Глава 2. Огонь не может гореть вечно.

 На улице было едва светло. Джон сидел на диване и не верил тому, что произошло: никаких прогулок по расписанию в тюрьме, никаких сумасшедших одиночных камер. Он сидел напротив окна в гостиной, и смотрел, как рассветает улица. На соседнем диване спал Майкл. Джон посмотрел на него, затем встал и подошел к окну.

— Ты всю ночь не спал? — спросил Майкл. Он поднялся с подушки.

— Не мог уснуть. Я все думал, каким невообразимым чудом мы оказались на свободе. Не понимаю, для чего все это. Зачем кучка заключенных понадобилась на свободе.

— Когда-то у нас шел разговор о реальности и иллюзии. Думаю. Не стоит ворошить эту тему. Признайся, Джон. Ты ведь всю ночь не об этом думал. Зная тебя, ты не спишь только по одной причине, — сказал Майкл.

Джон повернулся к своему другу.

— Да, Майкл, я думал о ней, и я ничего не могу с этим поделать, — признался Джон. — Но я ведь не один такой, не так ли? — заметил он. — Ты тоже ежеминутно думаешь о Кетти.

— По крайней мере, Джон, я сплю по ночам.

Майкл поднялся с дивана и ушел на кузню. Он проснулся не из-за Джона, а из-за того, что очень сильно хотел есть. Потом на кухню пожаловал Джон.

— Ты проснулся, чтобы поесть? — с удивленным смехом спросил Джон. — Что это с тобой?

— Все нормально, я так живу всю жизнь, — прожевывая кусок гамбургера, ответил Майкл. Он стоял возле холодильника, облокотившись на стол. — Помню, в тюрьме я просыпался от голода и не мог поесть, потому что нечего было. Я не спал три часа и упорно ждал завтрака.

— Что же тебе, интересно, во сне такого вкусного снится? — смеялся Джон. Он посмотрел на Майкла. — Думаю, твоему отцу следует взять еды побольше, ведь туда, куда мы едем, ехать двое суток, а ты…. э-э-э-э…. обжора, друг мой.

— Я не виноват, что посреди своего сна, я хочу есть, — с полуоткрытыми глазами сказал Майкл, а Джон смеялся.

— Не беспокойся об этом. Ты все равно останешься моим другом, — Джон похлопал его по плечу. — Разве, что…… ты будешь сниться мне толстым. Как шарик. И да, если ты услышишь, как я смеюсь во сне, знай, дружище, ты в моем сне, и ты пухлый.

Майкл посмотрел на своего друга взглядом, что означал: «я тебе припомню, придурок». Он сел за стол, посмотрел на остатки своего гамбургера и с нежеланием продолжил его есть.

Джон так сильно смеялся, что заставил Алекса прийти на кухню. Вид у него был сонный. Глядя на него можно было сказать, что его подняли, а разбудить забыли. И тогда Алексу вспомнилось, как он каждое утро вставал в семь часов утра и шел на занятия.

— Смотрите-ка, кто проснулся, — веселым голосом воскликнул Джон, увидев Алекса. — Доброе утро, Алекс.

— Что же ты пристал к людям, как пиявка, — с неудовольствием пробормотал Майкл. — Вот смотри, Алекс, сейчас он всех разбудит, а в дороге спать ляжет.

— Всем доброго утра, — сказал Алекс. — Сколько времени?

— Рань, — ответил Джон. — Мне нужно кое-куда сходить. Я вернусь к полудню.

— К Розмари? — уточнил Майкл. — Впрочем, и так все понятно. Нет, Джон, к полудню мы уже выезжаем.

— Хорошо, я вернусь раньше.

Джон ушел, а Майкл вздохнул с облегчением. Без Джона в доме вновь настала утренняя тишина.

— Наконец-то, я хотя бы до полудня побуду в спокойствии, — фыркнул Майкл. Он посмотрел на Алекса. — Вот скажи, как ты относишься к Стивену? И к тому, что он едет с нами.

Алекс зевнул.

— Вполне нормально, Майкл. Я понимаю, что ты не доверяешь ему, но он с нами лишь потому, что хочет помочь.

— С какой это стати? — возмутился Майкл. — А, по-моему, ему нужны только деньги.

— Он в доле. Денег хватит на всех. Мой безмозглый брат забрал мою половину денег, и я должен ее себе вернуть.

— Ты мог бы оставить их себе, зачем тебе еще с кем-то делиться?

— Я не такой, как мой брат. Я решил измениться, и я перестал любить деньги. Для меня одного их слишком много. Когда мы вернемся, я найду себе работу, чтобы зарабатывать самостоятельно, а не пожинать плоды своих родителей, как это делает братец.

Майкл промолчал. А Алекс встал и ушел в гостиную. Этим временем Джон шел по улицам, покрытыми утренним туманом. Он не видел перед собой даже дальше двух метров. Джон надел капюшон своего зеленого балахона и засунул руки в карманы. Он не столь хорошо ориентировался в тумане, поэтому смотрел на дома, мимо которых он проходил. Он видел в гуще тумана черные то возникающие, то исчезающие силуэты, проскальзывающие мимо и сквозь него, но чем дольше он шел, тем больше их становилось.

Джон ощутил страх, который ощущал в одиночной камере. Ему казалось, что он вновь начинает сходить с ума. Эти непонятные силуэты становились все четче и четче, и тут он понял, что снова начал видеть призраков.

«Неужели все начинается сначала? — подумал он. — Их не существует, они ничего не могут мне сделать».

Джон дошел до своего дома и решил навестить отца. Он зашел внутрь, странно, дверь была открыта, а отца не было. Его обычным занятием было — сидеть и распивать пиво в гостиной, смотря при этом бокс или хоккей. Джон начал ходить по дому. На первом этаже было пусто, и он поднялся на второй этаж. Зайдя в свою комнату, он удивился и разозлился одновременно. Он с ненавистью и яростью вышел прочь из дома, и пообещал себе, что никогда больше не переступит порог своего дома.

Джон шел дальше, разъяренный и обиженный на своего отца. Ему показалось странным, что дом был не заперт; на минуту он подумал, это на случай его возвращения домой, зная о плане побега. Но, вспомнив, что он собирался к Розмари, он направился к ее дому, а Майкл и Алекс со Стивеном собирали вещи в дорогу.

— Скажи, Стив, почему ты хочешь нам помочь? — сидя на диване, спросил Алекс. Стивен смотрел в окно.

— У меня нет выбора; мне некуда идти, да и мне нужно немного денег на первое время, чтобы я смог прожить до первой зарплаты. Когда мы вернемся, наши пути с вами разойдутся, и вам не придется меня терпеть.

— И тебе не нужна помощь? — непонятно откуда появившись в гостиной, спросил Френк.

— Я же только что сказал, что мне нужно всего лишь немного денег. Я хочу их честно заслужить. Того, кем я бы раньше, нет, потому что я хочу начать нормальную жизнь. Жизнь с чистого листа.

Майкл удивленно посмотрел на Алекса и продолжил собирать вещи.

Стоя под окном комнаты Розмари, Джон не догадывался о том, что ее не было дома. Он смотрел в окно, не отводя глаз, и увидел того, кого видел перед тем, как потерять сознание в доме у своего друга.

На этот раз Джон видел его лицо. Узнав в нем Стивена, Джон пулей побежал к входной двери. Он начал упорно звонить в дверь. Словно обезумевший, Джон ждал, пока кто-нибудь ему откроет эту дверь, словно одержимый гневом.

Открыв входную дверь, Сильвия весьма удивилась Джону.

— Нет времени объяснять. Я должен увидеть Розмари. Можно я поднимусь к ней в комнату?

— Но Розмари уехала еще вчера с Марией к брату, — ответила Сильвия. — Ну, раз уж ты пришел, у меня к тебе найдется пара вопросов. Проходи.

Он вошел в дом, нервно посматривая наверх.

— Я отвечу на все ваши вопросы, только пустите меня ее комнату. Это для меня очень важно, прошу, — он посмотрел на нее жалобным и молящим взглядом.

— Даю тебе пять минут, Джон.

Он зашел в комнату Розмари, а там никого не было. Он тихо закрыл за собой дверь и сел на диван. Джон глубоко вздохнул и начал осматривать комнату. Он подошел к столу и взял ту самую розу, которую он сделал Розмари из бумаги, еще сидя в тюрьме. Вертя ее в руках, он рассматривал ее. Роза начала превращаться в пепел, и он видел, как постепенно пепел начал исчезать в его руках прямо на его глазах. Джон посмотрел на порог комнаты и увидел Сильвию.

— Что случилось? — спросила она.

— Я видел здесь человека, странного человека. Он был в мантии, стоя у окна в этой комнате. Я схожу с ума?

Сильвия зашла в комнату и села рядом с Джоном. Она посмотрела на его дрожащие от страха и безумия руки и дотронулась до них.

— Насколько мне помнится, ты отбывал срок вместе с Майклом, — начала говорить Сильвия. — На данный момент вы на свободе, а полиция, вместо того, чтобы преследовать вас, ищет заключенных с вашими именами. Вопрос...

— Как мы это сделали? — перебил ее Джон. — Я и сам бы хотел это знать. Этот вопрос я задаю себе каждый час.

— Мне нужна эта информация, Джон. Я должна знать, как вести это дело.

— Из последнего, что я помню, это то, как мы спланировали план побега. Через пару дней мы должны были быть на свободе. На следующий день мы проснулись в своих кроватях. Так что я ничего не помню.

— Как все запутанно, — задумалась Сильвия. — А что ты, вообще, делал под окном моей дочери?

— Время от времени я вспоминаю ее и понимаю, что до сих пор питаю к ней любовь, но однако сейчас все по-другому. Она больше не любит меня, и я не хочу лезть в ее жизнь. Пусть моя ревность будет убивать меня изнутри, но все равно я буду рядом, но она не будет об этом знать. Я вас прошу, не говорите ей ничего, и об этой встречи со мной тоже ей лучше не знать, — попросил Джон.

— Это ваше дело, Джон, но я тебе все-таки настоятельно рекомендую поговорить с ней. Тебе станет легче.

— Видите ли, сегодня мы уезжаем с Майклом и его отцом в Высокие Холмы. Когда вернемся — не знаем. Некоторое время меня не будет здесь, и не факт, что мы вернемся, — Джон специально не стал говорить дальше потому, что знал, что Сильвия начнет из личного любопытства задавать вопросы.

Он встал и вышел из комнаты, направляясь в гостиную. Сильвия пошла за ним.

— Возможно, ты хочешь что-то передать Розмари? — еще раз уточнила Сильвия.

— Нет, все, что нужно, она сама найдет, — Джон открыл дверь и вышел из дома.

— Что бы вы не задумали, не делайте этого. Нам и так хватает нераскрытых преступлений, — стоя на пороге, говорила Сильвия Джону вслед. — Мой вам совет, ребятки: живите спокойно, если вам дали шанс на свободу.

Джон лишь слышал ее пожелания, но не обернулся. Последнее, что сказала ему Сильвия, задело его. Он замедлил шаг, немного поразмыслил и пошел дальше.

Туман еще не рассеялся. Джон по-прежнему не видел дорогу дальше двух метров, а туман становился гуще. Джон осознавал, что с каждой минутой сходил с ума, и это чувство сужало его внутренний мир. Он хотел лишь погибнуть в этом чувстве, так как не видел выхода из этой ситуации. Он не знал, куда шел. он вновь надеялся попасть домой и ничего этого не видеть.

Улица была пустой, безлюдной и мрачной. Джон не знал, что скрывалось в этом тумане помимо черных силуэтов, и на минуту он подумал, что мир умирает, забыв о том, что в такую рань люди высыпаются в выходной день.

Джон, наконец-то, пришел домой к Майклу и, увидев Стивена, накинулся на него, прижав к стене, а все остальные, кто находился в гостиной, резко встали с дивана, но никто даже не пытался помешать Джону.

— Что происходит? — спросил Френк.

— Джон, наконец-то понял, что этой деревенщине не место в нашем кругу общения, — вымолвил Майкл.

— Джон, Джон, Джон, успокойся, — в страхе просил его Стивен. — Объясни мне, что происходит?

Он озлобленно смотрел на прижатого к стенке Стивена и молчал. Он видел в нем своего врага и слышал, как сильно билось сердце Стивена, а тело горело. Алекс подошел к ним поближе и посмотрел на Джона.

— Я сошел с ума, — неожиданно проговорил Джон. — Я не знаю, что со мной происходит.

Он постепенно разжимал свои кулаки, отпустив Стивена, и отходил назад.

— Что с ним? — спросил Френк Алекса.

— Он вновь сошел с ума. Тогда, еще в тюрьме, когда мы сидели в одиночных камерах, он сходил с ума, разговаривая с воображаемым отцом, видя свою умершую мать. Но самое ужасное — он разговаривал со мной, когда я молчал. Не рассказывая ничего, он все обо мне знает.

— Нам пора ехать, — не вытерпев, сказал Майкл.

— Разве тебе не интересно, Майкл? Не интересно узнать, что происходит с нами? — Джон подошел к нему. — Не интересно узнать, что делали Кетти и Розмари, пока мы отбывали срок в тюрьме? Возможно, они знают ответы на все вопросы.

Майкл уже не мог слушать про Кетти и ее подругу, поэтому решил все высказать Джону:

— Я не хочу знать о Кетти ничего, не хочу знать о Розмари, соответсвенно я не хочу знать их, Джон. Я не хочу ничего иметь с ними общего, — Майкл взял сумку с вещами. — Пора уже забыть о прошлом. Они уже давно забыли нас, а мы должны забыть их.

— Да, Джонни, огонь не может гореть вечно, — Алекс похлопал два раза по плечу Джона и ушел, чтобы погрузить машину.