Глава 6 - Дважды царственный

Праздник в честь апостолов Петра и Павла попал на среду. А значит, все гастрономические радости, связанные с окончанием поста, отложились ещё на один день. Как кого, а Женю это совсем не расстроило: не это же в празднике главное! В церкви, стоя в очереди на Причастие, девочка судорожно пыталась собрать мысли и чувства в кулак и сосредоточиться на происходящем, таком важном. Но наваждение, ударившее в голову позавчера посильнее самого хорошего вина, не отпускало. А главное, Женька совершенно не представляла, что ей теперь делать. В том, чтобы влюбиться в того, кому и так по правилам игры нужно дарить подарки, была даже своя прелесть, придававшая "Тайному другу" любопытный оттенок, но сама эта влюблённость грянула так неожиданно, что Женька абсолютно не была к ней готова.

Впереди, прямо перед ней в очереди — Ричард. Спина абсолютно прямая, напряжён каждый мускул. Даже жаль, что не видно выражения лица… Старший братец, хе-хе. Это что же, ей и его теперь придётся любить? Да простит её Господь, почему-то совершенно не хочется.

— Причащается раб Божий Рикс, во оставление грехов и в жизнь вечную. Аминь.

Вот, значит, как его зовут в крещении. Рикс — это понятно, это рекс, то есть, король. По-латыни. А даже красиво! И, несмотря на значение, звучит гораздо менее пафосно, чем Ричард. Отходит от Чаши. В утреннем полумраке храма виден его фарфорово-белый профиль — аккуратный нос, красивое очертание волевых губ, длинные ресницы, чуть колеблющиеся от ходьбы каштановые волосы, кудрявящиеся на концах — где-то чуть ниже мочки уха. Красивый он, что ни говори. В каком-нибудь кино мог бы сыграть принца. Все эти мысли и наблюдения — в течение нескольких секунд.

— Причащается раба Божия Евгения, во оставление грехов и в жизнь вечную. Аминь.

Во рту приятно тепло и сладковато, и после запивки тоже. Найти глазами Юстаса. Непроизвольно. Вон он, рядом со старшим братом. А всё-таки, совершенно не похожи. Юстас проще, она уже отмечала это про себя — разбавленный. А вот Ричард выглядит как настоящий престолонаследник — высокий, хорошо сложённый, с непропорционально длинной шеей. Если бы не был таким злюкой, то с ним, пожалуй, даже можно было бы подружиться.

Во всяком случае, с именем для старшего сына их родители определённо угадали. Ричард — сразу приходят на ум ассоциации с Львиным Сердцем. Да ещё и Рикс. Можно сказать, дважды царственный.

Служба кончилась, и все потянулись на праздничную трапезу. В Троицком была традиция поздравлять именинников июля скопом, в день Петра и Павла. Два Паши, один Петя, одна Оля и одна Юля, у которой вчера был день рождения (кажется, ещё кто-то, но Женька не помнит), ждали этого торжественного момента с нетерпением.

Юстас и Ричард о чём-то переговаривались и вдруг, ни с того ни с сего, начали самозабвенно мутузить друг друга кулаками! У Женьки душа ушла в пятки. Понятно, мужские игры, но ёлки-палки… Эмоции перевесили здравый смысл. Женька кинулась туда и обхватила Ричарда сзади руками, так, что он не мог двинуть своими. Напрягшись, старший из братьев Ольховских легонько дёрнул локтем — и Женя полетела в пыль, довольно-таки больно ударившись копчиком о корягу.

Ричард помог ей подняться. Карие глаза из-под густых бровей глядели недобро и раздосадованно.

— Ты чего? — Спросил он зло.

— Хорош драться, а? — Миролюбиво протянула Женька, потирая ушибленное место. — Не первый раз уже...

И правда, не первый. У них без стычки не обходилось и дня. Просто после позавчерашнего Женька стала обращать на это гораздо больше внимания.

— Лучше не суйся. Свои собаки дерутся, чужая не мешай.

— А я не собака, — Женя упёрла руки в бока и приняла воинственный вид ("Со стороны, наверное, ужасно смешно&quot, — и мне почему-то не всё равно, покалечите вы друг друга или нет.

Ричард смотрел на неё долго. От того, что Жене Березняк не наплевать на сохранность его конечностей, суровые тёмные глаза не стали ничуть теплее, но выражение в них было какое-то странное. Жене почти до физической боли тяжело было выдерживать этот взгляд, но она упрямо не отводила глаз.

— Именно поэтому прошу по-хорошему: не суйся. Не вынуждай меня просить по-плохому.

— И что, у тебя рука поднимется ударить девушку? — Не унималась Женька.

— Легко! — Хмыкнул Ричард. — Юст, отойди… Ты уверена, что тебе это надо?

— Попробуй! — Девочка в азарте мотнула головой, едва сдерживавшая её роскошные волосы заколка не справилась со своей задачей, и тёмно-каштановые, гладкие, прямые, до пояса длиной, разлетелись беспорядочным вихрем, сверкнув в солнечных лучах лёгкой медной рыжинкой, прежде чем улечься на своё место.

Ричард размахнулся не сильно, но движение его кулака было почти сразу же остановлено цепкими руками, мёртвой хваткой впившимися ему одна в запястье, другая повыше, в предплечье. Приделанная к этим рукам девушка смотрела с вызовом и с нескрываемым азартом. Дважды царственный невозмутимо и величественно поднял руку повыше, так, что невысокая лёгенькая Женька оторвалась от земли. Не опуская, Ричард поднёс её к себе и, упершись своим лбом в её, сказал спокойно и твёрдо, чеканя каждое слово и даже с цитатой из известного фильма:

— Пока висишь, мотай на ус: важно лишь одно — что человек может и чего он не может. Я, например, мог бы сейчас зашвырнуть тебя так, то приземлилась бы ты где-нибудь в районе Питера. Но проблем с лагерным начальством, да и с твоими родаками, не хочу. Поэтому… — Юноша опустил руку, и Женька, вновь почувствовав под ногами твёрдую землю, инстинктивно разжала хватку. Смотреть продолжала всё так же невозмутимо:

— Перестань колошматить Юстаса, вот и не будет проблем с начальством.

— Так вот оно что! — Ричард вдруг расхохотался, колюче, отрывисто и зло, — влюблённая Амазонка хочет спасти своего рыцаря! Похвально, конечно, но абсолютно безрассудно.

И эти слова сразили непобедимую Женьку похлеще любого физического воздействия. Она вдруг до кончиков ушей залилась краской и убежала в палатку, на ходу бросив Ричарду:

— Да ну тебя!