Фрагмент 3. Шантаж.

Владыка был крайне разочарован. Орден высших служителей неспроста поручил переговоры с гномами именно ему. Несмотря на свою внешнюю строгость, этот владыка давно уже симпатизировал гномам и очень надеялся, что потребованные ими неофициальные переговоры превратятся в его задушевную беседу с маленьким канцеляриусом. До последнего момента он сохранял надежду на то, что Канцелярия прекратила контакт по причине невольно или же специально допущенной ошибки. Гроссмейстерская пауза, которую выдерживали гномы, по его мнению, имела такой смысл — после того, как ваги сами же потребовали от высших служителей гарантировать признание нового договора со стороны Безумного Андеграунда, соглашение владык с гномами будет носить совсем другой характер, чем соглашение с вагами, выдержанное, мягко говоря, в весьма холодном и малоприятном тоне. Документ, который владыка подготовил для неофициальных переговоров с гномами, был всячески направлен на умиротворение Солитьюда. Орден высших служителей Храма признавал заслуги ордена Неизвестных на посту хранителей храма Минамото, так сказать, со всеми допустимыми финтифлюшками. В неофициальных переговорах с канцеляриусом владыка даже хотел проконсультироваться с ним насчет того, уместно ли будет упомянуть в соглашении имя северной королевы Сюзанны и, если уместно, то в каких финтифлюшках, чтобы грозная и непредсказуемая королева гномов не сочла бы это ни в малейшей степени обидным, как для себя самой, так и для всего Солитьюда гномов. Документ, тщательно подготовленный владыкой, гномы могли бы занести в свои тайные Архивы, как еще одно свидетельство о подвигах своего ордена. Владыка знал, что, несмотря на свою щепетильность, особенно когда речь идет о репутации ордена, гномы не потерпят никакого преувеличения своих заслуг и даже могут посчитать неуместные восхваления оскорбительными, и поэтому насчет некоторых деталей своего документа, которые должны быть особенно приятны для гномов, он надеялся проконсультироваться в беседе с маленьким канцеляриусом, так сказать, мирно сидя у камина. Предательство владыки храма Минамото, несомненно, оставило рану в сердце Солитьюда, и орден высших служителей Храма посчитал необходимым пролить как можно больше бальзама на эту рану, тем более, что вышло так, что ваги сами же этого и потребовали. Поэтому прекращение контакта со стороны Канцелярии он понимал, как некую хитрость, своеобразную гроссмейстерскую паузу, выдержанную гномами для того, чтобы торговля по поводу нового договора проходила в максимально выгодных для них условиях. И вот его постигло горькое разочарование. Столь тщательно подготовленный им документ теперь оказался и вовсе ни к чему, потому что гномы вообще не стали снисходить до торговли, а решили устроить откровенный шантаж. Вместо канцеляриуса Солитьюд направил для неофициальных переговоров своего увещевателя, а, точнее сказать, шантажиста. Под видом полного отчета о проделанной работе, Инквизиция угрожала обнародованием своего Вердикта и даже официальным ритуальным объявлением уровня духовной власти. И теперь владыке необходимо было взвесить на весах своего благоразумия, насколько серьезны угрозы шантажистов. Гном-увещеватель излагал Вердикт в виде разъяснительной беседы, т.е. как бы для обнародования документа. Это была открытая, как бы светлая сторона дела, но владыка-то должен был понимать, что Канцелярия оформляет Вердикт в виде ритуального объявления уровня духовной власти, со всеми готическими прибамбасами, как выражались гномы. И это была скрытая, как бы темная сторона дела. Владыке необходимо было прикинуть возможные последствия исполнения угрозы, в том числе и масштаб выноса реальности, если гномы, срывая все маски, выступят от своего настоящего имени и устроят открытую конфронтацию, в том числе и с орденом высших служителей Храма. Как сказал поэт, смысл состоит в том, что нести что-то можно, но только до тех пор, пока не сбежит молоко. И вот теперь гномы утверждали, что у вас молоко убежало, а, значит, и нет больше смысла, в том числе и скрывать тайны хранителей. Они собирались устроить скандал на всю вселенную, предъявляя черную метку недоверия ордену высших служителей Храма. Осознавая действительный смысл тайных переговоров, владыка мрачнел все больше и больше. После того, как гном-увещеватель ознакомил его с содержанием первых двух параграфов Вердикта, владыка объявил перерыв, якобы для того, чтобы, перечитав документ на бумаге, убедиться в безупречности казуистики гномов, а на самом деле для того, чтобы уяснить для себя истинный смысл неофициальных переговоров. Пока что гномы не сообщали ничего интересного, но владыка понимал, что это были еще цветочки. Дальше будет намного хуже. Дальше речь пойдет о контракте владык храма Минамото с орденом Неизвестных, благодаря которому гномы и пребывали в кайфе хранителей храма. И начнется разговор по существу вопроса. Канцелярия, конечно же, была ознакомлена с документом ордена патриотов, в котором они объявили свои претензии на статус хранителей храма. Вердикт гномов, если владыка правильно понял, объявлял свидетельство патриотов, ни много, ни мало, апологией ереси. И в ходе неофициальных переговоров Инквизиция надеялась убедить высших служителей согласиться с такой точкой зрения и объявить претензии ордена патриотов необоснованными. И это было еще не все. Объявленный шантажистами акцент на пятый параграф означал, что свой главный козырь Инквизиция приберегла напоследок. Черная метка недоверия предъявлялась ордену высших служителей именно в связи с так называемым новым договором, основанием для которого было официальное объявление о воссоединении Русской Православной Церкви. Ради уничтожения этого документа Инквизиция и была готова на открытую конфронтацию, в том числе и с орденом высших служителей Храма, которому до того доверяла без всяких сомнений. В ходе неофициальных переговоров шантажисты надеялись убедить высших служителей отказаться от пересмотра договора с хранителями храма Минамото и оставить все по-прежнему, чтобы восстановить былое доверие. Иначе угроза будет приведена в действие. И владыка понимал, что в такой ситуации давить на гномов, т.е. требовать от них исполнения воли высших служителей будет, как минимум, крайне рискованным шагом, делающим неофициальные переговоры бессмысленными. А возобновлением официальных переговоров будет объявление Вердикта со всеми готическими прибамбасами. Никаких провокаций, на недопустимость которых указывал последний документ высших служителей, отправленный на уровень Канцелярии, действительно не будет. Потому что начнется открытая конфронтация, по всем правилам ритуальной войны. И учитывая все это, владыке оставалось только ознакомиться с содержанием документа гномов, убедиться в безупречности их казуистики, чтобы впоследствии орден высших служителей мог принять решение — игнорировать угрозу шантажистов или же действовать в их интересах. — Хвост начинает вилять собакой, — усмехнулся про себя владыка, — если орден высших служителей согласится с требованиями шантажистов, то кто же тогда окажется в роли наемника, а кто — в роли нанимателя? С одной стороны неофициальные переговоры были своеобразной просьбой о помощи. Гномы, оказавшись в непростой ситуации, просили о помощи, причем именно тех, кто и мог оказать им поддержку. Они ничего не скрывали, выкладывая свои козыри в неофициальных переговорах с представителями ордена высших служителей и ордена патриотов. И это было проявлением доверия. Но это доверие проявлялось с целью возможного заключения тайного договора прямо в интересах Солитьюда. А с другой стороны это был откровенный, причем достаточно наглый шантаж. Черная метка. Принимая свое решение, учтите, что кредит доверия исчерпан. Инквизиция готова к возобновлению официальных переговоров, но уже в виде ритуальной войны, необратимого магического конфликта. Так сказать, плиз, хэлп ми, иначе ай хэлп майсэлф. И плевать на возможные последствия, Инквизиция исполняет свой долг при любых раскладах. Владыка и раньше понимал, что затруднения в связи с пересмотром договоров с хранителями практически неизбежны, но чтобы до такой степени… Осознавая истинный смысл тайных переговоров, он с мрачным видом рассматривал представленные ему на бумаге первые два параграфа Вердикта, иногда с еще более мрачным видом поглядывая на гнома-увещевателя, который после объявления перерыва отодвинул свое кресло поближе к камину и, попивая кофе, в непринужденной манере продолжал свои разглагольствования. — Если мы кажемся вам уж слишком дотошными, то поймите — это как бы наша работа. И нам приходится учитывать нюансы, которые, может быть, и не имеют прямого отношения к делу. Иногда иногда выходит так, что нет ничего важнее мелочей. Нюанс, оставленный в пренебрежении в одно время, вдруг оказывается важнейшим фактором в другое время. А исторические ситуации могут быть всевозможными и даже способны удивить. За время своей деятельности, а немало добрых дел в истории человечества сотворила Святая Инквизиция, наш орден накопил некоторый опыт. Сами по себе самозванство и узурпация могут и вовсе не причинить особого вреда, даже иметь характер забавной комедии, последствия которой устраняет само течение времени. На самом деле узурпатор духовной власти попадает в очень смешное положение. Ему необходимо проявить свой актерский талант. А оценивать — то его способности будет не жюри Каннского фестиваля. Да и зрительный зал такой большой, что звезды Голливуда могут позавидовать. И никаких дублей не предусмотрено, назвался груздем — полезай в кузов. А помимо всего прочего, согласно купленным билетам свое место в зрительном зале займет и Святая Инквизиция. Бывали случаи, когда узурпатор проявлял столь выдающиеся актерские способности, что даже мы по достоинству оценивали его таланты. И даже помогали чуть ли не с честью выпутаться из столь затруднительного положения. Актеру ведь что важно? Чтобы представление понравилось зрителям. Если комедия позабавила зрителей, то и жюри не будет слишком строгим. Вообще, если вы цените актерскую профессию, а уж нам-то иногда иногда приходилось такие роли исполнять, что кому расскажи, не поверят, то, возможно, согласитесь с нами, что в подобных случаях вполне допустимо некоторое снисхождение. Понятное дело, неразбериха на уровне высшей иерархии, превращение сурьезного дела в комедию, это не есть гуд, но, люди добрые, чего только не бывало в истории человечества… Не стреляйте в пианиста, он играет, как умеет. А если кого-то удивляет столь легкомысленное наше отношение к таким немаловажным вещам, объясняем — Инквизиция — это тайный христианский орден (духовный союз), воинствующий против ереси. Так что, строго говоря, дела о самозванцах и узурпаторах — это вообще несколько не по нашей части. Такими пустяками мы не занимаемся. И поэтому можем позволить себе несколько легкомысленно относиться к театральным постановкам на уровне духовной власти. \ Гном-увещеватель закурил, направляя дым в трубу камина, и тут с ним решил поговорить Хромой Чифирбак. Чифирбака до некоторой степени шокировала сама мысль о том, что гномы могут объявить свое имя. Ему в своей жизни пришлось несколько пострадать, и именно за распространение запрещенной информации, в том числе и связанной с тайнами хранителей храма. А теперь уже не исключался и такой расклад, при котором тайное могло стать явным. Воображение Чифирбака нарисовало мрачную картину — как сказал поэт, однажды ночь подняла над башней черный свой флаг, их истинный цвет и подлинный знак. И Чифирбак решил обратиться к увещевателю с таким вопросом — Ваше отсутствие, а не кажется ли вам, что вмешательство вашего, небезызвестного в истории человечества, ордена в сугубые дела русской православной Церкви — это само по себе до некоторой степени нонсенс? \ Но владыка сразу же решил прервать, намечающуюся было, задушевную беседу Чифирбака с инквизитором. — Многоуважаемый, — обратился он к гостеприимному хозяину дома, — успокойтесь. Считайте, что они вмешиваются в сугубые дела русской православной Церкви в качестве независимых консультантов. Ознакомится с их мнением, во всяком случае, небесполезно, а вот соглашаться или нет, это уже другой вопрос. \ И пока гном-увещеватель смотрел в другую сторону, выпуская дым в дымоход, владыка сделал знак Чифирбаку, повелевающий молчать. Владыка вдруг сообразил, что в ходе задушевной беседы Чифирбак мог неосторожно выдать гному информацию о том, к чему привела торговля с вагами. Этой информацией владыка сам же и снабдил Чифирбака и теперь пожалел об этом. Орден высших служителей уже взял на себя предварительное обязательство гарантировать признание нового договора со стороны Безумного Андеграунда. Это было не так уж важно, если бы гномы тоже стали торговаться, ведь документ, подготовленный владыкой, должен был полностью их устраивать. Но шантаж, устроенный гномами, полностью менял ситуацию. Получив угрожающий документ, гномы, конечно же, догадались, что владыки достигли какого-то соглашения с вагами, но они не могли знать, в чем суть этого соглашения. И, если бы сейчас Чифирбак случайно выдал эту информацию, то нервы шантажиста могли бы и не выдержать. Он мог решить, что его скромная миссия заранее обречена на неудачу, что неофициальные переговоры все равно бессмысленны, оставить черную метку и посоветовать готовиться к ритуальной войне. И тогда все усилия высших служителей, направленные на мирное урегулирование конфликта, пошли бы прахом. А ведь даже в том случае, если конфронтация неизбежна, прерывать неофициальные переговоры не следовало. Как бы то ни было, но гномы проявляли доверие, хотя возможно и в последний раз. И пренебречь этим доверием означало глупость и неосторожность, которую владыка никак не мог себе позволить. Он решил перенести переговоры на несколько дней, чтобы сообщить совету высших служителей о шантаже и, если еще не поздно, приостановить оформление соглашения с вагами, которое превратило бы неофициальные переговоры с гномами в пустую трату времени. Необходимо было отыскать какой-нибудь предлог, чтобы перенести переговоры, причем так, чтобы гном-увещеватель не узнал истинную причину такой задержки и не устроил скандал в результате нервного срыва. — Ваше отсутствие, — обратился владыка к инквизитору, — самозванство владыки Сергия — это дело уже почти столетней давности. К тому же сие недоразумение произошло в такое время… Пусть уж владыки русской православной Церкви сами решают, обнародовать этот факт или нет, таково мнение ордена высших служителей Храма. Мы не находим необходимым настаивать на непременном признании, а уж тем более обнародовании этого факта. Это имело существенное значение в ситуации дзю-до вторичного восстановления патриаршего престола, а в ситуации дзю-после настаивать на объявлении владыки Сергия самозванцем — это опять же затевать смуту в делах высшей иерархии и вмешиваться в сугубые дела Московской Патриархии. Позвольте мне напомнить вам ситуацию второй мировой войны, когда орден высших служителей направил на уровень Ватикана и Иерусалима документы, настаивающие на необходимости переговоров с сектами неоязычников и демонопоклонников по поводу заключения договора о веротерпимости. Взвесьте на весах своего благоразумия, что имело тогда большее значение для христиан в России — договор с сектой демонопоклонников, прекративший официальные гонения на Церковь или объявление владыки Сергия самозванным патриархом? Впрочем, что это я завожусь? Обо всем этом вам должно быть хорошо известно, мы уже обсуждали с вашей Канцелярией все эти проблемы. И Канцелярия выразила свое согласие с нашим мнением. И вот вы опять за свое. Неугомонные гномы… \ Владыка покачал головой и развел руками. Гном-увещеватель счел необходимым несколько прояснить возникшую ситуацию, потому что владыка явно задел репутацию ордена. — Итак, если я вас правильно понял, то в завершение второго параграфа необходим весьма существенный пост-скриптум. Если вы скажете, ну и зачем же напоминать об этом, ведь это только наносит ущерб авторитету духовных властей, а никакой пользы вроде бы не приносит? Не следует ли предать забвению эти неприятные факты, тем более что дело давнее и время было такое, о котором вообще лучше забыть? Или если особо одаренные скажут — зачем это Инквизиция лезет не в свое дело и вмешивается в сугубые дела русской православной Церкви? Тут мы должны объясниться и предупредить подобные неуместные высказывания, ибо, так сказать, цветочки я нарвал на пустыре, а вазочку купил на собственные карманные сбережения. Инквизиция вмешивается в это дело не в связи с самозванством владыки Сергия, а в связи с вопросом о сергианской ереси, а это, как говорил генерал Каннабиус, как раз по нашей части. Всякая ересь есть не что иное, как духовное лжеучение, т.е. вероучение, допускающее сомнения в религиозном принципе христианской веры, а всякий дух, иже не исповедует, что Иисус есть Христос — это дух лжи, клеветы и антихриста. Таково различие духов согласно апостольскому учению. Поэтому дела, связанные с ересью, никакого срока давности не имеют. Всякая ересь предается анафеме, т.е. вечному проклятию на вечные времена. Анафема, объявленная в соответствии с законами теологии и правилами Церкви (т.е. действительная анафема), сохраняет силу магического ритуала (т.е. силу вечного проклятия) и силу свидетельства Церкви на все последующие времена — таково достоинство теологической школы ортодоксальной-католической христианской Церкви. Объявление анафемы есть не что иное, как употребление власти запрещать духам клеветы, страшное оружие христианского духовенства. Напомним слово Господне — даю вам власть запрещать духам клеветы. Вопросы, связанные с ересью, имеют для христиан принципиальный характер, малейшее снисхождение исключается. Апологии и ренессансы еретических лжеучений могут быть явлены в различные времена и моменты человеческой истории. Наш орден, Распятые во Тьме — Белоснежка и семь гномов — Святая Инквизиция, принимая образ ангельского служения, постоянно настаивает на необходимости магической ликвидации произрастаний еретических лжеучений (т.е. ренессансов ереси), свидетельствуя перед высшими сферами, и прежде всего перед Королевой Ангелов. \ Гном несколько разошелся, напоминая о достоинстве своего ордена, остановился и, склонив голову набок, посмотрел на владыку с выражением какой-то детской подозрительности или обиды. — Да уж, вам только предоставь возможность немного пошалить, — вздохнул владыка и сделал успокаивающий знак — мол, успокойтесь, ваше отсутствие, давайте, что ли, ближе к теме. Гном немного помолчал, как бы что-то соображая, затем продолжил свою речь.

— Чины высшего духовенства христианской Церкви прежде всего имеют своим долгом ограждение своей паствы, причем даже от искушения в вопросах ереси. Поэтому они и называются владыками. Если владыка исполняет свой долг, то никому из тех, для кого он является духовным владыкой, не может быть предъявлено свидетельство исповедания еретической веры на последнем круге духовных испытаний, обрекающее душу на адские муки. Это, так сказать, небольшая справка. А теперь ближе к делу. Если вы упрекаете гномов в том, что наше вмешательство наносит ущерб авторитету духовных властей, то позвольте заметить, что Инквизиция вмешивается в это дело по той простой причине, что так называемый вопрос о сергианской ереси сохраняет актуальность и до сего дня, а уже сам факт, что дело дошло до Святой Инквизиции, говорит о том, что кто-то где-то сурьезно напортачил, причем на уровне духовной власти. Итак, мы заранее предупреждаем — с третьего параграфа мы приступаем к рассмотрению дела по существу, прежде всего, просто исполняя свой долг. А первые два параграфа (самозванство и узурпация) неизбежно, так сказать, всплывают из тьмы забвения, как косвенные обстоятельства дела. Именно по той причине, что вопрос о сергианской ереси актуален и до сего дня. Доказательство же самозванства и узурпации необходимо по многим причинам, и прежде всего, дабы заранее отвергнуть официальность (т.е. претензию на необратимость ритуального действия) так называемой Декларации лжепатриарха Сергия. Более подробно об этом — в третьем параграфе, а в завершение второго параграфа — весьма существенный пост-скриптум. Любое, т.е. какое бы ни было, ритуальное объявление, сделанное лжепатриархом, не может быть признано официальным духовным документом, т.е. свидетельством русской православной Церкви. Возражений, я надеюсь, нет? Мы просто смотрим, так сказать, кино, где некто владыка Сергий играет роль московского патриарха, и оцениваем его актерские таланты. И вот, первый же выход этого актера на сцену Истории вызывает такую реакцию зрительного зала (имеем в виду так называемый Карловацкий Собор), что заваренную тогда кашу приходится расхлебывать и до сего дня. Как говорится, дело не в том, что ты — актер, а в том, что ты — плохой актер. Согласитесь, здесь уже нельзя сказать, что одно неизбежно тянет за собой другое. Это сюрприз. Карловацкий Собор обвиняет владыку Сергия не в самозванстве, а в ереси, в духовной измене. А ведь актеру полагается знать свою роль. Даже самозванный патриарх, разыгрывающий комедию узурпации, должен быть знаком с учением и догматами Церкви, иначе его комедия уже не покажется зрителям забавной и безобидной. Исторический факт раскола русской православной Церкви не подлежит сомнениям. Раскол оформлен в виде двух, противоречащих друг другу ритуальных объявлений уровня духовной власти, известных как Декларация и Карловацкий Собор. Можно переходить к третьему параграфу. \ Тут владыка сделал знак, чтобы гном остановился. — Ваше отсутствие, прежде чем приступить к рассмотрению вопроса по существу, нам следует объясниться вот в чем — я должен признаться, что не имею достаточных полномочий для того, чтобы дискутировать с вами при обсуждении вопроса, я всего лишь могу ознакомить совет ордена высших служителей с вашим отчетом. Да и представитель ордена патриотов — это старейшина их информационного центра, он находится в таком же положении, как и я. А ведь рамки неофициальных переговоров позволяют обсуждение вопроса с разных сторон. Проще говоря, что вы предпочитаете — монолог или диалог? Если переговоры превратятся в ваш монолог, то это весьма напоминает ультиматум, а если вы искренне заинтересованы в достижении согласия, то диалог будет более уместен. Особенно это касается ордена патриотов. Если я вас правильно понял, вы объявляете свидетельство ордена патриотов апологией ереси. Вы можете потребовать от них отказаться от своих претензий, так сказать, в ультимативной форме, но, согласитесь, разумнее будет объясниться на месте, убедив их в ходе тайных переговоров, допускающих более свободную дискуссию. Понимаете, мы не знали, что нас ожидает, ваша Канцелярия не проинформировала нас насчет характера переговоров, и поэтому оказались не подготовлены. Я предлагаю приостановить переговоры на несколько дней, за это время я сообщу совету ордена высших служителей о характере тайных переговоров и, может быть, получу необходимые полномочия. А орден патриотов направит кого-нибудь из своего совета для обсуждения законности объявленных ими претензий на статус хранителей Храма. Итак, что вы предпочитаете, ультиматум или дискуссию, монолог или диалог? Ваше слово? \ Гном опять склонил голову набок и некоторое время смотрел на владыку с тем же выражением детской подозрительности, потом усмехнулся и сказал — Ну, хорошо, пусть будет диалог. \ Потом усмехнулся еще раз — Надеюсь, орден патриотов не собирается практиковаться в своем искусстве изгнания духов на моей скромной особе? \ Владыка ответил, — На этот счет не беспокойтесь, ваша безопасность гарантирована. Не считайте патриотов идиотами. \ После этого участники переговоров условились насчет времени следующей встречи, и гном-увещеватель покинул гостеприимный дом Хромого Чифирбака……………….