Сапоги 45. Начинаем примерять!

В последнее время с детективом Перри творилось что-то неладное. Его постоянно преследовала одна и та же мысль: стоит ли жить тем, кто этого не достоин? В этот список входили маньяки, насильники и прочие отморозки. Перри понимал, что вершить самосуд не гуманно, но когда читал очередное дело, кровь в жилах застывала от содеянного убийцами и насильниками. На этот раз он ловил маньяка-педофила. Поймать и арестовать, упечь преступника за решётку – это мягкое наказание, даже «пожизненно» звучало нелепо. Перри решил наказать злодея, поговорить с ним по душам, без свидетелей. Всему причиной последнее совершённое педофилом злодеяние. Это нельзя было описать. Такого Перри не припоминал. Он повидал много расчленёнки и прочих мерзостей, но такого не видел. При виде маленького тела, если это можно было таковым назвать, его чуть не вывернуло. Жертвой оказался пятилетний сын соседей, Денни. Перри часто, возвращаясь с дежурства, общался с мальчиком, шутил с ним и пару раз покупал ему мороженое. Больше его нет.

«Неужели он прознал обо мне? Не мудрено. Он наверняка всё обо мне знает. Возможно, решил поиграть. Маньяки это любят. Псих. Клянусь, я убью его. Такая мразь не заслуживает жизни».

От дурных мыслей Перри отвлёк колокольный звон. Он остановился у храма, взвесил все за и против.

— Давно я не молился, Боже, прости, — он вышел из автомобиля и пошёл в храм. Помолившись, Перри поставил свечку, перекрестился. Постоял немного и вернулся в суетный мир, к своим делам.

Вечером Перри хотел зайти в бар, но по рации сообщили о подозрительном человеке в старом районе. По приметам, это мог быть маньяк. Перри помчался по указанному адресу. В сквере, на «Кейрен стрит» возле нежилого здания его ждали двое копов.

— Предполагаемый подозреваемый направился внутрь дома. Нас предупредили, что он опасен и мы решили дождаться вас! – отрапортовал один из них.

— Вы правильно поступили, — кивнул Перри и достал пистолет. Остановившись у дверного проёма, он приказал копам обойти с другой стороны.

«Если это ты, сволочь, тебе не жить. Ты ответишь за маленького Денни. Я изуродую тебя, и если выживешь, то оставшуюся жизнь будешь проклинать, что появился на свет».

В разбитые окна падал тусклый свет луны. Перри заметил чей-то силуэт в темноте и прицелился:

— Ни с места! Полиция!

К удивлению Перри, подозреваемый не побежал, как это делают почти все преступники, а спокойно шёл к нему. Не мудрено, если маньяк. Они ведут себя неадекватно. Перри едва разглядел лицо и отшатнулся.

— Привет – заходи! Ща выпьем, — Витек отстранился, впуская. Недельная щетина и круги под глазами намекали на то, что он не просыхает уже давно. Полгода назад он был совершенно другим человеком – руководил отделом в крупной компании, почти не пил, ухаживал за Юлькой и, возможно, сейчас у него могла быть своя семья, если бы не Борис… Эх, ну кто ж виноват, что он тоже влюбился в Юльку и отбил ее у друга? Причем, подленько. Тогда он совсем голову потерял…

— Не буду я с тобой пить! Поговорим, и пойду.

Витек лишь усмехнулся. В квартире за полгода произошли перемены – появились комп с тремя мониторами, дорогая мебель. Картину портили пустые бутылки и картоны. В кухне было чисто, вкусно пахло из духовки.

— Утка по-пекински. Скоро будет готова, — Витек достал бутылку.

— Говори, зачем позвал – пить я не хочу.

— Хочешь! – Витек рассмеялся и налил себе полстакана вискаря. – Просто еще не знаешь об этом. Помнишь, когда я на корпоративе из-за Юльки подрался — меня тогда прилично приложили, и я две недели в больничке провалялся?

Борису стало не по себе – ведь именно он тогда напоил Витька, наплел ему всякого и подговорил Гарика поухаживать за Юлькой, зная, чем это все закончится. Конечно, избиение Витька в планы не входило – достаточно было, чтобы тот просто потерял лицо, затеяв драку. Что и случилось.

— Помню, — процедил Борис.

— Вот после больнички у меня все и началось. Если я начинал о чем-то крепко и искренне думать, то это сбывалось. Я, дурак, поздно это понял. – Витек залпом выпил. – С работы уволился, бухать начал. Да и на кой она мне, эта работа, теперь! Пошли, ты еще не врубаешься, ща покажу… — Витек потянул Бориса в комнату.

Он с силой пнул картонную коробку, и оттуда вывалилось несколько пачек валюты.

– Денег, как грязи! Да только не нужны они мне. Вначале нажелал — совсем тупым был. Ща, объясню.

Витек налил себе еще, выпил и заглянул в духовку.

— Пять минут. Слушай. Мысли как скакуны, иногда такая хрень в голову лезет, что аж страшно. Вот и пью, чтобы не зацикливаться, не думать. Телек не смотрю, новостями не интересуюсь – а вдруг что не то подумаю… Понимаешь? Я ведь не бог, а как только все хочешь переделать – затягивает… Ни хрена ты не понимаешь! Ладно… В общем, недавно вспомнил я вас с Юлькой. Не помню, что именно думал, но в тот момент меня конкретно колбасило. Потом пытался все исправить, мысли подбирал хорошие, счастливые. Вот теперь не знаю, что будет. Ты уж прости меня, если что…

Борис почувствовал, как липкий холодок страха пополз по позвоночнику. Сильно захотелось выпить. Он откупорил бутылку коньяка и налил себе полный стакан.

Вероника стояла у открытого окна, подставив лицо солнечным лучам, которые пробивались через молодые листья липы. Она всю неделю с нетерпением ждала выходных, Марк обещал, что они поедут на рыбалку и вот, сегодня суббота. «Два дня в двоем, на речке, здорово !», — думала она, представляя как будет загорать на берегу реки, пока Марк ловит рыбу.

— Ника, собирайся, я поменял колесо на машине, можно ехать, — его голос отвлек от размышлений. Марк торопливо вошел в комнату и обнял Веронику, ласково провел рукой по ее волнистым, светлым волосам и поцеловал в макушку.

— Ты вещи собрала? – спросил он, отстраняя ее от себя.

— Да, только еще пару мелочей закину и все, можно ехать, — ответила она, торопливо кидая в сумку кофту и купальник. Взявшись за руки, они сбежали по ступенькам вниз и вышли во двор. Около подъезда стояла синяя, старенькая десятка. Они давно хотели поменять ее на новую иномарку, но как-то все не получалось. То денег не хватало, то неотложные дела заставляли отодвинуть мечту на второй план. Открыв багажник, Марк бросил вещи рядом со своими рыболовными снастями и сел в машину. Весело фырча, десятка выехала на шоссе и помчалась вперед. Вероника приоткрыла окно и ветер обдул ее лицо приятной прохладой. Она смотрела на мелькающий пейзаж за окном и представляла как они поймают рыбу с блестящей чешуей. На костре сварят из нее уху, будут есть наваристый бульон с запахом дыма и разговаривать в тишине, мечтая о их будущем… Проехав немного по шоссе, машина свернула на проселочную дорогу, которая, петляя, вывела к реке. Марк и Вероника вышли из машины, достали вещи, снасти и расположились на берегу. Поставив палатку и перекусив бутербродами, они решили, что пора идти ловить рыбу. Берег вдоль реки весь зарос камышом, над ним летали стрекозы, шурша своими прозрачными крыльями. За зеленой стеной камыша виднелись большие листья кувшинок с распустившимися, желтыми чашечками цветов между ними. Маленький залив с деревянным мостиком углублялся в берег, маня прохладой воды. Марк взял удочки, банку с червяками и пошел на мост рыбачить. Вероника последовала за ним, решив то же научиться ловить рыбу, позагорать успеет потом.

Федя, продолжал спать на стареньком диване в гостиной даже после того, как жена, ставшая давно чужим человеком, съехала к маме. Не хотелось ему обратно, в супружескую спальню, где все напоминало о жене. Засыпать среди стеллажей с книгами, которые стала собирать еще мать, ему нравилось. Казалось, что среди множества историй он не будет так одинок.

Федор был твердо уверен, что в скором времени Марина подаст на развод и раздел имущества, а потому, у него не было желания не только наводить порядки в других комнатах, как впрочем и вообще заглядывать туда. Вечерами он много читал, в основном перечитывал старые, полюбившиеся раньше книги. Ничего нового ему не хотелось, да и покупать особо не за что, потому проще было взять старую историю с ожидаемым перечнем эмоций и утонуть в нем до полуночи, а то и вовсе до утра.

Время от времени, в затихшей квартире Федор стал слышать разные звуки: там стукнет, там скрипнет, но он не придавал значения этим мелочам. В соседней квартире уже третий день заселяются новые жильцы, так что ничего удивительного. Но в один из вечеров, из опустевшей задолго до ухода жены детской, он услышал стук настолько сильный, что это было похоже на забивание гвоздя. А когда удар повторился еще несколько раз, Федор не выдержал.

Включив свет в детской, он обомлел: на голой стене висела неизвестно откуда взявшаяся старинная рама.

Шестилетняя Соня тревожно мерила шагами квартиру, поминутно поглядывая на часы. Почему мамы с папой так долго нет? Они же обещали быть в тринадцать. Неужели съело? Неужели заметило, что Соня вчера тайком без спроса взяла конфетку? Мама не разрешает больше одной в день, говорит: опять лицо обсыпет. Не слушаться маму нельзя, иначе злое чудовище утащит её к себе в логово и там скушает. Тогда папа сдаст Соню в интернат и сделает себе других детей с другой женщиной. «Только папе не говори, а то обидится».

А может, оно всё-таки съело не маму, а папу? Пусть лучше папу! Только бы мама осталась целой!..

Почему, почему они поехали на дачу одни, без неё? Соня так просила, так плакала, чтобы её взяли с собой? Но мама сказала: холодно, ещё заболеешь, да и мороки с тобой там будет больше, чем пользы, так что побудь-ка лучше дома, поиграй в куклы…

Только как играть, когда маму едят? Или уже съели? На часах – тринадцать пятнадцать. Сознание девочки живо преподнесло жуткую картину: чудовище, похожее на огромную зелёную гусеницу, хватает маму своими мохнатыми лапами, длинные, острые, как бритва, зубы с оглушительным хрустом откусывают голову…

Неожиданно в замочной скважине повернулся ключ. В раскрывшуюся дверь вошёл папа. А позади него…

— Мама! Мамочка! – грубо оттолкнув отца, Соня кинулась на шею к той, которую считала съеденной, и судорожно вцепилась в неё побелевшими от напряжения пальчиками.

— Что, Сонька, так соскучилась? – добродушно усмехнулся отец. – Ну, пусти маму, дай ей хотя бы раздеться.

Он попытался легонько отстранить дочурку, но та забилась, задёргала ножками и ещё крепче сжала ручки.

— Не отдам, не отдам, не отдам! – шептала она, словно магическое заклинание, то истерически смеясь, а то рыдая в голос, не реагируя при этом ни на ласковые увещевания, ни на строгие окрики.

Тем временем на городской свалке

Сколько себя помню, хотел путешествовать. Я грезил кораблями и морями, горами и загадочными развалинами, дальними странами и незабываемыми встречами в пути. Но с детства не сложилось отношений ни с одним из средств передвижения. Впрочем, не только с ними.

Помню, как долго наш класс собирался в поездку в Питер. Как решали, что взять в дорогу. Как выбирали «журналистов», «операторов», «помощников гида». Меня сняли с автобуса еще до Клина. Я уезжал на автомобиле обратно в Москву, накаченный таблетками, и печально смотрел на свой класс, столпившийся у обочины, ожидая, пока отмоют салон автобуса. Тогда я узнал от отца, что такое «фиговая вестибюлярка». Зато я много прочитал о второй столице, отсиживаясь дома, и мой доклад «Памятники Петербурга» получил «пятерку».

В последнем классе школы мы с друзьями забрались на самый верх строящейся высотки. Прошмыгнули вечером, благополучно миновав сторожей, смотревших футбол в вагончике охраны. На высоте я потерял сознание за полметра от края бетонной плиты. Там было не огорожено. Как я не упал с верхотуры, непонятно. Ребята рассказывали, что я свешивался вниз по пояс, застряв ногой в щели между плитами. И пока один из одноклассников держал меня, другой бегал за охранниками. С той поры родители приобретали квартиры не выше третьего этажа. А подаренное мне родственниками альпинистское снаряжение отец унес в гараж и использовал по своему усмотрению. Зато я знал высоты всех вершин в мире и наизусть декламировал песни и фразы из фильма «Вертикаль».

На втором курсе универа я приобрел подержанную «девятку». На права я сдал с третьего раза. Первый раз получил отбой из-за старушки, которая неожиданно решила перейти дорогу. Шла-шла и резко повернула. Второй раз из-за того, что чуть не угробил инспектора, свалив машину с «горки» и, как раз, на правое крыло. Но мое упорство было вознаграждено – я получил заветный пластиковый документ. «Девятка» уехала от меня сама, когда я, выходя из машины, ударился головой о стойку и не поставил авто на «ручник». Забыл. Начисто. Выбил из головы. Машина лихо ушла с набережной под воду, проломив лёд красивым кульбитом. Доставать «ржавое ведро» оказалось дороже самого агрегата. Я плюнул на машину, и мы с подружкой так и не уехали в Ярославль к ее родителям на каникулы.

Я остался холостым и домашним. Так и не выехал за МКАД. Так и не отправился в путешествие всей моей жизни. Пока однажды…

Я помню всё, до последней мелочи. Когда мои друзья метались, отправляя заявления в вузы, я сидел на крыше школы. Курил и чётко видел своё будущее. Новый детский мир, находился прямо напротив школы. Магазин, наполненный игрушками, аттракционами и горами всевозможных сладостей.

Я устроится на работу, следил за детьми в том самом детском мире. Как я был этому рад, а ещё больше меня радовала отведённая мне предприятием жилплощадь. Каждый день я выходил на работу с улыбкой, разукрашенный и в сумасшедшем костюме. Я так любил свою работу, что несколько лет не покидал её территорию.

На одном корпоративе я встретил Ольгу. Эта встреча была как в фильмах. Мир вокруг меня замер, так что можно было рассмотреть отлетающие капли пота из драки у бара, но я видел лишь её. Кудрявые золотистые волосы, пышное платье, бездонные голубые глаза и улыбка ярче солнца.

Спустя год Ольга уже жила в моем доме и носила под сердцем моего ребёнка. Живот рос, я всё также отдавался работе, что даже дома не выходил из образа. Но в ней что-то менялось. Она говорила мне странные вещи, а я переводил всё в шутку. Смеялся, придумывал ещё более причудливую историю, чем та которую рассказывала она.

Она изменилась после родов. Её голова заполнилась ужасной паранойей. Говорила, что нам не покинуть работу, что мы заперты и никогда не обретём свободы, что ей плевать на себя, а из-за моего ребяческого поведения и на меня тоже, но своего сына она не оставит тут.

Через полтора года она сбежала. Я проснулся ночью, её не было, ушла захватив с собой нашего малыша. Не теряя ни секунды, я выбежал на их поиски. В одних лишь трусах и причудливом ночном колпаке я бегал по всему зданию.

В это время на территории не было никого, кроме спящих в своих домах сотрудников. Прошло больше часа, прежде чем я всё-таки нашёл их. Ольгу волокли двое вооруженных и одетых в странную униформу мужчин. Я прорывался через плотные ряды аттракционов готовый вступить в пусть и не равный, но бой. Оставалось всего с десять метров до моего обнаружения, как меня схватила чья-то рука. Это был наш малыш, он смотрел на меня заплаканными глазами, но не проронил, ни звука. Лишь когда я вновь направился на помощь, он одёрнул меня и сказал – «Жди, папа заберёт, не плачь!». Я понял, сейчас явно не время строить героя, надо защитить то, что она любила больше жизни.

Мой отец всегда был очень серьёзным человеком – это его и погубило. Тогда я пообещал себе навечно остаться ребёнком в душе, но для спасения нашей семьи нужен хоть один взрослый.

Дедлайн, тра-ля-ля, завтра нужен рассказ. Ничего, главное — нАчать!

«6 декабря

Меня зовут Аня, и я чокнутая. Так Лерка говорит. Мол, насмотрелась ужастиков, и кукушечка закукарекала. Мол, таблеточки надо попить. Лерка — это моя подруга, мы комнату пополам сняли. И сама она чокнутая».

Отличное начало! Живое такое. Лерка оценит, ха-ха.

«8 декабря

Ну да, все работает: и магазины, и сбербанк, и даже почта, блин, России. Вот интересно, кто из моих друзей уже стал долбаным зомби, втайне пожирая людей? Втайне потому, что настоящие зомби — это вам не киношные зомби. Они ездят на работу, покупают одежду, сидят в кафе… А люди думают, этих тварей не может быть просто потому, что не может быть. Типа мифы и легенды».

Ооок, нагнетается. Эдакий апокалипсис, который уже стрясся, но его никто не замечает. Умница, мозг, вот тебе кусочек шоколадки.

«9 декабря

Всю заначку грохнула на продукты, лекарства, хозтовары всякие. Купила пневматический пистолет, стреляла в ближайшем лесопарке по бутылкам. Хрень. Где бы достать настоящее оружие?»

Гм, вот этот момент надо продумать… Ладно, позже Максу позвоню, глядишь, что посоветует.

«12 декабря

Сосед обернулся долбаным мифом и легендой. Я услышала шум на лестнице, прильнула к «глазку». Мужик кричал что-то в телефон, а возле лифта стоял малыш и плакал, плакал. Успокой ребенка, хотела сказать я, дернулась было открыть дверь, но поняла, что опоздала. Зомби пришли в синей форме, такие спокойные, неповоротливые, и низко загудели на всю лестницу. Я видела, как из их ртов толчками выбулькивает мерзкая, отливающая густо-красным жижа, она клубились в воздухе, как вишневый сироп в светлом чае, а мужик ничего не видел, только говорил, говорил, с каждым вдохом заглатывая все больше жуткой субстанции…

И тут Лерка на меня нарычала — мол, это же соседка в лифте застряла! Конечно, муж ее всполошился, а сын перепугался. Ремонтную бригаду вызвали. В синей форме — это ремонтники, дура! Будто ждали? Да ты у двери полчаса торчала, идиотка...»

Блин, работать невозможно! Охренели, что ли, так орать на лестнице?..

Ульяна сидела у окна и думала о нем.

Странно — она ведь его не знала. Даже представить не могла. Какой он? высокий или низкий? Блондин или брюнет? Симпатичный или не очень. Но все это отходило на задний план. Ульяна просто думала о нем.

Это не были какие-то романтические переживания, влюбленность или что-то в этом духе. Да и сама Ульяна была далеко не маленькой девочкой. Больше это походило на диалог.

— Какая погода будет завтра? — спрашивала она.

— Солнечная, — отвечал он.

И действительно, несмотря на заверения синоптиков, тучи расползались и выходило солнце.

— Мы победим на Олимпийских играх?

— Конечно.

А потом Ульяна смотрела как российский спортсмен, на которого никто не ставил, получает золотую медаль.

«Может, это какой-то дар свыше? Провидение? — думала она. — Если да — я смогу много чего сделать. Помочь всему миру! Ведь зная будущее можно на него повлиять».

А он никогда не врал и всегда советовал то, что нужно. Несколько раз Ульяна не соглашалась с ним, поступала по-своему, но это ни к чему хорошему не приводило. Ссора с мужем, гражданские митинги, падение государственной валюты. Но стоило послушать его советов — и все сразу налаживалось.

«Нужно слушать — и все пойдет как по маслу» — подумала Ульяна и спросила вслух:

— Что делать с Китаем? Война вот-вот начнется. Как уберечь народ?

«Атакуй первая. Ядерным оружием» — ответил он.

Сомнения были, но если не послушать его — будет еще хуже. С этой мыслью президент Российской Федерации Ульяна Гринь вошла в зал для совещаний.

А он в её голове восторжествовал. Он сам не знал кем является — посланником иных миров, других планет, дьявола? Лишь материальная мысль. Мысль с собственным самосознанием и единственной функцией — уничтожить человечество.