О детях и свете или По-настоящему

Подарки последних дней лета, искренние, настоящие, чуть ностальгические, как

Прогулки по городу, не всегда в одиночестве, потому что всегда есть с кем.  

Моя маленькая подружка,

Встречая, сразу кидается обниматься, и я завидую: сама так уже не могу. Может с увлечением рассказывать о том, как кто-то испортил их с друзьями тайное место, таинственную пещеру под пологом ветвей разросшегося сибирского клена. Это не ложь, это сказка с примесью горькой были. У них была пещера. У каждого ребенка есть своя особенная свобода, дающая прямо на улице обнять совершенно в сущности незнакомую взрослую тетушку, один раз сводившую в кино, и на вторые сутки знакомства спросить: «а можно на ты, а то неудобно».

И опять завидую. Ребенок еще не знает, что искренность неудобна и поэтому не нужна и позже будет искоренена. Испорчена, как тайная пещера. Впрочем, я же не об этом.

уже двенадцать. Сейчас — уже, а в апреле было еще. Я не видела ее несколько месяцев, и за это время ребенок стал чем-то большим. Вырос. Это не новая ее звонкая золотая стройность, устремленность из себя в мир, не собственный стиль в одежде и не умение говорить о многих вещах и понимать их, хотя все это – есть. Это ближе к тому, что вот была ночь, и вдруг взошло солнце, осветив привычные вещи, дав понимание: все – особенное.

…А как растут взрослые? Напрашивается взрослый ответ — никак. А зачем? Они прирастают не качеством, а количеством. Создают группы и стаи. Единственное понимание какое нужно — безошибочное опознавание своих и чужих.

Восемь и двенадцать лет, мои подружка и племяшка, встретились, когда я повела их смотреть на запуск светящихся воздушных шариков. Впрочем, до этого мы побродили по Сити Моллу с его бутиками, ресторанами, местами игры и отдыха.

Двенадцатилетней расцветающей уже стали интересны магазины. Восьмилетняя хотела

(спасибо доброму охраннику, который сначала дал ее сфотографировать, а потом с улыбкой сказал, что это нельзя), и громко радоваться почти всему. И тянуться к старшей девочке, несмотря на разницу возрастов и интересов. Искренне тянуться, не замечая разницы и тем сводя ее на нет. Так что старшая

Если бы так легко исчезали перегибы взрослых, особенно нарочные и те, что с висящей над ними надписью «ИМХО», поражающей молнией любого несогласного.

…Может для того чтобы вырасти, надо остаться ребенком, лелеять в себе не имхо, а свободу не делить, а делиться? И только такой взрослый правильный и настоящий? Хорошо бы. Тогда было бы проще да и стаи, пожалуй, складывались по принципу общей на всех мирной тайной пещеры, а не общей открытой войны.

Мороженое? Было. Как без него. Фисташковое. Клубничное. Тирамису. Ванильное. Больше мы не осилили, да и не стали пытаться. Есть «не в себя» тоже могут только взрослые.

Потом вышли на воздух. Уже темнело. Купили два «шарика желаний», желтый и голубой с красивыми огоньками внутри, переливами красного, зеленого и синего. Чем больше темнело, тем ярче они светили. Обычное дело. Это не всякого человека темнота снаружи заставляет ярче светиться. А может, человек сам не хочет. Засветишься ярче других, и придется за это отвечать.

Глазастая Настя углядела на асфальте тот красно-сине-зеленый проблеск какой жил у нас в шариках. Чей-то явно лопнул и сверкающий диодик освободился и выпал.

«Ребенку для счастья нужно очень немного, но это немногое должно быть настоящим». Настёне — свет в ладони. Ангелине — выбранный ею на «Али-Экспрессе» школьный рюкзачок, весь в звездных галактиках — как мой любимый компьютерный стул. В такие моменты я счастлива, что взрослая, и имею финансовую свободу делать подарки. Свобода. Почему мы отдаем ее быстрее всего и расстаемся без сожаления? Свою личную внутреннюю и внешнюю — за что-то общее и стайное или мелкое и пустое, вроде возможности потрафить в сиюминутных желаниях какому-то одному человеку? Нет, я опять не о том.

А потом стемнело окончательно. До звезд. На Площади светились у кого шарики, у кого телефоны, у кого

Видео не удалось, не хватило росту и наглости пролезть в первый ряд (хотя Настёну я туда протолкнула)

"QwJVDWFf5GM"

В пол-одиннадцатого вечера «шарики желаний» взлетели в вечернее небо под «Time to say goodbye».

"uFUXEn5mcGU"

Вот так бы прощаться время от времени — и не со свободой, с неискренностью, с «ну просто сделай, ты же мой друг!», отдающими чем-то не тем похвалами и песнями о твоих великих и вечных достижениях и прогрессе. Ребенок, который весь комок энергии и солнца, который не хочет останавливаться знает больше о прогрессе и достижениях. Что они не бывают вечными, что все, не сменяемое новым, умирает. Ребенок знает, что может все и естественным образом включает в это «все» лишь настоящее. И даже знает, что все проходит, а что прошло, того и нет. Совсем и негде, как уходящего лета. Даже если в кармане еще лежит красивый фантик от съеденной конфеты. Да, взрослый знает то же самое, но по-своему. Мы не умеем оставлять что-то себе – по-настоящему, чтобы оставался свет. Настя отпустила шарик лететь. Ангелина забрала свой с собой. Желание ее и так исполнится — с моей помощью.

Жаль, что лето все же пройдет, несмотря на все чудеса и желания. Но пока — оно еще здесь. И это по-настоящему.