В цирке

В цирке было шумно. Представление началось полчаса назад и каждый из артистов перед выступлением мысленно проигрывал свой номер. Акробаты носились с шестами, дрессировщики маячили у клеток с животными, а клоун Авось дорисовывал себе на щеках слезы.

Ни у кого не было времени волноваться перед выступлением.

Нервничали только львица Афина и Новый дрессировщик, подменявший заболевшего дрессировщика Петрова. Афина недавно стала мамой и очень неохотно расставалась с детенышами, а «Новый» никак не мог найти к ней подход. Времени для отработки номера было мало. «Новый» и Афина присматривались к друг другу, принюхивались. Но сработаться никак не удавалось.

Дрессировщик торопил Афину, а она, слегка обленившаяся после родов, упорно не хотела подчиняться командам.

— Афина вперед, — кричал «Новый», взмахивая хлыстом и Афина с трудом, выпрыгивала на помост, да так, что тот содрогался от ее веса.

— Афина легче! Легче Афина!

Львица чувствовала, что стала тяжелее и работать теперь стало куда сложнее. Но «Старый» дрессировщик жалел, понимал ее, а «Новый» все гнался за чем-то. Так когда-то давно Афина гналась за добычей, в те счастливые дни, когда еще жила в лесу, на воле.

И не приходилось подстраиваться под новых или старых.

Афина снова прыгнула, помост зашатался. Львица спустилась вниз и зарычала. «Нет, или „новый “будет подстраиваться под нее или они не сработаются.»

— Ну, чего ты сердишься? — гладил львицу дрессировщик. — Каждый на свой хлеб зарабатывает! Я вот, например, семью третий месяц не вижу и ничего, держусь. Переживаю за жену, жена на сносях. Поэтому тороплюсь! А ты, я вижу, не любишь, когда тебя торопят! Ну так, не будем торопиться!

Львица недовольно зевнула и покосилась в сторону мирно посапывающих львят.

«Спят еще, но скоро проснутся, позовут. Какое ей дело, до этого «Нового», скоро придет «Старый» и все пойдет как обычно, как на охоте, слежка— гонка— добыча. Вместо добычи давали кусок мяса, после выступления!"

Афина ждала команды и вот раздался громкий стук и голос за кулисами проревел:" Афина и ее укротитель!"

— Ну, все пора, красавица! — сказал «Новый» выпуская львицу из клетки.

Работали слажено, но думали каждый о своем. Львица, машинально прыгая сквозь кольца, думала о своих несмышленышах: Тиме и Томе, их скоро должны были пересадить в другую клетку; а ей, так не хотелось расставаться с ними, пока она не научила их главному — охоте; думала о том, как долго еще работать с новым дрессировщиком и будет ли ей так легко работать как раньше, когда придет «Старый».

А «Новый» непонятно, о чем он думал, наверное, о человечьей жене, которая вот-вот должна была окатиться.

Кто знает, как это у людей, но Афине, когда она рожала Тима и Тома было не просто!