Д. Керуак, "Бродяги Дхармы" - Валеев Иван

Оглянитесь вокруг. Мы живем в мире, в котором все на свете происходит по расписанию. Все по часам. Здесь не происходит то, что не запланировано и не просчитано людьми с зарплатами с пятью нулями, а если незапланированное вдруг все-таки происходит, то это следует во что бы то ни стало прекратить. Ну, или нанять того, кто сможет — на зарплату уже с шестью нулями — прекратить незапланированно происходящее, а заодно и уволить того, предыдущего, который не смог спланировать все так, чтобы обойтись без незапланированного. Если, конечно, он не успеет убедить своего нанимателя, что это тоже было запланировано — только не им, а кем-то другим, чьи планы пересеклись с планами нанимателя в такой неудачной точке — и не отделается выговором с занесением в личное дело. Ведь и религии призваны объяснить происходящее — внезапно происходящее в самый неудачный момент — так, чтобы вписать все в некую Высшую Систему Высшего Порядка, включающую в себя Все. С большой буквы.

Итак, расписание. Желательно, по минутам. Можно бы и по секундам, но тогда сбои становятся неизбежными. Ничего не происходит просто так — все происходит потому, что так было задумано кем-то, и, стало быть, все происходящее что-то да означает, а того, что ничего не означает, а только происходит, не существует. Так?

Сейчас, на минутку, представьте себя в тысяча девятьсот пятьдесят восьмом. Понимаете? Хрущевская оттепель, Холодная война, Ядерная гонка, Бобби Фишер — четырнадцатилетний чемпион мира по шахматам, «Корпорация «Бессмертие»» Шекли и «Завтрак у Тиффани» Капоте, публикация первых рассказов братьев Стругацких, «Пепел и алмаз» Вайды и «Кошка на раскаленной крыше» Брукса, «1958 Miles» Майлза Дэйвиса и первые записи Quarrymen.

А теперь, внимание, ответ.

Нет, не так. Можно жить и без расписания. Ну, если не считать расписанием что-то вроде: проснулся, умылся, поел, оделся и пошел. Молитвы, вознесения хвалы, стихи и прочее — по вкусу и желанию.

Так жили — живут — будут жить — бхикку. Святые Бродяги. Взбираясь на горы, валя деревья, готовя еду, сочиняя стихи и свои собственные молитвы, покупая в магазинах подержанную одежду, таская чью-то мебель, слушая музыку, винопийствуя и разговаривая под вино о книгах, музыке, еде или просто о жизни. Или «сложно о жизни»? Как правильнее?

А, неважно. Все это — просто слова. Весь мир — вот он, перед тобой, и вот он, у тебя в голове. И если постоять на ней — на голове, то есть — три минуты, может быть, что-нибудь да изменится, особенно, если делать это каждый день. Расписание? Вообще-то, да. Но теперь его пишешь ты, приятель.

Джек Керуак — это, наверное, этакий своеобразный Марк Твен XX века. Его герои, которых он находил среди друзей и знакомых (и наоборот — он находил себе друзей и знакомых среди тех, кого он видел своими героями) — «ненормальные», с точки зрения породившего их общества, от которого они отказываются в пользу совсем другого общества, общества святых бродяг без гроша в кармане и с целым миром за пазухой.

Правда, если герой романа «В дороге» (перевод «На дороге» кажется скорее буквальным, нежели точным) Дин Мориарти выглядит все-таки настоящим безумцем, то «Бродяга Дхармы» Джафи Райдер, пожалуй, один из самых нормальных людей, которых я… знаю? А пожалуй, так оно и есть. В конце концов, на страницах «Бродяг Дхармы» он живет ничуть не меньше, чем я живу в собственной квартире. Его не мотает туда-сюда от комедии к трагедии, он способен услышать, что ему говорят, даже если говорящий на другой длине волны. А то, что он, похоже, познал и понял истинную суть — так с кем не бывает? Или, точнее, несчастен тот, с кем этого не бывает...

Не следует забывать о том, что Джек Керуак — писатель. Он сооружал мифологию своего — плюс-минус десять-пятнадцать лет (а это, согласитесь, немало) поколения, того, которое назвало себя Разбитым Поколением, поэтому он так или иначе идеализировал своих героев, творя то, что называется «художественной правдой», да и себя тоже, в какой-то степени. Все эти «святые безумцы» (вроде Нила Кэссиди, прототипа Дина Мориарти), могли в своем святобезумственном запале сотворить какую-нибудь гнусность или подлость, могли быть крайне неприятными соседями, назойливыми гостями, самовлюбленными эгоистами, жуликами, да и просто опасными пассажирами. Они ими и были. В какой-то мере. Как и те, кто сейчас живет у тебя за стеной.

Но дело вот в чем. Ты все время ходишь кругами по одному и тому же пути и на каждом круге проходишь под одной и той же планкой — сначала нормально, потом, стукаясь об нее лбом, начинаешь пригибаться, все ниже, ниже, потом опускаешься на четвереньки… а потом оказывается, что эту планку можно просто перешагнуть, надо только было заметить это раньше, чем ты прокопал под ней тоннель. В котором тебя и похоронят. Под вот этой вот самой планкой. Просто потому, что ты не поднял вовремя голову.

Для Джафи Райдера, кажется, такой проблемы никогда не существовало. Наверное, потому, что он научился перепрыгивать эту планку и ушел искать себе что-нибудь поинтереснее, чем ходить, описывая круги, по одному и тому же пути. А для того, чтобы перепрыгнуть эту планку, ты не должен быть слишком нагружен всяким мусором. Только и всего.