Письмо Виланда

«3 мая, 1915 год

В районе города Ипр

Дорогая Гретта, меня огорчает, что ты так себя мучаешь с тех пор, как я уехал на фронт. Твое самочувствие сильно меня волнует. Пожалуйста, не занимайся самолечением. Ты очевидно переусердствовала с успокоительными. Перед тобой с Сюз и Мертеном стоит серьезная, необходимая задача— радоваться жизни, пока это представляется возможным. Для меня это первостепенно. Врать или скрывать от тебя я ничего не намерен. Если тебе так будет спокойнее, я сообщу обо всем, как и раньше, честно: наступление провалилось. Мы вернулись на прежние позиции. Войска Антанты быстро заделывают брешь в обороне Ипра. Нам просто не хватило ресурсов, чтобы двигаться дальше. Смысла не было никакого. Никакие жертвы не оправдались даже в миллиметр земли. Более того все это было бессовестным делом. Ещё с марта командование готовилось применять химического оружие. Нам выдали марлевые повязки. Привезли баллоны с хлором. В апреле, в день наступления, на позиции англичан и французов мы выпустили несколько тонн газа, десятки баллонов с хлором. Часть газа занесло обратно. Я не пострадал, но отравились некоторые другие солдаты, в том числе старик Кох, который снял с носа марлевую повязку намеренно (Его дочь— Лисэль, погибла еще несколько месяцев назад при подрыве поезда, ехавшего в Берлин, ты слышала). Однако большие потери понесли войска Антанты. Видела ли ты когда-нибудь то, как умирают от отравления хлором? Я тоже этого раннее не видел. Необычное зрелище, но совершенно отвратительное даже для приспособленных глаз. Смерть, в принципе, некомфортно наблюдать, само собой, если ты нормальный человек. Описывать я это не буду. На позициях противника начался настоящий балаган. Солдаты бросались вон из траншей, падали, задыхаясь от газа, кричали, блевали кровью. Вслед за клубами зеленого дыма пошли мы — пехота в марлевых повязках. Нам дали приказ: обчистить окоп. Что я мог поставить против приказа? Я еще давно разучился ослушиваться приказам, понимая то, что здравый смысл наказуем. Я наблюдал, как на дне траншеи противника задыхались и оплевывались кровью тысячи рядовых, офицеров, капралов, а потом убивал их выстрелом винтовки. Это было непредумышленно. Так я и обнаружил позднее — я выстрелил в того англичанина, которому подарил свой монокль в сочельник 14-ого (я писал о нем). Я выпустил ему две пули в затылок. Он умер сразу. Я оттащил его тело в сторону, чтобы его не растоптали солдаты. Поворачивать его лицом я не стал. Не хотел. Друга никогда не стоит заводить среди англичан, если тебе придется позже в него стрелять… Хотя если бы я не выстрелил, он умирал бы намного мучительнее, ведь он успел надышаться хлором.

Как бы то ни было, не нагружай себя этим.

В мае планируется также вести бои. Вновь будем пытаться прорваться через позиции на пути к городу. Передай Сюз, что папа обязательно приедет, просто нужно ещё подождать. А ты, Гретта, постарайся не думать обо мне целые сутки. Я в порядке. Позаботься о себе, Сюз и Мертене. Целую тебя и детей.

Твой Виланд.»

……………………………………………………….