На заре моей журналистской деятельности приходилось делать репортажи острой социальной тематики. Скажу вам, что все то «кричащее» из заголовков газет — малая толика того, что на самом деле происходит. Не у «звезд», среди бедных слоев населения. В любой стране и в любом обществе есть свое «дно», и оно может быть даже не двойным, а тройным. Самое страшное, что общество навсегда теряет именно тех, кто мог бы его поднять, если бы этого споткнувшегося человека самого успели вовремя поддержать, не дали ему спуститься ниже, исчерпав все свои ресурсы.
Потому отмечу, что рассказ, кроме того, что написан профессионально в литературном плане, не является «фантомом» скучающего воображения. Это крик, безнадежный и пронзительный крик, и вопрос в том, способны ли мы вовремя его услышать.
Сейчас я не имею права выяснять, являетесь ли Вы автором рассказа, потому дискуссия возможна только после завершения всех процедур конкурса. Касаемо портрета героини напомню Вам слова, переданные ведущей как ответ автора на вопрос одного из комментаторов: " «Что это: следствие неудач по отвоёвыванию кладбища от застройки или намёк автора на то, что, может, ГГ не так уж и права, упрямо цепляясь за идею, в которой уже давно никто не видит смысла?»
«скорее косяк повторившегося автора»"
Следовательно, автор не закладывал в рассказ спонтанность проявлений героини и ее алогичность.
Рассказ остро социален и жесткостью поднятия темы может соперничать с хорошей публицистикой, что не умаляет степени его художественной ценности.
Отмечу качественную драматургию произведения, в котором каждый персонаж является не столько героем, как образом-функцией, символом, с помощью которых автор подводит читателя к осознанию драмы: люди хотят быть обмануты, они жаждут найти успокоение хоть в вере, хоть в обмане, не видя для себя разницы между тем, что освобождает от гнета ответственности, и тем, что освобождает в принципе, оставляя человека наедине с его выбором.
Мы видим в рассказе достаточно страшных в своей натуралистичности моментов, и это не только свидетельствует о том, что автор владеет стилистикой хоррора и сумел, не уходя от правды в вымысел, создать жуткую и явственную картину отображаемого им мира.
Не буду сетовать на смешение жанров, поскольку как в жизни уживаются правда и ложь, восторг и презрение, так и мастерство писателя, публициста, поэта в первую очередь состоит в том, чтобы прозвучать и быть услышанным. И я слышу и вижу трагедию трансформации отдельного человека, вопреки испытаниям не ставшего монстром или фанатиком, но открывшего путь к свободе. Слышу и голос психиатра-экспериментатора, разочаровавшегося в человечестве и людях. И слышу опьяненный, алчущий и бессмысленный рев толпы оставшихся «прихожан».
Рассказ не дает однозначного ответа, читатель может увидеть любой из вариантов развития событий и соотнести увиденное с реальностью.
Похвалю автора за грамотность. Если не считать нескольких пропущенных запятых и опечатки в слове, написано вполне прилично и качественно. Однако как журналист я привык придираться к деталям, потому «углублюсь в породу», отсеивая полезные руды от песка, чтобы хорошее стало лучше. Рассказ привлек мое внимание.
Говоря кратко, в рассказе описывается противостояние человека и системы – женщины, адвоката мертвых, и мира живых, которых, по ее мнению, становится слишком много, а потому они вытесняют мир мертвых в жажде ресурсов и территории для жизни.
Жизнь в описываемом мире сложная – часто пропадает электричество, отчего, судя по всему, героиню обуревает зверский голод, и она еле добегает до магазина:
«А мои поставщики света то и дело оставляли без него весь район. И тогда приходилось срочно бежать в ближайший магазин закупаться «быстрой едой»» — но при всем том адвокат против постройки новых магазинов, поскольку живые хотят слишком многого. А ей хочется всего лишь поесть, и то моментально. Почему аналогичные желания не прощаются прочим живым, не объяснено.
«Но я сорвала пакет с руки и изо всех сил швырнула на лестницу. Хотелось заорать, и в мыслях моих он звучал, тот вопль, то рычание голодного чудовища, слишком живого, чтобы не хотеть того же, что и остальные живые» – шедевр казуистики, когда госпожа адвокат оправдывает себя тем же, что для прочих живых звучит обвинением.
«Продукты весело и звонко, порой с радостным «чпок» раскалывающихся стеклянных банок покатились по лестнице. Мой обед и ужин» — (на отсутствие аппетита та, кто недовольна растущими запросами живых, не жалуется).
Далее поговорим о мотивах, альтруизме и уважении.
«Я защищаю мертвых и для себя тоже, и это нормально. Но вот, например, меня не защищает никто» – (сетует героиня).
"— Я хочу чего-то не только для себя. — Почему-то захотелось оправдать и человечество. — И другие тоже" – (обратите внимание на написание прямой речи).
Какой видят героиню читатели и окружающие персонажи? «Я старалась им улыбаться — хищно и многообещающе, как, наверное, улыбалась валькирия, забирая людей»
Похоже, по ряду подобных причин ее недолюбливают: «Впрочем, когда я почти сразу отправилась на кухню помогать женщинам с готовкой, никто не возразил».
А уважения адвокату хочется. Не в этом ли корень конфликта и спонтанно возникающей агрессии? «мне хотелось толкнуть ее, ударить, обругать. Да, я защищаю права мертвых… Но похоже, не заслуживаю уважения с их стороны. Вот так новость»
Героиня не терпит оценок от других, зато сама щедро одаривает всех оценками: ее окружают плюгавые субьекты, медлительные продавщицы с нелепыми форменными пуговицами, судьи-предатели, глупые соседки с фантазией и звериными мордочками. Мы видим, что героиня любит судить всех вокруг (хоть она адвокат, а не судья), но способна ли она адекватно оценить саму себя? По ходу рассказа не раз встречаем моменты любования героини идеализированным образом себя самой:
"— Молюсь за тебя, — ответила она, (стоило бы начать новое предложение) голос красивый, как и она сама, белокурая и смуглая, а металл кольчуги только оттеняет эту необычную воинственную красоту" — «Впрочем, наверное, она — это я»
«первым заметила свое отражение в блестящем ковше землемашины. Белокурая. Синие глаза и крылья. Кажется, запах мокрых перьев был моим. Но запах мокрой земли нет» — позвольте спросить, почему героине претит запах мокрой земли, в которой погребены мертвые, чьи могилы она настолько рьяно защищает? И не являются ли ответом на все ее проблемы слова священника: «Отец-Посредник не стирал непристойности, говорил, что-то вроде: «чем больше грязи снаружи, тем ярче свет внутри»» – насколько этот тезис близок адвокату?
Насколько видно из текста, задумываться героиня не любит и не хочет, как и здраво оценивать степень собственной адекватности:
«Только спросил: — Что? Нравится?
— Думать? Нет»
«думать я не могла и не хотела, и сказки пришлись мне для этого в самый раз»
"— Также рекомендуется посетить специалиста по нервическим состояниям…
Рекомендуется — не обязаловка. Могу и не ходить, и не пойду"
И еще к характеристике героини:
«Великий бог Всеприятия! Три дня! Три выходных дня, в которые я могу заниматься, чем хочу!»
И чем же займется наша героиня? Сходит на кладбище в поисках тишины, почитает сказки, чтобы не думать, зайдет к глупой с ее точки зрения соседке, а потом – к судье, у которого праздник, а к праздникам адвокат равнодушна, как равнодушна и к атрибутам праздников:
«К фейерверкам я была равнодушна, а к непорядку — нет»
Можно согласиться с тем, что серьезной женщине не пристало радоваться фейерверкам, но ее отношение к книгам также, мягко говоря, специфическое:
«Книги весили ужасно и страшно воняли, когда горели»
Почтения к ритуалам у адвоката также нет, откуда же появилась фанатичная привязанность к могилам?
"— Только если не придется петь или исполнять еще какой-нибудь пустой ритуал". И как это коррелируется с отношением к похоронам:
«Просто нас, живых, слишком много, на мертвых не остается времени, поэтому обряд похорон занимает от силы двадцать минут, а места на земле не занимает вовсе»
Есть в рассказе и мизансцена настоящих мимов, которые начинают делать и делают жесты – каждый свой, а на губах у них вопросы:
«Он начал делать жест — кинуть неугодную книгу в огонь, но я сделала свой, и книга оказалась уже в моих руках. И новый вопрос на губах»
По прочтении рассказа напрашиваются неутешительные выводы о том, что с точки зрения героини живые люди не заслуживают защиты (странно, почему при этом адвокат сетует, что никто не защищает ее, если она сама живая и защищает мертвых, а не живых), они – вечно алчущие агрессоры, которых стало слишком много, а потому они эгоистически поглощают мир мертвых – мир памяти, которую нужно хранить. Возникает вопрос: неужели после смерти человек автоматически становится святым, средоточием памяти и тому подобное, если при жизни он не представлял собой никакой ценности? И не слишком ли жестоко и небрежно относится адвокат к живым, памятуя о том, что
«С живым человеком легко попрощаться, особенно зная, что скоро снова увидишься». Жизнь слишком коротка, она явно короче смерти.
Рассказ с многообещающим, в рамках конкурса хоррор-произведений, названием с первых строк изобилует неточностями и ошибками, часть из которых отмечу для наглядности:
«Бодрым шагом, помогая при ходьбе тростью» – (кому?).
«Вывеска оказалась металлическим квадратным листом в локоть длинной» – (длиной).
«Я подошел ближе — вывеска висела на уровне глаз» – (а сидение сидело).
«Я двинулся в направлении к той улицы» – (улице).
«С большим вниманием, изучая дома, чтобы не пропустить нужный, я все время замедлял шаг, и вот, наконец-то оказался на месте» – (пунктуация).
Одна шестая часть рассказа, и столько ошибок, что перечислять дальше смысла как читатель, а не рецензент, не вижу.
Среди возникших при чтении вопросов первый: почему герой решил, что вывеску с приглашением оставил граф или князь? Если самолюбию героя льстит именно приглашение от особ именитых, это не помешало бы обозначить в его чертах характера. В целом, рассказ производит впечатление фрагмента более крупного текста, а потому остается бессмысленным и незапоминающимся рядовому читателю.
Из положительных моментов отметил бы умение автора создавать тексты в духе мистического стиля, еще и с элементами исторического произведения. Если у рассказа существует или планируется продолжение, текст может приобрести больший смысл — ему очевидно тесно в выделенных рамках.
Рассказ напоминает попытку создать философскую поэму, притчу, но никак не повествование в жанре хоррор.
Ели, перевозимые в фургоне, организовывают побег — это даже не сказка, а обрывок гротескного кошмара, навязчивого и бессмысленного. Какой вывод может сделать читатель, кроме того, что лес и природу нужно беречь?
Головоломная сцена спасения деревьев, сопровождаемая воинственным кличем «За братьев и сестер моих!» напоминает кинематографические эксперименты Михалкова в стиле «Утомленных солнцем-2».
Невычитанность рассказа, ошибки и описки также не остаются незамеченными.
В багаже полезного для автора опыта остается стилистическая приближенность к Эдгару По и создание фантасмагории.
Я успел прочесть рассказ, он небезнадежен, особенно в кинематографическом плане. Больших промахов и нелепостей в сюжете нет. Оценку выставил бы твердую выше среднего балла.
Здравствуйте. Я заполнил анкету и написал одному из организаторов. Где могу получить инструкции по поводу сотрудничества с клубом? Роман пишу исторический.
Совершенно не за что, я не читатель этого рассказа, может, есть другие — мир разносторонний.
Не за что.
Слабый контент, по поводу которого не вижу смысла спорить.
На заре моей журналистской деятельности приходилось делать репортажи острой социальной тематики. Скажу вам, что все то «кричащее» из заголовков газет — малая толика того, что на самом деле происходит. Не у «звезд», среди бедных слоев населения. В любой стране и в любом обществе есть свое «дно», и оно может быть даже не двойным, а тройным. Самое страшное, что общество навсегда теряет именно тех, кто мог бы его поднять, если бы этого споткнувшегося человека самого успели вовремя поддержать, не дали ему спуститься ниже, исчерпав все свои ресурсы.
Потому отмечу, что рассказ, кроме того, что написан профессионально в литературном плане, не является «фантомом» скучающего воображения. Это крик, безнадежный и пронзительный крик, и вопрос в том, способны ли мы вовремя его услышать.
Сейчас я не имею права выяснять, являетесь ли Вы автором рассказа, потому дискуссия возможна только после завершения всех процедур конкурса. Касаемо портрета героини напомню Вам слова, переданные ведущей как ответ автора на вопрос одного из комментаторов: " «Что это: следствие неудач по отвоёвыванию кладбища от застройки или намёк автора на то, что, может, ГГ не так уж и права, упрямо цепляясь за идею, в которой уже давно никто не видит смысла?»
«скорее косяк повторившегося автора»"
Следовательно, автор не закладывал в рассказ спонтанность проявлений героини и ее алогичность.
Вам известен термин «тавтология»? Писатель, журналист, пиар-менеджер должны владеть словом или переквалифицироваться по более доступным направлениям.
Пожалуйста.
Рассказ остро социален и жесткостью поднятия темы может соперничать с хорошей публицистикой, что не умаляет степени его художественной ценности.
Отмечу качественную драматургию произведения, в котором каждый персонаж является не столько героем, как образом-функцией, символом, с помощью которых автор подводит читателя к осознанию драмы: люди хотят быть обмануты, они жаждут найти успокоение хоть в вере, хоть в обмане, не видя для себя разницы между тем, что освобождает от гнета ответственности, и тем, что освобождает в принципе, оставляя человека наедине с его выбором.
Мы видим в рассказе достаточно страшных в своей натуралистичности моментов, и это не только свидетельствует о том, что автор владеет стилистикой хоррора и сумел, не уходя от правды в вымысел, создать жуткую и явственную картину отображаемого им мира.
Не буду сетовать на смешение жанров, поскольку как в жизни уживаются правда и ложь, восторг и презрение, так и мастерство писателя, публициста, поэта в первую очередь состоит в том, чтобы прозвучать и быть услышанным. И я слышу и вижу трагедию трансформации отдельного человека, вопреки испытаниям не ставшего монстром или фанатиком, но открывшего путь к свободе. Слышу и голос психиатра-экспериментатора, разочаровавшегося в человечестве и людях. И слышу опьяненный, алчущий и бессмысленный рев толпы оставшихся «прихожан».
Рассказ не дает однозначного ответа, читатель может увидеть любой из вариантов развития событий и соотнести увиденное с реальностью.
Чем смог, пытался докопаться до сути.
Чем смог.
Похвалю автора за грамотность. Если не считать нескольких пропущенных запятых и опечатки в слове, написано вполне прилично и качественно. Однако как журналист я привык придираться к деталям, потому «углублюсь в породу», отсеивая полезные руды от песка, чтобы хорошее стало лучше. Рассказ привлек мое внимание.
Говоря кратко, в рассказе описывается противостояние человека и системы – женщины, адвоката мертвых, и мира живых, которых, по ее мнению, становится слишком много, а потому они вытесняют мир мертвых в жажде ресурсов и территории для жизни.
Жизнь в описываемом мире сложная – часто пропадает электричество, отчего, судя по всему, героиню обуревает зверский голод, и она еле добегает до магазина:
«А мои поставщики света то и дело оставляли без него весь район. И тогда приходилось срочно бежать в ближайший магазин закупаться «быстрой едой»» — но при всем том адвокат против постройки новых магазинов, поскольку живые хотят слишком многого. А ей хочется всего лишь поесть, и то моментально. Почему аналогичные желания не прощаются прочим живым, не объяснено.
«Но я сорвала пакет с руки и изо всех сил швырнула на лестницу. Хотелось заорать, и в мыслях моих он звучал, тот вопль, то рычание голодного чудовища, слишком живого, чтобы не хотеть того же, что и остальные живые» – шедевр казуистики, когда госпожа адвокат оправдывает себя тем же, что для прочих живых звучит обвинением.
«Продукты весело и звонко, порой с радостным «чпок» раскалывающихся стеклянных банок покатились по лестнице. Мой обед и ужин» — (на отсутствие аппетита та, кто недовольна растущими запросами живых, не жалуется).
Далее поговорим о мотивах, альтруизме и уважении.
«Я защищаю мертвых и для себя тоже, и это нормально. Но вот, например, меня не защищает никто» – (сетует героиня).
"— Я хочу чего-то не только для себя. — Почему-то захотелось оправдать и человечество. — И другие тоже" – (обратите внимание на написание прямой речи).
Какой видят героиню читатели и окружающие персонажи? «Я старалась им улыбаться — хищно и многообещающе, как, наверное, улыбалась валькирия, забирая людей»
Похоже, по ряду подобных причин ее недолюбливают: «Впрочем, когда я почти сразу отправилась на кухню помогать женщинам с готовкой, никто не возразил».
А уважения адвокату хочется. Не в этом ли корень конфликта и спонтанно возникающей агрессии? «мне хотелось толкнуть ее, ударить, обругать. Да, я защищаю права мертвых… Но похоже, не заслуживаю уважения с их стороны. Вот так новость»
Героиня не терпит оценок от других, зато сама щедро одаривает всех оценками: ее окружают плюгавые субьекты, медлительные продавщицы с нелепыми форменными пуговицами, судьи-предатели, глупые соседки с фантазией и звериными мордочками. Мы видим, что героиня любит судить всех вокруг (хоть она адвокат, а не судья), но способна ли она адекватно оценить саму себя? По ходу рассказа не раз встречаем моменты любования героини идеализированным образом себя самой:
"— Молюсь за тебя, — ответила она, (стоило бы начать новое предложение) голос красивый, как и она сама, белокурая и смуглая, а металл кольчуги только оттеняет эту необычную воинственную красоту" — «Впрочем, наверное, она — это я»
«первым заметила свое отражение в блестящем ковше землемашины. Белокурая. Синие глаза и крылья. Кажется, запах мокрых перьев был моим. Но запах мокрой земли нет» — позвольте спросить, почему героине претит запах мокрой земли, в которой погребены мертвые, чьи могилы она настолько рьяно защищает? И не являются ли ответом на все ее проблемы слова священника: «Отец-Посредник не стирал непристойности, говорил, что-то вроде: «чем больше грязи снаружи, тем ярче свет внутри»» – насколько этот тезис близок адвокату?
Насколько видно из текста, задумываться героиня не любит и не хочет, как и здраво оценивать степень собственной адекватности:
«Только спросил: — Что? Нравится?
— Думать? Нет»
«думать я не могла и не хотела, и сказки пришлись мне для этого в самый раз»
"— Также рекомендуется посетить специалиста по нервическим состояниям…
Рекомендуется — не обязаловка. Могу и не ходить, и не пойду"
И еще к характеристике героини:
«Великий бог Всеприятия! Три дня! Три выходных дня, в которые я могу заниматься, чем хочу!»
И чем же займется наша героиня? Сходит на кладбище в поисках тишины, почитает сказки, чтобы не думать, зайдет к глупой с ее точки зрения соседке, а потом – к судье, у которого праздник, а к праздникам адвокат равнодушна, как равнодушна и к атрибутам праздников:
«К фейерверкам я была равнодушна, а к непорядку — нет»
Можно согласиться с тем, что серьезной женщине не пристало радоваться фейерверкам, но ее отношение к книгам также, мягко говоря, специфическое:
«Книги весили ужасно и страшно воняли, когда горели»
Почтения к ритуалам у адвоката также нет, откуда же появилась фанатичная привязанность к могилам?
"— Только если не придется петь или исполнять еще какой-нибудь пустой ритуал". И как это коррелируется с отношением к похоронам:
«Просто нас, живых, слишком много, на мертвых не остается времени, поэтому обряд похорон занимает от силы двадцать минут, а места на земле не занимает вовсе»
Есть в рассказе и мизансцена настоящих мимов, которые начинают делать и делают жесты – каждый свой, а на губах у них вопросы:
«Он начал делать жест — кинуть неугодную книгу в огонь, но я сделала свой, и книга оказалась уже в моих руках. И новый вопрос на губах»
По прочтении рассказа напрашиваются неутешительные выводы о том, что с точки зрения героини живые люди не заслуживают защиты (странно, почему при этом адвокат сетует, что никто не защищает ее, если она сама живая и защищает мертвых, а не живых), они – вечно алчущие агрессоры, которых стало слишком много, а потому они эгоистически поглощают мир мертвых – мир памяти, которую нужно хранить. Возникает вопрос: неужели после смерти человек автоматически становится святым, средоточием памяти и тому подобное, если при жизни он не представлял собой никакой ценности? И не слишком ли жестоко и небрежно относится адвокат к живым, памятуя о том, что
«С живым человеком легко попрощаться, особенно зная, что скоро снова увидишься». Жизнь слишком коротка, она явно короче смерти.
Рассказ с многообещающим, в рамках конкурса хоррор-произведений, названием с первых строк изобилует неточностями и ошибками, часть из которых отмечу для наглядности:
«Бодрым шагом, помогая при ходьбе тростью» – (кому?).
«Вывеска оказалась металлическим квадратным листом в локоть длинной» – (длиной).
«Я подошел ближе — вывеска висела на уровне глаз» – (а сидение сидело).
«Я двинулся в направлении к той улицы» – (улице).
«С большим вниманием, изучая дома, чтобы не пропустить нужный, я все время замедлял шаг, и вот, наконец-то оказался на месте» – (пунктуация).
Одна шестая часть рассказа, и столько ошибок, что перечислять дальше смысла как читатель, а не рецензент, не вижу.
Среди возникших при чтении вопросов первый: почему герой решил, что вывеску с приглашением оставил граф или князь? Если самолюбию героя льстит именно приглашение от особ именитых, это не помешало бы обозначить в его чертах характера. В целом, рассказ производит впечатление фрагмента более крупного текста, а потому остается бессмысленным и незапоминающимся рядовому читателю.
Из положительных моментов отметил бы умение автора создавать тексты в духе мистического стиля, еще и с элементами исторического произведения. Если у рассказа существует или планируется продолжение, текст может приобрести больший смысл — ему очевидно тесно в выделенных рамках.
Пожалуйста! По возможности буду обращать внимание на разные увиденные качества рассказов.
Рассказ напоминает попытку создать философскую поэму, притчу, но никак не повествование в жанре хоррор.
Ели, перевозимые в фургоне, организовывают побег — это даже не сказка, а обрывок гротескного кошмара, навязчивого и бессмысленного. Какой вывод может сделать читатель, кроме того, что лес и природу нужно беречь?
Головоломная сцена спасения деревьев, сопровождаемая воинственным кличем «За братьев и сестер моих!» напоминает кинематографические эксперименты Михалкова в стиле «Утомленных солнцем-2».
Невычитанность рассказа, ошибки и описки также не остаются незамеченными.
В багаже полезного для автора опыта остается стилистическая приближенность к Эдгару По и создание фантасмагории.
С большим интересом.
Смелости и уверенности автору.
Я еще пройдусь по конкурсу.
Конкурентов бояться, в конкурсах не участвовать.
Я успел прочесть рассказ, он небезнадежен, особенно в кинематографическом плане. Больших промахов и нелепостей в сюжете нет. Оценку выставил бы твердую выше среднего балла.
Почему рассказ снят?
Здравствуйте. Я заполнил анкету и написал одному из организаторов. Где могу получить инструкции по поводу сотрудничества с клубом? Роман пишу исторический.