Твиллайт, "Дорогой Жан" - Юханан Магрибский

Итак, прочитана повесть Твиллайт "Дорогой Жан". Попытаюсь унять свои восторги, впрячь в работу лошадку критического анализа, и написать отзыв. <cut></cut>

Повесть написана в несколько необычном ключе — это роман в письмах. Мало того, детектив. И того мало — это ещё и реализм, что вовсе не свойственно автору фентези и фантастики, какой мы знаем Твил. Но, не могу не отметить, что реализм пошёл на пользу. А может быть, это просто новый этап литературного становления, и теперь из-под пера автора будут выходить не менее живые, лиричные и трогательные рассказы. Может быть деревенская усадьба всё же ближе нам, чем рыцарский замок, а уклад жизни небольшого городка где-то в северной Нормандии, где погоды так же малоприветливы, как и на нашем севере, ближе уклада сказочной жизни, где людям приходится не собирать яблоки, а охотится на оборотней, выкуривать нечисть из церкви и терпеть графа-упыря. В любом случае, просто на уровне подробностей, оживляющих рассказ и дающих ему достоверность, получилось лучше. В скользкую тропинку над оврагом я верю, в вино из поздних яблок — верю, аж запах чувствую, и рисуется пустой, необжитой дом, где пристроился на несколько месяцев последний Дуаньяр, хорошо видны его прогнившие доски и плесень, сырые, гуляющие сквозняки, роскошь старой библиотеки и пропасть подвалов.

Но — что дом? Что — город? Место действия, не более. Зато как хороши получились персонажи, авторы многих писем. Ланселот Архивный чего только стоит! Вовсе не могу исключить, что именно выбранная<cut/> форма, эпистолярный жанр, заставила писать о главном, опуская несущественное. Часто авторский взгляд скользит на всему действию и останавливается на какой-то подробности, упиваясь её описанием, излишним в общей картине рассказа, но тут каждый говорит о том, что важно для него, и потому до самого конца держится напряжение, мой читательский взгляд был неотрывно прикован к повести, пока я не прочёл последних её слов. Заметьте, как даны персонажи: минимум описания внешности (они есть, но даны крупными мазками, лишь обозначая архетип), и много речи, причём не разговорной, когда человеку не сказать десятка слов, чтобы не быть остановленным собеседником, когда трёпа много, но содержание его исчезающе мало, нет — перед нами череда монологов, где каждый может раскрыться, показать ход своей мысли, насытить её образами… Кстати, об образах. Очень хороши. Правда. Кажется, что автор берёт довольно обыкновенное, едва ли не первым приходящее в голову сравнение, и достраивает, развивает его, будто твёрдой рукой художника прорисовывается детский рисунок. Отсюда, а ещё из исповедальности монологов (не только "Дорогой Жан, сегодня...", но и тех, что пишет Ланселот) берёт начало лиричность прозы, которая пронизывает весь рассказ и поднимает его на новые высоты.

Возьмём и чисто детективную сторону — ведь и здесь хорошо. Постараюсь говорить так, чтобы не испортить не читавшим удовольствие от развязки, но особо опасливые могут не читать дальше отзыв. Я предупредил, верно?

Детектив выстроен так, что до конца неясно, кто же главный злодей. С одной стороны, всё указывает на Жака, но ведь понятно, что убийцей не может быть он просто потому, что на него с самого начала всё указывает. Но ведь всё сходится, он, он! Не может быть. А кто может? А вот сыщик-Бульдог может, а? Ведь нам известно, что он очень много отпусков берёт, и вообще уже несколько не в себе. Мы ведь не знаем толком, началось это со смерти его дочери, или чуть раньше. А вот заботливый и хорошо сложенный доктор может? А что если Ланселот Архивный расследует собственные преступления, с неофитским рвением ведя сыск по ложному следу? Словом, развязка неочевидна, к тому же автор и вовсе делает хитрейший из ходов, заставляя зло уничтожить самое себя.

Вскользь отмечу, что мотив не-того-близнеца уже встречался у Твил в её мексиканской истории и здесь повторён едва ли не дословно. Любопытный инвариант.

Что же до недостатков… пожалуй, я вижу только один — формальный. Автор временами отступает от выбранной формы и позволяет себе вместо писем давать события через камеру авторского взгляда. Да, эти отступления хорошо написаны, спору нет, но — соблюдённая форма дала бы лучший, больший эффект. А вот если бы уездный доктор, памятуя о Чехове, баловался литературой и слал в местную газету очерки? Ну, например. Тогда и нового персонажа не нужно вводить (только для некоторых сцен), и самом докторе мы бы узнали чуть больше. Нет, я всё же за соблюдение строгих ограничений формы, они дышат какой-то собственной холодноватой красотой.

Отдельно хочу отметить, что Твил удалось уйти от собственных стереотипных описаний и сравнений. Все мы, кто пишем, вырабатываем эти стереотипы, как иначе? Но иногда оказываемся в их плену. И если берёмся писать пародии друг на друга, то вот эти привычные ходы и высмеиваем, но в этой повести автор часть таких привычных ходов вовсе отмёл, а часть написал небывало тонко.

Хватит слов. Поздравляю с несомненной удачей и искренне надеюсь, что и я научусь так писать. Ура!