ОффтопикПропуск в правительство звезды: Сун-ят-сену, Рабиндранат Тагору,
Вильсону, Керенскому.
Предложения
Законы быта да сменятся
Уравнениями рока.
Персидский ковер имен государств
Да сменится лучом человечества.
Мир понимается как луч.
Вы — построение пространств,
Мы — построение времени.
Во имя проведения в жизнь
Высоких начал противоденег
Владельцам торговых и промышленных предприятий
Дать погоны прапорщика
Трудовых войск
С сохранением за ними оклада
Прапорщиков рабочих войск.
Живая сила предприятий поступает
В распоряжение мирных рабочих войск.
21 апреля 1917
Кузнечик
Крылышкуя золотописьмом
Тончайших жил,
Кузнечик в кузов пуза уложил
Прибрежных много трав и вер.
«Пинь, пинь, пинь!» — тарарахнул зинзивер.
О, лебедиво!
О, озари!
чот все поутихли... а люди... а люди вона как умеютБойфренд Ивановой торговал элитной сантехникой.
На день рождения осчастливил Иванову крутым унитазом.
За треть цены.
В том смысле, что две трети – подарок.
Деликатная Иванова мысленно охнула, ибо треть сильно впечатлила, однако книжное воспитание не позволило ей отправить дарителя подальше, вместе с унитазом.
Бойфренд ивановскую треть пересчитал, посомневался над одной купюрой, но всё ж её принял, и сказал, Верунчик, по этому телефончику позвони, человечек придёт установит, я ему тоже звякну, скидку сделает.
Иванова сдуру позвонила.
Человечек пришёл, день провозился, пытаясь впихнуть престижный подарок в простонародный санузел, раскурочил весь кафель, первые два часа сдерживался, далее разговаривал исключительно матом и восклицательными знаками.
В том же стиле сообщил, вот тут заводской брак, ничего, со временем привыкнете, хоть убей, не пойму, на хрена вам эта гаргара сдалась?!
Скидку не сделал.
Бойфренд остался в прошлом, а в настоящем у Ивановой унитаз с пультом управления, крайне занимательной системой смыва, наводящей на мысль о засоре канализации, и нервным несговорчивым характером.
За два года Иванова почти привыкла.
А гости сильно пугаются, из туалета выходят бледные и молчаливые.
Другую Иванову попутал бес.
Такое случается даже с рассудительными особами.
Грандиозная распродажа, сумасшедшие скидки, почти даром, и Иванова вышла из магазина с говорящими весами, красивыми, нежно-фиалкового цвета.
Дома вспорхнула на них, вслушалась, всмотрелась, и, как сказано в одном романе, «гримаса непонимания и боли исказила её античные черты».
Если бы весы были предметом одушевлённым, то, узрев это искажение, в ужасе откусили бы грешный свой язык.
Увы, китайские производители плевать хотели на первый закон робототехники.
Иванова взяла себя в руки и стала думать.
Откуда, ну откуда взялись эти страшные цифры, если юбки не трещат и джинсы застёгиваются без усилий.
Спросила у интернета.
Интернет наговорил всякого-разного, но основной мыслью было – лишний вес может накапливаться в самых неожиданных местах, и ежели пустить всё на самотёк, то рано или поздно он проявится и в стратегических важных районах талии и попы.
Вспухнет – так выразился интернет.
Иванова пнула весы и занялась арифметикой.
Вычла, разделила в столбик, получилось, чтоб к лету не вспухло, надобно ежедневно терять по девяносто грамм.
Лучше по сто, но будем реалистами.
Следующая неделя стала адом.
Посторонний наблюдатель, заглянув в ивановский холодильник, решил бы, где-то рядом обитает принудительно-травоядное существо, очень злое.
Весы стояли насмерть, мерзким анорексичным голосом злорадно сообщали – фиг тебе, Иванова, а не похудение.
А в субботу к Ивановой забежала подруга.
Сказала, я ненадолго, давай кофе попьём, я тортик принесла.
Желудок Ивановой глухо застонал.
В унисон с самой Ивановой.
Погоди, сказала подруга, выслушав горестную историю, тут что-то не так, не вижу я на тебе этих килограммов, дай-ка на себе проверю, вчера в бассейне была, взвешивалась, что?! да не может быть!
Взгромоздились на весы вдвоём.
Весы озвучили прежнее.
Взвесили стопку книг, килограмм на двадцать.
Без изменений.
Иванова потом рассказывала, что редко когда в жизни испытывала такой прилив счастья, как в момент выбрасывания весов в мусорный ящик.
А вот ещё.
У третьей Ивановой живёт стиральная машина, очень своевольная, влюблена в мастера-ремонтника.
Мастер Пётрандреич приходит чаще друзей и родственников, стал своим человеком в доме, знает, где лежат тапки.
Иванова говорит, ты только представь, позавчера починили, проверили, а сегодня она уже огрызается!
а я постигаю… постигаю
Сун-ят-сену, Рабиндранат Тагору,
Вильсону, Керенскому.
Предложения
Законы быта да сменятся
Уравнениями рока.
Персидский ковер имен государств
Да сменится лучом человечества.
Мир понимается как луч.
Вы — построение пространств,
Мы — построение времени.
Во имя проведения в жизнь
Высоких начал противоденег
Владельцам торговых и промышленных предприятий
Дать погоны прапорщика
Трудовых войск
С сохранением за ними оклада
Прапорщиков рабочих войск.
Живая сила предприятий поступает
В распоряжение мирных рабочих войск.
21 апреля 1917
Кузнечик
Крылышкуя золотописьмом
Тончайших жил,
Кузнечик в кузов пуза уложил
Прибрежных много трав и вер.
«Пинь, пинь, пинь!» — тарарахнул зинзивер.
О, лебедиво!
О, озари!
Заклятие смехом
О, рассмейтесь, смехачи!
О, засмейтесь, смехачи!
Что смеются смехами, что смеянствуют смеяльно,
О, засмейтесь усмеяльно!
О, рассмешищ надсмеяльных — смех усмейных смехачей!
О, иссмейся рассмеяльно, смех надсмейных смеячей!
Смейево, смейево!
Усмей, осмей, смешики, смешики!
Смеюнчики, смеюнчики.
О, рассмейтесь, смехачи!
О, засмейтесь, смехачи!
На день рождения осчастливил Иванову крутым унитазом.
За треть цены.
В том смысле, что две трети – подарок.
Деликатная Иванова мысленно охнула, ибо треть сильно впечатлила, однако книжное воспитание не позволило ей отправить дарителя подальше, вместе с унитазом.
Бойфренд ивановскую треть пересчитал, посомневался над одной купюрой, но всё ж её принял, и сказал, Верунчик, по этому телефончику позвони, человечек придёт установит, я ему тоже звякну, скидку сделает.
Иванова сдуру позвонила.
Человечек пришёл, день провозился, пытаясь впихнуть престижный подарок в простонародный санузел, раскурочил весь кафель, первые два часа сдерживался, далее разговаривал исключительно матом и восклицательными знаками.
В том же стиле сообщил, вот тут заводской брак, ничего, со временем привыкнете, хоть убей, не пойму, на хрена вам эта гаргара сдалась?!
Скидку не сделал.
Бойфренд остался в прошлом, а в настоящем у Ивановой унитаз с пультом управления, крайне занимательной системой смыва, наводящей на мысль о засоре канализации, и нервным несговорчивым характером.
За два года Иванова почти привыкла.
А гости сильно пугаются, из туалета выходят бледные и молчаливые.
Другую Иванову попутал бес.
Такое случается даже с рассудительными особами.
Грандиозная распродажа, сумасшедшие скидки, почти даром, и Иванова вышла из магазина с говорящими весами, красивыми, нежно-фиалкового цвета.
Дома вспорхнула на них, вслушалась, всмотрелась, и, как сказано в одном романе, «гримаса непонимания и боли исказила её античные черты».
Если бы весы были предметом одушевлённым, то, узрев это искажение, в ужасе откусили бы грешный свой язык.
Увы, китайские производители плевать хотели на первый закон робототехники.
Иванова взяла себя в руки и стала думать.
Откуда, ну откуда взялись эти страшные цифры, если юбки не трещат и джинсы застёгиваются без усилий.
Спросила у интернета.
Интернет наговорил всякого-разного, но основной мыслью было – лишний вес может накапливаться в самых неожиданных местах, и ежели пустить всё на самотёк, то рано или поздно он проявится и в стратегических важных районах талии и попы.
Вспухнет – так выразился интернет.
Иванова пнула весы и занялась арифметикой.
Вычла, разделила в столбик, получилось, чтоб к лету не вспухло, надобно ежедневно терять по девяносто грамм.
Лучше по сто, но будем реалистами.
Следующая неделя стала адом.
Посторонний наблюдатель, заглянув в ивановский холодильник, решил бы, где-то рядом обитает принудительно-травоядное существо, очень злое.
Весы стояли насмерть, мерзким анорексичным голосом злорадно сообщали – фиг тебе, Иванова, а не похудение.
А в субботу к Ивановой забежала подруга.
Сказала, я ненадолго, давай кофе попьём, я тортик принесла.
Желудок Ивановой глухо застонал.
В унисон с самой Ивановой.
Погоди, сказала подруга, выслушав горестную историю, тут что-то не так, не вижу я на тебе этих килограммов, дай-ка на себе проверю, вчера в бассейне была, взвешивалась, что?! да не может быть!
Взгромоздились на весы вдвоём.
Весы озвучили прежнее.
Взвесили стопку книг, килограмм на двадцать.
Без изменений.
Иванова потом рассказывала, что редко когда в жизни испытывала такой прилив счастья, как в момент выбрасывания весов в мусорный ящик.
А вот ещё.
У третьей Ивановой живёт стиральная машина, очень своевольная, влюблена в мастера-ремонтника.
Мастер Пётрандреич приходит чаще друзей и родственников, стал своим человеком в доме, знает, где лежат тапки.
Иванова говорит, ты только представь, позавчера починили, проверили, а сегодня она уже огрызается!
и ещё есть многа