Глава 1. 12 лет спустя

— Этого человека я знал всю жизнь. Он был защитником и воином, хорошим другом и прекрасным отцом … — Крис говорил первым, а я лишь молча стояла, глядя под ноги, и о чем то задумалась. Вы спросите, кто я? Ах, да. Вон, стою рядом с могилой. Невысокая девушка с рыжими волосами, уныло пялящаяся в землю. В общем, найти легко.

Зовут меня Трисс О’Коннелл, выжившая. Мой родной город, Филадельфия, штат Пенсильвания — уничтожен.

Вирус Ярости захватил мир чуть больше двенадцати лет назад. Я видела Заражение собственными глазами и помню все до мелочей, хоть и была тогда еще совсем малышкой. Мне очень повезло, что я выжила. Однако все те события оставили в моем сознании глубокий след.

После того, как все случилось, некоторые успели спастись, возвести вокруг себя защиту и притаиться, в ожидании чуда. Но чуда не свершилось ни через год, ни через пять лет, ни через десять. Умные, приняв жестокие реалии, стали обживаться на новых местах, как это сделали жители карантинной зоны в Трентоне, что теперь именуется Сектором номер один «Трим» (кстати, здесь я и проживаю). Глупые, понадеявшись на спасение, на вакцину, на военных — не сумели выжить. Все мертвы. Первое правило выживания— надеяться только на себя.

Ученые давно бросили попытки создать лекарство, что помогло бы сразить заразу. Мир раскололся. Не существует больше никакой инфраструктуры. Президенты, если и живы — не имеют власти, законы обратились в прах, города разорены и разрушены, магазинные полки давно опустели и покрылись слоями пыли. Деньги потеряли свою ценность — теперь торгуются за еду или патроны.

Так, пришла моя очередь говорить. Я немного вздрогнула, когда Крис пихнул меня локтем в бок и сурово взглянул. Я сделала небольшой шаг вперед и осмотрелась. Вокруг могилы смирно выстроились наши малочисленные знакомые, моя тетя и ее дочь Келли со своим мужем. Вот и все. Больше звать было некого.

— Я любила Томаса… С тех пор, как он помог нам с матерью выбраться из той Карантинной Зоны. Впрочем, нет нужны вам об этом рассказывать, вы все знаете. Он заменил мне отца — приютил, воспитал и дал знания. Том — лучший человек из тех, кого я когда-либо встречала. — Опустив глаза на белую простыню, что прикрывала тело Томаса, я помолчала. — Жаль, что ты умер… — шопотом добавила я и сделала шаг назад.

После меня говорили все оставшиеся, но я их не слушала. На что мне их глупые речи! Томаса не вернешь. Мое сердце разваливалось от тоски и ныло, принося ужасную боль, что заставляла голос дрожать, а конечности неметь. Но слез на глазах не было. Мне кажется, я выплакала все до последней капли за всю свою жизнь. От этого становилось еще хуже. Плач всегда был для меня своеобразной трубой, что выводила всю пакость наружу. А сейчас эта труба будто засорилась, забилась мусором. Отвратительное чувство, надо сказать.

После того как все высказались, то взялись за лопаты и стали закидывать яму землей. Когда дело было сделано, все собрались по домам. Я же попросила оставить меня одну.

Вирус отнял самого дорогого для меня человека. Я много кого теряла за все это время, но Том… Он был единственный, кто понимал меня. Он не был похож на остальных, на этих самодовольных сволочей. Томас защищал меня, обучал, разбавлял весь этот ужас, происходящий вокруг. А теперь что? Я осталась одна. Одна!

Присев на колени, я расстегнула свой рюкзак и достала оттуда деревянную табличку, на которой были написаны инициалы Тома и его годы жизни. Эти козлы даже не додумались нормально написать его имя, лишь поставили этот чертов крест. Том не был христианином, что б они знали. Приколотив свою табличку к кресту, я подвесила на ее край медальон Тома и остранилась назад. «Соберись, тряпка, — приказала я себе, — Том посмеялся бы над тем, как ты тут нюни распускаешь».

Вокруг тишина и пустота. Могил тут почти никогда не прибавляется. Мало у кого остались друзья или родственники, готовые похоронить погибших. Обычно, тела просто сбрасывают в канавы или кучи с мусором. Иногда здесь шастают псы, в поисках падали, но и их сейчас здесь нет. Раннее утро — солнце лишь начинает подниматься над горизонтом, освещая безжизненный город.

За годы своей жизни я научилась многому, по большей степени благодаря Тому. Он онаучил меня стрелять из лука и пушек, пользоваться холодным оружием, многое рассказал о зомби, научил некоторым уловкам и привил умение торговаться с людьми, ведь, как Том говорил, это самое главное. Многое еще предстоит узнать, но лишь благодаря приобретенным знаниям я могу чувствовать себя более-менее в безопасности.

К слову, у меня сегодня день рождения, вроде как. Восемнадцать исполняется. Не хочу идти домой. Не то что бы мне устроят праздник, нет, этого мне не видать. Просто начнут надоедать со своими поздравлениями. Я только что названного отца похоронила, мне не до них. Но вещи, все же, стоит забрать.

Теперь, после смерти Тома, я должна была жить с Роуз, сестрой моей матери. Это маленькая угрюмая женщина, с темными глазами-бусинками и черными волосами. Она вечно смотрит как-то подозрительно и недоверчиво, любит посплетничать и поворчать. Во время заражения ей посчастливилось попасть сюда, но приютить меня она не спешила — к тому времени у нее на руках была десятилетняя Келли. Дом Роуз, номер двести тридцать три, находится на бывшей Франклин Стрит. Небольшой домишко, выкрашенный в белый, с тесными комнатками и совсем маленьким двориком. В доме всегда стоял запах затхлости и сырости, а лучи утреннего солнца вечно пробивались в комнаты, освещая их.

От кладбища до дома добиралась я минут пятнадцать. Шла прямо по дороге — машин все равно нет. Иногда из окон на меня посматривали угрюмые люди, отодвигая занавески, иногда те немногие, сидящие у дверей своих домов, спрашивали что-то типа «Сигареток не найдется?», на что я отрицательно мотала головой и проходила мимо. Дороги, закиданные мусором, уже совсем заросли по обочинам, асфальт покрылся трещинами и ямами. Газоны давно поросли травой, почтовые ящики заржавели и повалились набок, крыши домов потрескались и выцвели. Грустно осознавать, что с каждым годом цивилизация будет разрушаться все больше и больше, как бы мы ни старались предотвратить это.

Дома меня, к счастью, никто не ждал. Я быстро собрала в рюкзак воду, немного еды и, прихватив свою синюю старую кепку, выскочила обратно на улицу. Душу охватило странное ощущение одиночества и свободы. Сейчас я могла идти куда захочу и делать что захочу. Без фанатизма, конечно… Но в то же время я осталась без опоры. Правда, есть еще близкие люди, готовые поддержать меня. Поэтому ноги мои понесли меня к Лине, моей единственной подруге.

Пожалуй, стоит рассказать вам о городе. Трентон, на котором был основан Трим, был когда-то маленьким городком с высокой преступностью, грязными улочками и тесными домишками. Во время Заражения все бросились прочь от крупных городов, типа Филадельфии, и, конечно же, по пути попадали в Трентон. Первым делом сюда прибыли военные, что были вынуждены отступать перед полчищами зомби. Они укрепили город, выставили большую часть ловушек, поставили баррикады и прочее, что и до сих пор неплохо служит нам. Спустя две недели, когда связь с внешним миром была потеряна, люди собрались и выбрали себе предводителя. Им стал Джеймс Картер — тот еще мерзавец. Говорят, бывший чиновник. Но дело свое он знает, и, надо сказать, сектор еще цел лишь благодаря ему. Во всей этой разрухе он сумел установить правила, чтобы сохранять порядок, а власть свою закрепил поддержкой военных.

Город поделен на районы. В хорошо защищенном центре находится здание, где заседает Картер и его помощники, главный госпиталь, торговые лавки, башня с колоколами и даже тюрьма. Где-то там находится и разрушенная церковь. Не знаю, ходит ли еще туда кто-нибудь… Почти вся западная часть города заброшена или мало населена. Там находится так называемая «Мертвая точка» — огороженная и не зачищенная территория, так что соваться туда опасно. Там же стоят и многоэтажные дома, и заброшенный музей. На юге находятся базы военных, склады, и взлетная полоса, давно уже не использовавшаяся. Восточные районы — в основном дома в несколько этажей, где проживает большинство людей. Северный район, где теперь живу я, — частные домишки, больше похожие на амбары. Мимо нашего квартала проходит широкая трасса, ведущая от ворот в центр города. По ней проезжают машины, что прибывают в город.

Тем временем, я уже дошла до улицы, где проживала Лина. Здесь всегда было пусто и как-то по-особенному жутко, особенно по утрам, когда ночная тень и прохлада еще не сошла с улиц. Впрочем, сейчас трудно найти место, где было бы приятно находиться.

Я поднялась по ступенькам и толкнула приоткрытую дверь. Внутри никого. Поправив рюкзак и осмотревшись, я прошла внутрь и остановилась.

— Лина? Ээээй, есть кто-нибудь? — мой голос эхом разнесся по пустым комнатам, но ответа не последовало. Я подошла к лестнице и взглянула наверх. Пустота.

Тут что-то вцепилось мне в руку и завопило: «Бууууээээ!», а затем задорно засмеялось. Я подпрыгнула на месте и отскочила назад. В двух шагах от меня, схватившись за живот, хохотала Лина.

— Видела бы ты свое лицо!.. — пропищала она.

— Идиотка, — я пихнула подругу кулаком в плечо и тоже тихонько засмеялась. — Ловко ты меня провела, ха-ха!

— Ладно, прости — не удержалась… — отдышавшись, отозвалась она и выпрямилась.

Лина, полное имя которой было Марлин (но она больше предпочитала сокращение), была всего на три года старше меня. С детства она росла одна, все родные ее погибли еще вначале Заражения. Мы с ней сразу нашли общий язык, и все время проводили вместе. Надо сказать, она та еще заноза в заднице — вечно находит какие-то приключения и неприятности на свою голову. Лина выше и тоньше меня, с короткими волосами цвета блонд и синими глазами. Лин тоже неплохо физически подготовлена, но в голове ее пусто — она совершенно не думает, прежде чем делать что-то. Том никогда не одобрял нашу дружбу, говорил, до добра это не доведет, но что поделать. Не могу же я ее бросить. К тому же, в городе больше нет моих одногодок, как и детей в целом. Нужно быть сумасшедшим, чтобы завести семью в таком мире.

Сейчас мы направлялись прямиком на запретную зону, именуемую «Мертвой точкой». Мы бывали там пару раз, шастали в поисках всяких полезных штуковин, которые потом можно было бы продать.

— Короче, мне тут один чувак рассказал об одном доме, откуда открывается шикарнейший вид на город. Сгоняем туда?

— Да без проблем, — ответила я, закидывая рюкзак на плечо. Мы быстро шли по улице, ведущей к центру города. Это самый быстрый путь.

— Тут одна загвоздочка… — Лина почесала затылок. — В общем, как-то раз сунулся тут один пацан, да вернулся ни с чем — сказал, там куча зараженных шныряет — не пройти…

Я остановилась, озадаченно взглянув на подругу: — Да ты должно быть шутишь?

— Черт возьми, Трисс. Мы что, тупее зомби, что ли? Прокрадемся быстренько, забаррикадируем выход и все — весь дом наш! Сколько там добычи, а?

Я угрюмо вздохнула и задумалась. Вещей там может быть уйма, это точно. Но стоит ли? Я взглянула на Лину, что смотрела на меня, словно голодный щенок, просящий хотя бы косточку.

— А, черт с тобой, — махнула я рукой, — пошли!

Всю дорогу до центра болтали. Я даже отвлеклась от утренних событий. Ближе к центру улицы стали чище, хоть в некоторых местах и встречались пятна крови, напоминающие о прошлом этого места. На тротуарах сидели люди. Одни задумчиво покуривали сигареты, другие спорили друг с другом о чем-то, оставшиеся чистили оружие. Один из патрулей медленно обходил улицу, держа в руках пушки. Они останавливались у каждого дома и всматривались в окна, прислушивались, а затем шли дальше. Через пару минут позади остался и городской госпиталь — мрачное серое здание в три этажа, с зарешеченными окнами и выбитыми стеклами. Когда проходили мимо тюрьмы, из здания вдруг послышались выкрики и пара выстрелов. В следующий миг парадная дверь распахнулась, и оттуда вылетел пожилой мужчина в черных штанах и полосатой майке, с побитым лицом и перевязанной рукой. Незнакомец остановился при виде нас с Лин, а когда дернулся, вдруг замер на секунду, выдохнул, и повалился на бок. За спиной его стоял солдат, одетый в военную форму, маску и тяжелые черные сапоги. В руках он держал небольшой окровавленный клинок. Я замерла в изумлении и небольшом испуге, перепрыгивая глазами с лежащего на земле мужика, вокруг которого медленно растекалась лужа крови, на прикончившего его военного. Тут из темного коридора выскочили еще несколько солдат с ружьями. Военный в маске перевел на меня взгляд, от которого у меня внутри все похолодело. Лина подтолкнула меня в спину, тихо шепнув: «Пошли», и поспешно зашагала вперед. Я двинулась следом. За спиной послышался диалог солдат:

— Ух, чуть не удрал. Молодец, Ал.

— Чего это с ним?

— Поймали его на обходе, развязал драку. Уже тут нашли укус, и тут он деру дал, засранец…

Я оглянулась назад. Тот парень в маске смотрел мне в след. Я быстро завернула за угол, скрывшись в тени. Странный.

На выходе из центра уже была видна сама «Мертвая точка». Когда свернули в переулок, короткий путь к цели, нас заметил патруль, взявшийся из неоткуда. Мы попытались удрать, но солдаты успели перегородить нам путь.

— Куда это вы, девчата? Разве вас не учили, что туда ходить нельзя? Идите ко мне, я научу… — размахивая пушкой, усмехнулся один из патрульных, вплотную подойдя к Лин.

— Сначала лучше автомат свой почисти, или тебя не учили? — весьма равнодушно отозвалась девушка и отступила в сторону.

В ответ солдат лишь схватил ее за шею и притянул себе, приставив к ее животу дуло автомата: — Шутишь, а?

На его слова второй патрульный лишь хмыкнул и нагло осмотрел меня с ног до головы, отчего я невольно отступила назад.

— Слышал, а? — стоящий у Лин парень обернулся в сторону своего товарища. — Сучка возомнила себя крутой!

Марлин дернулась в сторону, отведя в сторону автомат: — Неуравновешенный, дай дорогу!

На ее слова оба рассмеялись, а стоящий у Лин солдат прижал ее к стене и сильно приблизился к ее лицу. Я шагнула в сторону подруги, чтобы помочь ей, но сзади меня схватил второй патрульный. Я рефлекторно дернула локтем назад, отчего врезала держащему меня прямо в нос. Хватка сразу же ослабла, и мне удалось высвободиться, но уже в следующий миг последовал ответный удар — солдат замахнулся на меня рукой и ударил со всей силой, разбив губу. Лин тоже времени не теряла — она с размаху треснула ногой патрульному меж ног и проскользнула вбок. Поднявшись, мы вместе рванули, что есть сил. Сзади послышались недовольные вопли.

Такие уж были солдаты. Некоторые из них — конченые отморозки, как эти, по большей степени своей бесполезные. Удивляюсь, зачем таким вообще оружие в руки дают — им это дает некоторую власть над обычными людьми. Есть и неплохие ребята — но это, в основном, военные, которых в патрули обычно не ставят. Лучшие бойцы, без сомнения, у Картера. А что касается тех ублюдков… Можно было бы настучать на них людям повыше, но кому до нас есть дело?

Когда мы отбежали на приличное расстояние, то остановились передохнуть. Лина оперлась на колени, немного согнувшись, и сквозь ее прерывистое дыхание стал пробиваться смех. Невольно и я засмеялась, вспоминая удивленные рожи недопатрульных.

— Вот кретины! — выдавила Лина, оглядываясь назад. — Ты как?

Я же, хихикнув и вытерев кровь с губы, махнула рукой: — Порядок. Черт с ними. Пошли, мало ли, пойдут следом.

Добрались мы до нашего места, когда солнце уже встало высоко в небе. Мы по очереди перелезли через двухметровое каменное ограждение, затем пролезли через узкую щель между решеткой и землей, уже начавшую превращаться в яму, и только после того, как перебрались через каменные блоки, баррикадирующие дорогу, оказались на запретной территории. И да, здесь нет охраны — здравые люди сюда не суются, а зомби не могут пролезть наружу. Значит, нужды в охране нет.

Перед нами раскинулся мертвый, заросший город, состоящий из многоэтажек, маленьких магазинчиков и узеньких дорог. Все здания давно потускнели, их разрисованные граффити стены потрескались, стекла в окнах повылетали. Где-то вдалеке виднеются старые заржавевшие машины, некоторые уже покрытые мхом, и поваленные фонарные столбы. Ярко палящее солнце и жужжащая в сухом воздухе мошкара прибавляют этому пейзажу еще больше старости и недвижности. Зараженных не видно.

Лина прикрыла лицо рукой, защищая глаза от яркого солнца, и всмотрелась вдаль: — Что-то совсем уж пустынно. Куда ж все делись?

— Не знаю… — я пожала плечами и зашагала вперед.

Зайти решили в первый попавшийся дом — блекло-красная двухэтажка, стоящая на самой окраине. Прямо к дому прилегал небольшой магазинчик. Мельком я заглянула в него, но тут же отскочила в сторону — внутри, покачиваясь, толпились несколько зараженных. Я подала сигнал Лин, и мы быстренько убрались оттуда, решив зайти в дом с черного входа. Но и там нас ждала неудача — один из зараженных, уже порядком потрепанный, монотонно долбился головой о железную дверь, а двое его сородичей находились в состоянии сна — недвижно стояли, лишь изредка подергивая рукой или головой.

— Найдем другой дом? — шепча, спросила Лин.

Я мотнула головой: — Нет уж. Чуйка подсказывает мне, есть здесь что-то полезное… Давай в окно.

Стараясь не шуметь, мы аккуратно пролезли в открытое окно прямо над нашими головами, и ввалились в тесную комнату, в которой воздух был прямо-таки пропитан пылью и затхлостью. Прикрыв носы, мы стали обыскивать помещение. Старый потрепанный диван в центре комнаты, разбитый вдребезги телевизор, открытее на распашку шкафы и поваленная на пол бра — вот и все, что здесь было. Мы пошли дальше. В коридоре нас встретил сюрприз. Едкий запах гнили заставил нас зажать носы и задержать дыхание. Прямо напротив входной двери, куда бился головой тот зомби с улицы, сидел труп, уже порядком разложившийся. Он завалился на бок, упершись о стенку. Из глазниц его сочились черви, ковер вокруг был запятнан кровью. У левой руки трупа лежало охотничье ружье и пара патронов. Я схватила его, повесив на плечо, а патроны пихнула в карман, и мы быстро проскочили мимо. Дверь на лестничную площадку была заколочена, так что нам пришлось вернуться на улицу.

После этого мы прокрались и в другие дома, также стоящие на окраине. Лучшее, что мы там отыскали — пару мясных консерв да какие-то старые книги (сами мы их не читали — а вот продавались они хорошо). Пару раз пришлось сталкиваться с зараженными. Мы жутко пугались, когда слышали в соседних комнатах кряхтение или мычание, но то были всего лишь старые развалины, которые нас все равно бы не почуяли.

Когда солнце стало клониться к горизонту, мы, наконец, отправились к тому зданию, ради которого и пришли сюда. Двадцатипятиэтажный дом возвышался над маленькими магазинчиками внизу. Вот уж точно, вид оттуда, наверняка, невероятный. Одна незадача — толпа зараженных вокруг. Многие из них дремали, изредка пошатываясь, другие, что поживее, долбились в двери магазинов, будто бы гонясь за кем-то. Выглянув из-за угла, я озадаченно осмотрелась.

— Ну и как нам туда пробраться? — прошептала Лин.

— Нужно их отвлечь как-то… Постой. Дай мне бутылку, что мы нашли.

Подруга протянула мне небольшой стеклянный сосуд с потертой этикеткой. Забравшись на крышу гаража, я замахнулась и со всей силой бросила бутылку в окно здания, стоявшего по ту сторону улицы. Ударившись об оконную раму, она вдребезги разбилась, отлично нашумев. Зараженные тут же очнулись от полусонного состояния, зашевелились, завопили и разом бросились в сторону звука. Мы же с Лин быстро проскочили мимо них, скрываясь в тени, и забежали в магазин. Плотно закрыв за собой дверь, мы осмотрелись.

Поваленные на окровавленный пол стеллажи, пустые полки, покрытые пылью, и куча мусора. Найти здесь что-то полезное вряд ли можно. Проходя мимо туалетов, я услышала монотонный стук в дверь. Ручка дергалась вверх-вниз. Прислушавшись, я выделила лишь одного зараженного — слишком тихо для большего количества. Лин бродила где-то у витрин, звать я ее не стала. Я начала медленно опускать ручку двери вниз, вытащив из ножен свой клинок. Не успела я опустить ее до конца, как из комнаты вывалился огромный разбухший зараженный — кожа его была темно-зеленого, в некоторых местах даже фиолетового, оттенка, покрывшаяся водянистыми бугорками и слизью. Я чудом успела отступить в сторону. Это чудовище пластом повалилось на пол, смачно шлепнувшись посиневшим лицом о плитку, и противно заурчало, отползая в тень. На мгновенье застыв от удивления и отвращения, я все же пронзила голову этого странного существа ножом. Тут же ко мне подскочила Лина. При виде этой картины она поморщилась: — Это еще что за херня?

Я, вытирая покрывшийся слизью и гноем нож о штанину, пожала плечами. Тут с улицы послышались недовольные возгласы и рычание.

— Пошли, — шепнула я, — должно быть, они нас услышали.

И правда, через несколько секунд в окна и двери стали стучаться обращенные, царапая стекла и пачкая их кровью. На меня нахлынул инстинктивный страх, но я быстро его подавила. Мы в спешке покинули помещение, выбравшись через черный ход.

У нужного нам дома никого не было. Мы поднялись по лестнице на самый последний этаж. У двери, ведущей на крышу, в памяти вдруг пронеслись неприятные воспоминания, и я остановилась. Лестничная площадка была точь-в-точь похожа на ту, где я в последний раз видела свою мать. Я прикрыла глаза, пытаясь погасить появляющуюся внутри печаль. Тут на плече почувствовалась рука Марлин. Она понимающе взглянула на меня, томно вздохнув, и зашагала дальше. Том говорил, что время вылечит. Не знаю, мое прошлое всегда будет заставлять меня грустить…

Лин толкнула массивную железную дверь ногой, и та со скрипом отворилась. Тут же нам в глаза ударило яркое солнце, уже коснувшееся горизонта, а легкие заполнились свежим воздухом. Мы медленно прошли к краю крыши, и застыли.

— Воу … — выдохнула Лина.

Отсюда был виден почти весь город — все центральные сооружения, дома, где живет Лин, моя улица, лагерь военных, вся «Мертвая точка» и даже территории, находящиеся за Безопасной зоной… Зеленая земля окружает наш серый город. Где-то высоко над головой летают птицы, собираясь в стаю, патрули внизу все еще циркулируют по своему обычному маршруту, люди потихоньку расходятся по домам. Все отсюда кажется таким далеким и небольшим, словно нереальным. Мое лицо медленно расплылось в улыбке, впрочем, как и лицо Лин.

— Не зря мы сюда пришли, а? — прервала тишину она и отступила от края крыши. — Впрочем, я это все зачем затеяла-то… Ты же не думаешь, что я забыла про твой день рождения?

Я удивленно на нее взглянула. Подруга вытащила из рюкзака завернутый в белую ткань продолговатый предмет и всучила его мне. То был легкий железный лук, искусно украшенный узором, и небольшой колчан со стрелами. Я не могла подобрать слов для благодарности. Пробубнив что-то невнятное, я крепко обняла Лину. — Спасибо! — наконец выдавила я.

— Мы с Томом хотели подарить вместе, но… — на лице ее промелькнула грустная улыбка. — Мне жаль, Трисс. Но сейчас не тот день, чтобы грустить! — Подруга задорно подпрыгнула и достала из рюкзака бутылку с вином.

Наблюдая за этим прелестным закатом, мы уплетали за обе щеки консервы, что нашли в первом доме, запивали их вином и непринужденно болтали. Это могло бы длиться вечно. Но вот продукты закончились, стало темнеть, и было решено возвращаться. Уже собравшись уходить, боковым зрением я заметила какое-то движение у главных ворот. Замигали огни, а через пару секунд ворота открылись, и через них проехал темный грузовик с подбитой фарой. На машине была пометка ярко красного цвета — отличительный знак машин с нашего сектора, но такие уже давно не ставились. Со спины послышался голос Лины: — Должно быть, Стив вернулся.

В душе вдруг поднялась волна эмоций — волнение, радость, небольшой страх. Надеюсь, Стив жив. А если и жив, то будет рад меня увидеть.