Колдовство и ворон в придачу; Katriff

— Я докажу, всем докажу! Я смогу! Я стану! — всхлипывая, пробиралась через заросли кустарника, черноволосая девушка. — Столько ночей не спала, столько книг перечитала! Вон, бровь опалила!

Дорогу ей перегородило поваленное дерево. Вытирая заплаканные глаза, она перешагнула через него, но край длинной юбки зацепился за обломок ветки, торчащей сбоку. Девушка раздраженно дернула юбку — раздался треск, и вырванный клок затрепетал ярким пятном среди сухих веток.

— Тише Сури! Тише! Не надо так нервничать, — услышала она знакомый голос.

Девушка удивленно оглянулась — среди зеленых листьев березы медленно прорисовывался дымкой силуэт.

— Мам, ты что, следишь за мной? — облегченно вздохнув, но с обидой в голосе, спросила она.

— Ну, да! Я же переживаю за тебя, вот и не удержалась, — виновато ответила дымка, приняв образ женщины.

— Я уже взрослая, сама смогу пройти обряд! — капризно вскрикнула девушка, и эхо от ее звонкого голоса разнеслось по березняку.

— Т-с-с-с! — приложила палец к губам мать.

Девушка прикрыла рот ладошкой и испуганно посмотрела по сторонам.

— Мне не нужна твоя помощь! Если тебя заметит кто-нибудь из собравшихся на поляне, то меня отстранят от колдовства на целый год. Ты это понимаешь? — тихо добавила она, ничего не заметив.

— Не бойся! Я безупречно делаю заклинание невидимки, — ответила мать, присаживаясь на толстую ветку дерева, — им меня не заметить! Порошок видимости, который старая ведьма Араста развеяла вокруг поляны, не прилипает к моей оболочке. Я ведь сама столько раз принимала участие в проведении обряда — знаю их уловки!

— Мам! — перебила ее Сури. — Они сказали, что я слишком нетерпелива! А мое самое сильное заклинание, видите ли, нуждается в доработке! Поэтому прохождение обряда перенесли на полгода. Это несправедливо!

— Я слышала, Сури и мне очень жаль, что не смогла помочь тебе там, на поляне — при использовании колдовских чар невидимая оболочка становится оранжевой. Они бы меня заметили и обошлись бы с тобой действительно сурово! Давай перед третьим испытанием я научу тебя как…

— Мам, ты не слышишь меня? Мне не нужна помощь! Что бы меня признали настоящей колдуньей надо все делать самой! Если ты будешь делать что-то за меня, как потом буду смотреть в глаза ну, хотя бы, этой старой ведьме Арасте? В болотной школе магии, где я училась, рассказывали, что она, проходя обряд, превратила город Вильмар, откуда жители выгнали всех ведьм, в стеклянный. Потом развеяла его и теперь там пустошь проклятых осколков. Представляешь? Вот это да! А я? Делая заклинание превращения, перепутала слова и олень, вместо медведя, превратился в лягушку!

— Сури, но ты же исправила все потом! Ошибаться может каждый! Не у всех сразу получаются заклинания, и ты действительно еще не все знаешь и можешь! Главное, что собравшиеся на поляне убедились, что ты умеешь владеть колдовской силой и хочешь пройти обряд. А их решение… — прозрачный образ матери спустился вниз и протянул руку, пытаясь пригладить растрепанные волосы Сури. — Полгода не такой уж большой срок. Не переживай! Пойдем домой, замесим тесто на ряске для пирожков…

Удивленно смотря на мать, девушка замерла.

— Ты в меня не веришь? Обидно! Я надеялась сегодня обрести право называться колдуньей зеленой топи. Понимаешь? А у меня ничего не вышло! Вот пойду и пока сама не сделаю заклинание лучше — домой не приду! — обиженно проговорила она, отворачиваясь, и с укором заметила: — Мам, мне приятней, когда ты гладишь меня настоящей рукой!

— Доченька, подожди! — мать попробовала остановить Сури, но ее руки прошли сквозь девушку. — Снять заклинание невидимости можно только на краю леса, иначе старая Араста учует меня, обязательно.

Но Сури сделала круговой взмах, и дымчатый силуэт матери налетел на невидимую преграду. А девушка стала пробираться среди деревьев по знакомой тропе. Пропетляв по лесу, она вышла к небольшому озеру, на берегу которого, рядом с молодыми липами, приютился домик. Подойдя поближе, она сняла защиту, поставленную от любопытных глаз. Здесь хранились ее книги с заклинаниями, травы и зелья, и здесь она провела много времени, готовясь к обряду. Неторопливо подойдя к двери, она дотронулась до ручки. Но дверь не открыла — замерла, внезапно ощутив чувство тревоги. Спину заломило от прикосновения ледяного воздуха. «Темные силы? Здесь?» — подумала она, поворачиваясь, но понять ничего не успела — черный вихрь закрутил ее и понес, раня острыми осколками заговоренного стекла — не давая возможности прибегнуть к колдовской силе…

Сури открыла глаза. Лицо и руки болели от множества порезов, но кровь не текла. «Заговоренные осколки? Надо же, примитивное средство, а работает! Интересно, откуда взялся вихрь?» — думала она, пытаясь подняться и оглядеться вокруг.

— Здравствуй, Сури! — услышала она тихий, словно шелест, голос. — Рад, что ты очнулась. Это я прислал вихрь. Не волнуйтесь, порезы заживут, а если будешь слушаться, то и следа от шрамов не останется. И прошу меня понять — по доброй воле ты не согласилась бы прийти сюда.

Сури повернула голову, и увидела мужчину. Он сидел за круглым, сделанным из темно-вишневого мрамора, с магическими символами, столиком. Седовласый, с болотисто-зелеными глазами на худом лице и вытянутым носом, слегка загнутым вниз, он напоминал выпь. Рассматривая Сури, он поворачивал перстень с темным камнем.

— Вы кто? — просипела она.

От произошедшего в горле пересохло, и выговаривать слова было трудно. Мужчина встал и подошел к ней, все сильнее впиваясь взглядом. Медленно подняв руку, дотронулся до ее головы — Сури затрясло.

— Отпустите, мне плохо, — прошептала она, проваливаясь в забытье.

Очнулась от ощущения прохлады и застонала — от неудобной позы тело затекло, рук не чувствовала совсем. Кто-то брызнул на лицо холодную воду и, приподняв ей голову, дал попить. Вода с непривычным вкусом обожгла горло. Сури закашляла.

— Наши миры очень похожи, а вот вкус воды отличается, — услышала она, — у вас вода живая, а здесь предпочитают мертвую.

Открыв глаза, она опять увидела того же мужчину.

— Вы кто? Что вам от меня надо? Отпустите! — испуганно выкрикнула она, понимая, что находится в его власти.

— Я — Хитол, колдун серой луны. Не волнуйся, мертвая вода не принесет тебе вреда, пока я этого не захочу. — сказал он, и, заметив попытку Сури произнести заклинание, добавил: — Хочу предупредить — ты в доме, где властвуют темные силы, поэтому твоя магия здесь не действует… А хочешь стать ведьмой призрачного мира? Я помогу… ну, при условии, что будешь служить мне, конечно.

Сури удивленно смотрела на него, не в силах ответить что-нибудь.

— Почему я? — решилась спросить она.

— Мой старый, ручной ворон много рассказывал о тебе. Ты ему понравилась! Он может летать между мирами и маленькое, лесное озеро, где стоит твой домик его любимое место отдыха. Мне стало интересно, и через зеркало Нербе я посмотрел, как ты проходила обряд посвящения. Да, ты молода! Но в тебе уже сейчас чувствуется большая сила. Твои заклинания хороши, просто они еще не совершенны. Я быстро научу тебя большему! Не спеши отвечать, подумай до утра, — сказал он и, взмахнув рукой, исчез.

Сури стало страшно. О том, что она здесь не знает никто, а мама думает, что она около озера занимается заклинанием.

— Что делать? Что? — не выдержав, крикнула она, но ее возглас одиноко затих в пустой комнате.

Полумрак постепенно заполнял комнату. Мучаясь от сомнений, она думала как поступить, и вспоминала не пройденный обряд на поляне, обиду за это, вечное желание мамы оберегать ее от всего, словно маленькую девочку, которое так раздражало. «Хотя, может мама и права — знаний у меня маловато! Темную силу распознать не сумела!» — подумала она и, выбившись из сил, заревела. Сури впервые поняла, что такое незащищенность. Это чувство отнимало силы, оставляя на душе лишь страх. Встать Сури не могла — колдун наложил сильное заклятие и она, всхлипывая и ворочаясь, только под утро забылась тяжелым сном.

Почувствовав прожигающий взгляд, Сури, вздрогнув, открыла глаза — колдун Хитол стоял рядом.

— Я все решила, — прошептала Сури, — сними заклятье. Больно…

— Надеюсь, ты приняла правильное решение, — усмехнулся колдун.

Отойдя назад, он заговорил на непонятном для Сури языке. Стало легче, боль немного утихла и пелена, державшая ее, исчезла. Сури медленно встала, покачиваясь на затекших ногах.

— Позволь преклониться перед тобой и поцеловать твой перстень в знак покорности и согласия быть твоей ученицей, — сказала она еле слышно, — в моем мире со мной поступили не справедливо. Надоело ждать — хочу стать настоящей ведьмой!

— Если коснешься губами перстня, то на тебе появится печать темных сил, и ты уже никогда не сможешь вернуться в свой мир. Знаешь об этом? — спросил Хитол, пристально смотря на пленницу.

Сури съежилась под его взглядом. У нее было ощущение, что колдун пытается залезть под кожу и вывернуть ее. Ничего не ответив, она подошла ближе. Медленно опустилась на колено и, взяв дрожащими пальцами его руку с перстнем, поднесла к губам. Но не поцеловала, а вцепилась зубами в палец колдуна и сорвала перстень. От неожиданности и боли Хитол взвыл. Сури, схватила перстень в руку и, отскочив в угол, сжалась в маленький комочек от страха, не зная, что делать дальше.

— Уничтожу! — чернея от злобы, рассвирепел колдун. — Это мой перстень, мой!

Вытянув руки к Сури, он пронзительно-скрипящим голосом стал произносить заклинание. Воздух вокруг Сури стал вязким и горячим, замелькали маленькие молнии, больно жаля ее. Подняв руки вверх, колдун собрал желтые всполохи в шар и, размахнувшись, кинул его. Сури зажмурилась и закрыла лицо руками. От разрушительного треска у нее заложило уши, огненная волна ударила, обжигая, но вдруг отскочила. Раздался истошный крик и все затихло. Сури осторожно открыла глаза — перед ней в дымке качался силуэт человека из черного пепла. Внезапно он рассыпался, и все вокруг закрутилось с бешеной скоростью…

Ветерок коснулся прохладой лица. Сури открыла глаза и увидела, что лежит около лип. Тонкие лучи солнца пробивались сквозь решето зеленых листьев, слепя глаза. Она осторожно приподнялась и огляделась. Ветер нагонял рябь на прозрачную синь озера, превращая его поверхность в кружевную оборку, камыш трепетал листьями, тихо шурша, птицы щебетали — все было как обычно. Ничего не понимая, Сури встала и прижалась к стволу липы — голова кружилась. Подняв руку, увидела перстень с темным камнем. «Разве… может… это кольцо отразило заклятие колдуна, испепелив его самого, а меня возвратило туда, откуда унес вихрь», — подумала она и неприятный, словно колючая ветвь ели, холодок пробежал по спине, подтверждая произошедшее.

Из леса выбежала женщина.

— Мам, — крикнула Сури, не в силах шагнуть ей навстречу.

— Доченька! — запыхавшись, прошептала мать. — Я волновалась! У тебя все в порядке?

Она стала отряхивать прилипшие травинки и листья, и вскрикнула — белая прядь, словно шрам, прочертила черные волосы Сури.

— Что случилось? — удивленно ахнула она, заметив перстень. — Откуда это у тебя?

— Мам, все хорошо! — перебила Сури, — Голова очень болит и…

На ветке липы раздалось хлопанье крыльями.

— Ка-а-ар, что прикажешь хозяйка, — большой, черный ворон смотрел на них круглыми, фиолетовыми глазами.

— Сури, у тебя есть ручной ворон? — совсем растерялась мама.

— Я все объясню, обязательно! — тихо ответила Сури и, увидев побелевшее лицо матери, добавила: — Я тебя очень люблю! Давай, пойдем домой! Ну его, это заклинание! И вообще — надоело мне одной его делать! Может, поможешь мне?

Обнявшись, мать и дочь пошли по лесной тропинке. У них было о чем поговорить. Чуть отстав, и перелетая с ветки на ветку, за ними следовал черный ворон, как бы охраняя своих новых хозяек.