Ночь, которая меняет

Не бывает такой безвыходной ситуации, в которую мы не можем попасть.

Платон, древнегреческий философ, ученик Сократа, учитель Аристотеля

Пройдя входные ворота, я отметился у охранника о прибытии на смену и пошел к дежурному бригадиру, чтобы получить распоряжение:

— Сашок, смотри, сегодня планируется привоз большого количества зерна и поспать не получится. Пока все тихо заступаешь на сушилку с Володей. Как сразу пойдут камазы, быстро переключаешься на ЗАВ.

— Так там же есть человек — с непониманием сказал я

— Уже нет. У него нога куда-то провалилась и ее оттюкали. Увезли на скорой. Сам не вкурсах еще, только вот рассказали.

— Во как! Но я же на ЗАВе никогда не работал. Я даже не знаю, как на нем работать. Тем более Володю оставлять одного нельзя. Вдруг, что случится, а виноваты оба.

— Я буду следить. Если он опять напьется, то останется без зарплаты, — отведя взгляд в сторону, куда-то сосредоточенно посмотрев, сказал — пошли, покажу, как работать.

Зерноочистительный комплекс и система сортировки оказались действительно несложными. Принимаешь зерно, просеиваешь и выгружаешь в другую машину. Главное — уследить, чтобы не было переизбытка зерна и вовремя его выгружать. Процесс останавливать нельзя. Но бывает, что машина на выгрузку не приезжает. Теперь понятно, почему завщики бегают по элеватору и ищут водителей, которые сидят и пьют чаи с бабами.

«Ладно, одну ночку можно и потерпеть» — подумал я, протяжно выдохнув.

***

Мы зажгли печь, включили ленту и пустили зерно. Подогнав оптимальную температуру и поток зерна, я вышел на улицу посмотреть не прибыли ли машины.

Тучки стянули небо и реденький дождь начал поднимать всю пыль в воздух. Атмосфера образовывалась не очень приятная: «Если ливень долбанет, то сушилку затопит. Вся дырявая стоит. Черными, как поросята будем» — сказал напарник, выйдя из сушилки и подкурив самокрутку. Машин не было. Я еще раз посмотрел вверх и зашел в сушилку.

В бункере сильно поубавилось зерно. Быстро спустившись в подвал, открыл еще один вентиль опять поднялся на верх, посмотреть, как заполняется бункер: «Сашк! Зерно привезли! Слышишь?» — крикнул Володя. Я спустился, сказал ему про вентиль и побежал к ЗАВу, у которго столпились машины:

— Давай быстрее! — крикнул кто-то из водителей

— Да иду я, иду! — сказа себе под нос и специально сбавил шаг

***

Через час побегает бригадир и начинает на меня орать из-за того, что я не на сушилке:

— Так вы сами меня сюда направляли! — возразил я

— Ты заступил сегодня на сушилку! Поэтому должен быть там!

— А на ЗАВе кто будет?

— Никого. Ты будешь прибегать, чтобы зерно принять и высыпать. Потом обратно. Ферштейн?

— Фершейн — ответил я, сжав губы.

Как он вообще бригадиром стал? Невозможно следить за зерном и тут и там:

— Ты что глухой? — опять рявкнул бригадир

— Да иду я! — сказал вслух и мысленно добавил «задолбали, блин»

***

Стемнело. Дождь начал усиливаться. Поднялся ветер. Я каждые десять минут бегаю то туда, то сюда. Володя успел где-то выпить, когда ходил н аужин. А у меня даже нет времени отойти в туалет. Голодный, злой и уставший. А в голове вертится только одна мысль: «Когда же все это закончится?».

Слышу Володя что-то мне кричит, ноя не могу отойти от ЗАВа. Стоят несколько машин на выгрузку, а на отгрузку ни одной. Бункер практически заполнился.

Спустившись по лестнице, я побежал по территории в сторону столовой, чтобы найти водителя. Спотыкаюсь и падаю в грязь. Вытерев глаза, вижу бригадира и быстро ему говорю:

— Машины нету, бункер полный!

— Придет, не испарится. Вставай и быстрей к «титанику». Возьмешь лопату и метлу, спустишься в него и прочистишь дверцы от зерна. Никак открыть не можем. Зерно теперь туда пойдет.

Титаник — это самовольное название большого металлического бункера для хранения нескольких десяток тон зерна, который внешне напоминает большой корабль.

— Почему опять я? Мне и на ЗАВе есть чем заняться и на сушилке.

— Там делов на пять минут. Ничего не случится. Все на законном ужине. Ты ведь ходил? — с каким-то упреком он спросил.

— Да, ходил — нагнув голову и от безысходности сказав.

Смахнув с волос грязь, я быстро побежал к ЗАВу, чтобы снизить скорость сортировки:

— Дебил, я тебе что сказал делать? — крикнул бригадир, сразу после того, как я побежал

— Так ведь переполнится бункер может!

— Не может, сейчас выгрузят все!

Я сжал кулаки и пошел к «титанику» с мыслями будь что будет.

***

Начался сильный ливень с ветром. Я насквозь промокший с лопатой и метлой поднимаюсь по крутой лестнице, сделанной из металлических прутьев, на крышу «титаника». Соскальзываю, но держу равновесие. Осталось чуть-чуть. Если сравнивать высоту с многоэтажным домом, то в нем примерно будет этажей пять, а то и больше.

Теперь мне нужно спуститься по лестнице вниз внутрь и прочистить дверца. Смотреть вниз страшно, не то что слазить по лестнице, которая с советских времен не ремонтировалась. Затаив дыхание, я опускаю одну ногу и ступаю на лестницу. Она сразу затряслась, как гремучая змея, а мое сердце ускоренно забилось. Немного успокоившись, я опустил вторую ногу. Меня начало качать из стороны в сторону. На лбу появились капли пота. Нужно взять лопату с метлой и спуститься вниз, но я боялся разжать руку.

Что-то заскрипело, а в голове промелькнула мысль: «Ну на хрен мне все это нужно?» Опустившись на одну ступеньку вниз, я разжал правую руку и аккуратно потянулся за инструментами. Неожиданный порыв ветра заставил меня обратно вцепиться рукой в лестницу: «Блин! Блин! Блин!» — не выдерживали мои нервы.

Посмотрев вниз, я решил их сбросить на маленькую кучку зерна и нормально слезть. Комментируя каждое свое действие, чтобы успокоиться, я снова потянулся рукой за лопатой и метлой, сильно сжав левую руку и прижавшись туловищем к лестнице.

Новый порыв ветра. Я не успеваю схватиться второй рукой и меня выворачивает в сторону. Скрежет железа. Я чувствую, как наклоняюсь. Сердце сжалось. Инструменты полетели вниз. И в этот момент отрывается верхняя часть крепежа лестницы и я вместе с прижатой к себе лестницей спиной падаю вниз

***

Шум, гам, какие-то крики. Я открываю глаза. Все тело болит. Беру лопату и сбиваю ей замок на дверце. Она открывается и оставшееся зерно начинает высыпаться. Дождь стих. Кое-как встав, я вылез наружу увидел картину — люди бегают с ведрами, сушилка горит адским пламенем, из ЗАВа летит, как из пропеллера, шелуха. Видимо отдел отходов переполнился и все взорвалось от давления. Володя сидит на лавочке и курит. Я даже думать не хочу кто виноват:

— Вот ты где!!! — выбегает откуда-то бригадир и бешенными глазами смотрит на меня, — я тебе что велел делать? Где быть?

— Зерно вычистить — спокойно отвечаю.

— Какое на хрен зерно?? Ты должен быть на сушилке! Видишь, что из-за тебя произошло?

— А еще на ЗАВе должен быть — не изменившись в лице добавляю

— И на ЗАВе! Ты хоть понимаешь, какой ущерб нанесен нам? Ты хоть думаешь, кто будет за все платить — не успевая отдышаться, повышает еще сильнее голос — Ты дебил, ты это понимаешь?? Дебил, каких нет на свете! Никакой ответственности! Ни-че-го! Ты ноль, никто!

— Да пошел ты на хрен, придурок! Сам создал такую ситуацию, сам и выкручивайся! — сказав, поворачиваюсь спиной и иду к выходу.

Тяжело дыша, оперившись рукой об «титаник», истеричным голосом закричал:

— Ты куда пошел?

— Домой пошел! — отрезал я

— Ни-ку-да ты не пойдешь!

— Уже пошел. И да, — сам ты дебил

Больше там я не появлялся. Даже не пришел забирать документы. Эта ночь очень сильно меня изменила, сделала умнее, устойчивее и эмоционально сильнее. У каждого человека была такая ночь, после которой он просыпался новым человеком, готовым на свершения и кардинальные изменения в своей жизни. Так появился на свет пятый постулат:

Не угождать и не прогибаться — вот истинные наставления современному человеку. Помните их и в семейной жизни и в деловых отношения. Нельзя делать то, что вас разрушает — критика, осуждения, самовосхищение, желание быть всегда впереди и все успевать. И прежде, чем что-то сделать, убедитесь, что цель не навязана. Мы много сил тратим, чтобы «стать своим», кому-то понравиться, получить одобрение. Выполняя чужие цели, счастье, которое они дают, быстро уходит, и мы уходим от своей сути.