Варвара-краса длинная коса (Вербовая Ольга)

уровые будни поглотили всё моё время. С утра — будильник, быстрый завтрак, институт… После пар спешно бегу на работу, где меня ждёт моя «верная подруга» — швейная машинка. И заказы, заказы, заказы. Домой возвращаюсь когда как, иногда могу засидеться до ночи, чтобы утром, с трудом продрав глаза, снова бежать в институт.

Зарплата, конечно, не ахти какая, но для бедной студентки сойдёт. Тем более, опыта у меня не было — пришлось учиться на месте. Честно говоря, я ожидала, что будет труднее, но ничего — скоро я разобралась, что к чему, и уже могла работать практически без подсказок Татьяны Дмитриевны. Хотя, когда возникают сложности, я по-прежнему обращаюсь к ней. Она опытная швея — не одну собаку на этом деле съела.

Но если с Татьяной Дмитриевной общение ограничивается тканями, размерами, выкройками, то с Машей мы не прочь поболтать за чашкой чая. Кстати, она-то как раз научила меня делать курагу в шоколаде — традиционное дополнение к нашим чаепитиям. Она берёт мелкую курагу, растапливает шоколад и макает её туда. Когда шоколад затвердеет, она соскребает конфетки ножом и посыпает порошком какао. Особенно вкусны они на второй день, когда шоколад ещё нетвёрдый и тает во рту.

Я же, взяв на вооружение фирменный рецепт, стала его совершенствовать. То шоколад возьму белый или с вафлями, то добавлю ореховой крошки, а то посыплю не какао, а, скажем, корицей или кокосовой стружкой. Прости, Маша! Впрочем, она, посему видать, не сердится. Наоборот, с удовольствием оценивает на вкус плоды моего плагиата.

Этими плодами я также угощаю Анну Сергеевну — закройщицу. Бывает, заработавшись за шитьём, я делаю перерыв, навещаю её, чтобы спросить: как дела, ну, и конечно, побаловать конфетками и послушать легенды древней Скандинавии. Побывав несколько раз в Норвегии, она настолько полюбила эту страну, что ей порой даже казалось, будто она жила там в прошлой жизни. С тех пор она и стала активно собирать легенды о викингах, о скандинавских богах и героях. Порой прихожу к Анне Сергеевне, а она с порога заговорщически подмигивает со словами:

— Люда, я тут такое вчера прочитала!

И это такое чаще всего напрямую касалось её любимой темы.

Правда, разговаривали мы не очень долго. Иначе Станислав Антонович, хозяин ателье, будет недоволен. Да и работать надо, если по-хорошему.

Но наверное, каждый человек хоть раз да сталкивается с чем-то удивительным, чем-то необъяснимым, необъятным разумом. А если кто не сталкивался, я воспринимала это как должное. Наверное потому, что сама ни с чем таким не встречалась… Нет, вру — однажды было. Когда мы с мамой возвращались из Питера в Москву после отпуска, я познакомилась с девочкой, которая… умела читать мысли. Как? Очень просто — я только что-то подумаю, как Алиса (так звали девочку) уже отвечает, хотя вслух я и спросить ничего не успела. Потом она передавала мне свои мысли, а я, к своему удивлению, начинала слышать шёпот в голове. Но это было ещё не всё. В ту же ночь в поезде я неожиданно встретила Анисимову, мамину бывшую начальницу, которая в своё время очень дурно обошлась с моей мамой. Она так и не доехала до Москвы — вышла в туалет и пропала без вести. Куда? — загадка века. Алиса была уверена, что это случилось после того, как я сгоряча пожелала, чтобы её забрал нечистый.

Но даже после этих событий я упорно не верила, что здесь в ателье может случиться что-либо из ряда вон выходящее. Тем более, что мыслей здесь читать никто не умеет, птичьего языка не знает, двигать предметы на расстоянии тоже никому не под силу. Я — не в счёт, ибо все телепатические навыки я утратила сразу после того, как Алиса помахала мне рукой на прощание.

Хотя некоторые странности в своих коллегах я начала примечать уже с первого дня. Тогда я пришла на работу пораньше — последнюю пару отменили. В это время, как правило, приходит Ирина Игоревна, которая здесь по совместительству. Со мной она отношений как-то не поддерживает, но другим коллегам частенько жалуется на беспредел начальства по основной работе. Тогда она также пришла, вся в слезах — её заставили работать по выходным, угрожая в противном случае уволить.

— Варвара его спаси! — закончила она поток ругательств в адрес беспредельщика.

Такое пожелание меня удивило. Станет ли разгневанная женщина просить спасения для своего обидчика? Тем более, только что крыла его едва ли не последними словами. Помнится, Иисус Христос, когда его прибивали к кресту, просил Господа не воздавать обидчикам, ибо они сами не ведают, что творят. Если бы Ирина Игоревна, вспомнив Библию, решила бы последовать Его примеру, зачем, спрашивается, было ругать начальника? И кто такая Варвара? Если уж речь идёт о спасении, то, наверное, святая, великомученица Варвара, пострадавшая за веру. Ей, кажется, родной отец-язычник отрубил голову. И вот ей, наверное, Ирина Игоревна и молится. Молится ли? Она ведь произнесла эти слова таким тоном, какие обычно говорят: чтоб он сдох! Да уж, странные порой формы принимает человеческая набожность!

Спрашивать я, разумеется, не стала. Зачем? А мысли читать, увы, не умею. Поэтому просто пожала плечами и забыла эту историю.

Раньше прихожу, как водится, раньше и ухожу. Если, конечно, нет срочных заказов. Не понимаю я таких клиентов, которые посещают ателье в последнюю секунду со словами: послезавтра у дочери выпускной — нужно вечернее платье; или: завтра еду на юг — нужен топик. Ужель не могут заранее подумать, что надо? И нам, швеям, было бы легче, и им — не пришлось бы доплачивать за срочность. Но так как существует золотое правило «клиент всегда прав», нам остаётся, глубоко вздохнув, приниматься за работу. Так я в один прекрасный день и сделала.

За окном было темно, даже светящиеся фонарики окон соседнего дома погасли. Только два-три по-прежнему излучало «негасимый свет московских окон», обнажая силуэты живущих там. Вделанные в стену электронные часы показывали позднее время. Мои соседки-швеи давно уже разошлись по домам — свою срочную работу они давно уже сделали. Поэтому, кроме машинки, выводящей трели, ничто не нарушало тишины.

Я уже едва могла держать глаза открытыми. Они закрывались сами собой, маня в страну сновидений. И каждый раз мне стоило громадных усилий продрать их и вернуться в реальность. Тогда я решила сделать чай покрепче.

Когда я, вскипятив полный чайник воды, налила её в чашку и опустила туда пакетик с запахом корицы, я неожиданно услышала чьи-то шаги. Интересно, кого принесло в такое время?

Дверь, скрипнув, открылась, и тут-то я увидела посетителя. Это была молодая девушка чуть-чуть старше меня. Высокого роста, с осветлёнными перекисью короткими волосами, одетая в блузку и синий сарафан под бархат. Нет, среди сотрудников я её не видела. Должно быть, поздний заказчик.

— Привет, — сказала мне девушка.

— Привет, — ответила я. — Вы сделать заказ?

— Нет, — покачала головой посетительница. — Просто я здесь раньше работала.

— Так Вы хотите бывших коллег проведать? — догадалась я. — Что ж Вы в такое время? Сейчас уже никого нет. Только дежурная.

— Знаю. Потому и пришла. Меня зовут Варя.

— Люда, — представилась я. — Хочешь чаю?

Странная гостью отказалась, попросив разрешения просто посидеть рядышком, пока я буду пить чай.

— Пожалуйста, — согласилась я.

Она двинулась к столу парящей походкой, такой, будто не касалась земли, а передвигалась по воздуху. А подойдя, села на стул рядом со мной.

— Это твоё место?

— Да.

— Прикольно! Я раньше здесь сидела.

— А давно ты здесь работала?

— Полтора года как ушла… Кстати, я тоже любила чай с корицей. Говорят, от депрессии помогает.

Я честно ответила, что не проверяла. Депрессии у меня, слава Богу, никогда не было. Может быть потому, что я пью этот чай?

— А хочешь конфеток? — спросила я. — Как Маша делает.

Варя сказала, что помнит Машины конфетки, что с удовольствием их ела, но когда я предложила ей угоститься, почему-то отказалась.

— Люд, а ты слышала, как Анна Сергеевна поёт? — спросила меня вдруг Варя.

— Нет, — отвечаю, отхлёбывая из чашки. — Что рассказывает скандинавские мифы — это да. Но чтобы пела…

— А я помню. Я ей как-то сказала, что у меня любимая песня «Деревенские ночи». И что ты думаешь? На мой день рождения она мне её спела. Ещё и на гитаре сыграла. Супер! Я до этого вообще не знала, что она петь умеет. А тут…

Немудрено, подумала я. Я сколько здесь работаю, ни разу не заметила в Анне Сергеевне музыкального таланта. Ну ничего, может, и на мой день рождения что-нибудь споёт.

— А что это за песня? — спросила я Варю. — Что-то не слышала такой.

Гостья с удовольствием пропела её, предупредив, правда, что Анна Сергеевна поёт в тысячу раз лучше, и у неё, Вари, нет и десятой доли её таланта.

Песня мне понравилась, только я, как всегда, запомнила лишь первый куплет:

«Вечер под окошком

Тихий, как мечтание,

А за огородами

В сумерках полей —

Крики перепёлок,

Ранних звёзд мерцание,

Ржание стреноженных

Молодый коней».

Песенка очень даже ничего, по моему мнению. Но я больше люблю те, что поёт Ротару.

— Мне она тоже нравится. У неё такой сильный голос! А ещё люблю Пугачёву… старые записи, — быстро добавила Варя.

Потом мы незаметно перешли от музыки к фильмам. И чем больше мы говорили, тем больше меня охватывало недоумение и даже какой-то испуг. Лицо Вари было бледным и безучастным, глаза — пустыми. Хотя мы говорили на радостные для неё темы, я тщетно пыталась разглядеть на её лице хотя бы намёк на радость, и вообще на какую-нибудь эмоцию. Может, Варя очень устала? Или у неё случилось такое сильное горе, что уже ничто не может всерьёз порадовать? Со мной тоже такое было, когда отец погиб в аварии. Или, что хуже всего, эта девушка наркоманка? Уж кого я больше всего боюсь, так это пьяниц и наркоманов. В таком состоянии человек способен на всё: и ограбить, и снасильничать, и даже зарезать. Конечно, протрезвев, он может испытывать муки раскаяния. Но разве от этого легче?

Варя, по-видимому, заметила, что я несколько напугана, и стала спешно прощаться.

— Ладно, я пойду. Не буду отвлекать от работы.

— Счастливо. Приходи ещё.

Последнюю фразу я сказала чисто из вежливости.

— Может быть, — ответила она. — Но лучше не надо.

Я в ответ лишь пожала плечами и снова взялась за работу.

Весь следующий день я спала часов до двенадцати. Пока умылась, причесалась, позавтракала, прошло некоторое время, и я поняла, что в институт идти уже поздно. Вместо этого отправилась прямиком на работу.

Клиент, по счастью, остался доволен, мне ещё и доплатили за срочность. На радостях я пошла пить чай к Маше.

— Давай чуть позже, Люд, — ответила она, раскладывая перед собой лоскутные обрезки. — А то потом тяжело будет разбираться.

Тогда я забежала к Анне Сергеевне. Она, как всегда, начала со своей любимой Скандинавии. Вернее, с книжки Андрея Белянина «Моя жена — ведьма», где были строки про эту заснеженную страну.

Я же рассказала ей о том, как ночью приходила Варя. Анна Сергеевна вдруг побледнела и испуганно перекрестилась.

— Свят, свят, свят! Она хоть без косы была?

— Со стрижкой, — ответила я.

Сказать откровенно, меня удивила её реакция. Вроде ж у них, если верить Варе, были нормальные отношения. Поэтому я ожидала что-то вроде: «Эх, жалко, что мы не увиделись. Что ж она так поздно?», расспросов, как там Варя и что-то в этом роде. Но пугаться и креститься — это уж, согласитесь, несколько странно.

— Всё понятно, — сделала не менее странные выводы Анна Сергеевна. — И ты не испугалась? Не заметила ничего такого?

Такого? Да сколько угодно! Один приход среди ночи чего стоит! Тем более, если она здесь работала, должна знать график.

— Она просто не могла прийти раньше. И лицо у неё, как ты говоришь, безжизненное — вполне естественно. Варя умерла.

Так вот оно что! А я-то, грешная, сделала из неё наркоманку. Из смертельно больной, которая приходила в последний раз попрощаться. Мне стало так стыдно, что я готова была сквозь землю провалиться.

Анна Сергеевна тем временем продолжала:

— Варя умерла полтора года назад. Это ж и есть Варвара-краса длинная коса. Не слышала? Нет? А выражение «Скоси тебя Варвара»? Ну, которое плохим начальникам желают.

Я тут же вспомнила, как Ирина Игоревна пожелала своему «спасения». Кажется, теперь я поняла, что она имела в виду…

— Варя, она сама пострадала от произвола. Понравилась нашему начальнику, а он, так сказать, предложил ей интим…

— Станислав Антонович? — удивилась я. Уж от кого-кого, но от него я не ожидала ничего подобного. Столь примерного семьянина, как он, днём с огнём не сыщешь. Я скорей поверю в то, что земля квадратная, чем представлю нашего Станислава Антоновича с кем-то «левым».

— Нет, — ответила Анна Сергеевна. — Это который был до него. Предложил переспать, а она отказалась. Он вроде бы отстал, всё забыл…

Но оказалось, ничего он не забыл. Однажды, когда Варина бабушка заболела, она отпросилась, чтобы сбегать за лекарством. Начальник в ответ: «Конечно, в чём вопрос?». Но когда на следующий день Варя пришла на работу, он заявил, что увольняет её за прогул. А на прощание ехидно заметил: «Попробуй теперь устройся куда-нибудь. С такой-то статьёй».

Девушка не пережила удара — закололась косой у себя на даче. Через три дня после смерти она этой же косой зарубила начальника. Потом — ещё двух подобных беспредельщиков — по просьбам уволенных.

Чем дальше я слушала Анну Сергеевну, тем больше благодарила Бога за то, что не знала об этом раньше. Если бы я ещё вчера знала, кто ко мне пришёл, наверное, умерла бы со страху. Единственное утешение, что Варвара пришла без косы. Стало быть, не думала меня убивать. Да и за что, спрашивается? Я беспредела не вершу, трудовой народ не угнетаю. Сказать по правду, мне и угнетать некого.

«А не потому ли, что просто некого? — чья-то мысль, может, Варина, может, Алисина, а может, самой Анны Сергеевны, вдруг ударила мне в голову. — Порядочный человек не обижает слабых не потому, что нет возможности, а потому, что ему это чуждо». Прав ты, совершено прав, кто бы ты ни был!

Я ещё немного поговорила с Анной Сергеевной, а потом пошла к Маше пить чай. Она, как обычно, разложила на столе свои конфеты, подложив под чашки кусочки давних газет.

— Горячий чай, — сказала я, когда, отпив из кружки, обожгла язык.

— Давай добавлю холодной, — с этими словами она взяла мою чашку и направилась к графину. Тут мой взгляд упал на газетку. Тёмные буквы сообщали жуткую весть: в нескольких километрах от Питера, возле железнодорожного полотна, нашли труп женщины с перерезанным горлом. Криминалисты утверждают, что ей нанесли удар не то косой, не то плоскорезом, а потом выбросили из поезда. Из дамской сумочки, где лежал кошелёк, ничего не пропало. Следов изнасилования также не обнаружено. Поэтому мотив остаётся невыясненным. Убитую звали Юлия Александровна Анисимова…