Заколка (Вербовая Ольга)

(концовка изменена по просьбе автора)

Что-то мне в последнее время совсем не везёт! То поскользнусь на ровном месте, то опрокину на себе кремовый торт, который собираюсь завернуть для заказчика, да так, что измажусь при этом с ног до головы, то, оформляя заказ, порежусь листком бумаги, то, готовя кофе для клиента, обожгусь или опрокину чашку прямо на светлую блузку. А ведь раньше никогда такого не было. Притом, если поначалу неприятности случались только на работе, то теперь уже и дома, и на улице. Вчера машина проехалась по луже так, что обдала меня с ног до головы. Позавчера по дороге на работу каблук сломала. Потом звонят мне соседи, говорят: у тебя, Ань, трубу прорвало. Маринка, глядя на меня, откровенно смеётся, а я никак не возьму в толк, за какие грехи всё это на меня свалилось.

Маринка — это моя напарница в кондитерской, где я работаю уже несколько лет. Пренеприятная дамочка, сказать по правде! Всё бы ей над чьей-то неловкостью и над чьими-то дефектами поржать. Вот приходит к нам в кондитерскую посетитель, конечно, с ним она любезна (грубости с клиентами хозяйка бы вовек не простила), а как только он уйдёт, либо сядет за столик пить кофе, она давай перемывать ему косточки: «гляди, Ань, какая жирная корова — да её, похоже, уже и фитнес не спасёт!» или наоборот: «гляди, вот скелетина пошла, кожа да кости! И чё в ней этот парень нашёл?». Как-то один молодой человек, заказывая торт ко дню рождения своей девушки, сильно заикался, и Маринка потом вслух думала, что его девушка, по-видимому, страхолюдина ещё та, раз с таким мямлей встречается. Точно так же забавляют чужие неприятности. Частенько к нам в кондитерскую заходит один известный правозащитник. До этого он почти полтора года провёл в СИЗО. Что наркотики ему подбросили, а дело подло и цинично сфабриковали, непонятно, наверное, только ежу, да и то если этот ёж совсем уж соображать не умеет. Но для Маринки это не аргумент — каждый раз как только он заходит, она за глаза отпускает на его счёт такие комментарии, что диву даёшься — откуда в человеке столько яда и столько ненависти к тому, кто ничего плохого ей не сделал? А плохого он ей действительно не сделал. А меня даже спас однажды. Когда я подавала ему его любимый капучино, рука у меня дрогнула, и светло-коричневый напиток пролился на его белую рубашку. Я стала испуганно лепетать извинения. И тут, как назло, хозяйка появилась, спрашивает: что такое? И этот благородный человек поспешил заверить её, что ничего страшного — просто он так неаккуратно и небрежно взял стакан, что случайно пролил на себя его содержимое. А Марина решила, что этот правозащитник на меня явно запал, и что за это я должна буду его отблагодарить. Известно, чем.

Но самое отвратительное — это её отношение к собственному мужу. Влад у неё такой любящий, такой заботливый, а она откровенно вытирает об него ноги. Мне все уши прожужжала разговорами о том, какой он туфяк и ничтожество, а также откровениями о своих бесконечных изменах. А изменяет она ему направо и налево, притом нимало не стыдясь. «Да мой тюфяк всё равно мне всё простит! А тебе, Анька, давно пора отбросить детские сказки и начать жить реальной жизнью. А реальная жизнь такова, что либо ты вытираешь ноги, либо их вытирают об тебя. Выбирай, третьего не дано!».

Конечно, кому-то Маринкина философия, может, и близка, но если бы у меня был добрый и заботливый муж, который так бы меня любил, что готов был бы простить всё на свете, мне бы тем более не пришло в голову его обижать. Если человек тебя искренне и преданно любит, наоборот, нормальная женщина будет стараться сделать его счастливым. Может, кто-то назовёт меня наивной и старомодной, но быть Маринка мне как-то совсем не хочется.

Впрочем, о ней я не особо и думала. Гораздо больше волновали меня сейчас напасти, которые неизвестно откуда взялись на мою голову. Может, меня кто-то сглазил? В конце концов, я решила в свой выходной отправиться к гадалке.

Ясновидящая Юлиана, такое имя было в объявлении, велела мне посмотреться в овальное зеркало. Ничего сверхъестественного я, кстати, в нём и не увидела — как и ожидала, лишь своё собственное отражение.

— Ты взяла подклад и притянула к себе неудачи, — сказала ясновидящая, всматриваясь в то же самое зеркало. — Принеси мне ту вещь, на которой ворожили, и я смогу увидеть больше.

— Какой ещё подклад? — я была окончательно сбита с толку.

— Ты взяла у себя на работе какую-то вещь. Ты должна вспомнить, какую именно.

Возвращаясь от Юлианы, я пыталась вспомнить, что же я такого взяла. С чего начались мои неприятности? Так ничего и не вспомнив дома, на следующий день я отправилась на работу. Открыла шкафчик, чтобы достать инвентарь, и мой взгляд упал на коричневую заколку-краба, украшенную стеклянными стразами. Её я обнаружила как раз месяц назад, до того, как начались мои беды, на одном из столиков. Решив, что кто-то из клиенток забыл свою вещь, я спрятала её, надеясь, что она придёт и спросит. Притом спрятала я её скорее от Маринки — она, если что находит забытое другими, без стеснения забирает себе. Потому что, дескать, жизнь жестокая: что упало, то пропало. Словом, взяла я эту заколку и, с трудом дождавшись выходного, принесла к ясновидящей.

— Да, ворожили на этой вещи. И оставили её у тебя на работе не случайно. Кто-то хотел, чтобы у того, кто возьмёт эту заколку в руки, началась в жизни чёрная полоса.

— Так Вы можете снять эту ворожбу? — спросила я. — Если я и дальше буду такой неуклюжей, меня, в конце концов, уволят.

— Пока, к сожалению, не могу — мне нужно имя ворожившего.

— Откуда ж я могу знать, кто ворожил?

— Я дам тебе серебряное кольцо. При встрече с ворожившим оно почернеет. И тогда ты придёшь ко мне, и я сниму заклятие.

Я долго пыталась понять, кому надо было насылать на меня неприятности. У клиентов ко мне особых претензий нет, с коллегами отношения также ровные. Даже с Маринкой, хоть она мне и не нравится, особо не конфликтовали. Если не считать одного случая. Тогда, услышав по телевизору песню какой-то Жанны из Тюмени, Маринка принялась напевать себе под нос:

«Знаете, что будет, если Путина не будет?

Будет хаос и в стране война!

А что это за люди, что ругают Вову Путина?

Это кто не знает ни хрена!

Сколько сделал Путин для России — не забудем:

Он — сильнейший в мире президент!

И есть ещё Сергей Лавров, и есть ещё Сергей Шойгу —

Тоже крепко держат оборону внешних дел.

Давай за Путина поднимем мы бокалы:

За то, что у России Путин — президент!

А сколько он летает и на чем летает —

Пусть будет важный и большой секрет!».

А я как раз накануне фильм смотрела про звёздные войны, захотелось мне Маринку чуточку подразнить, и я стала ей подпевать, переиначивая текст:

«Ах, что же с нами будет, если Путина не будет?

Луна на Землю мигом упадёт,

Космические ветры наше солнышко остудят,

Агрессор марсианский нападёт,

Планета гравитацию мгновенно потеряет

И понесётся тут же в никуда.

Лишь Путин храбро всех нас от всего оберегает.

Без Путина галактике беда!

Вчера за Путина я подняла бокалы,

Хотелось выпить сто иль двести грамм.

Но этого мне показалось мало —

Уговорила целый килограмм».

Что тут началось! Маринка давай орать, визжать, что я торгую Родиной, и за эту переделку, небось, получила от Госдепа США бешеные бабки, желать, чтобы меня поставили к стенке, как при Сталине, и пустили пулю в лоб. Но тут явилась хозяйка и сделала строгое замечание: так, девочки, все дискуссии о политике, пожалуйста, в нерабочее время. Перечить начальнице, даже из ура-патриотических соображений, Маринка не осмелилась. Ну, а через пару дней конфликт вроде был забыт, и между нами снова восстановился худой мир.

А ведь было это как раз накануне. Буквально на следующий день я и нашла эту злосчастную заколку. Что ж выходит, из-за политических разногласий Маринка решила наслать на меня всякие неприятности?

Хотя сегодня у меня был выходной, я поспешила в кондитерскую — проверить, не почернеет ли кольцо при встрече с моей дорогой коллегой.

Посетителей в этот час не было, но Маринка была не одна. По ту сторону прилавка стоял какой-то незнакомый мужчина с седыми волосами, на лице которого остался отпечаток перенесённых трудностей. Маринка ему с откровенным злорадством демонстрировала обручальное кольцо.

— Значит, ты меня не ждала? — подойдя поближе, я услышала его полный огорчения голос.

— Даже не думала, — ответила та. — Гробить свою молодость ради такого лоха, как ты, в моих планах изначально не было.

— Но ведь я сидел из-за тебя! Я взял на себя твою вину!

— Ты сам это выбрал! Тебя никто не заставлял! Сам виноват — в следующий раз не будешь таким дураком!

— А я вот пойду в полицию и признаюсь, что за рулём была ты.

— Ха, да кто тебе, бывшему зэку, поверит? Кстати, ты бы шёл отсюда по-хорошему, не компрометировал меня. А то ведь позову охрану, скажу, что ты ко мне приставал.

— Какая же ты стерва!

— А как ты хотел, Петенька? Жизнь жестокая! Либо ты, либо тебя!

Мужчина ушёл, хлопнув дверью. А Марина, увидев меня, заговорила:

— Ой, Ань, тут сейчас такое было! Откинулся этот Петька с зоны и пришёл ко мне, клянётся, что всё это время думал обо мне, что вера в мою любовь помогала ему выжить. Взрослый мужик, а в голове какие-то сказки!..

При этом свой рассказ она сопровождала хохотом. А я её особо не слушала — лишь пристально глядела на кольцо на своём пальце. Оно по-прежнему оставалось серебристым.

Маринка ещё говорила, что завтра должна выйти на работу Зойка, уборщица. Месяц назад она упала на улице и сломала ногу. Маринка уже в красках описывала, как эта Зойка будет хромать после перелома. Но я не стала больше задерживаться — пошла домой.

На следующий день Зоя действительно вышла на работу. Гипс с неё уже сняли, но бинтовать ногу эластичными бинтами ей пока ещё приходилось. И-за этого её походка и впрямь была какой-то неуверенной. Я была рада возвращению Зои — с ней хоть можно было поговорить нормально, не выслушивая ни про кого гадостей. Но что сделалось с кольцом? Оно вдруг стало чёрным, как сажа. Неужели Зойка, которая всегда хорошо ко мне относилась, на самом деле желала мне всяческих бедствий?

Эти вопросы я на следующий день задала ясновидящей, когда опять принесла ей заколку.

— Да, ворожила Зоя. Но не против тебя. Ты взяла эту вещь случайно.

Положив заколку на блюдце с песком, она водила над ней свечой, приговаривая шёпотом что-то одной ей понятное. Затем отдала мне её.

— Заклятие снято. Но чтобы завершить ритуал, нужно вернуть заколку ворожившей. Тогда неприятности перейдут на неё.

Когда на следующий день я пришла на работу, я решила поговорить с Зоей.

— Признавайся, кому ты зла пожелала? У меня, между прочим, из-за твоей ворожбы столько неприятностей было!

— Прости, Анют, я думала, что её возьмёт Маринка. Специально купила, положила на столик. Она ж такая — любит присваивать себе забытые вещи клиентов. Вот я и подумала — и тут не устоит.

— Слушай, Маринка, конечно, не самый приятный человек, но за что ты с ней так?

— А ты знаешь, что мы учились в одном классе? Я была тогда толстой, некрасивой, а Маринка знаешь как надо мной издевалась!

— Но ведь прошло уже так много времени. Ты до сих пор её ненавидишь?

— Я бы не стала желать ей зла, если бы за эти годы она одумалась и стала лучше. Но она как была злыдней, так ею и осталась. Вот я и решила: пусть ей не везёт, пусть на своей шкуре почувствует, каково это — быть неуклюжей неудачницей!

В принципе, ничто не мешало мне после этого разговора вернуть Зое заколку. Но я решила этого не делать. Ей по жизни неприятностей и так хватило. Может, положить заколу на тот же самый столик, с которого месяц назад так неосторожно её взяла? Марина как раз должна прийти с минуты на минуту. Пусть забирает. Может, хлебнув напастей, и впрямь станет добрее? Но тоже, однако, не очень красиво получается. Чем я, в таком случае, лучше неё? Однако и у себя оставлять — тоже стрёмно. Я Зою не обижала, так почему должна за чужие грехи расплачиваться. По-хорошему, следовало бы выбросить порченую вещь на помойку. Или и вовсе закопать, чтоб уж точно никому не досталась?

Пока я раздумывала, с утра пораньше явился тот самый правозащитник, который спас меня от начальственного гнева. Пришлось отвлечься от заколки. Положив её на стол рядом с чашками-блюдцами, я спешно надела фартук.

— Здравствуйте! Чего желаете?

— Здравствуйте, — ответил тот. — У моей через неделю день рождения, хотел бы заказать ей торт.

Пока я знакомила клиента с каталогом, пока оформляла заказ, не заметила, как пришла Марина. Когда же, наконец, дело было сделано и заказ оплачен, я сварила посетителю капучино. По счастью, на этот раз обошлось без эксцессов.

Когда я посмотрела на Марину, то увидела в её волосах ту самую заколку.