Центурия IV.

IV.I. Немногим дано сквозь майи покров

Понять апокалипсис сердцем.

Смысл его дан другим у богов.

И что един бог, современному сознанью не верится.

IV.II. Жизнь течёт, не прекращая течений,

Всяк и каждому дарит любовь.

Веру разрушают цепочки сомнений

И в этом им помогает майи покров.

IV.III. Герцваль и Адриатика созданы богом

Во славу его проявлений.

Какой-то пророк удивительным слогом

Подвергает скрижали хранению,

IV.IV. Чтоб создан был остов,

Хранит эта книга семь знаков — ключей.

В мир явится прекраснейший остров

Замкнёт цепь событий явью своей.

IV.V. Хранящий проявит посох и знамя,

Семь огней воспылают во тьме.

Бегущий вперёд остановится с нами.

Семь в одном заключены, как в тюрьме.

IV.VI. Мир проявит героев из металла и льна.

Свет сквозь них разорвёт оболочку.

Хорошо, что троичность и четверичность видна,

Никто не идёт в одиночку.

IV.VII. В Безлунии нет отгаров своих.

Добрый путник больше возьмёт на себя.

В Отгарии поровну разделят всё на двоих.

Открытие приходит случайно, но за случайностью явно судьба.

IV.VIII. Кто не мог, себя не раскрыл

И сгинул в пучину к ветрам.

Путешественник новую землю открыл,

Не поверив ни себе, ни годам.

IV.IX. Иноземец, пришелец — много имён,

Был радостно встречен и в камне воспет.

На Сейедукее храм сотворён,

Где единство с природой и человек совсем не одет.

IV.X. Встретились умный и лжец,

И ущелье легло между ними.

Мудрый нашёл у начала конец

И запутался в непрерывности линий.

IV.XI. Испытавший прозренье человек

Откроет движенье ангела в людях.

Пройдёт полста с начала и век

Откроет движение в элементах и металах.

IV.XII. Касается, просящегося на небо,

Катрен безумством его души.

От себя большего требуй,

Не веря, лечить людей не спеши.

IV.XIII. Уравняет единство религий

Чакр развитие у всех.

Придёт Монгол Великий.

Три реки прекращают свой бег.

IV.XIV. Тридцать семь ангелов

Трудились в людях.

Людям не хватает слов,

Разбираться в судьбах.

IV.XV. Смесь пепла, огня и пара

Сметают вокруг центра жизнь.

Многие на двухсотом году умирают

Веря в текучесть и аморфизм.

IV.XVI. Себялюбы уже в единицах.

Ими правит эгоизм.

Умные мысли заканчиваются на словах.

И переплетеньем всего называют жизнь.

IV.XVII. Грэда пала на тень,

Рухнули белые купола.

Непонятно долгий день

Защищает земля.

IV.XVIII. Саранча летела по миру.

Десять народов в дыхании одном,

Кто-то употребил во внутрь просвиру,

Объединяясь с физическим сном.

IV.XIX. Пращур, забытый в земных воплощениях,

Явился в форме иной.

Но в отличии от прошлого, никто на коленях

Не приводит душу в покой.

IV.XX. В одиночестве, в бдениях ночных

Видел я беды, великих, даже смещение оси.

Новые формы бескостные,

Ощущал, когда замирали часы.

IV.XXI. Название центурии канет в катрене.

Век, приведший к борьбе всех начал, —

Мир новых форм, новых явлений,

Где старец героя так привечал.

IV.XXII. Уходят в былое распри и звуки,

Семеричность в новом открыта.

От интуиции тянутся руки

К тайне, что в душах сокрыта.

IV.XXIII. Память — боль в ощущениях,

Ведущие предали ведомых,

Когда река, в Леанении

Разливаясь, уносит тела ещё сонные.

IV.XXIV. Когда это было, галльский народ?

Галлы, ведомые к прукам,

Соединяясь в объединённый ряд

Под управлением вождя, который «безрукий».

IV.XXV. Трудно представить однополых существ,

Но их зарождение на юге

Приводит к открытию новых веществ,

Земною тщедушных в науке.

IV.XXVI. Переписаны многими катрены,

Изменяя их истинный смысл.

В переводе терялись триремы.

Первый образ откроет, ужасаясь тому, что открыл.

IV.XXVII. Семь основ расширения сознания —

Семь ключей к катренам, не только моим.

Ключ образа, ключ понимания,

Исчисления треножник в центуриях храним.

IV.XXVIII. Ключ иерархии в основу заложен,

Относительный ключ, переходящий в другие ключи.

А также ключ цикличности в них расположен.

Мне даже историк говорит: замолчи.

IV.XXIX. В Борее, Атенте, Луанде

Свои законы, свои имена.

На нижних и верхних, благодаря пропаганде,

Мир разделился, но на умных цена.

IV.XXX. Тридцать дюжин создали истоки

Новой религии в разумном огне.

В физическое шли духовного потоки.

Слава приходит к человеку Линье.

IV.XXXI. Когда катрены свет свой найдут

И их прочитают многие,

Люди уже осознают, поймут,

Что сбылись новые строки.

IV.XXXII. Кто ты, пришедший в единение начал?

Как зовут тебя, божий посланник?

Разве кто-то тебя в единение звал,

Хотя родом ты — космический странник?

IV.XXXIII. Великий возраст прозрения прошлой эпохи,

Теперь стал намного моложе предел.

Раньше осознавались духовные крохи.

Человек — тебя ждёт передел.

IV.XXXIV. Я есьм — вот понятье исхода,

Тривиальности многих вещей.

Человек, ждущий с неба восхода,

Разве думал о душе чужой и своей?

IV.XXXV. Острова канули в бездну,

Что Ямайка, что Мальта, что Крит.

Наконец погибнет царь из железа,

Его путь — его сеть повторит.

IV.XXXVI. Хорошо, что пока память о прошлом

Неизгладима в людских мыслях и сердцах.

Сирии нет, Ирака, Багдада, перечисление станет тошным.

Многочисленное «нет» хранимо в веках.

IV.XXXVII. Изобретение от лжи даёт сети распространиться,

В разных странах ложь породив.

Лучше не делать, чтоб потом извиняться,

Чем извиняться в душе, не простив.

IV.XXXVIII. В основу ляжет причина двух пустяков,

Но третий пустяк ляжет в основу причины.

Война ляжет грузом на плечи дураков.

У умных заболеют головы, у идеалистов — их спины.

IV.XXXIX. Борьба за господство единой страны

Завершилась жертвами многих.

Рушатся храмы, изгоняются божьи сыны.

Наступают времена трёх жестоких.

IV.XL. Царь с привычками льва

И душой самого сатаны.

Слепость звериная в народах жива,

Ею управляет он, а результаты многим видны.

IV.XLI. Браурным маршем в собирании крох,

Он прошёл от Айовы через Азию и до Египта.

Весь мир сначала ослеп, потом и оглох.

Минотавр пришёл в души из подводного Крита.

IV.XLII. Единиц пылает сознанье огнём.

Центр России голоден, беден.

Границы в сознаньях, мысли лишь о своём.

Нескоро народившийся царь будет повержен.

IV.XLIII. Приморье выжжено, страдает Урал.

Великий город полон воды.

Царь ужаса в обличье людском, лестью славу снискал,

Полмира под ним, только Россия с ним не воюет из-за стихийной беды

IV.XLIV. Карпаты восстали, птицы пали с небес.

Эйфория косит племя младое.

В цене была нефть, теперь уже лес.

Эй мудрец, кто пойдёт за тобою?

IV.XLV. В разобщении страны под злою пятой.

Сын мудреца, хранящего посох, стал рыцарем всех малоросов.

Лунный поход против зла, с силой тайны святой,

Собирает артефакты земли и людей без вопросов.

IV.XLVI. Сквозь Китай и Тибет, на борьбу с огнедышащим зверем,

В России создав Вавилон и цетр прекрасного Рима,

Сын мудреца, рыцарь, воин, герой и король замкнул мои

центурии один, два и четыре.

И вера полной луны была с ним необратимо.

IV.XLVII. Вот два начала слились воедино,

Тибет им дорогу открыл, сколько бы зверь не мешал.

«Мальчик» индийский к герою примкнул — войско едино.

Знанья слились, луна стала полной — герой посох на книгу менял.

IV.XLVIII. И был двоим подарок великий —

Осознана история древних.

Земля, через сынов своих многоликих,

Подарит им меч, одежду и щит, считая преемниками их.

IV.XLIX. Ведёт герой войско в зла цитадель,

С ним друг его верный и пять артефактов земли.

Против него наркота, распущенность, хмель,

Болезни, деньги, стихии, магия чёрных в пыли.

IV.L. Явился иуда, продав всех и вся,

Одежду украв у героя, украв копьё у царя,

Невозможно изменить ход колеса —

Повержен иуда в конце ноября.

IV.LI. Герой уже в обличье другом,

В новой чудесной одежде,

На белом коне с возвращённым копьём

Мечом творит чудеса, просвещает невежду.

IV.LII. Царь зла отступает, но страны пылают в огне.

Очаги преисподней вспыхивают то здесь, а то там.

Скипетр власти держащий давит страхом, ища слабость в звене.

Но герой уже царя догоняет по его мерзким и скользким следам.

IV.LIII. Где война, где сын божий, там есть Чаша Святая,

«Мальчик с Тибета» — великий пророк,

В освобождённой земле, он мальчишку спасая,

Чуть не остался без ног.

IV.LIV. Исчезнул царь внезапно

Также, как и родился.

Земли эхо семикратно

Отразило голос, и он с землёю слился.

IV.LV. Роза с креста упала,

С равномерного креста.

Эра сверхразума настала.

Душа земли воскликнула: «чиста!»

IV.LVI. Провидцу сон приснился в Ницце.

Он видел царство тайное и силы в нём.

Прекрасные, счастливые лица

Внеземным были наполнены огнём.

IV.LVII. Тибет не стал уже Тибетом,

А центром мудрости земли.

К нему лучи тянулись с рассветом

И от него нитью к разумам вели.

IV.LVIII. Усердному даётся время стать

Доступному ученью бога.

И любой, побоявшийся проспать,

Ищет основанье у истока.

IV.LIX. Марс обезглавлен и соединяется с землёй.

Юпитер готовится к отцовству.

Герой вновь исчезнет, обратившись на покой.

Плутон испепелён кометой чёрствой.

IV.LX. Неузнанный мудрец, хранящий книгу,

Вернулся вновь туда, где горы начинались.

Венера холодною любовью, подобно вскрику,

Очнётся от сил, которые в ней зарождались.

IV.LXI. Из недр земли чудесное соцветье

Подарит людям удивительные цветы.

Как хорошо увидеть силы света

И сохранить мир от беды.

IV.LXII. Астральный цвет истории катренов.

Несут с собою в ментальный план

Освобождение природы, разрушенные стены

И единенье разобщённых стран.

IV.LXIII. Просыпались великие умы.

Такого взлёта не ведала земля.

Бедный богатым не станет от сумы.

Ответь: Во имя чего живёшь? Для …

IV.LXIV. Во имя майи, четвёртая строка

Предыдущего несущего катрена

Содержит земные главные пороки

И суть его надолго изменена.

IV.LXV. Катрен за катреном к Гесперийскому храму,

Где историк про сокровища нам говорил.

Вакхабисты не хотят ни креста, ни ислама.

Им бы попрать того, кто сотворил.

IV.LXVI. Вначале слово творило повсюду.

Теперь черёд за мыслью настал.

Мир всё так же ждёт проявления чуда,

Хотя давно веру в чудеса потерял.

IV.LXVII. Что за всадник на белом коне?

Я вижу отчётливо видение героя,

Не всем видимые крылья в спине

И свечение над головою.

IV.LXVIII. Царство мудрых, иль бездушных машин,

Управляемое единою сетью.

Этот мир многими принят и немного страшит.

Через компьютеры слово явится лестью.

IV.LXIX. Убережённых бог сбережёт

Для великих дел, творимых повсюду.

Но проход в неведомое страж стережёт,

Он противник тщедушных и блуда

IV.LXX. Пусть народилась стихия иная,

Она исходит от несовершенства машин.

В них свобода, закон попирая,

Вбирает умы кришнианин.

IV.LXXI. Новый мир явит нового Будду,

Предыдущие катрены его образ хранят.

Новые знания, забытые всеми, не выявят раздоры и пересуды,

А свет из частей в целое и в цепочки соединят.

IV.LXXII. Хранимое утром к вечеру станет реальным.

Вечные беды в числах одиннадцать и ещё тридцать пять.

Кто пришёл на коне вряд ли станет опальным,

Тем более, что за ним вся звёздная рать.

IV.LXXIII. Прекрасный Орфей

Дарует нам звуки свободы.

Неужели сознанье детей

Победило в согласии природу.

IV.LXXIV. Устоями верх был наполнен, как низ.

Отвага даётся умом первозданным.

Всё меньше вокруг знакомых становится лиц.

В этом круге гость станет незванным.

IV.LXXV. Вострубили на весь мир ангелы,

Способные идти до конца.

Нельзя использовать чёрную магию,

Не потеряв хладнокровного выражения лица.

IV.LXXVI. Смерть дана бессмертным для игр.

Церкви ждут прихода мессии.

Пулей сражённый падает тигр

И стрелец поднимает Россию.

IV.LXXVII. Гериада и Смоленск побратимы,

Луизиана и Горполь в числе объединившись с любовью.

Души-то вечны, но тела истребимы

И перечёркнуты зверем дела, что оставлены кровью.

IV.LXXVIII. Уже нанят убийца к одному из великих,

Но выстрел отведёт бог от цели.

Придёт Мабус — лжец и льстец многоликий,

Словами мир обольстит и захватит основу земли.

IV.LXXIX. Зачем явью безумный фанатик,

Не выпускает штурвала из рук?

С целью погибнуть, рождённый лунатик.

Чтит ли страх, боль и мгновенный испуг?

IV.LXXX. Фанатик — дракон кусает головами

То орла, то медведя, то льва.

Оседают дома, потом «11» иль два «А» со словами

«Аллах» исчезают в пыли, чуть день зародился едва.

IV.LXXXI. Разные веры и разные судьбы

У стран, хотя вера одна зарождается в боли.

Месть даёт силы для новой борьбы.

Зверь затравлен в море, как в неволе.

IV.LXXXII. Темза не знала горе весной.

Но Лондон активно скроет туманом

Боль, пришедшую к англичанам домой.

Сладко ль жить теперь Пакистану?

IV.LXXXIII. Вечный джихад, объявленный миру.

Полумесяц сразился с крестом.

Орёл рвёт на части мусульманов квартиру.

Бог грозит всем с неба перстом.

IV.LXXXIV. Воды Рейна, Амазонки, Ефрата

Дали миру новых зверей.

В два ряда ангелы поставленны к вратам.

Министра взорвали у самых дверей.

IV.LXXXV. Переполошилась великая в испуге страна.

Медленно запрягают, но ездят-то быстро.

Связь с терроризмом опять не видна,

президента не стало-чуть забрезжит весна.

А в другой распускают кабинет всех министров.

IV.LXXXVI. Величайший океан пятном загрязнён,

Танкер канул на дно с экипажем.

У смерти не хватает списка имён,

В небе исчезают с радаров пилоты со стажем.

IV.LXXXVII. В Европе оскверняют великую площадь.

В Багдаде затравлен зверь из богатых.

В Москве убирают с наездником лошадь.

Мир дивится и шепчет «лохматый».

IV.LXXXVIII. Новый учёный помешан на пиве —

Нелепостью идеи всех поразил,

А другой соединил металл и огниво

И историю двух стран исказил.

IV.LXXXIX. Римский папа умер на чужбине, в поездке.

Новый папа тайны раскрыл.

Сколько бардака наступило в самом начале века.

Между двумя державами конфликт.

IV.XC. То еврей бьёт араба, то еврея — араб.

Безумная кровавая рана судьбы.

Всего лишь пять месяцев не дожил Арафат

До безумной кровожадной борьбы.

IV.XCI. Змееносное, окаянное проклято место,

Там трава и то не растёт.

Нескоро народу политики скажут честно,

Что страну с таким местом ждёт.

IV.XCII. Вода из рек рвалась на сушу.

Весной сошла с ума природа,

Преграды и барьеры на севере рушит.

Из года в год аномалии несёт погода.

IV.XCIII. То — жажда, то — голод, то — жара, то — морозы.

В мыслях всех стран — нас карает господь.

У всех синоптиков не сходятся прогнозы,

То — торнадо, то — вулкан, землетрясенье.

Всех стран бедный народ.

IV.XCIV. Застрелился видный политик,

Мир давно не помнил такого.

Что нам правда? Я-болтик, ты-винтик.

Нам ли гадать до происхождения внеземного?

IV.XCV. Не видели страны бунтов таких.

Всё началось с сожжения флага.

Потом разделилась страна на своих и чужих.

Хаос в строю — не до маршев и шага.

IV.XCVI. Растоптана вера, где страх поселился.

Любовь забылась за пределами дома.

Утром встал — мир за окном вновь изменился.

Страх пришёл в виде погрома.

IV.XCVII. У китайцев истлела в катастрофе природы стена,

Которую века называли великой.

В Европе потоп, Африки часть не видна

И пустыня стала безликой.

IV.XCVIII. Поняли так жить нельзя — без веры и пользы.

Людям дали это понять машины.

По великой когда-то стране мчались грозы.

Мир узрел несчастий вершины.

IV.XCIX. Гибралтар закрыл свой пролив,

Под Ла Маншем забылся туннель.

Новая энергия атмосферу до красна накалив,

Подняла из пучины твердь неизвестных земель.

IV.C. Последний катрен внёс цикличность центурии.

Цвет рассвет поменять захотел,

Райский снег, потепление и холодные бури —

Человек о таком и подумать не смел.