Главы 6-10

Глава 6.

В столице огромное количество турфирм, город пестреет баннерами «Горящие путевки в ОАЭ. Подари себе неделю роскоши», а фасады домов вывесками различных туроператоров. Егор растерялся. Куда лучше обратиться? Ему редко приходится делать выбор, и от количества предложений у него закружилась голова. И тут его осенило. У него есть несколько приятелей, друзьями их назвать сложно, которые занимаются тем же видом деятельности, что и он. Они неоднократно бывали за рубежом, и, конечно, не откажут ему в помощи. Он улыбнулся своей находчивости, набрал несколько номеров и через некоторое время у него уже был список нескольких «проверенных» турфирм.

Он объехал несколько, выслушал рекомендации консультантов, набрал кучу проспектов. В списке оставались еще две. Он уже устал, голова от такого количества информации кружилась, все переднее сидение автомобиля было завалено различными брошюрами. Но Егор решил не сдаваться. — Заеду еще в одну, тем более, она была по пути домой.

Он припарковался возле шикарного здания из стекла и бетона, которые наводнили столицу в последнее время, безликие и похожие друг на друга как братья-близнецы. Турфирма «Гранада» — прочел Егор на вывеске. Что ж, название очень даже ничего, отметил Егор. Автоматические двери раздвинулись, пропуская его внутрь. За большим столом сидит девушка, уткнувшись в компьютер.

Егор подходит, надев дежурную улыбку. Прочел имя на бейдже «Алена». — Алена, — улыбнулся он. Какое интересное имя, довольно редкое в наши дни.

— Аленка, позвал он. Это не та, которая с шоколадки? — неловко пошутил Егор.

Девушка, наконец, отрывает взгляд от компьютера и бросает взгляд на посетителя. У Егора перехватило дыхание. Комната закружилась вокруг него. Когда он слышал подобные фразы, его всегда разбирал смех. — Да такое бывает только в кино, какие глупости, — рассуждал он. Ему даже мысль в голову не приходила, что такое может произойти с ним, с таким уверенным, расчетливым, холодным. Нет, этого просто не может быть. Ему захотелось вскочить, бежать, бежать от этих бирюзовых глаз, доверчиво смотрящих на него. Бежать, пока не поздно, пока еще есть время. Но времени уже не осталось. Этот взгляд, казалось, приковал его к месту. Ноги стали ватными, в горле пересохло.

Он пристально вглядывается в лицо незнакомки. Разве она незнакомка? Ее зовут Алена. Алена, Аленка, Аленушка, — прокручивает он в уме. Моя Аленка. Моя, казалось, он знал ее вечно, всегда, с самого своего рождения он ждал, искал, шел к ней. И вот она, вот, перед ним. Что сказать? Что сделать? Куда делся весь его профессионализм, весь шарм и очарование? Перед Аленкой сидел влюбленный подросток, потный, красный и задыхающийся. Егору почему-то некстати вспомнилась его первая несчастная любовь, Маринка из 7 «Б», его неловкое признание, ее смех и холодные слова «Я хожу с Гришей». Да, она действительно «ходила» с Гришей, наглым двоечником из 9 «В», второгодником и разгильдяем. Только ему дозволялось носить ее портфель и провожать ее домой из школы. Егор вспомнил, как пыжился Гриша, когда шел рядом с отличницей Маринкой и нес ее набитый учебниками портфель. Егору не было места в Маришкиной жизни. Это был единственный раз, когда ему отказали. Смешно… Почему он вспомнил об этом именно сейчас? Это произошло так давно, что он уже практически забыл этот неприятный инцидент.

Он поймал вопросительно-недоуменный взгляд Аленки. — Что он тут делает? Зачем пришел? Ах, да, поездка. Казалось, прошла целая жизнь между принятым ими решением поехать отдохнуть и его встречей с Аленкой.

— Я… мы, в общем, мне нужен тур, — промямлил Егор.

— Прекрасно, куда бы Вы хотели поехать?

Ему захотелось сказать, нет, крикнуть, что с ней он готов ехать куда угодно, хоть на край света, лишь бы она была рядом. К ее ногам он готов был положить весь мир, достать звезду с неба. Но он лишь смог выдавить из себя:

— Я еще не знаю. Куда бы Вы посоветовали?

— Все зависит от того, какую цель Вы преследуете. Хотите ли Вы отдохнуть у моря или посетить достопримечательности…

Она пустилась в долгие рассуждения, заученно повторяя названия общеизвестных курортов, европейских столиц, пятизвездочных отелей.

Егор не слушал. Он жадно вглядывается в это родное лицо, пытаясь глазами вобрать в себя ее образ и унести с собой, сохранить его в памяти навсегда.

Красива ли Аленка? Для Егора это второстепенно. Он не задается этим вопросом. Ему все равно. Она другая, не похожая ни на одну из женщин, которых он знал в своей прошлой жизни. Теперь вся его жизнь разделилась на до встречи с Аленкой и после. — Она как будто из другого мира, как инопланетянка, — подумал он. Огромные, пронзительно синие глаза на бледном лице, русая коса до пояса. Ее глаза василького цвета. Егор тут же подумал: — Василек, мой Василек.

Пока Егор витал в облаках, Аленка закончила свой рассказ и снова вопросительно уставилась на Егора, на ее губах играла улыбка. Егор покраснел, как будто она поймала его за чем-то предосудительным, прочла его мысли.

— Спасибо…эээ… мне нужно подумать.

— Конечно, конечно, такие решения не принимаются в одночасье…

Аленка вручила Егору кучу брошюр и проспектов, попрощалась и вновь уткнулась в компьютер.

Егор выходит на улицу как в тумане. На улице весело блестит солнце, возвещая о скором приходе лета, прохожие спешат каждый по своим делам, на крышах домов воркуют голуби. И только Егор, кажется, выпал из этой жизни. Впервые он задумался над будущим. Что делать? Как жить дальше? Нужен ли он Алене? Впервые в его душе зародились сомнения.

Он садится за руль, бросает на сидение очередную порцию брошюр и проспектов, заводит двигатель и едет домой. Он даже не заметил, как он оказался дома. Это более чем странно… Он очень любит водить, наслаждается ездой, ему нравится чувствовать автомобиль, становиться как бы его продолжением, чутко реагируя на каждое изменение в его привычной работе. Сегодня он этого не чувствовал, он вообще ничего не чувствовал. Он сбит с толку, растерян, измотан, он больше не хочет притворяться, не может, перед его мысленным взором стоит столь любимый и чистый образ. — Алена, Аленка, Василек, — шепчет Егор в исступлении.

Вечером домой вернулась Людмила Петровна. Она лежит на животе на большой кровати в ворохе проспектов и брошюр и весело смеется. Давно она не была так счастлива, так беззаботна. Скоро они уедут, уедут далеко, оставив позади все эти изматывающие будни, грязь и суету мегаполиса.

Глава 7.

Егор спал плохо, часто просыпался, ворочался. Аленка все не шла у него из головы. Ее образ манил и притягивал Егора. Он с трудом дождался когда уйдет Людмила Петровна, притворившись спящим и слушая ее тихие шаги, шорох платья, стук закрывающейся за ней двери, и, наконец, тихое сопение удаляющегося автомобиля.

Егор тут же вскакивает с кровати, быстро одевается и выбегает вон из дома. Этот дом не его, все здесь Людочкино, все в доме подчинено ее привычкам и ее распорядку. У него вообще нет ничего своего. Все обман, притворство…

Егор читает знакомую надпись «Гранада». Входит, тот же стол, тот же компьютер… Аленка, Василек… Сидит все также уткнувшись в компьютер.

— Вот как Вы посетителей встречаете? — смеется Егор.

Аленка поднимает на него глаза. Два василька… щеки заливает румянец.

— Простите, я … Да вы садитесь, садитесь… спохватывается Аленка.

Егор садится. Он волнуется, нервничает, пытается взять себя в руки.

Выбрали направление?

— Да, Лазурный берег Франции.

— О! Прекрасный выбор, я тоже хотела бы там побывать. Она мечтательно улыбнулась.

— Побываете, обязательно побываете, — воскликнул Егор. Ему хочется петь, кричать о своей любви, хочется распустить эту тугую русую косу и вдохнуть аромат густых русых волос, целовать эти пухлые губы, покрыть поцелуями это нежное лицо без тени косметики.

Аленка смутилась. Этот взгляд волнует ее.

— Когда планируете поехать?

— Конец августа.

— Отлично.

Она щелкает пальчиком по клавиатуре, протягивает Егору список необходимых документов и свою визитную карточку с номером телефона.

Егор садится в машину, пристально вглядывается в семь цифр на визитке. Он снова ничего не сказал, ничего не сделал. Не смог решиться, так он боится получить отказ. Он не может, просто не может, он не переживет. Его жизнь только начала обретать смысл.

Теперь все изменится, все будет по-другому, не так, как раньше. Он будет жить не только ради себя. Ему хотелось уберечь Аленку от всех невзгод, хотелось заботиться о ней.

Тут ему пришла в голову мысль, что он ничего о ней не знает. А вдруг она замужем? От этой мысли его бросило в дрожь. Нет, этого просто не может быть. Это было бы слишком жестоко. Она его, только его. Она будет принадлежать ему. По-другому быть просто не может. Успокоившись, Егор решил побольше разузнать об Аленке.

Он посмотрел на часы, скоро обеденный перерыв. Откинувшись на сидение, он начал ждать. Вдруг она выйдет одна? Тогда он мог бы пригласить ее на обед. Нет, это было бы слишком хорошо. Ровно в час из офиса высыпала гурьба девушек, среди них он увидел Аленку. Они громко разговаривают и весело смеются. Егор разочарованно смотрит им вслед. — Ну, ничего, решает он. Все бывает. У него много времени и он не собирается сдаваться…

Глава 8.

Людмила Петровна скидывает больничный халат и идет за ширму.

— Ну что там, Миша.

Миша, Михаил Борисович — ее давний друг и лечащий врач. У него престижная клиника в центре Москвы, где Людмила Петровна проходит ежегодное обследование. Миша хмурится:

— Одевайся, Людочка, одевайся.

Людмила Петровна чувствует — что-то не так. Слишком хорошо она знает Мишку, он никогда не умел врать и что-то скрывать. Она быстро одевается и выходит к нему.

Он держит в руках результаты ее анализов.

— Говори, Миша, — требует Людмила Петровна.

Михаил Борисович отводит взгляд. Людочка проходит обследование в его клинике ежегодно. У нее всегда отменное здоровье. Ее редко что-то беспокоит, поэтому она часто забывает про обследование. Тогда он, на правах старого знакомого, звонит ей. Так было и в этот раз. Людочка долго не брала трубку, потом он услышал в трубке знакомый голос:

— Алло.

— Людочка, привет, это Миша. Как поживаешь?

— А, Михаил Борисович, спасибо, что позвонил. Ты как голос моей совести, — рассмеялась Людмила Петровна своим звонким молодым смехом.

Опять закрутилась, забыла.

— Как всегда, как всегда… Жду тебя в среду. Смотри, не опаздывай.

— Спасибо, Миша, спасибо…

Они еще немного поговорили, она спросила про семью, детей. И вот теперь она перед ним, моложавая и с виду здоровая. Михаил Борисович колеблется. Он не уверен на сто процентов, да и предпочитает не говорить пациентам худшего. Но здесь другой случай. Людочку он знает слишком давно и слишком хорошо, чтобы суметь скрыть. Он решился:

— Людочка, ты только не волнуйся. Я еще не совсем уверен. Нужно будет сдать анализы, пройти полное обследование, — начал Михаил Борисович, пряча глаза.

— Миша, говори. Что у меня? — оборвала его Людмила Петровна.

— Опухоль, в правой груди.

— Рак?

— Пока ничего сказать не могу. Сейчас выпишу тебе направление на биопсию. Не волнуйся раньше времени. В наше время лечится почти все.

— Вот именно, почти…

Людмила Петровна невесело улыбнулась. Вот и настигла ее кара Божья, пришло время платить по счетам. Что ж, пора, пора.

— Людочка, сдай анализ, я тебе позвоню завтра, когда получу результат.

— Хорошо, Миша, хорошо, — выдохнула Людмила Петровна.

Спасибо тебе за откровенность. Она похлопала его по спине.

Когда она вышла в коридор, Михаил Борисович обессилено опускается на стул. Он хорошо знает Людочку, знает Вадика, как давно это было.

— Никого не приглашать, — кричит он секретарше в коридор.

Людмила Петровна медленно бредет по улице. На работу возвращаться не хочется. Ей есть о чем подумать, есть что вспомнить, ей просто необходимо остаться наедине с собой, наедине со своими невеселыми мыслями.

Она бродит по московским улочкам, идет дождь. Редкие прохожие, спешащие укрыться, с удивлением смотрят на хорошо одетую, ухоженную женщину с отсутствующим выражением лица, мокнущую под дождем.

Людмила Петровна идет и идет, ничего и никого вокруг не замечая. Она насквозь промокла. Слезы, стекающие по ее лицу, смешиваются с каплями дождя. Какой-то особенно сердобольный мужчина останавливает ее. Она чувствует, что кто-то трясет ее за плечо. Она поднимает голову и видит перед собой мужчину с озабоченным выражением лица:

— С Вами все в порядке?

— Со мной? Людмила Петровна смеется. Лучше просто быть не может.

Ее смех такой невеселый, что прохожий испуганно спешит прочь.

Людмила Петровна редко остается наедине с собой. Она, как и все мы, ищет себе всяческие занятия, лишь бы этого не произошло. Почему мы начинаем задумываться, только когда смерть наступает нам на пятки? Мы так спешим жить, что, порой, невзначай оставляем за собой людей, события, сжигаем за собой мосты и все бежим, бежим… Куда? Зачем? Такие мысли посещают нас редко, если посещают вообще.

Время пришло, подумала Людмила Петровна. Время пришло…

Она круто разворачивается и спешит к машине. Едет в авиакассы.

Немногочисленные клиенты и сотрудники удивленно смотрят на растрепанную женщину в мокрой одежде, покупающую билет до Красноярска.

Сжимая в руке билет, Людмила Петровна улыбается. Она полетит домой. Она так давно не была дома. Все это время она бежала от своего детства, бежала от воспоминаний. И вот она летит домой. Спустя столько лет.

Время пришло…

Глава 9.

Егор сжимает в руке визитную карточку Аленки. Заветные семь цифр, он уже знает их наизусть. Позвонить, позвонить… Он набирает номер. Что сказать? — Егор не знает и быстро нажимает на сброс. Несколько раз вдыхает и выдыхает. — Успокоиться, надо успокоиться. Рука, сжимающая телефон, вспотела. Он брезгливо бросает телефон на тумбочку, идет в ванную, моет руки, тщательно вытирает полотенцем. Выходя, он бросает на себя взгляд в зеркало. Все также хорош, немного бледноват, сказываются бессонные ночи. Но это ничего, сегодня у него снова сеанс в солярии. Загар все скроет. Он удовлетворенно улыбается своему отражению и возвращается в спальню. Снова берет в руки телефон и визитку. Его бросает в жар, но на этот раз он смог себя пересилить. Набирает номер, три длинных гудка и ее голос, такой родной и любимый:

— Да, я Вас слушаю.

Егор выдохнул.

— Алена, здравствуйте, это Егор. Лазурный берег, помните?

— Ах да, конечно, чем могу Вам помочь?

Какая холодная фраза, — подумал Егор. Она говорит ее всем клиентам и он один из них.

— Я хотел бы обсудить с Вами кое-какие детали, это возможно?

— Конечно, в любое время, я в офисе до пяти.

В офисе, он хочет увидеть ее вне офиса, хочет с ней поговорить, хочет вдыхать аромат ее духов. Она ассоциируется с женственностью, такая ранимая, хрупкая, ее хочется укрыть, уберечь. И вдруг этот безликий офис. Нет, нет, он должен ее увидеть вне этого ужасного офиса.

— Вы знаете, я до пяти занят. Что если встретиться после пяти?

Алена колеблется. Он это чувствует. Надо что-то сказать, убедить ее.

Я не займу у Вас много времени. Могу за Вами заехать, а потом отвезти, куда Вы скажите.

— Нет, нет, я приду сама. Скажите, где встретимся.

Они договорились встретиться в небольшом кафе на углу улицы, где располагался офис.

Егор ликовал. Он молодец, он смог. Это только первый шаг. Он терпеливый…

Одевается он тщательнее, чем обычно. Долго перебирает что надеть. Деловой костюм? Слишком официально. Джинсы и футболку? Слишком легкомысленно. Пересматривает весь свой большой гардероб. Останавливается на спортивных брюках бежевого цвета и строгой рубашке. Повязывает на шею шарф, Людочка всегда смеется, когда он надевает шарф, говорит, он становится похожим на какого-то свободного художника. Тщательно бреется, брызгается любимыми духами Людочки и выходит из дома.

Весело запрыгнув в машину, Егор включает диск Мадонны и едет навстречу своему счастью…

Егор чувствует себя триумфатором, жизнь бьет в нем ключом. Он молод, горяч, влюблен. Что еще надо? Казалось, весь мир рукоплещет ему. Озорно подмигивает солнце, асфальт сам охотно прыгает под колеса его автомобиля, весь мир вокруг, омытый дождем, блестит новыми красками и радуется приближению лета.

Глава 10.

Людмила Петровна возлежит в удобной позе на диване, заботливо укрытая пледом и тянет из пузатого бокала коньяк. Напротив сидит Танька. Такая же рыжая и яркая, но какая-то осунувшаяся и поникшая. Людмила Петровна не смогла все носить в себе, Егору ей ничего говорить не хотелось, зачем омрачать мальчику жизнь. Он слишком молод, слишком полон жизни, чтобы понять ее сейчас. Смерть представляется ему чем-то далеким и несущественным. Ну, куда и к кому она еще могла пойти? Конечно, к Таньке. Только Танька, верная боевая подруга, могла ее понять и утешить. Людмила Петровна ждет звонка Михаила и в такой момент просто не может оставаться одна. Она прикуривает сигарету, руки чуть заметно дрожат, делает затяжку и выпускает струю дыма в потолок.

Танька сидит притихшая, не слышно ее привычного переливчатого смеха, пошловатых шуточек. Она свернулась калачиков в кресле, такая домашняя, такая уютная.

Людмила Петровна пристально смотрит на тлеющий кончик сигареты. Говорить не тянет. Настоящий друг — это тот, с кем можно помолчать.

Да, жаль Таньку. Такая открытая, такая доверчивая. Не повезло бабе. Не встретила достойного мужика в жизни. Как она ее оставит? На кого? Таньку действительно жаль. За Егорку она не переживала, он сильный, переживет. А о Таньке нужно будет позаботиться.

Раздается звонок, обе вздрагивают.

Людмила Петровна смотрит на телефон. Он кажется ей каким-то гадким насекомым, ей противно брать его в руки. Телефон продолжает звонить.

— Подними трубку, — тихо произносит, почти шепчет Танька.

— Алло. В трубке раздается голос Миши.

— Людочка, заедь ко мне. Жду.

Он вешает трубку. Танька в ужасе смотрит на подругу.

— Что он сказал, Люда? Не молчи. Слышишь?

— Попросил заехать, — сказала Люда, голос звучит как будто откуда-то издалека.

— Собирайся. Едем, — властно говорит Танька.

Они молча собираются и выходят. Танька садится за руль, Людмила слишком много выпила.

Танька ведет машину уверенно и зло. — Почти как мужчина, — подумала Людмила Петровна. Цедит сквозь зубы: — Козел, куда прешь? — Как хорошо она смотрится за рулем, — подумала Людмила Петровна. Такая рыжая, яркая, сильная. Нужно будет оставить машину ей.

Людмила Петровна тихо застонала. Она сидит, вжавшись в сидение. Ей хочется исчезнуть, раствориться, никуда не ехать, ничего не слышать.

Ей не хочется умирать, да и кому хочется? Нет, смерти она не боится, она прожила насыщенную жизнь. Она боится боли, ей не хочется умирать так… Не хочется лежать на кровати в трубках и ждать, когда из нее вытечет жизнь, медленно, по капле… Какая постыдная, несправедливая смерть. Но разве смерть бывает справедливой? Все равно, болезнь… Что может быть хуже? Когда ты становишься в тягость всем окружающим, самой себе, все ждут, когда, когда… И с облегчением вздыхают когда ты, наконец, умираешь.

Она вспомнила смерть матери. У нее тоже был рак, видимо, наследственное. Помнила, как мать страдала, какой беспомощной она стала перед смертью. Как нуждалась в дочери, хотя до этого прекрасно обходилась без Людмилы. Вспомнила ее властный голос:

— Людмила, где ты?

Мать всегда называла ее Людмила. Она терпеть не могла, когда ее так называли. Но матери она не осмелилась бы сказать об этом. Матери она вообще мало что осмеливалась сказать.

Дорога до клиники заняла целую вечность. Людмиле Петровне хотелось, чтобы она никогда не кончилась, она бы ехала так вечно, наматывая дорогу на колеса автомобиля, вперед, вперед, пока смерть не разлучит нас, некстати вспомнила Людмила Петровна.

— Приехали, выходи, — услышала она Танькин голос.

Она нехотя выходит из машины, Танька берет ее под руку и ведет навстречу судьбе…