Новогодняя соавторская игра №3 финал

Уважаемые жители Мастерской!
Завершила свою работу выставка волшебных соавторских работ. Приглашаем вас поздравить победителей и лучшего критика.

Победителями новогодней соавторской игры стали

1 место – А2Б6 Манс Марина – Табакерка

2 место – А4Б8 Алена Калина — Джинн из кувшина

3 место – А9Б5 Дёмин Михаил – Сэм-невидимка

Лучший критик новогодней игры — Джинн из кувшина

ПОЗДРАВЛЯЕМ!

А1Б4 — 3

А2Б6 – 3+2+3+3+1=12 (три первых места)

А3Б1 – 1+2+3+2=8

А4Б8 – 3+1+3+1+1+1+2=12 (два первых места)

А5Б7 – 2+3+2+1=8

А6Б9 –

А7Б2 – 1+1+2+3=7

А8Б3 – 1+3+2=6

А9Б5 – 2+2+1+2+3=10

Авторы новогоднего конкурса:

А1-Б4 Bbg Борис — Алена Калина

А2-Б6 Манс Марина – Табакерка

А3-Б1 Амиров Ильмир – Bbg Борис

А4-Б8 Алена Калина — Джинн из кувшина

А5-Б7 Сэм-невидимка – Джаспер

А6-Б9 Табакерка — Дёмин Михаил

А7-Б2 Джаспер – Манс Марина

А8-Б3 Джинн из кувшина – Амиров Ильмир

А9-Б5 Дёмин Михаил – Сэм-невидимка

Внеконкурс

ВК1-А9 Снегурочка — Лето – Дёмин Михаил

ВК2 Острова – Лето – текст выбыл из игры

ВК3 – ВК1 Клоун — Алексей Ахмадуллин – Лето

А7-ВК4 Острова — Джаспер – Еналь Варя

Гостем игры может стать каждый! Приходите, читайте, не стесняйтесь хвалить понравившиеся миниатюры и говорить авторам об ошибках, ваше внимание поможет нам расти. Голосуйте, ваше мнение важно для нас. Лучший подарок автору – читатель!

31 декабря–1 января Игра “Выбери картинку”, голосование до 12-00 по Москве 2-го января.

2–5 января Написание первой миниатюры (альфа) объемом 2000 знаков плюс-минус 500 знаков, работы принимаются до 14-00 по Москве 6 января.

6–7 января Жеребьевка, объявление результатов до 12-00 по Москве 7 января.

7–10 января Написание соавторской миниатюры (альфа+бета), работы принимаются до 14-00 по Москве 11 января.

11–12 января Обсуждение и голосование. Голоса принимаются до 14-00 по Москве 13 января. Участники отправляют топы в почту leto

13 января Объявление итогов, раздача плюшек, всеобщее ликование и разоблачение.

Затем недельный перерыв. Игра проводится два раза в месяц.

3. Награда победителям – традиционная плюшка в профиль + 3 балла рейтинга и 9 баллов активности).

Авторам голосовать обязательно. Гости — по желанию, но их вниманию и голосам мы будем рады необыкновенно.

Уважаемые участники, голоса присылайте мне, leto (тыц на синие буковки)

№1-альфа (1603 зн.)

А1-Б4 (3943 зн.)

Двенадцатая Луна почти родилась, и Мо понял — вожди не договорились. Мир останется разбитым ещё год, Луна не соединится за будущие двенадцать циклов, и хорошо, если осколки не разбегутся слишком далеко. Значит, вожди посчитали: время есть. Можно спорить и кричать всласть, можно мериться предками, не торопясь решая, кто возглавит Единение.

«Три ели» — богатый хутор. Подумать только — три ели! Кому-то и куста малины не досталось, а этот… И дом есть, и даже башенка! Богатей.

Мо не спорил. Зачем? Каждый получил заслуженное. Лентяю — старый пустой свинарник, работящему — яблоневый сад. Ему — три ели и башенка.

И коль вожди так и не решились склеить мир, остаётся одно: готовиться к празднику.

Хутор «Три ели» мягко покачивался в сиреневой тьме. Весело перемигивались свечи, призывно глядел в туман маяк на башне. Если он есть у Мо, то должен светить, не так ли?

Как странно выглядят сегодня осколки Луны, вовсе не так, как в прошлый раз! Мо присмотрелся. Он даже протёр глаза рукавом халата… Да, они дальше друг от друга, чем месяц, и чем два месяца назад. А про прошлый год и говорить не стоит!

Мир разбегается всё сильнее, понял Мо. Надо что-то делать, пока земли соседей не потерялись навсегда в туманном море. Вождей не жалко, пусть переселяются хоть на Луну, но людям нужно где-то жить. Ходить друг другу в гости, выращивать яблоки и свиней!

Странные, он не потому богатей, что у него три ели и башня! Джонка — его главное богатство. Крутобокая, с острым килем и балансирами, с надстройкой и неторопливым движком.

Мо загрузился припасами и отчалил. Сначала — дело, а Новый год можно отпраздновать потом.

Достав из-за пазухи сверток пожелтевшей бумаги, Мо развернул его на столе. Это была карта, с помощью которой можно было добраться до «Лунного кристалла». Проведя пальцем по карте, Мо остановился на маленьком острове под назван Фломен, возле Бронейского ущелья. «Ты родился чтобы стать героем! Мой внук, мой дорогой Мо! Тебе всего лишь надо добраться до „Лунного кристалла“ в предновогоднюю ночь и расколоть его на мелкие кусочки… Тогда мир вновь станет прежним… — в голове пронеслись последние слова покойного дедушки.

Выйдя на палубу и вдохнув полной грудью свежий воздух, Мо приказал поднять паруса и полный вперед.

Джонка гордо рассекала туманные волны, слегка покачиваясь из бока в бок. Седрик-штурман держал дрожащими руками штурвал, всматриваясь в сиреневую тьму.

— Мо! Капитан! Мы почти у цели! — завидев на горизонте Бронейское ущелье, а затем и сам остров Фломен, громко крикнул Седрик.

Джонка причалила к песчаному берегу. Спрыгнув на песок, Мо проверил карман. Не забыл ли он криптанический кинжал?

Обернувшись, Мо приказал команде дожидаться его на Джонке. Махнув рукой, он исчез в диких джунглях. Лунный свет освещал узкую тропинку, ведущую к Бронейскому ущелью. Стук сердца, гулким стукам отдавался в ушах. Подняв руку вверх, Мо посмотрел на часы. Ровно одиннадцать часов. Успею я ли?

Выбравшись из кустов, Мо оказался около ступенек, покрытых густым мхом, которые уходили далеко вглубь ущелья. Щелкнув пальцами, появился яркий огонек и завис в воздухе. „Готово, теперь можно идти дальше“ — подумал Мо, аккуратно ступив на ступеньку.

Медленно и верно, продвигаясь вперед, Мо увидел: спокойная водная гладь, таинственно мерцала в полумраке, а над ней медленно парил белоснежный „Лунный кристалл“, пульсируя холодным синим цветом. „Еще пара ступенек и я буду у цели! — наклонив голову, Мо достав из кармана криптанический кинжал. Острое лезвие блеснуло.

Поднявшись на самую высокую ступеньку, Мо поднял голову и расколол криптаницеским кинжалом “Лунный кристалл». Яркая вспышка озарила ущелье, осколки полетели в разные стороны, гулко ударяюсь об стены и угасая. Другие громко плюхались в озеро, оставляя водные круги. Опустившись на колени, Мо прижал криптанический кинжал к груди, прошептал:

— Я сделал все что было в моих силах… Я смог! Осталось только дождаться нового года и мир вновь станет целым, таким каким и должен быть всегда!

№2-альфа (2439 зн. )

А2-Б6 (4087 зн.)

Лето. Симферопольская автостанция «Восточная». Духота неимоверная. Кажется, все вокруг пышет жаром, даже неказистое здание, где затерялись пригородные кассы. Два окошка почему-то заколочены неровными досками. Из третьего доносится резкий, неприятный голос кассирши, она о чем-то спорит с покупателем. Вздыхаю с облегчением. Автостанция работает. Сколько лет я не приезжала сюда? Лет десять, пятнадцать? Может, больше.

В детстве меня каждое лето привозили в Крым, к дедушке и бабушке. Я любила их уютный дворик с дровницей и гаражом. Подолгу сидела на маленьких качелях, рассматривала деревья, наблюдала за облаками, игрой теней. Да и сколько невероятных вещей открывается для городского ребенка, неожиданно оказавшегося на природе.

Тогда все воспринималось очень ярко.

Теперь ничего этого нет, их больше нет. Дом, который был построен после войны моим дедом, продан. Родители погибли в аварии. Личная жизнь не складывается…

К остановке подъезжает старый пыльный автобус, рюкзак – в багажное отделение, сама сажусь у окна. Воздух в салоне еще горячее, чем на улице. Кондиционер не работает, открытые форточки не спасают. Я смотрю сквозь стекло и пытаюсь найти хоть что-то знакомое, родное, но ничего не узнаю. И вновь погружаюсь в воспоминания.

Иногда вместе с нами у дедушки с бабушкой гостил дядя Сережа. Он так же, как и мои родители, давно переехал в большой город, но каждый год старался навещать отчий дом. Я его очень любила. Он знал множество потрясающих историй, и я слушала его рассказы затаив дыхание.

Как-то он спросил меня:

— Анна, ты веришь, что существуют миры, которые могут находиться совсем рядом?

— Параллельные? – я неопределенно пожала плечами.

— А если бы у тебя была возможность попасть в такой мир, ты бы захотела?

— Нет!

— Почему? – удивился он.

— Мне и здесь хорошо!

— Идем, я кое-что тебе покажу. Только пусть это будет наша с тобой тайна.

— Обещаю!

Мы долго брели через знакомый пролесок, а потом вверх по горной тропе. Наконец, подошли к пещере. Дядя Сережа смело нырнул внутрь, я следом. Несколько минут он уверенно вел меня в кромешной тьме, пока мы не выбрались на светлую площадку. Мне открылась удивительная картина. На горизонте, среди облаков, я увидела плывущие по небу корабли.

— Этого не может быть!

— Может, Анна, может…

Он рассказал мне об этом месте, где фрегаты покоряют бездонные небеса, где нет суши, только далеко разбросанные островки земли с гигантскими башнями. И в каждой башне зияет окно в иную вселенную.

— Если ты отпустишь все якоря, и тебя ничто не будет удерживать, возвращайся сюда, Анна. Здесь можно найти надежду, попробовать начать все заново.

— Я запомню…

Я давно сюда не приходила, но дорогу не забыла. Как и много лет назад ветер чужого мира холодит щеки, и глубокая синева будто придает силы.

В каменные стены вмурована металлическая лестница. Скольжу ладонью по отполированным временем перилам, спускаюсь вниз. Мне нужно попасть к озеру, к домику смотрителя.

Прекрасный корабль покачивается на волнах. Я любуюсь изящными изгибами бортов, белыми полотнищами парусов. Корабль готов ринуться ввысь, он ждет приключений и необычных путешествий. Он ждет своего капитана.

Я набираю в ладони прохладную воду и окунаю лицо. Влага смывает пот и пыль, тонкими струйками стекает за шиворот, щекочет разгоряченную кожу.

— Я знал, что ты придешь, Анна.

Я оборачиваюсь. Позади меня улыбается смотритель. В руках у него маленькая игрушечная лодочка, он протягивает ее мне, и я осторожно беру подарок. Потом крепко обнимаю смотрителя.

— Спасибо, дядя.

Утром я выхожу его провожать. Долго машу рукой вслед уплывающему кораблю, пока он не скрывается в россыпи облаков. Потом я возвращаюсь в домик смотрителя, теперь это мой дом на следующие несколько лет. Нужно перенести подарок на озеро.

Игрушечная лодочка весело играет с брызгами, догоняет солнечные блики. Она пытливо тычется в мои пальцы, подставляет деревянные бока. Не скоро, совсем не скоро, игрушка станет великолепным фрегатом. Она будет моим другом, я буду ее сердцем. Ведь только человек со своими мечтами и надеждами, с радостью и яростью, горем и счастьем дает странникам небесного мира крылья для полета.

№3-альфа (1973 зн. )

А3-Б1 (4921 зн.)

Этот день настал! Легна готовилась к нему, быть может, целую вечность. Такой долгой показалось ей эта стадия взросления. И так грустно, но в то же время радостно было провожать подружек, достигших того знаменательного дня, когда приходят небесные корабли.

— Ты готова? — голос наставника закружился в воздухе, затем он сам материализовался в комнате. — Легна, корабль ждёт, он пришел за тобой…

— Еще три секундочки! — девушка торопливо обвела взглядом комнату, которая стала родным домом. На полках старые куклы, цветы и куча самого разнообразного барахла. Дороже всего был камень наставника. Легна кинула умоляющий взгляд на седого мужчину, с улыбкой наблюдавшего за ней. Он понял её без слов.

— Нет, родная, там тебе не пригодится этот камень. И не стоит грустить! — мужчина молниеносно поднял её на руки и закружил по комнате. — Этот день самый лучший для тебя, и никакой камень не поможет вспомнить тебе обо мне…

Сначала она смеялась, но страшное осознание его слов стало доходить до неё. Она больше не увидит наставника. Никогда.

Однажды они стояли у края пропасти, у самой границы, где начинался мир небес; другой, совершенно чуждый и загадочный. Небесный корабль только что отплыл от берега и разрезал носом облака. «Что там, наставник? Куда уходит корабль?» — задала она вопрос. На что учитель поднял камень с земли и дал его девочке. «Храни его у себя, Легна, и каждый раз, глядя на него, вспоминай, что любой мир так же у кого-то лежит на ладонях…»

Тогда она не поняла ничегошеньки из тех слов. Да и сейчас не особо понимала, но было в них что-то значимое, важное не только для неё, а для всех. Ах, имей она хоть каплю мудрости наставника, она, верно, догадалась бы о чём речь, но… Небесный корабль ждал у причала. На улице собрались её подружки, чтобы проводить до трапа. С ними были наставники, они улыбались.

Легна вышла из домика и пошла к причалу, крепко сжав руку наставника. Она будет скучать по нему и никогда не забудет. Даже без камня…

В полном безветрии наполнились алые паруса. Мачты дрожали и раскачивались, словно незримая буря старалась оторвать судно от причальной стенки. Трап под ногами ходил ходуном и подпрыгивал, пока Легна лёгкими шагами взбиралась на борт. Но вот коснулись её стопы тёплых досок палубы, и сразу швартов слетел с причальной пушки, хлестнул по воздуху рассерженной коброй, и небесный корабль отправился в путь!

Он оказался прав… Он, оставшийся позади, уходящий из памяти кто-то. Родной Мир похож на камень в руках великана. Неровный, шершавый осколок, ветхий и дырявый, как изъеденный термитами сарай. Мир висел в пустоте бескрайнего неба, а рядом и позади чернели другие миры. Потом их скрыло на миг облако и развеялось, но Легна уже не знала, на котором из небесных камней выросла и получила первые уроки. От кого? Она забыла. В памяти осталось только ощущение тёплых рук и добрый взгляд. И больше ничего.

Небесный корабль, как и множество подобных вокруг и позади него, шёл навстречу солнцу. Теперь Легна видела, что светило обрамляла чудовищная арка, словно вход в древний замок. Корабль летел, напряжённые снасти пели, арка надвигалась. Вот она уже рядом, вот корабль нырнул под арку, и стало темно, как в тоннеле. Мгновение, и небесный корабль вырвался из-под сводов, под бескрайнюю лазурь. Арка осталась сзади, бесконечной чередой из её зева выходили корабли, а сверху, на выщербленном камне стен, золотом сияла на солнце надпись: «Сервисный питомник номер семь».

Небесный корабль разительно изменился. Исчезли паруса, пропали изящные мачты и острый форштевень. Босые ноги царапала ржавая палуба автоматической баржи. Дешёвая, строго функциональная грузовая посудина. «Я — груз», — поняла Легна.

Солнце зашло за тучу. Нет! Это был ещё один Мир. Огромный, поистине циклопических размеров! Разнообразные суда безостановочно роились вокруг него, как комары вокруг лампы. Издалека Легна заметила многочисленные причалы, склады, пандусы, терминалы. Незнакомые слова одно за другим всплывали в сознании. Слова для жизни в новом мире.

Баржа дрогнула, клюнула носом и ринулась вниз. У Легны перехватило дыхание и стало холодно в животе. Через минуту они оказались на месте, в тёмном зале, освещенным лишь парой тусклых ламп. Легна сошла на пружинистый пол причала, и сзади заскрежетало: посудина уходила прочь, освобождала место для следующей.

— Здравствуй, новая жизнь!.. — прошептала Легна и пошла к стайке девушек, что толпились у стены, под козырьком.

— Все, вроде, — услышала она, приблизившись. — Становись, девочки!

Немолодая, усталая тётка с густо подведёнными глазами медленно прошлась вдоль шеренги.

— Вы прибыли в расположение сервисной службы пятого экспедиционного корпуса, — сказала она скучным голосом. — Теорию вам дали наставники.

«Его звали Наставник!» — вспомнила Легна.

— Теперь, — продолжила тётка, — вас ожидает долгая и обширная практика. Бойцы заждались уже.

Она помолчала и добавила:

— Служба ваша непроста. Я буду опекать и заботиться о вас. Можете называть меня Мадам.

№4-альфа (1322 зн. )

А4-Б8 (4975 зн.)

— Миссис Клаус и Санта! План по подаркам выполнен, — поправив съехавшие очки, объявил Эрл и поджал губы. Чтобы его услышали, Эрлу пришлось залезть на стол: ростом гном-умелец был не больше мизинца. Старший гном-умелец, что немаловажно. На днях Эрл получил новенькую, с иголочки, форму изумрудного цвета. На ботинках красовались золотые бубенчики. При ходьбе они мелодично звенели.

Посмотрев на него, Санта расплылся в улыбке:

— Отлично, Эрл. Сколько у нас времени в запасе?

Гном посмотрел на часы:

— Еще два часа, пять минут и сорок семь секунд. Не переживайте так, мы успеем погрузить все мешки с подар…

— Постойте-ка, а где Дюк? — перебила гнома жена Санты.

Все переглянулись.

Пожимая плечами, Эрл ответил:

— Не знаю, не видел его с самого утра и в мастерской тоже…

— Вот те на! Где его носит? Как же мы будем без штурмана?!

— Тише, дорогая, — Санта приобнял жену за плечи, — скорее всего он на корабле, готовит экипаж к поездке…

— Хотелось бы мне в это верить, — вздохнула Миссис Клаус.

— Я его поищу, — уходя, пообещал Эрл.

Выйдя на воздух, гном осмотрелся. Никого, лишь снежинки кружились в беззвучном танце. Пыхтя, проваливаясь в сугробы, Эрл не выдержал и выругался:

— Замело всю дорогу, снега по пояс! Едрит мадрид!

Эрл лихо запрыгнул на стоящий возле крыльца снегоход и помчался к краю острова. Через несколько минут на горизонте показалась пристань. Штурмана на корабле не было, но тщательно осмотрев рубку, Эрл нашёл на полу кусочек белой бумаги. Прочёл:

— Нет моей судьбе покоя,

Эта жуть ведь – наша доля.

Мне обнять тебя нельзя

Ты чужая, не моя.

Гному припомнил книги, которые он читал бесконечными летними вечерами, когда мелкие хлопоты по хозяйству были закончены, а до начала настоящей работы ещё были месяцы ожидания. Он решил применить дедуктивный метод.

Итак, человек, писавший послание поначалу очень старался. Он украшал буквы «д» и «б» замысловатыми завитушками. Но к четвёртой строчке разозлился, и на последнем слове перо разорвало бумагу. Похоже, он стеснялся своей стихотворческой неуклюжести.

«Это самая настоящая улика, нужно показать её Санте!» — подумал старший гном-умелец, и поспешил домой.

Едва Эрл вбежал в гостиную, миссис Клаус переменилась в лице. Она сложила руки на колени, глубоко вдохнула, как перед прыжком в воду, и спросила:

— Ты нашёл Дюка?

— Его нет нигде! Я нашёл только вот это.

Гном-умелец протянул миссис Клаус бумагу и с удивлением заметил, что в её глазах слёзы. Мистер Санта тоже это увидел. Он присел рядом с супругой на корточки и мягко спросил:

— Ты чем-то расстроена, дорогая?

Миссис Клаус хлюпнула носом и сказала:

— Да, милый. Я хочу тебе признаться. Дюк был страстно влюблён в меня и вчера поставил вопрос ребром: либо я ухожу от тебя, либо он устраивает диверсию.

— Вот подлец!

— Нет, милый. Он просто в отчаяньи.

— Из-за его эгоистичного отчаянья детишки не получат свои подарки!

— Что же теперь делать? – миссис Клаус в экзальтации комкала носовой платок.

Эрл строго посмотрел на чудесное семейство:

— Значит так. Первым делом необходимо заварить крепкого горячего чаю с валерианой для миссис Клаус. А пока она будет его пить, мы с Сантой предпримем ряд действий.

Сперва они ещё раз обыскали корабль. Выяснилось, что исчез не только штурман, но и ключи из замка зажигания.

— Я думаю, нам остаётся только одно… — твёрдо сказал Санта Дюку, когда они в третий раз заглядывали под ковёр в каюте.

Эрл думал об этом уже минут десять, но боялся говорить вслух. Он малодушно надеялся, что Санта придумает какой-нибудь другой выход. Но нет.

— Нам нужно идти в лес.

— Но Санта! Это дикий лес, полный опасных животных! Там же целых три ёлки! Мы можем заблудиться. И тогда искать будут уже не Дюка.

— Нет. Мы обязаны сделать всё, что в наших силах.

— Да, Санта, — кивнул гном-умелец, смирившись с судьбой.

Когда Санта и его друг отошли от дома достаточно далеко, Эрл начал замерзать и прощаться с жизнью. Она была достойной – именно такая должна быть у правильного гнома – жаль только, что заканчивалась в самом расцвете. Эрл только-только начал задумываться о профессии частного детектива. Она-то его и сгубила.

— Смотрите! – неожиданно воскликнул Санта и указал рукой под дальнюю ель.

Из-под её мохнатых лапок показался снеговик. Он шёл медленно, словно каждый шаг требовал сосредоточения всех сил. Вглядевшись, Эрл понял, что это не снеговик. Это очень сильно замёрзший штурман!

Вдалеке хлопнула дверь, и мимо Эрла пронёсся смерч. Он с разбегу бросился штурману на шею и разрыдался:

— Дюк! О, Дюк, какое счастье, что ты одумался!

— Я не смог… — грустно сказа Дюк и погладил миссис Клаус по волосам.- Я был готов на всё. Но бедные дети… Я испугался, что они огорчатся.

Со стороны за этой сценой молча наблюдал Санта Клаус.

***

— Вам совсем не везёт с жёнами, мистер. Первая была прожженной стервой.

— Снежная королева… Шикарная женщина.

— Вторая всё время спала.

— Пока её не разбудил этот горячий парнишка, с ней было очень спокойно.

— У вас большое сердце. Вы и эту будете оправдывать?

— Снегурочка так и не привыкла к Лапландии. Может быть, Дюк сможет сделать её счастливой.

№5-альфа (2260 зн. )

А5-Б7 (4992 зн.)

— Наша маленькая стая ушла в небо, — сказала Алиса тем утром.

— К чему это? – спросил я, хоть и так знал ответ. Она снова ночь напролет думала о своих родных.

Алиса сидела за столом на веранде, положив подбородок на сплетенные в замок пальцы, и смотрела в лес. Её глаза, казалось, вбирали в себя зелень только-только распустившихся побегов и меняли цвет с желтого на травянистый. На лице блуждала слабая улыбка человека, познавшего все радости и печали этого мира.

И вот так каждую весну.

Я сел напротив.

— Как ты думаешь, там, в Скае, у них все хорошо?

Двадцать лет прошло, а она всё не может перестать думать о них. Хотя ни мать, ни отец, ни братья с сёстрами не задержали корабля, не повернули его назад, чтобы подобрать малышку, опоздавшую на последний рейс в Скай.

— Я всё жду и жду, когда они вернутся, чтобы мы жили все вместе тут. Но они не приходят. Вот как ты думаешь, Ян, это оттого, что у них там всё лучше?

— Не знаю. Я собираюсь пойти на скалу, посмотреть, не открыли ли после зимы волинги свои норы. Пойдёшь со мной?

Она мотнула головой.

— Не-а, что-то мне нездоровится.

Я оставил её на крыльце, а сам направился в сторону портовых скал. Двадцать лет назад я и Алиса смотрели оттуда на удаляющиеся в Скай корабли. Она тогда была ещё совсем девочкой и плакала, боялась получить ремнём от сурового отца. Алиса и представить себе не могла, что наказания не будет.

Вот так мы стали жить вместе, последние на Грейроке, Острове-Посреди-Туч. Вокруг нас медленно, но неотвратимо разрушалось то, что оставили по себе его прежние жители: дома, дороги, линии электропередач, заборы и машины. Конец Грейрока наступил, хоть и не так, как нам его обещали люди из Ская. Остров просто медленно угасал.

Когда я добрался до портовых скал, ветер, слабый с утра, заметно покрепчал. Робкий взгляд с пристани вниз доказал, что это неспроста: по серой пелене туч пробегали искорки молний. Близилась гроза, поэтому надо было поспешить. Уже наверху, на самой высшей точке портовых скал, где ветер едва не сдувал меня, я позволил себе ещё один взгляд в ту сторону.

Первое, что увидел – это белые паруса на фоне серых туч. Корабль из Ская!

Однажды это должно было случиться. Даже удивительно, что они ждали так долго. Впрочем, учитывая характер главы клана, ничего странного. Старый злобный динозавр, если и хватился дочери, наверняка объявил остальным, что такое у неё наказание – жить в голоде и холоде, пока не поймёт и не прочувствует свою вину до конца. Вот теперь, видимо, решил, что хватит, пора выпускать девочку из угла. Не представляю себе Грейрок без Алисы…

Я посмотрел немного, как они швартуются, и ушёл на наветренную сторону. Здесь скала была источена многочисленными норами и напоминала глинистый обрыв у реки, населённый береговушками. Так волинги спасались от хищников, расплодившихся в здешнем лесу после исхода. Первую норку пришлось копать мне — волинги никак не могли понять, как это делается. А плести гамаки и циновки их научила Алиса.

Откуда взялись эти странные не то зверьки, не то насекомые не представляю. Наверное, принесло ветром. Как иначе объяснить появление в наших краях новой разумной расы? Первую семейку обнаружила Алиса и впустила в дом. Они были такие трогательные и забавные. Тут же принялись носить из лесу нектар и залепили нам всю фасадную стену миниатюрными восковыми бутылочками с мёдом. Потом их стало слишком много, и мы предложили переселиться сюда, на портовые скалы.

Я присматривал за ними, учил прятаться от чаек, этих жутких всеядных стервятников Грейрока. Подал идею устроить внутренние проходы между норами. Иногда под хорошее настроение пел для них. Они были благодарными слушателями и умели радоваться всему, как дети. Прошлой весной Алиса устроила им представление, разложила травинки по опустевшим бутылочкам и подожгла своим лёгким дыханием получившиеся свечи. Боги, сколько было восторга!

Оказывается, они ничего не забыли. На естественном карнизе наветренной стены, украшенном причудливыми натёками воска, я увидели сотни бутылочек с травяными султанами. Нас ждали и готовились.

Прямо перед моим лицом вдруг зашуршал крыльями их патриарх.

— Люди! – заверещал он. – Люди, Ян пришёл!

Из нор с хрустом и шелестом вылетели, кажется, все обитатели колонии – и стар, и млад. И тут я чуть не упал. Сначала — от громовых звуков торжественной песни, которую они принялись выводить слаженным хором. А потом — когда осознал, что именно они поют.

— Славься Ян! Славься Ян! – голосили волинги на разные лады. – Да здравствует Алиса! Да здравствует Алиса!

До слёз, ей богу… Я поблагодарил и предупредил о надвигающейся грозе. Когда уходил обратно, они всё ещё скандировали своё «славься».

Я был уверен, что вернусь в пустой дом, и не очень-то торопился. Под крышу ступил, когда ударили первые водяные струи.

— Вот и ты, — сказала Алиса. – Смотри, сколько коврижек у меня получилось сегодня!

— А где, — начал я.

Алиса фыркнула.

— Папенька скончался. Они сказали, что теперь я могу пойти с ними. Глупые! Как же можно оставить Грейрок без последнего дракона? Вот папенька, он это понимал…

№6-альфа (1961 зн. )

А6-Б9 (4525 зн.)

— Папа, а какое оно, небо? Как крышка нашего мира?

— Небо… Наверное, оно совсем другое, Лелька. Спи.

Лелька обняла куклу, покрутилась немного на жесткой земле и вскоре тихонько засопела.

Олег подкинул в костер пару палок, яркие искры закружились в потоке горячего воздуха, опадая серыми хлопьями.

Небо, какое оно? Говорили, что небо только для ушедших, что это сказка, выдумка бунтарей, недовольных размеренной безопасностью человеческого мира. Олег всегда хотел его увидеть, просыпался с забытыми снами и щемящим чувством потери.

Когда Оли не стало, он отвел ревущую, сопротивляющуюся Лельку к деду и отправился к Трещине.

Соседи шептались за спиной. Зачем искать, зачем рисковать сытой уютной жизнью? Ну и что, что вселенная мала, что мягкие стены давят, а крышка не дает взгляду окунуться в бесконечность. Зато есть теплые дома, вдоволь питательной манны, беззаботное детство и спокойная старость. Только сумасшедшие ищут большего и пропадают на изнанке.

Лелька нагнала его уже в Трещине.

— Дуй назад, ну-ка быстро!

Дочь отступила и замотала головой, пушистые прядки взметнулись веером, закрыли покрасневшие мокрые глаза.

Олег посмотрел на упрямо нахмуренные брови, прижатую к груди сшитую Олей куклу. Вздохнул, взял маленькую ладошку и шагнул в темноту.

Они шли уже несколько недель. Изнанка казалась необъятной и совсем чужой: каменные завалы и переходы, влажные тупики и бездонные пропасти, и многое другое, чему Олег даже не мог подобрать название. Приходилось карабкаться по отвесным скалам, драться, бежать изо всех сил, пересекая опасные открытые пространства. Иногда невозможно огромные существа сотрясали землю, и Олег бросал все, сгребал дочь в охапку и прятался в ближайшей щели.

И здесь была своя крышка, свои стены. В миллионы раз больше, чем дома, но они точно также давили и заставляли задыхаться.

Лелька всхлипнула и перевернулась на другой бок. Олег осторожно, чтоб не разбудить, поправил светлую челку, одернул задравшийся свитер.

— Спи, пусть тебе приснится небо.

Когда Олег проснулся ничего не изменилось. И всё же, что-то настораживало, что-то терзало его душу с первых секунд пробуждения. Олег осмотрелся вокруг – Лелька спала всё в той же позе. Он внимательно посмотрел на дочь – Лелька не дышала, прямо как тогда Оля. На мгновение вокруг свет погас. Олег захотел закричать, но не смог — грудь сдавила невероятная тяжесть, обняв дочку и захлебываясь слезами, он долго неподвижно сидел на голой земле. Наконец он поднялся, глубоко вдохнул воздух.

— Ты просто спишь. — Тихо произнес он, глядя на девочку. Олег взял её на руки и пошел к концу трещины.

Трещина закончилась входом в огромный зал фантастических размеров. Всё в нем было занесено снегом. Впереди тусклый свет указывал дорогу, дорогу к небу.

Когда он окончательно выбрался — неба не было, того неба, которое он ожидал увидеть. Затянутое свинцовыми тучами, оно казалось мертвым и безжизненным. Всюду царила холодная безмятежность ледяной пустыни.

Олег долго смотрел на этот пустынный пейзаж. Глядя вдаль, на этот бескрайний и промерзший мир, он отстраненно слышал свои собственные мысли: «Как я презирал эти домишки и их спокойствие, как жаждал охватить необъятное. Ждал вызова, желал риска. Неведомый мир, бескрайний простор и воля… Моя бедная девочка, прости меня. Я так и не понял, что счастье всегда было рядом со мной». Он положил тело дочери на странный постамент и побрел назад, удаляясь от выхода.

Спустя каких-то полчаса со стороны входа послышался грохот. Огромный корабль опустился на заснеженную землю.

Выскочивший из него юноша с золотистыми волосами пнул корабль ногой.

— Нет, ну, Ваншип совсем на части разваливается! – возмутился он.

— Не ругайся, Клаус, купим новый! Что мы, зря сюда прилетели? – произнесла девушка, вышедшая следом за ним.

Пока юноша копался в корабле, девушка прошла вглубь зала, любуясь сталагмитами. Совсем не смотря под ноги, она зацепилась ногой о ледяной нарост, кубарем покатилась по скользкому полу и ударилась головой о странный постамент. Поднявшись, она увидев, лежащую на нем маленькую девочку с серебристыми волосами, вскрикнула:

— Клаус, смотри — девочка!

Девушка бросилась к телу Лельки. Уверенным и четким движением прощупала пульс. После чего констатировала:

— Она жива! У нее кома видимо надышалась испарений, тут Изнанка рядом. Клаус нам срочно нужно отвести её на Ривейвэл, пока она не умерла от обморожения или отравления.

Юноша, подхватив тело девочки, пробормотал:

— В такую даль, а теперь обратно! Надо ей хоть имя придумать без него в больнице не зарегистрируют.

— Назовем её Марвейлле. Она ведь настоящее чудо.

№7-альфа (2119 зн. )

А7-Б2 (4874 зн.)

Новогодняя метель обрушилась на город внезапно, как праздник. В момент выбелила грязные дороги и обернула дома кружевной органзой. Сквозь косо летящие полотнища драгоценными украшениями засияли светофоры и мигающие огоньки уличных растяжек. В той стороне, где стояло малиновое зарево главной площади, начали весело сигналить автомобили. Прохожие, хохоча и закрывая лица варежками, бегом устремились в подъезды.

Оля тоже заспешила. Плоские подошвы угов отчаянно заскользили, норовя усадить хозяйку на тротуар. Пластиковый пакет, который оттягивал руку, принялся крутиться и раскачиваться. Распиравшие его коробки немедленно застукали по коленке.

Проход во двор элитной башни, куда направлялась Оля, оказался загороженным черной приземистой машиной. Девочка немного замешкалась, раздумывая с какой стороны ее лучше обойти. Пришлось проходить совсем рядом со стеклянной будочкой охраны. А у подъезда уже встречала гостей ее одноклассница Наташа в своей восхитительной белой шубке, небрежно накинутой на плечи. К ней, вынырнув из салона автомобиля, бежала Люточка Кияшкина.

В кармане тонкой трелью запищал мобильник, пришло сообщение. Оля принялась стягивать варежку.

— Как здорово, что ты приехала! – кричала сквозь снег Наташа.

— Ага! Отец своего шофёра вызвал, чтобы он меня отвёз! — Люта махнула в сторону отъезжающей машины. — Надеюсь, ты отшила Неволяшко?

Девочка что-то неразборчиво ответила. Но прислушиваться к её словам не было необходимости. На экране телефона высветилось послание от Наташи: «Всё изменилось. Не приходи. С Новым годом».

В ушах зашумело, голоса одноклассниц зазвучали, словно сквозь толщу воды.

— Она вроде салаты должна была принести? – небрежно спросила Люта.

— Ты что, — смешком откликнулась Наташа, — вырвалась из дома специально, чтобы поесть вволю?

Девчонки засмеялись, и дверь парадного закрылась за ними плавно, как в замедленной съёмке.

Пакет выпал из рук, а на глаза навернулись слезы. Ну почему с ней так подло поступили? Если их семья не богата, так она уже и не человек вовсе?

Улицы совсем опустели, только снег продолжал засыпать все вокруг своим белым пухом.

Пустая детская площадка стала для Оли приютом. Смахнув белую холодную горку снежинок, она села на пластиковые качели, медленно раскачиваясь. Домой идти не хотелось – перед мамой было стыдно.

Раздался бой курантов.

Оле вспомнилась глупая примета: «Как Новый год встретишь, так его и проведешь».

— Оля, Оля, Оленька, — кто-то позвал ее тонким голоском. Послышался звонкий смех. Девочка резко обернулась, но рядом никого не было.

— Кто здесь?

— Мы, мы, мы! – звенело вокруг.

Прозрение пришло внезапно, стоило только присмотреться. Дружным хороводом вокруг нее в маленьких белых полупрозрачных платьицах танцевали девочки-снежинки. Они радостно улыбались. Кружились, держась за руки. Дурачились, строя веселые рожицы друг другу. Их становилось все больше и больше, казалось, они заполнили все пространство.

— Кто вы?

— Идем вместе с нами, – дружно запели они, – милая Оля, тебя с чудесами мы познакомим.

Оля кивнула. Ее тело стало легким, невесомым. И вот она уже закружилась вместе с крошечными девочками-снежинками в веселом танце.

Когда она очутилась на маленьком островке, парящем прямо над белыми облаками, Оля не заметила. Только в какой-то момент она неожиданно для себя обнаружила темное чужое небо усыпанное мириадами звезд и зависшие в облаках острова с причудливыми домиками. Все дышало покоем, миром и радостью.

— Где мы?

— В гостях! – сказала одна из снежинок. – Плыви на лодке к соседнему острову, тебя уже ждут! Время нельзя удерживать долго, оно стремиться вперед!

— А вы?

— Нам дальше нельзя, мы дыхание уходящего года.

— Вы погибните? – испугалась девочка.

— Нет, мы останемся в вечности, только ты уплывешь от нас к своему настоящему!

Лодка легко качнулась и поплыла.

Чем ближе девочка подплывала к острову, тем лучше был виден дом без углов с высокой крышей и маленькими оконцами, в которых горел свет.

На крыльце ее встретил улыбающийся старичок с длинной седой бородой и пригласил внутрь. Верхнюю одежду Оля оставила на широкой лаве, радуясь, что все же решилась надеть черное платье, подаренное мамой.

Внутри было тихо. Вдоль стены, полукругом стоял массивный стол, заставленный различными блюдами. А в центре – огромная елка, украшенная шарами. В них, как на экранах старых телевизоров с выпуклыми экранами, мелькали живые люди. Странные существа, о которых Оля читала только в книжках, вперемешку с людьми замерли, прислушиваясь к бою курантов, с волнением ожидали наступления Нового года.

Бой часов стих. Все радостно зашумели, поздравляя друг друга с Новым годом. Праздник продолжился. Постепенно поддаваясь всеобщему веселью, девочка совсем забыла, где находится.

Утром, когда Оля проснулась в своей постели, все новогодние приключения казались сном. Только ключ, подаренный странным юношей, висел на шее, на золотой цепочке.

Какие двери открывает этот ключ, девочке еще предстоит узнать.

№8-альфа (2498 зн. )

А8-Б3 (4788 зн.)

Сегодня в Фиолетовом королевстве Праздник. Этот Праздник случается каждый раз, когда заканчивается календарь. Подданные вынуждены прерывать привычное размеренное течение жизни, чётко поделенной на пять будней и два выходных. Делают они это по разным причинам. Снумры очень правильны и принципиальны. Они не могут работать потому, что не уверены: очередной день — будний. А их соседи — смымры, напротив, по натуре своей безалаберны и тунеядцы. Они не желают работать в выходной. Эти смымры даже выторговали себе у его Лазурчества дополнительный нерабочий день, который назвали День Смымры и назначили на 8 марта. Правда, его Лазурчество сделал этот день праздничным для всего королевства. Но снумры это не одобрили. Они-то свой День Снумра встречали на работе, среди коллег и друзей.

Но отношение к работе – не единственное, что различало две расы. Они были настолько не похожи, что иногда казалось: одни – антиподы других. Вот взять хотя бы подготовку к празднику. У Снумров всё чётко и правильно: ёлка перенесена на соседний остров, там же слеплен снеговик. Ночью, когда приплывёт королевский крейсер с новым календарём, снумры встретят его боем настенных часов и вежливо попросят прокатить к ёлке. Извозчик Се – человек добрый и с понятиями, он не откажет преданным подданным, исправно трудившимся весь календарь. Снумры чинно загрузятся на борт и отправятся на увеселительную прогулку. На острове они будут водить хоровод, петь праздничную песню ровно полчаса и запустят ровно четыре фейерверка. Потом добрый Се вернёт их домой для просмотра нового кинофильма, бобина с которым, наверняка, уже лежит в грузовом отсеке крейсера.

А сам Се отправится к Смымрам. Им календарь привозят на час позже – у них другой часовой пояс. И там всё будет совсем по-другому. Едва заметив приближение Се, смымры выбегут на улицу. На головах у них будут колпаки из цветной бумаги, а в руках – хлопушки с конфетти и бокалы вином, искрящимся пузыриками. Смымры будут улыбаться и галдеть, рассказывать Се, как весело они провели этот год и хвастаться елками. В галдеже и украшениях смымры не знают никакой меры. Потом они выпьют вина и полезут обниматься друг с другом и с добрым Се. А когда Се наконец-то удастся вырваться, он будет весь измазан губной помадой, немного растерян, но очень доволен. И на обратном пути крейсер будет время от времени уклоняться от курса, будто добрый Се тоже хлебнул немного веселого пузырчатого вина.

Так проходит каждый Праздник в фиолетовом королевстве. Но сегодня что-то пошло не так.

Жители двух островов готовились к празднику как полагается. Снумры сдержанно, педантично и весьма профессионально, а Смымры халатно, безответно, но довольно весело и шумно. Казалось бы, ничего не предвещало грядущих перемен в жизни островитян. Да и какая сила могла изменить многовековые привычки и устои двух народцев?

В тот день старина Се, как обычно шел на аудиенцию к его Лазурчеству. Из года в год он слышал одни и те же наставления, и даже мог повторить их слово в слово, с той же интонацией. К удивлению Се, сегодняшний разговор отличался от тысячи других.

— Как считаешь, Се! Не пора ли заставить Смымр работать, а Снумрам дать заслуженный отдых? – встретил извозчика его Лазурчество.

Се застыл на месте – до того неожиданно это прозвучало.

— Его Лазурчество желает, изменить ход истории! – продолжил король, в порыве эмоций бросив корону на пол.

— Да будет так, как желает король! – только и смог выговорить добрый Се.

Загрустил в тот день старина Се, не зная как сделать то, чего жаждало его Лазурчество. А время праздника неумолимо приближалось. Старинные часы отсчитывали секунду за секундой, приближая миг ликования и веселья. Тогда глядя на них и понял Се, как сделать то, что невозможно в принципе…

Праздник прошел как обычно, но только снумры стали работать меньше, а смымры наоборот больше.

Весьма довольный собой и своим подданным король, встречал старину Се огромным пиром и хвалами. Когда все вина и яства были уничтожены, его Лазурчество спросил:

— Как сделал ты то, чего невозможно было сотворить?

Се лукаво улыбнулся:

— Часы, король. Я воспользовался разницей часовых поясов. Смымрам сказал, что их рабочий день увеличивается до рабочего дня снумров, то есть на час, а снумрам наоборот, что уменьшается до конца рабочего дня смымров, что значит…

— Что значит, время рабочего дня снумров сократилось ровно на час! – подхватил король, осушая кубок вина. – Ай да шельмец ты, ай да молодец!

Король рассмеялся, а по залу с многочисленными придворными и прислугой раскатились аплодисменты в честь Се.

А перемены в жизни двух островов повлияли на ход истории. В древних книгах пишут, что снумры в конец изленились, а смымры трудились так, что прославили Фиолетовое королевство на много веков вперёд. Так пишут книги. А как было на самом деле лишь старине Се, да его Лазурчеству известно…

№9-альфа (2398 зн. )

А9-Б5 (4988 зн.)

Энис шел по густой, поющей под ногами траве. Над головой грустно сияла луна, ветер ворошил старую листву. Вдруг невероятно яркая вспышка ослепила Эни — с неба на центральный летучий остров упала сверкающая звезда. Грохот, взрыв, полет падения — казалось, всё смешалось в его сознании.

Когда Энис встал на ноги, то сразу почувствовал: что-то не так как должно быть. Чувство тревоги и странного ожидания чуда охватили его и он, миновав площадку вечного хаоса, подошел к краю парящего в небе острова. Внизу, насколько глаз хватало, больше не было бескрайнего неба и густой облачной пелены; вместо них бушевало море, а невдалеке светились мариновые горы. Вода доходила почти до самого края площадки.

«Класс! Теперь я в подоблачном мире. Наконец-то! Я смогу увидеть людей и, быть может, даже найти друга! Но сильно отвлекаться тоже не стоит; надо найти способ вновь поднять гору ввысь», — подумал Эни…

… За час до этого на пустынном пляже сидел паренек, рядом валялись пустые бутылки. Его губы беззвучно шевелились. Оглушительный грохот, будто в небе взорвалась бомба, отвлек его внимание. Юноша взглянул вверх, и, смотря ввысь, потрясенно наблюдал, как прямо с неба в море падал огромный остров, как в точке соприкосновения поднялся огромный водяной вал. Затем вскочил и побежал от пляжа к пологим холмам. Сзади накатила волна, по пути сминая, забирая в море все, до чего могла дотянуться. Она нагнала убегающего, накрыла с головой и потащила вглубь; водоворот безнадежно затягивал паренька в морские пучины.

Когда в глазах потемнело и последняя надежда выбраться уже покинула его, вода вокруг забурлила, наполнилась пузырьками воздуха и выбросила его на поверхность.

Крис, так звали юношу, с трудом выбрался на берег. «На этой планете все не так!.. Еще назвали-то как: Рай. Булыжники с неба падают… Ну кому это надо?» И тут же память услужливо подсунула ему сведенья, мельком почерпнутые из брошюрки турагентства. Разум обжег страх: «На них же какие-то зверюги живут… Аборигены, коренные жители! Да ведь они могут…»

— Привет, человек! — Крис повернул голову. Мохнатая, вся в иглах, оранжево-белая зверюга, похожая одновременно на мифическую ехидну и полярную лайку, приветливо улыбаясь протягивала когтистую лапу. — Не поможешь мне, мне очень нужно найти Рулевой кри…

— …Рулевой кристалл! — Энис пытался улыбаться как можно приветливей, но человек, кажется, не разделял его дружественных чувств. — Меня зовут Энис, я гримлок и очень рад познакомиться с тобой!

— Крис, — сказал человек и осторожно пожал лапу.

— Крис, ты только что из моря. Может, он где-то там откололся, когда остров упал? Не видел его под водой? — Энис сжал руку человека сильней. Тот испугано покосился на когти, но когда Энис вытянул его из воды, осторожно, но благодарно кивнул. — Я его ищу, но никак не могу найти…

— Н-не видел. Т-темно там.

Человек был странным. И пахло от него вовсе не так хорошо, как Энис себе представлял…

… Туземец был странным. Эдакая добродушная громадина с острыми зубами и когтями, выспрашивающая Криса о каком-то кристалле. Услышав, что такой штуковины он не видел, зверюга приуныла и вздохнула, пробормотав что-то о людях. «Точно съест», — подумал Крис.

Но случилось наоборот. Зверюга погоревала о кристалле, что-то прикинула, села напротив и спросила совсем уж невероятное:

— Расскажи мне о себе.

И Крис начал говорить. Сначала сбивчиво, путаясь словах, но потом втянулся; речь стала плавней, и он и сам не заметил, как рассказал Энису все: о звездах и перелетах, о том, что бежал на Рай от несчастливой любви. В этом месте зверюга его остановила и спросила что такое любовь. Крис всеми силами пытался ему объяснить, но видел, что терпит фиаско. Мохнатая зверюга путала любовь с дружбой, и ни в какую не сдавала позиций.

— Ну как же ты не понимаешь, — взмолился в конце концов Крис, — что любовь это просто нечто…

… — нечто совершенно другое?

Человек был донельзя странным. Для Эниса дружба была всем. Там, в надоблачном мире острова постоянно дрейфуют, одни приходят, другие уходят. Подружиться с кем-то — почти невозможно. Но этот человек утверждал, что есть нечто выше этого. Энис никак не мог взять в толк, что же это такое, поэтому поднялся, взял в доме бутылку крепкой выпивки и, отхлебнув, сказал:

— Ну, так давай еще раз: что же это такое на самом деле?..

…Они спорили до самого утра. Крис сам не заметил, как наивная громадина перестала его страшить. На рассвете он уже безо всякой опаски тыкал ему под нос свой крошечный в сравнении кулак, вызывая на поединок, рассказывал анекдоты с Земли, пытаясь объяснить, что дома в небе не плавают никакие острова, есть только птицы.

Когда солнце поднялось над морем, Энис сладко зевнул.

— Мы друзья? — сонно спросил он.

— Друзья, — ответил Крис.

— Спасибо, — ответил Энис и уснул.

Крис посмотрел на пляж, где море снова выбросило на берег бутылки. От вчерашнего тоскливого настроения не осталось и следа, как будто ночной разговор снял с его плеч всю тяжесть. «Друг? — подумал он. — И вправду…»

Он еще не знал, что воздух подоблачного мира смертелен для гримлоков.

Внеконкурс

ВК №1-альфа (1983 зн.) Снегурочка

ВК1-А9 (5032 зн.) Снегурочка Соавторский текст

На площади трех вокзалов было людно. В новогодние праздники транспортные кабинки непрерывно выпускали прибывающих из подмосковных космопортов гостей столицы. Увешанные сумками, растерянно озирающиеся через очки-визоры, они сразу попадали в объятия ряженых зазывал развлекательных центров. Те работали парами. Один подхватывал сумку, другой совал в руки рекламные проспекты и уводил готового клиента.

Толпа на площади ритмично колыхалась, и как Никита ни вглядывался, высокую одинокую женщину средних лет, уверенно и невозмутимо, как ледокол, плывущую сквозь сети зазывал, он не видел. А обещанный консультант, которую он встречал уже битый час, вряд ли могла выглядеть иначе. Из-за уменьшенной силы тяжести высоких и стройных жительниц Веги модельные агентства брали на работу, не глядя.

— Отдел проблем?

— А? — Никита чуть не подпрыгнул от неожиданности. Перед ним стояла невысокая худенькая девушка в костюме Санты.

— Парень, у тебя со слухом напряг? Дорогу будешь жестами объяснять?

Девчонка пару секунд смотрела на него, хмуря брови, потом, вздохнула и достала из кармана карточку. Надпись «Вега» и значок службы розыска в сознании Никиту никак не хотели совмещаться с этим глазастым недоразумением, но потом дошло, что ее-то он и встречает.

— Навигатор включу, — улыбнулся он. — Младший специалист Никита Марусин.

— Уна Майя. Далеко до конторы? — и протянула ему мешок.

— Чуть ближе, чем до Веги.

Девчонка хмыкнула.

— Ладно, проехали. Тебе рассказали, в чем дело?

Она отрицательно помотала головой:

— Практически ничего.

— Короче, видишь Банк Пяти планет рядом с вокзалом? На башне часы, стрелки в полночь должны светиться. Но их подменили на обычные. И никто не заметил, — он кивнул в сторону толпы. А рядом с банком наша контора, и мы тоже ничего не видели, хотя обычно муха не пролетит. Видеозаписи пустые. А у нас уже лет триста никто ничего не крал, опыта нет.

— Стрелки из алория? — она потянулась за коммуникатором.

– Не знаю. На Земле он не используется. А ты правда консультант по розыску?

Девушка скептически посмотрела на него и вдруг очень искренне, почти по-детски улыбнувшись, произнесла:

— Нет.

— А… да?.. Правда? — Ник совсем запутался.

Майя стала очень серьезной, даже кулаки сжала, когда почти перешла на крик:

— Да ты что! Дураком притворяешься?!

— А… Туплю? – собравшись и вспомнив, что на Веге очень популярны аниме-манеры Никита, согнувшись в извинительном поклоне, скороговоркой выпалил:

— Прошу прощения, агент Майя, подобное поведение не повторится. Рад приступить к выполнению задания!

Ладно, извинения приняты. Нам нужно в офис…

Когда, лихо домчавшись до офиса, всего с пятью нарушениями и снятием 15 зачетных баллов, Никита припарковал машину, он огляделся по сторонам. Все тот же снег, все те же люди, броуновской массой сновали по своим делам. Вдруг захотелось на море. Никита почти представил, кожей ощутил легкий ветерок, услышал шум прибоя, почувствовал вкус морской воды.

Когда он открыл глаза, девушки в салоне машины уже не было. Выйдя из авто он почти столкнулся с Маей.

— Пошли в офис. – обрадованно произнес он.

— Нет необходимости я там уже была.

— Когда?

— Когда ты, что-то бормотал, про то, что нужно отправить ТАЙ на короткий номер, и зависнуть на расслабоне.

— Да. И что сказали в офисе?

— Что нужно мне где-то жить на время расследования.

— Правда? Я могу чем-то помочь?

— Хорошо, – вздохнув, произнесла девчонка, – пошли к тебе на квартиру…

На квартире Майя сразу съела недельный запас продуктов Ника и легла спать. Ник так и не смог определить, что разозлило его больше, что Майя съела всё, даже сельдь под шубой или, что она храпела, как танк.

Где-то в третьем часу ночи, устав от содрогающего дом храпа, Ник сам себе рявкнул под нос: «Всё я сам раскрою эту кражу!»

Выйдя на улицу, он задумался: «Она говорила про алорий. Так Алорий есть еще в центральном парке Установленный в парковых фонарях Он освещает улочку влюбленных мягким розовым светом».

Оказавшись в парке, Никита застукал грабителя прямо на месте преступления. Тот выкручивал алориевые лампочки прямо из фонарей.

— Ну, всё! Мой кулак изголодался по справедливости! – Громким голосом крикнул он после чего потерял сознание от внезапного удара по голове. Сквозь туман, Никита услышал:

— Отпусти недохлюпика!

Бандит покрутил головой в поисках недохлюпика, а затем уставился на Никиту.

— Вай-вай-вай! Кака красива девушка и приятна, и легка. Зачем тебе этот заморыш?

За Майю ответил её кулак.

— Давай, мой нежный цветочек, станцуем джигу на крыше этого мира! Ты видела мою прическу?

Ответ кулаком был повторен.

— Да ты что – поскуливая, произнес бандит, я ж хотел, как лучше… ваще всем клянусь!

После дополнительного повтора грабитель уже не стоял на ногах и честно признался:

Все, сдаюсь… Прическу, прическу не попорть!

Когда, дыхание выровнялось, а в голове перестало шуметь, Никита обнаружил себя рядом с Маей, голова его лежала на её коленях. Девушка тихо прошептала:

Ты был наживкой…

— Рад стараться. – Улыбаясь, ответил Никита.

— Побили тебя? Бедный… — Неожиданно она прижала его к себе и страстно поцеловала.

«Это, без сомнения, лучший Новый год!» — подумал Никита.

ВК №2-альфа (2076 зн.) Острова

ВК №3-альфа (1418 зн.) О бедном клоуне замолвите слово

ВК3-ВК1 (4946 зн.) О бедном клоуне замолвите слово

Старый клоун шел по спальному району города в новогоднюю ночь. Было неестественно тихо. Лишь снег белыми хлопьями бесшумно опадал на землю. Старенькие китайские часы пропели свою веселую мелодию о том, что до Нового Года теперь на целый час ближе.

Цирк, в котором он работал, закрыли, все остальные артисты нашли себе новую работу, лишь он не смог. Клоун в возрасте оказался никому не нужен, слишком стар для кооперативов, для сцены, а все что он умел — смешить людей. Но юмор вокруг был уже не тот, он стал жестче, глумливее, из него уходила доброта. Клоунами даже начали пугать детей. Иностранные страшилки родили воистину ужасный стереотип волшебников смеха.

И вот, нанеся грим на лицо, надев изрядно потрепанный красный нос и накинув изношенный плащ, клоун вышел на улицу. Может он хотел снова увидеть на лицах прохожих улыбки, а может эта маска стала для него настоящим лицом и он уже не мог с ней расстаться. Кто знает.

— Дяденька, вы же клоун, дяденька, постойте! — окрикнул его мальчишеский голос.

— Чего тебе, мальчик?

— Дяденька, рассмешите мою сестру, она плачет.

— Я не могу, мальчик, — грустно ответил старый клоун. — Я сам забыл, как смеяться.

— Но вы же клоун, вы должны дарить людям улыбки!

Мальчик был так забавен, когда пытался говорить, как взрослые, что клоун улыбнулся. Улыбка вышла грустной, но что-то шевельнулось в душе.

Дети одни на улице в новогоднюю ночь? Очень не хотелось нарваться на компанию пьяных родителей и их собутыльников или наряд полиции.

— Пойдем к твоей сестренке, — он протянул мальчику руку.

— Ленка к маме хотела, а ключи дома остались. А дверь захлопнулась, — мальчонка решительно тянул его во двор соседней пятиэтажки.

— А мамка где? — в плаще было зябко.

— Мамка в магазине работает, у нее смена сегодня. А Ленка боится, что она накажет, и не идет.

В снегу у качелей сидела девочка лет пяти-шести. Перед такими хорошо было выступать в детских садах, самые лучшие зрители. Но на щеках этой девчушки блестели дорожки от слез. Из-под шапки выбивались волосы, слабо завязанный шарф почти не прикрывал шею.

— Принцесса, тут не пролетала моя бабочка? — клоунским голосом спросил он и незаметным движением достал из кармана носовой платок. — Да вот же она! Хочет вас поцеловать!

Платок вспорхнул в тренированных руках, сделал пару взмахов вокруг лица ребенка, мягко коснулся щек, вытирая слезы, и слегка ухватил девочку за нос.

— Помашите ей скорее, она улетает в страну танцующих мячиков! Отсюда не видно, обязательно надо сесть на качели!

Налепив на скорую руку снежков, он жонглировал ими, время от времени роняя то один, то другой, доставая потерю то из капюшона мальчишки, то из кармана девочки, то у себя из-за пазухи. Он любил момент, когда глаза у детей начинают блестеть удивлением и восторгом, а на лицах расцветают улыбки. С детьми хорошо, они распахнуты настежь, и чувства у них всегда настоящие. В отличие от взрослых, они не боятся морщин и следов усталости на лице клоуна, перед ними не надо унижаться за лишнюю копейку и дрожать за жалкие бумажки с гордым названием “документы”. Он тряхнул головой, отгоняя грустные мысли. Есть только девочка и ее брат, два замерзших ребенка, которых надо отвести к матери.

— Нужно срочно пополнить запасы хорошего настроения! — он достал маленькие леденцы, которые всегда носил с собой, и вывернул наружу пустые карманы.

Магазин оказался в полуподвале жилого дома. Мальчик деловито показывал дорогу, привычно помогал сестре спускаться по крутым ступенькам. “Правильный парень растет,” — подумал клоун, внутри кольнуло, что у него нет и, наверное, уже не будет такого сына. Мать бросилась к детям, но успокоилась, заулыбалась, когда он купил детям простенький подарок, на больший не хватило денег. “Вас, наверное, Дед Мороз прислал, — смутилась она. — Зря я обижалась, что приходится работать в Новый год.” Обычная история — мужа нет, приехала на заработки, почти все деньги уходят на съемную квартиру. В магазине было тепло, а они так искренне радовались его немудреным фокусам, девочка так доверчиво льнула к его рукам, что он остался. “Как хорошо она смеется, — думал он, глядя на мать мальчика. — Встретить бы ее чуть раньше.” Спохватился, когда часы заиграли свою мелодию. Десять!

— Вы не подержите Ленку, пока я закрою магазин? Жалко будить.

На холодном воздухе девочка захныкала, но крепче ухватила его за шею.

— Давайте провожу до дома. Пусть спит.

Было непривычно ощущать на руках тяжесть спящего ребенка. Ночные улицы пустели. Немногочисленные прохожие, некоторые из которых были в красных колпаках или с мишурой на плечах, улыбались им, принимая за счастливую семью. Мальчишка незаметно оглядывался на клоуна и гордо улыбался в ответ. И было очень хорошо идти всем вместе под тихо падающим снегом. А снежинки кружились вокруг фонарей, исчезая в ночной тени с теплыми огоньками светящихся окон.

— Может быть, зайдете? Ничего особенного к празднику у нас, правда, нет… — нерешительно спросила она. И он согласился.

Бесшумно, мягкими белыми хлопьями, падал новогодний снег.

№7-альфа (2119 зн. )

А7-ВК4 (5372 зн.)

Новогодняя метель обрушилась на город внезапно, как праздник. В момент выбелила грязные дороги и обернула дома кружевной органзой. Сквозь косо летящие полотнища драгоценными украшениями замерцали светофоры и бегучие огоньки уличных растяжек. В той стороне, где стояло малиновое зарево главной площади, начали весело перекрикиваться автомобили, визжа тормозами и воя моторами. Прохожие, хохоча и закрывая лица варежками, бегом устремились в подъезды.

Оленька тоже заспешила. Плоские подошвы угов отчаянно заскользили, норовя усадить хозяйку на тротуар. Пластиковый пакет, который оттягивал руку, принялся крутиться и раскачиваться. Распиравшие его коробки немедленно застукали по коленке. Лицо покрылось капельками растаявших снежинок. Тщательно наведённый макияж упорно смывало непогодой. Наверное кто-то из снежных демонов решил, что естественный румянец более пристал застигнутой врасплох девчонке.

Проход во двор элитной башни, куда направлялась Оленька, оказался загороженным длинной приземистой «Маздой». Пришлось обходить турникет позади стеклянной будочки охраны. А у подъезда уже встречала гостей Наташа в своей восхитительной белой шубке, небрежно накинутой на плечи. К ней, вынырнув из салона автомобиля, бежала Люточка Кияшкина.

В кармане запикал мобильник – три серии по три – пришла смска. Оленька принялась стягивать варежку. У неё не было желания пересекаться с этой навороченной фифой. Пусть Люточка зайдёт в дом, а Оленька пока посмотрит, кто это решил поздравить её так рано.

— Как здорово, что ты приехала! – кричала сквозь снег Наташа.

— Ага! Папаша своего шофёра вызвал, чтоб меня отвёз!

Люточка махнула в сторону отъезжающей «Мазды».

— Надеюсь, ты отшила Неволяшко?

Наташа что-то неразборчиво ответила. Но прислушиваться к её словам не было необходимости. На экране Оленькиного мобильника высветилось послание: «Всё изменилось. Не приходи. С новым годом».

— Она вроде салаты должна была притащить? – небрежно спросила Люточка.

— Ты что, — смешком откликнулась Наташа, — вырвалась из дома специально, чтобы поесть вволю?

Девчонки прыснули, и дверь парадного закрылась за ними плавно, как в замедленной съёмке.

Оленька остановилась, зачем-то прикоснулась рукой без варежки к холодной стене высокого забора. Ей надо попасть внутрь этого здания, во что бы то ни стало. Надо попасть в квартиру к козе этой, Наташке. И вовсе не за тем, чтобы передать глупые салаты, которые оттягивали пакет и стучали по ногам.

Именно с Наташкиного балкона можно было дотянуться до Корабельных Часов. Именно в новогоднюю ночь, когда перемениться ветер, и старинный флюгер на часах повернется так, что его острый конец укажет на юг, а хвост, украшенный изображением маленького кораблика на север. Когда сойдутся стрелки часов – тогда откроется портал. И Оленька сможет вернуться домой. Туда, где в молоке тумана на высоких холмах стоят хижины корабельщиков Огуна.

Но теперь к Наташке не попасть. Они будут веселиться и обсуждать странную недотепу Оленьку Неволяшко. Да пусть обсуждают, пусть говорят, что угодно…

Оленька задрала голову, рассматривая башню и круглый, чуть светящийся циферблат. А что, если забраться на крышу? Ведь тут должна быть специальная лестница. А с крыши уже…

— Вам куда надо, девушка? Вы к кому? – спросил кто-то над ухом.

Оленька вздрогнула и уронила злосчастный пакет с подарками. Сжала в руке варежку, посмотрела в смешливые глаза невысокого темноволосого паренька.

— Мне бы на крышу башни… – проговорила и тут же подумала, что сдурела совсем.

Ну, да, на крышу башни ей надо. Девушке в коричневой коротенькой дубленочке и смешной белой шапке, сползающей на глаза. Вот именно сейчас, под новый год ей и приспичило на крышу. А если парень спросит – зачем? Бенгальские огни зажигать? Или салаты трескать?

Парень не удивился. Коротко кивнул и сказал:

— Идем. Не копайся только.

Он уверенно прошел в дверь, и консьержка лишь кивнула ему, как старому знакомому. Бесшумный лифт поднял их обоих на последний этаж. А дальше, по узкой лестнице парень уверенно привел к металлической двери, темной и узкой.

— Крыша. Пришли.

Оленька дернула плечом.

— Спасибо. Дальше я сама, — проговорила она, выходя вслед за парнем на ровную крышу городского небоскреба.

Тот удивленно глянул, покачал головой и коротко пояснил:

— Я тоже возвращаюсь. Я один из корабельщиков Огуна. Ты ведь туда торопишься?

Потрясенная Оленька только кивнула.

Парень достал мотки веревки из рюкзака, велел:

— Доставай, что там у тебя есть. С чем ты собиралась лезть?

Оленька глупо мигнула, потерла зачем-то варежкой лицо и тихо сказала:

— Ну… у меня только салаты и две коробки с подарками. Альбом и духи.

— Зачем? – все так же спокойно спросил парень.

— Думала, что попаду с квартиры Наташки.

— О, корабельные духи! Помогите нам, — парень покачал головой, — давай тогда твои салаты. Время еще есть, поедим. Хорошо, что я взял запасное снаряжение. На всякий случай.

Ровно без пятнадцати, когда поменялся ветер и рванул странный флюгер, парень и Оленька начали спуск к часам. Дотронутся до стрелки. Надо только дотронуться до стрелки.

Ветер запел тихую, неясную песнь, знакомую до ноющей боли в груди. Поднялся снег, замел, завертел.

Стрелки часов, медленно подбирающиеся к заветной точке, вспыхнули еле заметным синим сиянием. Кораблик в середине циферблата качнулся, точно приглашая за собой.

Парень и Оленька одновременно протянули руки. Их ладони встретились, ветер подхватил двоих путешественников и унес в открывшийся портал.