Холодно, но яблочный пирог вприкуску с горячим чаем здорово согревает (куда лучше галет. Похвалю привезенную выпечку, однако чай с овощным привкусом подпортил впечатление)! Я уже почти и забыл про письма. Но тревога еще была. Я прислушался. Спокойно. Сверху падали пушистые хлопья снега. Два солдата сипло напевали:
«В середину суровой зимы
Морозный ветер стонал
Земля тверда, как железо,
Вода, как камень…».
Трое в вязанных шарфах, радостные и красные, перечитывали друг другу трогательные сообщения из Беркшир, Северного Йоркшира и Кента (писали и жены и дальние родственники). А мой румяный друг разошелся настолько, что всерьез стал уговаривать меня перекинуть весточку в окопы врага. Его услышал капитан. Поджатые губы и сердитые брови сразу дали понять, что тот недоволен. Только недовольство это изливалось исключительно на моего безмозглого (да простит меня за правдивость) товарища. Меня капитан уважал как «самоотверженного и верного солдата», потому мало сердился (я некогда спас ему жизнь).
«С ума сошел, идиот!? Бога благодари, что эти черти не стреляют! Захотел в руки трибунала? Мистер Эгертон, черт вас дери, следите за этим божьим наказанием! По пьяни, а может и на трезвую голову сплошная дурь!» — кричал Гибсон. Только по Брэдли было видно, что тот от своих мыслей отказываться не собирается. Большой соблазн играл на его лице. Я отпирался, а он настаивал. Я рассердился, но согласился.
«Баран!» — думал про себя. А Брэдли уже что-то увлеченно втихую писал на бумаге. Я немного знал немецкий, поэтому пришлось его поправлять (текст послания в основном был его идеей. Я переводил).
«Все!» — прошептал Брэдли. Он написал: «Вам пишут англичане— Эгертон и Брэдли. Желаем вам счастливого Рождества, фрицы! Как вы там? Живы еще?» Он заложил послание в бутылку от рома. Как вдруг, я увидел капитана. Брэдли сразу спрятал компромат на нас за спину. Гибсон ушел, а мы стали искать способ доставить письмо. Брэдли сказал, что он выползет на бруствер восточнее, обосновывав тем, что там, он редко в дневное время замечал макушки солдат в серых фуражках и нелепых шлемах с пикой. Зато к вечеру немцы совершали обход. (сам он это знал по причине своего давнего интереса: «а что за жизнь по ту сторону?» Признаться, я в этом никогда его не понимал. На мой вопрос: «Зачем?» он отвечал словами Рене Декарта: «Жить, не философствуя, это то же самое, что жить с закрытыми глазами, даже не пытаясь открыть их» Мне кажется, он не осознавал смысла сказанного). С нашей стороны рядом никого не было. Сегодня все вертелись у Мориса, его жена прислала ему сливочный пудинг и коробку имбирного печенья. Как приблизится к траншее оставит бутылку и также вернется.
«Это глупо!» — я удивился. Лицо моего друга было невозмутимо веселым. Я подумал, он шутит, но он действительно вылез на полосу между траншеями и доставил бутылку к месту. Дуракам в самом деле везет. Мы сели ждать. Наступил вечер. Обратного сообщения мы так и не получили, а бутылка все стояла на том месте, куда ее поставил Брэдли. Неудивительно! Чем я занимаюсь?
……………………………………………………….
Только зарегистрированные и авторизованные пользователи могут оставлять комментарии.
Если вы используете ВКонтакте, Facebook, Twitter, Google или Яндекс, то регистрация займет у вас несколько секунд, а никаких дополнительных логинов и паролей запоминать не потребуется.