Теремок

— Привет, Бобёр! — Волчок — Серенький бочок вцепился когтями в илистый бережок, чтобы не съехать в воду.

— Сам ты… бобёр, — сердито отозвался тот, кому было адресовано приветствие, — запомни, Серый, я — Бобр, а не бобёр. Бобёр — это то, что остаётся от бобров, когда из них шубы делают.

— Прости… не знал, — промолвил Волчок, — дело у меня к тебе есть. Не одолжишь ли нам несколько брёвен? Теремок хотим построить.

— Теремок? — удивился Бобр. — Так у вас же он уже был.

— Был, — грустно вздохнул Волчок, — пока не развалился.

— Да ты что! — всплеснул лапами Бобр. — Вот несчастье-то, а с виду таким крепким казался. Что с ним случилось-то?

— Мыши завелись, — вздохнул Волчок, — поселились в подвале. Расплодились. Всё бы ничего — да такую возню стали поднимать, что мы все меж собой переругались. И откуда взялись — непонятно. И пищат-то не по-мышиному, злой какой-то писк у них, а порой и обидный.

— А что же вы не прогнали их? — удивился Бобр. — Эка невидаль — мыши.

— А как их прогонишь-то? Одну выловили, на её место штуки три прибыло. Конечно, я сперва-наперво на нашу Мышку-норушку напраслину возвел. Но та сразу в слёзы, дескать, я мышка порядочная, сижу в своей комнатке, и даже не пищу. Стал вспоминать — и то верно. Никогда от неё никаких неудобств не было. Тогда стал думать на Зайчика— Побегайчика. Всем же известно, что Зайка — наипервейший трус. Даже если что и не по нутру — промолчит из страха. Кому, как не ему могла прийти идея мышей этих наплодить и пищать о том, что в душе его заячьей накопилось? Но, глянув на Зайчика, понял, что он и мышей боится. Да и доставалось ему от них больше всех. Лягушка? Ну да, эта поквакать любит. И по поводу и без повода — да ведь без чьей-либо помощи квакает-то.

Покумекал я, покумекал… и понял, что окромя Лисички-сестрички, больше и некому было мышей этих плодить. Конечно, Лисичка сразу разобиделась, стала говорить, что она и сама по себе сам с усам, причём с усаместее всех нас вместе взятых.

— И поверил? — усмехнулся Бобр. — В Лисе-то хитрости хоть отбавляй. Недаром же и прозвище у неё — хитрая.

— А что делать? — развёл Волчок лапами. — Верь-не-верь, а за лапу не поймана.

— А что с Теремком-то случилось?

— А! — махнул Волчок лапой. — Теремок — это уже Мишка снёс. Берлога-то рядом. Или этот писк мышиный ему надоел, или то, что мы ругаться стали, но пришёл однажды и… сел на него. Хорошо, что мы выскочить все успели.

— А мыши?

— А их-то мы и не увидали… будто и не было мышей-то. А потом посмотрели на то, что от Теремка осталось, и заплакали — уж больно красивый был Теремок. Вот и решили его заново отстроить. Несколько брёвен всего и не хватает, слишком сильно они были повреждены.

— Брёвна-то я вам дам, — кивнул Бобр, — да только, вдруг, опять мыши появятся? Хотите дам совет? Заведите Кота! Хоть Баюна, хоть Учёного, а лучше — Чеширского. Чтобы мыши в глаза его не видели, но знали, что он есть!

И Волчок с радостью согласился.