Валентинка № 108

Через версты-мили-километры не разглядишь. Но слышу: ворчишь, ворочаешься, беспокойна. Плохой день, небо в тучах. Бормочешь под нос, пятерня гуляет в непослушных волосах. Многословие — в помарках, рифмах, покореженных словечках — ссыпаешь на головы, редкий не пригнется. «Ведьма!» — нежные духом воздевают очи во мраке ночи.

Не морщишься даже… «ведьма» — от «ведать», «знать». Ведаешь, знаешь, видела — и человеческую глупость, и подлость, и жадность, но и добро помнишь — многое-многое, куда уж больше…

Бьешь, не задумываясь, но и любишь также — наотмашь. Упрямая: и своим, и чужим попадает. Бывает, обидишь — сама переживаешь, но бормочешь: «Зато я права…»

Разная. Пляшешь на гранях, меж граней — на грани. Острые, режут. Саднят ранки, не унять. Отвлечься бы. И снова пальцы на клавишах, слова — рикошетом, мир за экраном растет. Ничего, стерпится — перемелется, книжка будет.

Фух… к исходу плохой день, ночь пришла, укрыла, укутала. Шепчет: «Уймись, воительница». Прошла гроза. Тихие твои звери, шумные твои звери придут, ткнутся в ладони, заскулят нежно — их-то не обманешь. Сердце человеческое чуют, а сердце — не под снегом. Живое.