Сапоги-50: второй тур

— Давай живей, не ленись, — мужик в красной шапке и с белой бородой, нещадно хлестал запряженных в большую телегу пса-призрака и двух быков-мутантов, разговаривая сам с собой, — вроде все взял… Конфеты, фонари, бенгальские огни… Ох, игрушки забыл! Да ладно, надеюсь не понадобятся.

Телега, нещадно скрипя несмазанными колёсами от трактора, приделанными мастером Левшой, ехала по лесу, засыпанному снегом. Мужик хорошо знал дорогу и ловко направлял вожжами свою тройку через заросли кустов. Впереди показалось, освященное фиолетовыми фонариками, прикрепленными к стволу, кривое дерево. Наклонив свои ветви, оно образовало некое подобие шатра. Под ветвями горел костер, а вокруг него сидела странная компания. Два огромных ворона пили чай из термоса, лиса, с невероятно пушистым хвостом, покрашенным каштановыми пятнами, играла в тетрис, болотная кикимора с начесанными, зелеными волосами и в желтых колготках дремала подперев голову рукой, а ученый кот с золотой медалью надетой на шею, громко декламировал стихи Есенина. Услышав скрип, компания встрепенулась и стала напряженно всматриваться в темноту. Подъехав поближе, мужик остановил тройку и спрыгнул на снег. Все замерли и лишь ветки, брошенные в огонь потрескивали, нарушая тишину.

— Ты кто? – прошипел ученый кот, выпуская на всякий случай когти – мало ли кого в лесу   можно встретить.

— Дед Мороз, — ответил мужик, привязывая возжи к дереву, — что, не ждали?

— Не ждали, — икнул от удивления один ворон, — Иван-царевича ждали. Он велел здесь собраться — сказал дело есть.

— Сегодня я за него, — ответил Дед Мороз и, взяв из телеги пакет, достал оттуда маски и протянул их сидящим у костра, — одевайте, так надо.

Все взяли и лишь кикимора спросонья ничего не понимала и удивленно смотрела на происходящее.

— Не бойся, бери, — протянул и ей маску Дед Мороз,- у меня много, на всех хватит. И давайте пойдем во-о-он туда, к елке. Сегодня особая ночь – начало Нового года. Надо провести специальный обряд для привлечения удачи: встать в круг, взяться за руки и обойти вокруг елки благодаря ушедший год за все хорошее, что он нам принес. Потом – обрядовый танец клана Маленьких Утят. Я научу. А чтобы Новый год призвать сюда — в жертву принесем мандарин.

— А кто не хочет этого делать? – робко перебила его лиса.

— Кто не хочет – будет иметь дело с моей помощницей – Снегурочкой, — резко сказал Дед Мороз и, не оглядываясь, пошел к елке.

Собравшиеся понуро побрели за ним. Никто не хотел связываться со Снегурочкой, про нее шла дурная слава — отмороженная совсем…

Небо взорвалось оглушительным грохотом и полыхнуло изломами сразу нескольких молний, две из которых зло ударили в черное покрывало земли.

— Вымираем, — лениво протянул доктор Живцев, по старинке, наряженный в костюм Деда Мороза; нажал кнопку на пульте и ужасающий пейзаж за окном сменился бесплодной пустыней с редкими, невысокими барханами, сквозь которые лениво скользил тихо подвывающий ветер. – Скоро окончательно вымрем, Вась.

— Ну так и чего? – капитан Василий Ломовой (на сегодняшний обязательный маскарад без новогоднего костюма) сидел в удобном кресле, вытянув длинные ноги, безразлично пожал широкими плечами и глубоко вздохнул, всем своим видом показывая, что интереса данный разговор для него не представлял.

— Сдохнем, Вась, — Живцев задумчиво погладил щеголеватую бородку. – Жалко, Вась. Не такие уж мы плохие, верно?

— Говно мы, Петя.

— Что, вся цивилизация?

— Вся, Петя, вся наша гребаная цивилизация настоящее вонючее говно!

— Надо лететь, Вась. Ты единственный, кто сможет их найти.

Доктор пошевелил пальцем, и ледяная пустыня сменилась жарким тропическим лесом. Василий снова вздохнул и, услышав за спиной нетерпеливое сопение первого помощника, нехотя кивнул.

— Вот и ладно, — Живцев неожиданно резво вскочил с повидавшего виды кресла и оживленно стал ходить по кабинету, сцепив за спиной руки. – А теперь о главном!

— В жопу главное! — отмахнулся Василий. – Знаю я все, не суетись.

— А детали? – доктор упрямо затряс головой и накладной бородой, Василий скривился еще больше, блеснув крепкими белыми зубами, но возражать не стал. Сопение за его спиной сменилось нервным кряхтением.

— Выйди, чтоб тебя! – рявкнул капитан. – Чтоб я тебя видел, Лянь, чтоб тебя!

Первый помощник, словно юркий лис, тут же выскочил и на мгновение замер в поле зрения Ломового, уставившись на капитана раскосыми, с легкой поволокой сумасшествия серыми глазами.

— Летим, кэп, летим прям щас! – с жаром заговорил он, поправляя смятые заячьи ушки и едва заметно подпрыгивая на месте. – Делать надо что-то, кэп!

— Сдохнуть тихо и мирно, — зло выдавил Василий, но заметив во взгляде первого и единственного помощника страх, смешанный с возмущением, устало махнул рукой. – Хрен с вами со всеми.

— Ты же согласился, кэп! — завопил Лянь, дернув себя за волосы, — кэп!!!

— Хрен с вами со всеми, — терпеливо повторил капитан, — летим, чтоб вас всех…

Братик хныкал.

— И ничего страшного, — приговаривала мадди Элеонора, поправляя уложенные косы Энни.

— Как это «ничего страшного-о-о!» — в голос заплакал Дэннис. – Как это – Новый год и без Энни?

Энни молчала.

— Радоваться надо, что Лесные ее выбрали. – Мадди Элеонора отошла, присмотрелась к голубым глазам Энни, к золотым косам, к красному капюшону и корзинке с пирожками. – Годы спокойной жизни обеспечены всем…

На тяжелый стук в дверь обернулись все. Дэннис вскочил, кинулся к старшей сестре, ухватил за талию, заревел уже без слов.

— Мадди Элеонора, — стащил платок с плешивой головы староста Джей. – Путь до леса неблизкий, нам бы тогось, поторопиться…

— Тогось! – передразнила она.

Первый раз Энни услышала тревогу в голосе мамы.

Взрослые переговаривались тихо. «Обещали…» — «Сколько лет уже Лесные не просили…» — «Ничего с ней не сделают…»

Энни вздохнула, сжав покрепче корзину с пирожками. Слухами их деревня полнилась знатными.

Но не стоит верить всему, что сказывали. Всего-то Новый Год с нелюдьми. У Энни с людьми праздники не очень складно выходили. То елка корни пустит, то метла в руке словно взбесится.

— Пойдем, дочка, — позвал староста Джей. Пожевал усы. – Ну-ну, не плачь! – потрепал по вздрагивающему плечу Мадди Элеонору, взял за руку Энни и…

— Слушается дело… — судья замолк и удивленно посмотрел на обвиняемого. — Вы серьезно? Дед Мороз?

Траймор гордо вздернул красный нос и сдвинул набекрень красную с мехом шапку. Не хватало мешка с подарками, но его отобрали, чтобы выставить как главную улику.

Зрители зашептались. Судья, однако, был опытным, и успокоил слушателей одним тяжелым взглядом.

— Продолжаем! Обвиняемый, вы признаете, что нарушили Великий Всеобщий Закон в пунктах сто и сто четыре, а так же сто вторую поправку к Особому Закону?

Траймор снова подбоченился.

— А вы признаете, что так дальше нельзя? Мы живем на их планете, пользуемся их ресурсами — мысленной энергией и силой эмоций и никогда ничем за это не поблагодарили! Это несправедливо! Мы должны…

— Поправка сто два: «Первые ничего не должны вторым, если вторые ничего о первых не знают. Первые могут пользоваться всем тайно, чтобы никого не беспокоить». — Судья сложил в жесте «все, что я сказал — сплошная истина» полупрозрачные щупальца и еще раз наградил взглядом-дубинкой собравшихся в зале. Особенно досталась тем, которые, едва покинув зал Суда, кинутся писать о произошедшем тут на каждой молекуле воздуха — чтобы любой, кто вдохнет такую, немедленно узнал обо всем.

— Но есть другая поправка! — сказал Траймор. — «Если тайное становится явным...»

— Но оно им пока не стало!

— А станет, — ехидно перебил Траймор, поправляя начинающий сползать по скользкой коже непривычно тяжелый красный нос. — Если дети не получат своих подарков. Вы должны меня отпустить — ведь сегодня Та Самая Ночь.

— У тебя все готово? В голосе деда Мороза звучало раздражение.

— Почти, — ответила Снегурочка, пытаясь засунуть косу под шапку, — не помещается, зараза!

— Да, куда ты её? Под шубу засовывай.

— Готово!

— Ничего не забыла?

— Да вроде все на месте, девушка заглянула в мешок для подарков, — волшебный порошок, веселящий газ, гранаты. Девочкам куклы, мальчикам пистолет и два автомата.- что еще?

— Финтифлюшки забыла.

— Ах, да! — Снегурка открыла внутренний ящик стола и переложила большой увесистый пакет в мешок деда Мороза.

— Ксивы?

Девушка молча кивнула глазами в разрез свой немаленькой груди.

— Порядок, двинули.

Пара вышла из квартиры, спустилась вниз по лестнице на улицу и села в припаркованные за углом дома жигули пятой модели.

— Где они гуляют?

— Кафе «Три белых коня», снегурочка ехидно хмыкнула.

— Прям, как в сказке.

— Какой?

— Про белого бычка, — дед деловито хмыкнул и нажал на педаль газа. Авто дернулось, неуверенно чихнула пару раз и нехотя, но уверенно двинулось вперед.

Погода была воистину новогодней: огромные белые мухи, медленно кружа в воздухе, падали с чернеющего над головой неба. Щербатые ряды тускло горящих уличных фонарей, безнадежно тужась, прытались пробить висящее в воздухе белое одеяло, подслеповатыми глазами желтых ламп.

Машина выскочила на проспект и уверенно набирая скорость, понеслась в сторону центральной части города.

Мужчина нажал кнопку радиоприемника — московское время 23 часа ровно, хриплым от простуды голосом сообщил тот.