№ 1 Светлана Гольшанская

Раздел "Веселье"

— Надо здесь убрать.
— Зачем? Все равно через пару дней грязно станет. А может даже быстрее.
— Значит, нужно каждые пару дней убирать, чтобы грязь не скапливалась. В ней кули, демоны болезней, множатся.
— Да в эти сказки про демонов, небось, только богатые чистоплюйки верят, вроде тебя. А где украшения? — недовольно надула губы Мирра, вывалив содержимое корзин на стол.
— Там есть пару красивых платьев.
— Да фу! Унылые поношенные платье прачки, а я хочу как у богатой!
— Хочешь душиться в корсете, таскать под юбкой каркас из железных обручей и чтобы волосы так туго закололи в высокую прическу шпильками, что голову сводило от боли? А ходить нужно в туфельках настолько маленьких и узких, что приходится поджимать пальцы, а то и вовсе их отрубать. А в довершении ко всему тебя выдадут замуж за противного слюнтяя, который спит и видит, как от тебя избавится, а на твое место привести грудастую горничную.
— Вот еще! Я ему ножичком под ребрами пощекочу — сразу всю дурь забудет.
Я перехватила ее запястье и резко вывернула.
— Больно! Зачем?
— Чтобы ты, наконец, поняла: люди для рыцарей смешной противник, а хрупкая девчушка, кем бы она себя не мнила, не справится с сильным взрослым мужчиной. Лучше не нарывайся. Пока ты безоружная маленькая девочка, тебя могут и пожалеть.
— Не нужна мне ничья жалость!
— Мирра, надо умыться и переодеться. Мы поведем Бурро к целителям.
— Почему я?
— Потому что ты выглядишь приличней всех.
Я взяла ее за руку и потащила на улицу.
— Не надо мне мыться. Я месяц назад в речке купалась. От меня даже не пахнет совсем ничуть вот ни капельки. К тому же колодец протух давно. Там уж точно кули водятся.
— Ты же в них не веришь. Сейчас мы их потравим.
Я выплеснула в колодец все до последней капли зелье целителей. С оглушительным шипением ударил фонтан, обдав нас студеными брызгами.
— Ты точно ведьма, и безо всяких фокусов. Колодец очистила… Вжух!
Я принялась поливать тощее девчачье тело с выпирающими ребрами и едва наметившейся грудью водой и остервенело стирать прихваченной из дома рогожкой месячную грязь. Мирра ойкала, вырывалась и царапалась прямо как кошка.
— Холодно! Я заболею! В этой воде все кули и собрались!
— Терпи. Не сахарная — не растаешь.
Я прополоскала ей волосы ромашковым настоем и указала на разложенное на столе горчичное платье с квадратным вырезом, обрамленное по воротнику и подолу белыми кружевами.
— Ну почему я должна носить это унылое убожество?!
— И никаких украшений! Ну хорошо, можешь надеть только мою брошь.