Ночь. Полнолуние. Звезды. Крыша. Тишина. И мы сидим рядом. Тишину нарушил какой-то смутно знакомый звук. Голос. Прашин голос. Её рука дёргающая меня за плечо.
— Праша, дай поспать! — Протянула я, пытаясь вернуться в мир сновидений.
Ночь. Полнолуние. Звезды. Крыша…
— Уля…
— Отстань!
Ночь. Полнолуние…
— Ульяна! — Голос, раздавшийся у меня над ухом, заставил меня подскочить. Прежде чем увидеть возмущенное лицо Юлианы Игнатьевны, я минуту моргала, пытаясь привыкнуть к свету. — Не подскажешь о чём я говорила? — Последнее, что я помнила, перед тем как отрубиться, были её слова: «…октября. Классная работа», а вспомнить, что нам задавали на дом я не в состоянии.
— О литературе? — Попробовала выкрутиться я. По классу пронеслись одинокие и тихие смешки.
— А конкретнее?
— О литературных произведениях. — Сделала я вторую попытку. Смешков стало больше.
— О каких литературных произведениях? — Не нравиться мне когда учителя и родители разговаривают так спокойно. Уж лучше бы орали — честное слово!
— Об интересных?
— Я рада, что литература девятнадцатого века показалась вам настолько интересной, что вы задумались и очень долго не могли выйти из забытья. — У Юлинаны Игнатьевны чуть дрогнули губы. Это от нервов или от сдерживаемой улыбки? Молчание. Пристальный взгляд. Такой пристальный, что аж до костей пробирает. Нет, на самом дела — лучше бы орала.
— Всё! — Не выдержала я, вскакивая из-за парты. — Ставьте мне два!
— За что? — Мне кажется, или она на самом деле удивилась?
— За то, что я проявила неуважение к Вам и вашему предмету, посредством введения своего организма в состояние сна, и за то, что вместо ваших высокоморальных рассуждений о литературе и писателях девятнадцатого века, я смотрела свои, не имеющие не какого нравственного смысла, сны. Вот… — Последнее слово я промолвила, оглядывая ошарашенный класс и не менее ошарашенную учительницу.
«Круто!» — Заметила Логика.
«Нет, не круто. — Не согласилась Совесть. — Это неуважение к учителю.»
«Да что тут такого неуважительного? — Удивилась Логика. — Она просто высказала свою точку зрения.»
«Все равно. Это не правильно. Надо извиниться.»
Интересно, у меня одной есть Совесть или все люди такие? Эх, как хочется иногда прочитать мысли других людей, чтобы убедиться, что не один ты такой сумасшедший.
«У всех есть Совесть, даже у твоей учительницы, просто кто-то прислушивается к голосу Совести, а кто-то нет»
Когда класс переварил информацию, я услышала аплодисменты, под которые в кабинет вошел Вася. Учительница бросила мне: «Садись!» и накинулась на новую жертву.
— Почему опаздываем? — Спросила Юлиана Игнатьевна. Вася не успел ответить. — Между прочим, до конца урока осталось пятнадцать минут. Я не понимаю: как можно на третий урок опоздать на тридцать минут?
— А я не понимаю: как можно прийти за тридцать минут до первого урока. — Хохотнул Вася.
— Если вы пришли сюда острить, то можете повернуться и уйти.
— Нет. — Ответил Вася так, что не понятно было: нет — пришел сюда не острить, или нет — не может развернуться и уйти. Ответил и, не дожидаясь разрешения учителя, подошел к своему рабочему месту и развалился на парте.
— Итак, мы остановились на…
— Что у тебя случилось-то? — Прошептала мне Прасковья.
— Ты случилась. — Ответила я, мельком глянув на неё, но тут же возвратив взгляд на подругу.
— В смысле? — Она на меня даже не глядела, она что-то делала со своими стикерами.
— Я не выспалась, потому что кто-то пришел ко мне домой в шесть утра. А что ты делаешь?
— Стаканчик. — Что-что? Меньше всего это нечто, что находилось у неё в руках напоминало стаканчик.
— Из стикеров? — Маразм близок.
— Да. А что в этом такого? Кстати, ты больная! — Это она к чему?
— Это ещё почему?
— Ну ты же вчера легла спать в шесть, а сегодня собралась встать в восемь. Только больные люди спят четырнадцать часов в сутки. Поэтому, ты — больная!
— Я — больная? И это мне говорит человек, который делает стаканчик из стикеров?
— Девочки, — обратилась к нам Юлиана Игнатьевна. — Может вы в медпункт сходите, уточните ваш диагноз?
Мы хотели ответить, но тут Вася поднял руку.
— Что?
— Можно выйти? — Раздались смешки.
— Ты же только что вошел.
— Но я же ещё не успел выйти. — После этого аргумента, Юлиана Игнатьевна махнула на Васю рукой и, не обращая внимания на потенциального второгодника, продолжила урок.
Интересно, почему его Совесть не мучает? Может, спит, или у неё этот, обеденный перерыв?
«А спорим, что он свою Совесть уже давным-давно обменял на окорок?» — Засмеялась Логика. — А Прасковья свою Совесть поменяла на грудь третьего размера!»
Эта же какая дура на такой обмен согласилась.
«Ты хочешь сказать, что если бы у тебя был шанс, то ты променяла бы меня на бюст третьего размера?» — Обиженно поинтересовалась Совесть.
Нет, конечно! Откуда у тебя только такие мысли могли возникнуть? Променять тебя на третий размер груди? Да никогда!
«Правда? Спасибо»
Минимум — на четвертый!
Только зарегистрированные и авторизованные пользователи могут оставлять комментарии.
Если вы используете ВКонтакте, Facebook, Twitter, Google или Яндекс, то регистрация займет у вас несколько секунд, а никаких дополнительных логинов и паролей запоминать не потребуется.