибольшим количеством голосов.

1) критический разбор просим публиковать с новой ветки, тогда он точно не потеряется среди других комментариев;

2) просим не прятать разбор в оффтоп, чтобы он выделялся среди других веток;

3) с той же целью убедительно просим помечать каждый разбор вот таким заголовком:

КРИТИКА НА КОНКУРС

Автор: Сэм

ДУХ ЛИЗЫ

Летом Божьим тысяча восемьсот шестьдесят третьего года маленький городок гудел, словно потревоженный улей, трещал по швам от слухов, сплетен, передаваемых горожанами от утренней до вечерней зари. И днем и ночью рты скудного населения Роулиджа не закрывались, исторгая сотни, тысячи слов, составляя сотни версий, вариантов происшествия, которое всколыхнуло весь городок. Мужчины важно кивали головами, слушая своих собеседников за пивом, женщины склоняли головы, шушукаясь между собой, детишки же просто, по-старинке, делились секретами в своих тайных убежищах.

То, что поразило умы жителей Роулиджа, было ничем иным, как самоубийством единственной дочки мэра города, мистера Догерти. Девочка, милая, добрая душа, прилежная ученица, сосуд добродетелей, при невыясненных обстоятельствах, не оставив никакой посмертной записки, выбросилась из самой высокой точки города — смотровой площадки на часовой башне ратуши.

Доподлинно известно, что у умершей врагов не было, впрочем, как и друзей. Жизнь девочки состояла из школы, занятий на фортепьяно по средам и пятницам, тренировок по бадминтону в понедельник и хорового пения по субботам. В остальное время она прилежно сидела дома за вышивкой или вязанием, иногда по воскресеньям развлекая гостей отца игрой на старом клавесине.

Многие сразу же связали смерть девочки со свадьбой главного повесы города, некоего мистера Данби, который успел разбить не один десяток сердец, пока его не приперла своим необъятным бюстом к стенке портовая кабатчица, вдова мистера Меди. Вышеозначенное торжество должно было состояться за неделю после смерти девочки, хотя так и не состоялось по причине позорного бегства жениха. Никому так и не пришло в голову, что маленькая Лиззи даже знать не знала Данби.

Другие же усмотрели в самоубийстве куда более глубокий, мистический подтекст, ибо состоялось оно в день летнего солнцестояния. И хотя как именно связана смерть девочки и это астрономическое событие, никто точно не мог сказать, версия была довольно популярна, особенно у охочих до страшных тайн детей да чувствительных дам.

Была еще одна, третья версия, которой придерживались самые циничные и злобные люди, утверждавшие, что бедное дитя совершило акт самоубийства, дабы просто избежать судьбы, которую ее заботливые родители уже давно определили.

Много еще было версий, но ни одна из них не имела столько сторонников, как три, описанные выше. Сыщики разводили руками, бедные родители, одевшись в черное, ходили по городу от дома до дома, ища сочувствия и повествуя всем, какой же милой была их дочь.

Именно в этом печальнейшем событии спиритический кружок Роулиджа усмотрел свое спасение. Что и говорить, вариант был удивительно подходящим: во-первых, объект был мертв и, предположительно, ее дух еще не покинул этот мир, а тело умерло в страданиях, а во-вторых, узнай члены кружка причину смерти девочки, они сразу бы приобрели известность, которой так жаждал каждый из них. Что и говорить, не использовать такой шанс было просто глупо.

***

— Мальчик мой, не трогай эти свечи. Они прямиком из Египта, и я заплатила за них немалую цену.

Глубокий грудной голос миссис Катарины Денуей было невозможно не узнать. Низкий, бархатный тон ее речи сразу же давал понять — перед вами человек, тесно связанный с миром духов. Основатель спиритического кружка Роулиджа, спирит редкостной силы, она была женщиной, необъятной как душой, так и телом. Духи боялись ее, словно черта, и покорно выполняли все ее приказы, от верчения столиков до писания на закрытых дощечках мелом. Враги миссис Денуей поговаривали, что она, впрочем, очень слаба на контакт в трансе, на что эта добрая женщина лишь высокомерно молчала — истинному спириту не пристало спорить со всякими шарлатанами.

В этот вечер миссис Денуей созвала всех членов роулиджского спиритического кружка на необыкновенный сеанс. Свет в доме был потушен, и длинные толстые свечи загадочно мерцали своими огоньками в полумраке. Через опущенные шторы в комнату не проникало ни одного звука с улицы, впрочем, ветерку тоже не было хода, и все уважаемые члены кружка ужасно потели, создавая совершенно не мистическую атмосферу мероприятия.

Миссис Денуей как раз отчитывала некоего мистера Роджерса, самого молодого из собравшихся. Бледный мужчина, опустив глаза, пытался извиниться, но взвинченная спиритка наседала на него своим необъятным бюстом, выстреливая словами со скоростью десяток в секунду без продыху. Несчастный мистер Роджерс уже жалел, что вообще пришел сегодня на этот сеанс, польстившись на чай и компанию единомышленников.

— Говорят, — прекрасный ротик миссис Денуей не закрывался ни на секунду, — что египтяне хоронили своих царей…

— Фараонов, — мистер Роджерс попытался вклиниться в ее реплику, однако безрезультатно.

— …в гробницах и клали туда всякую утварь. Но я не об этом, сами понимаете. Представьте себе, провести спиритический сеанс прямо в пирамиде? За один день ответить на все вопросы истории?

Мистер Роджерс с лицом мученика кивнул. Что в пирамиде, что в музее, какая разница?

Спас несчастного мягкий перезвон огромных часов, означавший начало спиритического сеанса.

Все гости чинно присели на стулья у стены, сложив руки на коленях и боясь вымолвить хоть слово, чтобы не потревожить духов. Члены кружка сели вокруг небольшого спиритического столика из красного дерева и положили руки на его гладкую столешницу.

— Итак, мои дорогие, вы знаете, зачем мы сегодня собрались, верно? — грудной голос миссис Денуей вещал подобно гласу Господнему. Сидящие вокруг столика члены кружка замерли в ожидании. — Итак, все ли здесь? Мистер Бовер?

— Есть, — откликнулся Бовер, маленький, щуплый мужчина с нечеловеческой силой, который легко удерживал бычка за рога. Потомственный фермер, он бы не простил себе любого отклонения от фермерских заветов. Спиритизм был его маленькой слабостью, и сейчас он сидел, источая слабый запах гноя.

— Миссис Роулинг?

— Есть, — молодая вдова чинно склонила свою прелестную головку. Вечно прямая, словно проглотила шест, она считала, что каждая молодая леди должна следовать всем модным веяниям, поэтому вступила в кружок.

— Мистер Дарнуей?

— Его нет, он болен, — ответила за него миссис Роулинг.

— Ему же хуже. — Скептично подняв бровь, миссис Денуей продолжила зачитывать имена с бумажки: — Мистер Коллистер?

— Есть, да, есть, — городской листоноша явился на сеанс, сняв свою форму, и чувствовал себя немного неуютно.

— Миссис Моуди?

— Есть, — пожилая леди, казалось, только секунду назад выпустила из рук вязание, и ее пальцы еще не успели забыть натяжение нити и холод спиц, нервно подергиваясь на столике.

— Мистер Роджерсинг?

— Р-р-роджерс, мэм. Есть. — Все еще красный мужчина нервно кивнул.

— И мистер Колинз, — добавил последний из сидящих за столиком, молодой денди. — Право же, Катарина, не вижу смысла устраивать эту шутовскую перекличку, нас же не сто или двести человек.

Миссис Денуей гневно блеснула глазами, давая понять, что не позволит подрывать ее авторитет в глазах зрителей, сидящих у стены.

— Итак, все мы сегодня собрались, дабы вызвать дух юной мисс Догерти, умершую в день летнего солнцестояния этого года. Наши гости могли убедиться, что все предметы, а именно спиритический столик, дощечки и грифели абсолютно настоящие, не содержат каких-либо секретов или вспомогательных средств, с помощью которых я или мои помощники могли бы подделать результаты сеанса. — Миссис Денуей сделала паузу, ожидая каких-либо возражений. Не услышав ничего, она продолжила: — Итак, члены кружка, гости, мы начинаем. Потушите свет!!!

Когда комната погрузилась в полумрак, миссис Денуей начала стандартную процедуру вызова.

— Братья и сестры, объединим наши силы. Желайте всем сердцем призвать девочку, так рано ушедшую в мир иной. Пускай она почувствует, что мы ее ждем.

В глубокой тишине, наступившей после этих слов, было слышно, как скребутся на крыше мыши. Кто-то тихо пустил газы.

— Мистер Бовер, я думаю, надо приложить больше усилий душевных, чем телесных, — голос миссис Денуей уже начинал входить в ту экстатическую тональность, которой славятся спириты.

— Это не я, — фермер попытался было протестовать, но миссис Денуей прервала его.

— Молчать! Я чувствую ее. Мисс Догерти, ты здесь? Лиззи. Ты можешь нам ответить? Дай нам знак!

Внезапно столик невысоко подпрыгнул. Кто-то чувствительный среди зрителей охнул. Миссис Денуей смахнула со лба пот.

— Лиззи, деточка моя, ты можешь с нами говорить? Если да, то стукни столиком два раза, если нет, то один!

Столик послушно подпрыгнул два раза. Среди зрителей началась легкая истерика. Две дамы томно вздыхали, собираясь хлопнуться в обморок, их джентльмены доставали нашатырь. Миссис Денуей довольно улыбнулась — все идет так, как оно того требует.

— А теперь мы хотим удостовериться, что это ты, Лиззи. Отвечай так — два раза стукни, если да, один — если нет. Лиззи, твоего отца звали Роджер?

Один удар.

— Колин?

Один удар.

— Майкл?

Два удара. Одна из дам упала в обморок, и по комнате разлился тяжеловатый запах нашатыря.

— Сколько тебе было лет на момент смерти, Лиззи? Десять?

Один удар.

— Четырнадцать?

Два удара. Миссис Денуей взвизгливо крикнула в глубину комнаты:

— Запишите это! Это она!

— У нас нет стенографиста, Катарина, — денди устало вздохнул. — Ты сама сказала, что членские взносы не позволяют нам…

— Зато у нас есть журналист! — голос миссис Денуей искрился торжеством. — Запишите, она подтвердила!

— Лиззи, на каких инструментах ты играла? — денди взял инициативу в свои руки. — На трубе?

Один удар.

— На фортепьяно?

Два удара.

— На клавесине?

Один удар, через некоторое время еще один.

— Мистер Коллинз, ваши вопросы сбивают с толку духа, — Миссис Денуей прервала самовольный допрос. — Итак, возвратимся к нашим вопросам. Лиззи, ты страдаешь?

Два удара. Возглас «Бедняжка!» из глубины комнаты и снова запах нашатыря.

— Скажи нам, дух, было ли твое самоубийство следствием чего-то или какого-то происшествия?

Два удара. Возглас «Я так и знала! Она страдала!» из зала. Миссис Денуей бросила сердитый взгляд в сторону кресел и там замолчали.

— Лиззи… — миссис Денуей начала было новый вопрос, но ее грубо перебили.

— Вообще-то нет. Это было случайно, — звонкий голосок раздался со стороны стенного шкафа.

Со стороны кресел снова запахло нашатырем. Нога миссис Денуей соскользнула с ножки столика, которой она заставляла его подпрыгивать.

— Лиззи?

— Ага. Вечер добрый, господа. Спиритизмом занимаетесь?

Кто-то снова пустил газы. Их запах перебивал нашатырь, который словно разлили по полу. Мистер Роджерс побледнел как полотно, это было видно даже в темноте, мистер Коллистер зажмурился. Никогда раньше простому почтальону не удавалось услышать голос из загробного мира. Кто-то встал и распахнул шкаф. Ничего, кроме посуды, на его полках не увидели. Миссис Роулинг испуганно сжала ручки в кулаки, мистер Коллинз широко распахнул глаза. Одна миссис Моуди сидела спокойно, только ее пальцы двигались, словно вывязывали петлю за петлей.

— Миссис Денуей, ножка слева, вы не там ее ищете, — дух безмятежно вещал уже с потолка. — Знаете, я бы молчала, но не удержалась — вы же можете случайно кого-то не того обвинить в моей смерти. Не то, чтобы это было что-то серьезное, вы на это не способны, но я думаю, этого хватило бы, чтобы испортить жизнь кому-то просто так.

Запах нашатыря крепчал. Дамы были готовы облить себя им хоть с головы до ног, лишь бы только не хлопнуться в обморок и не пропустить ни одного слова этого удивительного спиритического сеанса. Миссис Роулинг в бешенстве поднялась.

— Ты подделка! Ты не Лиззи, духи не способны говорить! Кто-то из присутствующих пытается нас одурачить! — в голосе женщины звенела ничем не прикрытая злость.

— Я — подделка? — голосок звенел прямо из центра столика. — Я — подделка?! Миссис Роулинг, как вы можете такое говорить? Разве вы не узнаете мой голос?

— Я могу ошибаться!

— Вы не верите, что я Лиззи? — казалось, голосок, звучащий со стены, был обеспокоен этим фактом. — Я — Лиззи. Мне четырнадцать лет, я умерла в день летнего солнцестояния, я играла на фортепьяно, хотя терпеть его не могла, и на клавесине, который был так расстроен, что играть на нем было почти невозможно. А еще я пела в хоре вместе с вами, миссис Роулинг. Я всегда стояла во втором ряду справа, хотя вы, наверное, не могли меня видеть, главная примадонна. Или, может, лучше сказать: подделка, ибо всегда пели не вы, а Луиза Пайтон в яме суфлера, мне со своего второго ряда было хорошо это видно, как, впрочем, и всем остальным в хоре. И не дурачьте себя, Миссис Роулинг, все в городе знают, что у вас ни капли слуха, но молчат, чтобы не обидеть вас.

Миссис Роулинг побагровела.

— Не желаю участвовать в этом беспределе. Это безобразие!

С этими словами она поднялась со стула и покинула комнату. Было слышно, как молодая женщина в бешенстве сбежала лестницей. Денди дернулся на стуле, но остался сидеть. В глубине комнаты журналист наконец понял, что случилось что-то не то.

— Мне писать это?

— Нет! — рявкнула миссис Денуей.

— Ты действительно Лиззи? — денди наконец-то совладал со своим голосом.

— Да, я уже говорила, что это я, — теперь голосок звучал откуда-то со стороны портьер.

— Так от чего ты умерла?

— Я случайно выпала. Хотела рассмотреть приход парусника «Мэри» в город, и слишком сильно перегнулась через перила.

— Тогда почему ты не ушла, оставшись бесплотным духом на земле?

— Еще уйду. Я так мало видела при жизни, и так интересно это все наблюдать сейчас!

— Например?

— Например, вас с миссис Роулинг вчера. Если вы джентльмен, бегите к ней, она сейчас плачет у черного выхода. Думаю, ваша поддержка ей сейчас очень нужна.

Мистер Коллинз сорвался со своего стула и выбежал на лестницу. «Мария! Мария, я иду к тебе!» послышалось с первого этажа, после чего хлопнула дверь черного выхода. Одновременно с хлопком с первого этажа раздался писк и шлепок чего-то большого о мостовую.

— Забыла сказать, она сидит на ступеньке. Бедная миссис Роулинг, он столкнул ее дверью в порыве усердия. Как печально.

— Дух! Уходи прочь! Изыди, темное создание! — наконец-то миссис Денуей поняла, что надо делать. — Во имя Отца, и Сына, и Духа Святого!

— Как скажете. — голосок звучал обиженно с люстры. — Кстати, разбудите мистера Бовера, он заснул. Он всегда засыпает после начала сеанса, просыпаясь только от вашего финального визга, когда дух вас покидает. Бедняжечка, он не знает, что сегодня этого не будет. А ты, Коллистер, перестань портить воздух, я же частично из него состою!

— Уходи! — визг миссис Денуей мог порвать барабанные перепонки.

***

Вечер заботливо принял миссис Моуди в свои объятия. Женщина заботливо куталась в огромную шаль, хотя на дворе стояла жара. Первые звезды высыпали на небе, уже украшенном луной, в воздухе носились летучие мыши, ловя мошкару. Уныло кричал сыч в ветвях деревьев. Вечер закончился провалом, о котором, впрочем, все будут молчать — никому неохота признавать, что его провела шарлатанка, а репутация в маленьких городках, подобных Роулиджу, дорого стоит.

Женщина направилась домой. Семенящей походкой она пересекла улицу, пустынную в это темное время, потом повернула в сторону порта.

— Ну как, повеселилась? — внезапно спросила она у воздуха справа.

— Конечно.

— Даром ты так. Один единственный настоящий дух, да и тот издевается. Спиритическому кружку конец.

— Мне было жалко мясника Доу, которого миссис Денуей собиралась обвинить в моей смерти. Он не хотел давать ей мяса в долг.

— Откуда знаешь? — в голосе миссис Моуди не было слышно никакого удивления.

— Она по вечерам говорит сама с собой, когда ложится спать. А мясник честный дядька.

— Справедливость? Как патетично.

— Неа. Мне просто интересно. Как думаешь…

— Не советую. — голос миссис Моуди звучал устало. — Секреты людей должны оставаться секретами. И вообще, я думаю, тебе пора идти дальше, Лиззи.

— Как скажешь. — в голоске послышалась неподдельная грусть. — Ну, я еще слетаю домой…

— Только тяжелее будет. Уходи уже, прямо в этот миг.

Воздух слева вздохнул. Женщина завернула за угол.

— Лиззи, можно ли тебя еще кое-что спросить?

Ответом ей была звенящая тишина.

— Ушла. — заключила женщина. — Ну, удачи тебе, Лиззи.

***

Что и говорить, лето тысяча восемьсот шестьдесят третьего года оказалось богатым на события. Маленькому городку подобная живость не свойственна, и люди едва успевали распространять сплетни. Рты не закрывались ни на секунду, передавая слухи, истории и предположения.

После самоубийства дочки мэра уехала миссис Денуей, глава спиритического кружка. Поговаривали, что причиной этому был провал на одном из сеансов. Через месяц поженились вдова мистера Роулинга и мистер Коллинз. Оказалось, они уже долгое время встречаются, но перейти к финальному этапу развития отношений все никак не решались. Что же подтолкнуло их к этому, неизвестно, но ради отношений миссис Роулинг бросила хоровое пение, мотивируя это тем, что «у нас теперь будет больше времени, чтобы проводить его вместе». Мистер Коллистер открыл в городе три новых магазина. Откуда у обычно перепуганного почтальона появилось столько рвения и желания обустроить свой бизнес — тоже неизвестно.

Что и говорить, городок трясло, словно в лихорадке. Слава Богу, лето тоже не вечно.