Удивительное рядом. Жесть жизни

Ник — varyag. Стихи — разные.  

* * *

Еще до того, как сказано было Слово,

И стало плотью, набра́ло цвета и массу,

Между двенадцатью и половиной шестого

Кто-то метался в поисках своего часа;

Это привычным стало… Потом, все забылось.

Тысяча лет это – сон. А кому-то – Эра…

Хиппи двухтысячных дружно «спасали Вилли»,

Веря Хайнлайну… Правда, он сам не верил.

Впрочем, для звёздной пехоты звезда – орешек.

Лишь бы пехоте сталось увидеть звезды,

Те, что инопланетный запутал Леший,

Шлемы задумав птицам раздать на гнёзда.

Кто ж перевёл-то?! Лучше бы мы и не знали!

Круглую землю. Ну и — лекарство от рака.

Здесь, на подкорке — Тошкины «трали-вали»…

Там… за лопату торг… И, похоже – драка.

Я говорил о любви. Но опять — на маты.

Я – о тебе. Ну прости. Не хотел. Сорвалось…

Просто, у них такие же автоматы.

Просто тебя, мне (помнишь, как было?) мало…

Просто мой зонтик под град ни хрена не годен.

Просто броня крепка только в старой песне.

Просто…

Убитый мозг чепуху горо́дит…

Видимо, в крайний раз…

И предельно честно…

* * *

Забери себе то…

Что осталось ещё от меня.

Забери себе все, что с тобою у нас не сложилось.

Я ушел от тебя проклиная свою одержимость,

Поменяв все, что есть на осколки вчерашнего дня.

Забери себе то…

Что во мне не успело сгореть,

И сгореть не могло, потому что всегда остается

Память мертвой материи в центре ядра того солнца,

Что потухло, планеты свои обрекая на смерть.

Где горела душа, ныне поле холодной золы,

Забери себе все…

И уйди…

Или нет! Оставайся!..

Я плачу по счетам не взглянув в содержимое прайса,

По которому черти для нас накрывают столы.

* * *

Подошел третий год. На весах непутёвой фортуны

Всё качаются чаши, без шансов уйти на покой.

Кто подумать бы мог… хотя кто тогда, в общем-то, думал.

Просто чувства сложились рифмуясь, строка за строкой.

Просто звезды сошлись, как и было обещано мною,

Был бы жив Галилео, сошел бы, бедняга, с ума…

Третий год я, как будто плыву на ковчеге у Ноя,

Ощущая себя, как та тварь, что осталась сама.

Переполнена чаша терпения. Так и бывает.

Слишком долго был пуст, и забытым валялся сосуд.

Без привычки в него наливая, не видели края.

Наливали вдвоём,

Я один его не унесу.

* * *

Когда всему вопреки стремишься навстречу,

Увидеть лицо, прикоснуться, и будь — что будет!

Такие простые и необъяснимые вещи…

Казалось бы… И? Мы живые? Люди?!

Слышишь: “ну как дела? А когда обратно?“

Видишь свою мечту. А она не видит.

И хочется ей дышать, и дышать, и дышать. Но

Никак не застать ее в газообразном виде.

Протянешь руку — она утечет сквозь пальцы,

Нет, не водой — убитым жарой пломбиром…

Да бог с ним. Проехали. Мой черепаший панцирь

Снова на мне.

Будь здорова.

Мира.