Глава 7 - В ритме вальса

Вслед за Ричардом смеяться над "влюблённой амазонкой" стал весь лагерь. Женька старалась не обращать внимания, но получалось, честно говоря, плохо. Если бы эта насмешка не имела под собой реального основания, девочка, скорее всего, восприняла бы её легко. А так она чувствовала, что невольно подставляет Юстаса. Его ведь это тоже касается.

Это всё с сумасшедшей скоростью вертелось в Женькиной голове, пока та собиралась на урок бальных танцев. Их проводила в Троицком Маргарита Антоновна, занимавшаяся танцами профессионально. В один из дней ближе к концу смены предполагался конкурс, а в последнюю, "королевскую" ночь — бал. Поскольку летней смене оставалось всего две недели, подготовка к конкурсу началась уже сейчас. И когда все, нарядные и прилизанные, собрались в просторном зале единственной на всё село, помимо храма, каменной постройки, использовавшейся в былые года под школу, Маргарита Антоновна объявила своим красивым, хорошо поставленным, чуть гортанным голосом:

— Встаньте, пожалуйста, в те пары, которые я объявлю. Так мы будем стоять на конкурсе, поэтому объявлять буду полность, имя и фамилию. Итак: пара номер один — Мария Козлова и Андрей Извеков.

"Только бы с Крошечкой! — Подумала Женька. — Ужасно надо поговорить!".

— Пара номер два — Татьяна Павлова и Алексей Полозов.

"Эх! Ну ничего страшного, когда-нибудь будет белый танец, там и поговорим".

— Пара номер три — Александра Чернобаева и Ричард Ольховский.

Ха! Вы бы видели лицо Ричарда! Как сказала бы Женькина мама (или Алёшенька, который через Женю перенял у неё это выражение), "морда кирпичом".

— Пара номер четыре — Евгения Березняк и Юстас Ольховский.

Ого! Господи, только бы унять дрожь в коленках...

Юстас подошёл совсем близко. Глянул дружелюбно. Осторожно приобнял одной рукой, как полагалось. Мелкие мурашки, возникшие из-под его пальцев, щекотно пробежали вниз по Женькиной спине. Пар под номерами пять, шесть и семь она уже не слышала. А потом заиграла музыка — медленный вальс, под который так легко разговаривать.

Обычно смелая Женя в этот раз собиралась с мыслями, как ей показалось, неимоверно долго. Наконец, стараясь не выдать себя ни малейшей интонацией, проговорила вполголоса:

— Ты… это… извини меня, пожалуйста, ладно?

— За что? — Удивился Юстас так простодушно, что Женька не поверила своим ушам: он что, правда ничего не замечает?

— Ну, все судачат...

— Я слышал, что все судачат, на все лады склоняя твоё имя, но за что они к тебе прицепились и при чём здесь я, хоть убей не понимаю!

Звучит правдоподобно. Неужели и в самом деле ничего не заметил и не догадался?

— Ну… они говорят, что я в тебя влюблена.

— А ты нет? — Слегка запрокинув голову и хитро прищурив крыжовенные глаза.

Как не стыдно задавать такие вопросы в лоб! Нет-нет-нет, предательская краска, не подступай так близко к лицу, ну пожалуйста!

— Честно? Сама не знаю.

Кажется, выкрутилась.

— Что ж, раз говорят, значит, нужно поддержать имидж, — Юстас снова лукаво прищурился, улыбаясь очень по-доброму и весьма загадочно. — Понимаешь, сплетни вызывает неопределённость, таинственность. Когда всё ясно, судачить неинтересно.

— Что ты предлагаешь? — Всё ещё не понимала Женя.

— Подыграть им, — Юстас подмигнул девочке. — Нам нужно немножечко друг в друга влюбиться, чтобы положить конец сплетням.

— Разве в это можно играть? — Женька готова была всерьёз обидеться и разозлиться.

— А кто сказал, что мы будем играть? — Пальцы легонько скользят по Женькиной спине. Глаза разгораются весёлым, нежным огоньком. — Думаешь, я не понимаю, что твоё "не знаю" означает "да"?

Боже, Боже! Ви м чувствуется во всём этом что-то мутное, какое-то двойное дно — а не может она устоять под этим летнего цвета взглядом, под бархатным тембром только что "вставшего" после ломки голоса, под этой манящей улыбкой. И когда ребята возвращаются с танцев, Юстас набирается смелости и — нарочно на виду у глупых девчонок — отрывисто целует Женьку прямо в губы. Привкус черники. Хочется ещё, но в сторонке, тайком. Но Юстас, похоже, решил играть прямо с козырей, и присутствие тех, ради кого всё затеяно, его только раззадоривает. По Жениной щеке приятно скользят шершавые пальцы, и нежная, драгоценная улыбка воцаряется на серьёзных тёмно-розовых губах, почему-то вдруг таких любимых, что аж страшно. Похоже, Юстас даже не думает играть.