Блиц Министров №110 Голосование

Моя тень на стене. Что это? Откуда? Для чего?

Материальна ли она? Почему нет тени у Сатаны? А Сатана существует?

Внезапно тень соскользнула со стены и оказалась в соседнем кресле:

— Хватит тебе заморачиваться, других забот нет? Носок вон заштопай, интеллигент.

— Кто вы?

— Кто, кто. Тень твоя не видишь? Чё глаза таращишь, всю жизнь вместе, а не знакомы.

— Давайте познакомимся, а имя у вас есть?

— А то. Твоё имя наоборот. Будем знакомы и можно на ты.

— А что ты такое?

— Мы тени-ваши матрицы, всё про вас знаем, все секреты, тайны, грехи, радости, гнусности.

— Для чего это?

— Мы посланники Вечности. Мы всегда были и всегда будем. Мы храним информацию о вас.

— То есть, вы не умираете вместе с нами?

— Нет, мы становимся тенью новорождённых и растём вместе с ними.

— А какая от вас польза нам?

— Увидите убийцу из-за угла, можете бросить тень на другого, можете отдохнуть в своей тени.

— Это как?

— В солнечный день попросите меня остаться на месте и прилягте.

— Это возможно?

— Конечно!

Тут из меня трансформировалась точная моя копия и уселась на диван:

— А меня не хотите на беседу пригласить?

— Позвольте угадаю. Вы моё второе Я?

— Совершенно верно. Просто не захотелось оставаться в стороне в такой необычный момент.

В этот момент я проснулся. Тень беззвучно торчала из меня, второе Я, требовало продолжить сон.

Желая устранить зависимость, я встал умыться. Отражение в зеркале мне подмигнуло. «Бред»- подумал я.

День в офисе показался обычным. Все шло по накатанной. После обеда меня вызвал шеф.

В ходе беседы, он встал из-за стола и я понял, что у него нет тени.

Как к этому относится, я не знал, хотя от его отношения к сотрудникам всегда веяло чертовщиной.

Я встал, отвечая на очередной его вопрос и случайно отметил, что и моя тень исчезла. Я увидел её, выглядывающей из-за шкафа.

Ситуация становилась тупиковой.

Внезапно из платяного шкафа выскочил тролль высотой около 40 см во фраке и бабочке. Не дав нам даже моргнуть, он провозгласил:

«Господа, вы являетесь участниками специального проекта!

« Есть ли жизнь без тени?» Немедленно пройдёмте, о людях не беспокойтесь, время поставлено на паузу!»

И открыв двери шкафа, предложил в него войти.

Перед нами простёрлась выжженная равнина, метров через 100 горела вывеска «Кафе». Заказали кофе, коньяк и шоколад. Оплачивал тролль. Из под его фрака мелькнул хвост.

Заподозрив неладное, я попросил меню. Надпись вверху гласила: «ООО АД»!

«Батенька, вставайте! У нас обход! Голубчик, что с вами?», профессор прищурившись смотрел на меня.

Новое утро в специальной лечебнице с решётками на окнах, грозило новыми процедурами.

Мысль вновь билась в припадке…

Отдельная фоторамка на бабушкином столе – кошкина. Камила – котёнок-подросток, смотрит не очень ласково, ещё не привыкла после бездомной жизни к неожиданной любви и заботе. Камила с котятами, нежная, хотя и усталая мать. Камила – шерстяной шар, с прекрасной шубкой, спокойными глазами королевы, знающей себе цену. На шкафу. На дереве. В траве. Камила – стриженная до подшёрстка, когда пару лет назад уже не могла как следует заботиться о своей шерсти, и та путалась, обрастала колтунами, стоило только забыть и не расчёсывать её несколько дней. Камила – вымытая шампунем и завёрнутая в маленькое одеялко, высокомерно и самодовольно глядящая на мир с бабушкиных рук. Вся её жизнь… И немалая часть жизни бабушки. И теперь обе они стары, так стары.

Камила сильно изменилась. Она уже давно ходила по знакомой наизусть квартире, словно в какой-то рассеянности, иногда натыкаясь на мебель, забывая, куда и зачем шла. Ей неудобно было есть, мы купили специальную высокую миску. Ей страшно не нравилось, когда дверь в бабушкину комнату закрывали. Хотелось ходить туда-сюда, днём и ночью. А бабушка болела последние месяцы, её беспокоили сквозняки, разговоры, свет в коридоре… Но если кошка оставалась у запертой двери, то начиная мяукать – требовательно, громко, монотонно. И не переставала, пока ей не открывали.

– Какая же ты упрямая стала, вздорная! – ворчала бабушка. И прижимала Камилу к себе – худую-худую без своей великолепной шубы, не всегда осознающую, что вот, её взяли на руки. А потом, через полминуты-минуту, она понимала и принималась мурчать, мурчать…

Иногда кошка уходила на кухню и начинала орать. Еда и вода в мисках были, но Камила смотрела в пространство и долго мяукала громким басом, не замечая, когда кто-то заходил на кухню.

Иногда она долго сидела неподвижно, таращась в никуда без всякого выражения.

Но иногда её взгляд становился как раньше – умным, цепким. Это бывало тогда, когда кошка смотрела на стену в бабушкиной комнате. И особенно – в том месте, где стояло пианино. Она садилась к нему близко-близко и пристально наблюдала за чем-то на его блестящей чёрной поверхности.

– Себя видит, – говорили наши.

Да, но это пианино стояло тут задолго до Камилкиного появления в нашем доме и раньше никак особо её не интересовало. Я-то понимала, что она видит на самом деле.

Там был некто небольшой, с шерстью и кошачьим хвостом, с ушами, покрытыми низко наползающим капюшоном, который в одной из лап держал маленькую острую косу.

Потом кошка теряла интерес – видимо, оно отступало куда-то в дальнюю глубину – и брела к бабушкиной кровати, на которую запрыгивала с трудом, цепляясь когтями, оставляя затяжки на простыни и пододеяльнике.

– Камила, старенькая…

Вздыхали все.

– Недолго ей осталось. И то – прожила почти двадцать лет…

Больше всего мы боялись в эти дни, что кошка умрёт около бабушки, и для той это будет дополнительным ударом. А бабушка итак почти не вставала с постели, стала очень слаба. И мы теперь постоянно отслеживали – где кошка, что делает…

Утром я вошла в бабушкину комнату. Камила сидела напротив пианино, глядела сосредоточенно и неотрывно. Потом её взгляд перешёл на стену, на дверь… Она встала и, наткнувшись на ножку стула, побрела к кровати. Бабушка лежала, свесив руку почти до пола. Сейчас Камила ткнётся своим мокрым носом, замяучит! Я быстро перехватила кошку и прижала к себе. Надо осторожно, чтобы не разбудить, положить бабушкину руку поверх одеяла. Бабушка не шевельнулась, когда я дотронулась до её пальцев. Рука была ледяной.

В темном безграничном холоде ночного неба мерцают россыпи звезд. Будто тлеют угольки, едва оставшиеся от огромного жертвенного костра.

Нити времени истлевают, становятся прозрачными. Сквозь них сочится бледный лунный свет — величие прошлого, но он потихоньку тает.

На древних стенах развалин еще танцуют тени. Они хотят рассказать о тайных посланиях, о великих судьбоносных поворотах, об удивительных секретах, которые уже забыты и канули в Лету.

Один такой секрет случайно обнаружил нерадивый турист. Всё у него складывалось наперекосяк. Сначала опоздал на посадку автобуса. Потом доехал на электричке и вышел не на той станции. Внезапно сел телефон, хотя зарядки было достаточно. В итоге группа не дождалась и уехала на экскурсию.

Турист Николай на незнакомой полупустынной станции пообедал подгоревшими пирожками и решил самостоятельно добраться до места в маршрутном листе – зря что ли весь этот путь проделал, да и дождь начал накрапывать.

С трудом нашелся водитель, согласившийся за двойную плату подбросить бедолагу до Крепости Двух лун. Дорога заняла три часа по бездорожью. Вокруг ощерились клыками неприступные горы. Редкой зеленью и травами мелькали плато. Хотя в салоне автомобиля было комфортно, но бока болели, сильно тянуло в сон – укачало. Даже видами было сложно любоваться – глаза настойчиво слипались.

Водитель Асул высадил Николая прямо у подножья скал. Махнул в сторону неприметной тропинки:

— Там недалеко. Сначала наверх, потом направо. Сам увидишь!

— А ты меня разве ждать не будешь? – Николай напрягся. На такой исход совсем не рассчитывал.

— Да не бойся, не потеряешься! – Асул рассмеялся. – Я пока до ближайшего села к тетке съезжу. Через два часа за тобой вернусь, не переживай!

Николай обреченно вздохнул, но сам затеял всю эту авантюру. Решил взглянуть хотя бы на крепость. На более не надеялся. В другой раз снова попробует купить полноценный тур.

Небо хмурилось, резкий ветерок неприятно трепал волосы. Хорошо, что дождь прекратился, не успел намочить камни. А то подъем в горы мог бы быть опасным. Рюкзак за спиной не стеснял движений – Николай предусмотрительно не стал его нагружать. Сложил только всё самое необходимое – плащ от дождя, зарядку для телефона, перекус, воду, деньги и документы.

Тропинка оказалась крутой, но реальной. Если не торопиться и внимательно смотреть под ноги, то даже вполне прогулочной. От видов захватывало дух – Николай ощущал себя вылупившимся птенцом, выглядывающим украдкой из гнезда на обрыве. Испытывал полный восторг от этой суровой, но ошеломительной красоты!

Тропинка вильнула и вывела на скрытый уступ, и Николай увидел осыпавшиеся, но до сих пор величественные стены крепости, примыкающие прямо к скале. Две высокие башни зияли дырами, но сохранили острые зубцы в форме лезвий кинжалов. Ни туристы, ни местные жители не показывались. В небе парил одинокий орел. Николаю стало жутковато.

Сидеть у дороги два часа было бы скучно да зябко, поэтому решил дойти до крепости и осмотреть поближе.

На холодном сером камне чернели какие-то знаки или письмена. Мужчина попытался их разобрать, но определенного смысла в них не нашел. Краем глаза заметил мелькнувшую на стене тень в форме кляксы. Рефлекторно шлепнул по ней рукой и даже сам удивился. Тень замерла, от неё исходило тепло. Перед глазами будто опустилась завеса, а Николай погрузился в сон.

Старый шаман Кардук поправил на голове суконную повязку с рядом длинных птичьих перьев. Вскинул руки вверх. Звякнули монеты и бусины на жилах яка. Бубны и барабаны затихли. Даже ветер пропал. Юный раб в волчьей шкуре протянул небесный посох из белого дерева. Ритуал почти завершился.

Много страданий. Целая череда напастей пришла в селение – то хищные звери таскали коз и людей, то сильный камнепад наносил ущерб жилищам и скудным запасам еды, хвори и безумия овладевали чухонцами. Нужно было призвать на помощь сияние двух лун. Лишь оно могло бы снять проклятие с селения.

Белый посох ударил по огромному черному валуну. На нем были разложены в виде звезд и лун рыбьи потроха и чешуя, редкие травы и цветы, ядовитые ягоды вечности.

Небо, затянутое тучами, на миг зарябило, распалось на лоскуты, а в просветы брызнул серебристый свет. Все припали лбами к камням.

Шаман прищурился – ему показалось, что в самом большом просвете он увидел чьи-то глаза. На всякий случай, благодарно взмахнул посохом, выплел свободной рукой знаки долголетия и процветания. Небеса вновь затянулись, а чухонцы удивленно ахнули. Божество услышало мольбу.

С тех пор напасти отступили от селения.

Николай моргнул, прогоняя наваждение. За плечо его тряс взволнованный водитель:

— Что с тобой? Ты заснул? Я тебя час уже жду, думал, что случилось, пошел искать.

— Как час? Несколько минут прошло. Я только поднялся! – Николай недоуменно осмотрелся по сторонам, но ничего подозрительного не заметил. Как могло столько времени пройти? Три часа? – Поехали…

Асул захватил домашнего сыра, лепешек и чая на ароматных травах. Николай отлично поужинал и всю дорогу, счастливый и довольный, разглядывал чудесные пейзажи вдоль дороги, хохотал над забавными историями нового знакомого.

Машина доехала точно к отправлению электрички. Николай оказался в новом комфортабельном вагоне с мягкими сидениями в компании симпатичных интересных леди. Дорога домой пролетела быстро и незаметно.

Спустя дни и недели, мужчина начал осознавать, что в его жизни появилось заметное количество удачных случайностей. А во сне иногда он видел ту древнюю башню и пляшущего шамана в птичьей шапке.

Тень дрожала на стене, росла, трепетала, перебегала с предмета на предмет, меняла очертания и словно собирала все чёрные краски, превращаясь в черную дыру. Вещи в комнате тоже меняли очертания, казались не тем, что есть, шевелились. Лица на фото в рамках искажались и превращались в чужих, незнакомых людей; улыбки становились оскалом, а в глазах появлялся хищный блеск. Но страшнее всего было наблюдать за невидимым человеком на потолке. Малыш крепче прижимал к себе бежевого мишку, почти такого же размера, как и он, и накрывался с головой одеялом. Скрипы половиц, шорохи, вздохи не прекращались. Мерещилось, что кто-то шарил, шуршал конфетными фантиками, и доносились звуки машинок, расставленных под кроватью. Но тепло плюшевой игрушки успокаивало, словно рядом был защитник, и вскоре малыш засыпал. К утру игрушка неизменно выскальзывала из детских рук и оказывалась на полу.

Ежедневно, застилая кровать в детской, мама разбирала завал игрушек под кроватью, вытаскивала кучу фантиков, альбомные рисунки с монстрами, карандаши. Она расставляла всё по местам и отчитывала сына за наведённый беспорядок. Но снова наступал вечер, и мальчик доставал из коробок машинки и игрушки, словно совершая ритуал, раскладывал их по периметру кровати. Потом он довольно выдохнул и собирался залезть под одеяло, но застыл.

— Мам, мааааам, — донеслось из детской.

— Почему ты ещё не лёг?

— А где Михуха?

— Я его постирала, он был вымазан в шоколаде.

— Мам, куда ты его дела? Я не смогу без него уснуть.

— Он еще мокрый, возьми другую игрушку, а с Михухой будешь спать завтра.

— Ты не понимаешь, — всхлипывал малыш, — он меня защищает, ты же сама так говорила, как же я усну без него?

Ребёнок заплакал.

— Ты же уже взрослый, — вмешался отец, — ты сам себя можешь защитить.

— Вы не понимаете, не понимаете, — рыдал ребёнок.

— Если хочешь, можешь спать в нашей спальне, — предложила мама.

Ребёнок тут же понесся в родительскую комнату и забрался под одеяло.

— Нельзя так, — возмутился отец, — ты его балуешь, он должен перебороть страх.

— Да ладно, успеет ещё перебороть, — смягчила тон мама.

— Эх, — махнул рукой отец и ушёл в гостиную досматривать фильм.

Ночью маму разбудил шум. Он доносился из комнаты сына. Она отчётливо слышала, как заиграла игрушка, и скрипели половицы. По стенам бродили тени, откуда-то дул сквозняк. Мама включила свет. Машинки были разбросаны по всей комнате, люстра раскачивалась, как после землетрясения, книги слетели с полок на машинки, которые, разряжаясь, жалобно пищали. В форточку дул прохладный ветер. Она собрала книги обратно на полку, закрыла форточку. И тут заметила на кровати Михуху — плюшевого мишку. Игрушка оставила мокрое пятно на покрывале.

— Ах, Тима, Тима! — развела руками мама и усадила мишку на детский стульчик возле батареи досыхать, забрала покрывало на сушилку и ушла спать.

–Михуха, – обнимал утром Тима своего верного друга, – смотри, что видел я во сне.

Не выпуская мишку из рук, он достал альбом и карандаши, и начал рисовать дороги, машинки, озеро и птиц. Много-много птиц. Михуха поддавался объятиям и, казалось, улыбался.

Тени на стене перебегали на потолок и ложились на пол. Раздался скрип и шорох расталкиваемых машин, словно что-то освобождало пространство и пыталось вылезти из-под кровати. Михуха осторожно выскользнул из-под руки Тима и скатился вниз на мягкий ковёр. Зелёный свет из-под кровати выхватил пространство; многочисленные щупальца с машинками застыли и на Михуху посмотрело четыре пары красных глаз.

— Привет, Михуха!

— Здравствуй, хранитель врат.

— Есть новые игрушки? — с надеждой спросил монстр, аккуратно ставя на место одну из машинок.

— Нет, но зато есть новые рисунки. – Михуха достал со стола альбом и листы.

— Красиво, сегодня он меня не рисовал.

— Да, сегодня он рисовал птиц.

— Как он справляется?

— Я работаю над этим, и если бы ты не создавал теней, то здорово упростил бы мне задачу.

— Прости, — чудище опустило все восемь глаз, — ты же знаешь, в нашем мире нет теней, а они такие забавные…

— Создавай их в другом месте.

— Создаю, – и чудище опять стыдливо потупил взор.

— Ты опять открыл множество порталов, – догадался Михуха.

— Не беспокойся, они все под контролем.

— Сколько?

— 40 тысяч.

— Силы небесные!

— Не беспокойся, — с тех пор, как ты помог заточить владыку тьмы, опасности нет ни для нашего, ни для вашего мира.

— Раз всё под контролем…

–На следующей неделе, по вашему времени, у нас праздник кристаллов. Ты приглашён!

— Я обязательно буду.

— Ладно, мне пора. Можно я возьму эту синенькую машинку с мигалками поиграть?

— Ты ещё красную не вернул.

— Да-да, я верну обе.

— Ладно, до встречи.

Портал закрылся, погасив зелёный свет. Михуха, как обычно, уснул на полу.

–…как интересно, а этот с щупальцами – злой?

–Нет, это друг Михухи, он любит игрушки, особенно конструкторы и пазлы, – и многозначительно добавил, – он умеет открывать порталы!

–Вот оно что, здорово, –неподдельно удивлялся отец рисункам, поражаясь воображению сына. – А это, дай угадаю, звёзды на ночном небе?

– Нее, –забавно смеялся малыш, –это Михуха и его друзья сражаются с владыкой тьмы.

– А почему владыки нет на рисунках?

– Я не знаю, как он выглядит.

–Но ты знаешь, что его победили.

–Ага, владыка огня заставил хранителя врат открыть порталы, чтобы захватить наш мир, но хранитель открыл врата в комнаты детей, у которых были такие же мишки, как Михуха. Плюшевое войско вступило в схватку с монстром, и победило его. Они заточили зло на другой планете.

–Ух ты! Значит ты больше не боишься монстров?

–Нет!

–Знаешь, когда я был, как ты, я тоже верил в подкроватного монстра, очень боялся, и часто плакал. Больше всего меня пугали тени на стене. А это оказывается хранитель развлекался. Жаль у меня не было твоего Михухи.

Малыш улыбнулся и протянул последний рисунок:

–А это Михуха с другом на празднике кристаллов. Благодаря этим кристаллам они и победили монстра. Это пока всё. Теперь давай поиграем в домино.

–Нееет, – протянул отец, создавая интригу, – давай лучше мяч погоняем.

–Урааа, –обрадовался малыш и бросился обуваться.

Отец отложил рисунки, взглянул на Михуху, который сидел на кровати и, подмигнув ему, вышел из комнаты.

Вы о семье волшебников читали? Там в книжках всё не то, забудьте, я-то знаю. Сама волшебница. Да, настоящая, поверьте. И замуж вышла за волшебника. Конечно, по любви, ведь династические браки давно остались в прошлом. И браков по расчёту тоже нет. Мой Эдичка красив, умён, он самый лучший. Но в каждой семье случаются обиды, разногласия и ссоры. А чем мы отличаемся от прочих?

Сегодня я обиделась на мужа. Он, видите ли, один слетал на Лысую гору к другу. И меня с собой не взял. А там такие магазины! Лысегорские бутики полны одежды, одни меняющие цвет колготки чего стоят! А шляпки с расцветающими незабудками – какой восторг! Я по каталогам много присмотрела.

Сидел бы он со своим другом полувампиром, беседовал, пил эль, а я бы по магазинам пробежалась. Одна-то я туда и за неделю не доберусь. А Эдик мой умеет телепортировать.

И вот не взял меня с собой, а я страшно обиделась! Сидим и при свечах пьём чай. Я дуюсь, он молчит. И чувствует, что виноват, а разговор не начинает.

Я мысленно взяла кусок бисквита и запустила мужу в голову. Конечно, я бы так не поступила, но злилась не на шутку и, разумеется, тень моя на стене проделала всё это. Бисквит неровно пролетел и плюхнулся Эдику прямо в чашку, облив его горячим чаем.

— Лизон, ты что, с ума сошла? – теперь и муж мой разозлился. Когда не злится, то я Лизонька, Элиза. Лизон – ну значит, точно разозлился.

— Прости, любимый, а ты как хотел? – и тень моя кидает в него вазочку с печеньем. Его тень лишь успела увернуться и вдруг мне на колени плюхается мышь. Конечно, теневая, но почти как крыса.

Пока мы так сидим и улыбаемся друг другу, помешивая ложечками чай, там на стене наши тени умудрились все тарелки с угощением разбить и пару чашек. Я даже стол перевернула напоследок.

— Лиз, подойди ко мне. Мне самому не встать.

— А что такое? – я невинно хлопаю ресницами.

— Дельфин на шее, знаешь, перебор.

— Какой дельфин и почему на шее? Вон он лежит спокойно на кровати.

— Теперь лежит, точнее в воздухе летает.

Ну ладно, тень моя действительно швырнула в Эдика дельфином. За крысу.

— Это была мышка. Маленькая. Ты сама меня спросила – как я хотел? Хочу, что б подошла, но вместе с тенью.

— Но тени ведь не весят ничего. Так почему ты встать не можешь?

— Лиз, может быть дельфин не виноват. И, может быть, другая есть причина.

Я фыркнула, но что-то в его взгляде меня немного остудило. Лиз? Раз не Лизон, похоже, он не злится. Хорошо, я подойду и тень со мной. Его тень тоже поутихла и заняла своё нормальное расположение.

Едва я подошла, меня схватили и усадили на колени.

— Эдька!

— Послушай, Лизонька, ты же волшебница, не ведьма. Не дуйся на меня, я улетал не к другу. Точнее да, к полувампиру Брюсу, но ты же знаешь, что он кровь не пьёт. Уж двести лет, как все вампиры на бычью кровь подсели. И на эль.

— Ну, знаю, а то клыков лишатся. Я против вашей дружбы никогда не возражала.

— Да-да. Но ты не знаешь, зачем я полетел к нему и почему тебя не взял.

— И почему? — я заново надулась, припомнив, что в лысегорском каталоге увидела заманчивые часики из хрусталя с браслетом. Браслет то исчезал, то появлялся.

— Да потому что, милая Элиза, у нас с тобою годовщина, десять лет. Я связался с Брюсом и попросил его купить вот это.

Он протянул ладонь и материализовал хорошенькую красную коробочку. Запахло розами, фиалками и морем.

— Я думала, что ты забыл…

— Забыл? Да ты серьёзно?

— Ну… — мне стало очень-очень стыдно. — Эдик, а что там? Хотя нет, подожди, сначала я.

Пока наши тени целовались на стене я вытащила из ниоткуда большое лебединое перо. То самое волшебное перо, в котором не кончаются чернила.

— Спасибо, солнышко, — муж нежно притянул меня к себе. – Теперь ты посмотри. И с годовщиной.

Я осторожно открыла красную коробочку и замерла.

Хрустальные часы с невидимым браслетом! Мечты сбываются!

Я обняла любимого, а тени…

А вот что тени делали, я вам не расскажу.