Урок невоцерковленному или Пасха по-киевски

Для меня Пасха никогда не была каким-то особым праздником. Церкви в лесном поселке, построенном при советах, разумеется, не было, родители были достаточно принципиальны, чтобы не «секутиться» перед Богом и не придавать сакрального смысла тому, чему не научились его придавать, да и я как-то никогда не пылал страстной любовью к подобного рода празднествам. Ну покрасили яйца (все же красят), произнесли дежурную фразу — и пошли все по своим делам. И вот…

Здесь всё совсем иначе. Разговоры о Пасхе начинаются за неделю до праздника: что кушать, в какую церковь пойдем, воспоминания о прошлых праздниках, закупки почти гигантских размеров и тщательное оберегание колбаски от преждевременного съедания.

  В субботу все уже собрались вместе, ибо идейному лидеру приспичило проснуться аж в шесть (хорошо, что не приспичило идти на всенощную) утра, а посему нечего разбредаться по разным кроватям, давайте-ка все вместе уснем, проснемся — и пойдем. С «уснем» только у него не вышло проблемы. Трое нас ворочались, ежеминутно просыпались, крестили во сне ювелирные украшения и пекли грибные пирожки для Джонни Деппа. В шесть утра счастливые наши лица осветили радостью кухню. Идеолог паломничества подгонял и в кои веки собрался быстрее всех.

Чтобы вы понимали. Праздник — день, когда можно выспаться. А для меня подъем в праздник в шесть утра равнозначен долгой мучительной смерти. Но я стойко проснулся, умылся и вышел во двор. Бодро потрясая корзинкой мы двинулись в ближайшую церковь.

… И туда двинулись все остальные. Серьезные, с корзинками, детьми, платками люди шли туда и обратно. Я думал, что мы одни такие, с позволения сказать, идиоты, которые в половину седьмого куда-то там пойдут, ан-нет! Народу было много. Вернее, для меня много. А меня разубедили: мол, это маловато, приход новый, церковь еще не достроили, кто-то из принципа ездит в центральные соборы или именные церквушки… Омг, подумал я, но промолчал.

Колокольный звон — это отлично. Люди в круге и цистерна неподалеку («Вполне может быть, что со святой водой»), бабулечки, дяденьки, молодежь (что вообще меня убило) и священники. О, это была феерия! Таких священников я еще не видел. Лица такие… ммм… Стрижки бобриком, трехдневная щетина, телосложение мощное, святит как кулаком машет. Вернее как, гармоничнее с таким лицом батюшка смотрелся бы, если бы имел банду «на районе». Тут же в кулачок пошли шутить о колокольном звоне: «у нас на районе не звонят, а звОнят», о самом батюшке: «наколи мне купола», «да вообще это милиционеры под прикрытием!». Кощунствовали, конечно, грешники, но ударная доза святой воды, думается, нам поможет. В общем, как ни странно, зарядились эмоцией положительной, кучу еды освятили, умылись заодно, добрались до дома под шутки-прибаутки — и разговелись.

Да, в Украине не кормят, а пытаются убить едой. Это истина. Масик еще переживал, что еды может не хватить, а в итоге всего было так много! Водочка в восемь утра, обильный завтрак: мой желудок осознал, что Пасха — великий праздник и с этим нужно просто смириться. А видели бы вы лица моих друзей. Столько покоя, мира и няшности во взглядах. Поначалу я списывал это все на то, что никто ж не выспался, но потом понял, просто настроение такое… И ведь никто из них не православный, никто не почитает христианского бога, но праздник для них — дань традиции, но в первую очередь, пожалуй, возможность сбросить весь негатив, зарядившись какой-то другой энергией, которая вчера Киев просто затопила. Очень классно.

Самые слабые под прикрытием «надо проверить, как там котик» ушли спать, а мы остались. Под коктейль, салко и пасхи говорить за жизнь. И темы-то вчера какие были! О священниках в России и Украине, о церквях, о подвижниках, о духе праздника. И тихо-тихо так было и вокруг, и внутри. Странно немного, но в то же время настолько круто.

Когда народ чуток поспал, поехали гулять. Куда ехать? Конечно же, в Лавру! О, это прелестное место. Это место… ну не знаю какое, но восхитительное! Я о Лавре напишу еще, как только будет время побродить там более… спокойно. А так шел мерзкий дождик, кое-кто был на каблуках, погода маленько портила настроение… В общем, не до прогулок. Но древнейшие фрески, м, какие там фрески! И проход сквозь главные ворота, если верить легенде, простил нам все прегрешения. Даже намеки на купола по плечам у священника.

Заехали в еще один монастырь. Там чудодейственная икона. Внутрь я не рискнул. Не был готов. А мне к такому готовиться нужно. Но народ вернулся с такими просветленным лицами, что и буддийские монахи бы так не смогли. Наверное, там хорошо.

Потом покатались по городу, вернулись домой. Зашел разговор о киевских пещерах под Лаврой, погуглили, удивились, еще часа полтора говорили об этом. Потом сели смотреть седой выпуск Клуба путешественников о Киеве. Полностью насладились уже архивной киносъемкой и постулатами советской власти… Впрочем, натолкнулись на еще одну тему — Киево-Могилянская академия, от нее — к архитектору Городецкому, от него — снова к церковным темам каким-то. Я это описываю потому, что хочу понять, как так получается, что в праздник, который по своей религиозной наполненности ни для кого не имеет огромнейшего значения, мы умудрялись (как-то так само получалось) говорить только о высоком, не вспоминать плохого или раздражающего. И, несмотря на ранний подъем, говорить-говорить-говорить до полуночи еще. Не нахожу иного объяснения, кроме как особенность атмосферы.

Все вокруг спокойны, спокойны тихой такой радостью. А еще говеют. И никто не стесняется этого, никто не создает себе постного праведного лица, о страстях Христовых не поминает. Люди просто умеют отмечать праздники. И улыбаться. И быть собой без личин истого православия головного мозга. От этого в Киеве очень хорошо на Пасху. Даже если ты отвечаешь на «Христос воскресе!» чем-то вроде «Не факт».