Татьяна Росомахина. Рецензия на роман Ольги Зимы и Ирины Чук "О чем поет вереск"

Зима Ольга, Ирина Чук. «О чем поет вереск»

Перед нами — любовный роман-сказка. Он так обширен и разнообразен, в нем затронуто столько тем, что вряд ли в рецензии удастся охватить их все. Да оно и не надо, ведь рецензия не должна подменять само произведение. Поэтому я выскажусь о том, что меня тронуло (или зацепило). И сразу хочу предупредить: замечания мои не столько объективные, сколько вкусовые, да и без спойлеров не обойдется. За что заранее прошу у авторов прощения.

Начнем с мира.

Мир «Вереска» — легендарный, сказочно-кельтский. В нем есть много чего — город кельтов Манчиг, вересковые пустоши, Черный замок, заколдованный лес, горы, реки, море… Чудеса мира авторы живописуют красочно, с удовольствием, и «пейзажные зарисовки» получаются у них по-настоящему волшебными.

Красочный мир населен доблестными мужами и прекрасными женами — кельтами (они же галаты), ши (они же эльфы-оборотни), а так же злокозненными колдунами-друидами, смешливыми феечками, гномами, духами деревьев, злобными вивернами и совсем уж непредставимыми существами типа дымных ши или живых воронок в потусторонний мир. Авторы разгулялись! Мироустройство и «галерея персонажей» впечатлит и знатоков кельтских легенд, и тех, кто (как я) ничего в кельтском легендариуме не смыслит, а просто любит сказки.

Сюжет романа, опять же, легендарный — о похищении королем ши Мидиром Этайн — жены Эохайда, короля галатов, с которым Мидир был не понарошку дружен. Причем Мидир удержал Этайн обманом и запретным колдовством: подменил в ее памяти образ мужа своим, а значит, «перенес на себя» ее страстную любовь к Эохайду. Ясное дело, такой чудовищный обман не мог не потрясти основы мироздания и остаться безнаказанным. Вот о том, что из этого обмана выросло, и «поет вереск».

К сюжету мы еще вернемся, а пока немножко о «технике». Сказочный мир, эпичный сюжет требуют соответствующего стиля. Авторы не поскупились на красоты и красивости, поэтичные эпитеты, сочные описания. В то же время текст не перегружен архаизмами, сложно завернутыми конструкциями, а герои выражаются просто и живо, без излишней велеречивости. (Иногда даже слишком просто: в устах сердитой принцессы слова «А ты козел!» и «Пустите! Я ему все рога поотшибаю!» добавляют драйва, но чуток убавляют сказочности). Диалогов в тексте много, читаются они легко и ясно выражают не только мысли, но и настроение, и характеры героев. Изредка глаз у меня цеплялся за неподходящие для мира ши словечки и выражения («макет», «глубоко беременная», «мода», «полномасштабная война», «вне конкуренции», «рыцарь печального образа» — анахронизм получается, рыцарей тогда и в помине не было). Но это так, вкусовое. В целом все красиво.

Теперь о сюжете. Основную линию — любовь Мидира и Этайн — авторы расцветили подробностями из жизни Мидира и его королевства, кознями друидов, боевыми и магическими приключениями. И если первая дюжина глав посвящена в основном главным героям, то в последующем все больше «экранного времени» занимают родичи, друзья и недруги волчьего короля, оттесняя любовную линию и Этайн на второй план. С одной стороны, такая разветвленность добавляет миру текстуры и объема, а читателям (и авторам) — удовольствия от общения с «второстепенными» персонажами, которые и впрямь достойны читательского внимания и авторской любви. Мне лично благородный, здравомыслящий, кристально честный советник Джаред и хулиганистый, храбрый и самоотверженный Мэллин были едва ли не симпатичнее главных героев. Вот и получается, что, с другой стороны, внимание читателей «расфокусируется», отвлекается от главной линии и основного конфликта. По мне, это чуток снижает градус общего драматизма истории. Но авторам виднее.

О главных героях и любовной линии хочется потрындеть особо.

Оба они — классические герои любовного романа (как я их себе представляю). Мидир наделен чертами «романтического злодея»: прекрасный собой, брутально-интеллектуальный, вспыльчивый, самонадеянный и эгоцентричный, маг и боец хоть куда и ходок по женской части (еще бы! С такими-то данными!). Впрочем, понятие об ответственности и чести ему не чуждо (как-никак король, глава Дома Волка), но в начале романа он запросто задвигает их куда подальше ради вспыхнувшей страсти к Этайн. Правда, потом ему в полной мере приходится изведать и настоящую любовь, и груз ответственности за содеянное, и труды по разбору нагромождений, выросших из собственного обмана. Что, в общем, идет ему на пользу, пробуждая совесть, честность и братские чувства.

Этайн — «идеальная возлюбленная»: неимоверно прекрасна собой, нежна, сексапильна, да еще неплохо образована  (травница, училась у друидов), не чужда вольнодумства (не захотела идти в жрицы, сбежала к возлюбленному, не испугалась «верескового брака»).  Вдобавок, она — стихийный маг исключительной силы — такой, что, будучи растревоженной, сила эта колышет мироздание. Не женщина — мечта! Но вот ей любовь Мидира вышла боком.

Вообще от «вересковой любви» у меня осталось странное ощущение, отнюдь не идеальное. Мидир вроде как любит Этайн так, как в жизни никогда никого не любил. И ради любовных утех он тащит ее в постель (и не только) при каждом  разговоре, в каждом удобном (и неудобном) случае. В первых главах, когда Мидир пытался, но не мог, соблазнить Этайн «естественным образом», они охотно и интересно беседовали за жизнь. После же колдовства, когда надобность в соблазнении отпала, разговоры значительно сократились. Складывается  впечатление, что «просто так» говорить с женой Мидиру не интересно, ему интересна в основном телесная любовь. Да он и сам в этом признаётся:

«Мидир рассмеялся, раскинул руки и вновь упал на мягкий влажный мох.

— Будь уверена, твое тело поведало мне больше, чем могли сказать твои губы».

Правду говоря, Этайн ни разу не против, и в первой трети повествования любовным утехам посвящено немало строк, которые наверняка порадуют любителей эротики. Впрочем, Мидир все-таки отвлекается от этого приятного занятия ради дел правления, войны и ради общения с приближенными. А вот Этайн — в результате колдовства или в силу собственного характера — так сосредоточилась на Мидире, что в его присутствии может думать лишь о нем и о «любит-не любит».  Окружающее интересуют ее постольку, поскольку оно имеют отношение к Мидиру. В принципе, в минуты просветления она способна уделить внимание кому-либо ещё, но лишь на краткий срок. Кстати, с немногими собеседниками речь у нее идет опять-таки о Мидире. Разве что к брату Мидира  Мэллину она относится с настоящей симпатией и участием. Но он и обстоятельства его жизни таковы, что сложно относиться к нему  по-другому.

Здесь в образе Этайн возникает расхождение между «рассказанным» и «показанным», не знаю, намеренное или нет. Вроде как выше она заявлена как женщина сильная, страстная, с собственными взглядами. Однако после колдовства, на протяжении большей части романа, она выглядит существом слабым, зависимым и инфантильным.

Я задумалась, что именно создаёт такой эффект. И вот что мне показалось.

Зависимость Этайн — это ее почти исключительно «мидтроцентричные» высказывания. Слабость — она показана чаще всего в постели во время любовных утех (игривой, но покорной) или спящей (а Мидир всячески бережёт ее сон, чтобы ни в коем случае не очнулась и не включила интеллект). Описания ее наружности с обилием уменьшительно-ласкательных (ушки, пальчики, ладошки, ножки), «сладким ароматом», «розовым огнём/светом», «жемчужной кожей» и «хризолитовой печалью» в глазах навеяли мне стойкий образ этакой сладкой блондиночки (хоть она и рыжая). Впридачу Мидир все время беспокоится о ее аппетите — точь-в-точь как заботливый родитель о капризном чаде.  Заняться ей, бедолаге, так ничем и не пришлось, и за девять лет спокойной жизни ее главное достижение — выучила имена жителей замка и их родичей. Впрочем, раз Мидир практически не выпускал ее из спальни, это и правда достижение.

Возможно, Этайн показана столь нежной и хрупкой для того, чтобы подчеркнуть брутальность и силу Мидира (в том числе мужскую). Но меня случившиеся с ней перемены навели на мысль, что из «обманной любви» ничего хорошего не вышло. Заклинание лишило Этайн не только памяти, но и свободы воли, и в некоторой степени дееспособности. Правда, взамен она получила море удовольствия от секса с королем ши… Да вот не знаю, стоило ли оно того.

Эх! По ходу чтения я все ждала, что вот, обман раскроется, гнев и сила Этайн ка-а-к выскочат, ка-а-ак выпрыгнут — пойдут клочки по закоулочкам! Но и на раскрытие обмана она отреагировала, как положено слабой женщине — упала в обморок и впала в кому.

Надо сказать, что авторы нагнетают обстановку неспешно, но последовательно. Мидиру приходится громоздить все новые и новые хитрости, чтобы разгрести неурядицы, возникшие в результате прежних хитростей, но он лишь увязает глубже. Понятно, что когда-нибудь эта пирамида рухнет… и я ждала драматичной, мощной кульминации. Но кульминация оказалась тихой, да вдобавок изложенной фрагментарно в двух-трех главах. Смазались ключевые моменты — пробуждение и исчезновение Этайн, ужасное потрясение мира ши, в результате которого пропала магия, рождение и участь «дитя проклятия» — сына Этайн и Мидира.

Это мое бурчание, конечно же, вкусовое. Но связная, последовательная картина ужасного «миротрясения», объясняющего последующие катаклизмы — главное, чего мне не хватило в романе. Пусть простят меня уважаемые авторы!

Пожалуй, пора закругляться. Еще раз скажу, что «Вереск» — как большое красочное полотно, умело составленное из множества фрагментов. Среди них картины по душе найдут и те, кто любит «про красивую любовь», и поклонники кельтской мифологии, и просто любители почитать про магию и приключения (которые далеко не исчерпываются спойлерами этой рецензии).

Поклон авторам за большой, сложный и тщательный труд! А многочисленным читателям, которые у «Вереска» были, есть и будут — удовольствия от прочтения!