Часть 4. От Абеляра...

Далее будет размещено жизнеописание двух необыкновенных личностей. К вагантству они имеют чисто символическое отношение. Тем не менее, во многих источниках первый считается предтечей этого необычного движения, а второй — его последним фигурантом.

От Абеляра....

Те, кто представляет себе вагантов бездельниками в вечном поиске удовольствий, глубоко ошибается. Образовательный процесс в ту эпоху отнюдь не способствовал выработке эпикурейского подхода.

К примеру, курс обучения на богословском факультете длился десять лет. На последнем экзамене выпускник с шести утра до шести вечера должен был выдерживать натиск двадцати диспутантов-профессоров. Профессора сменялись каждые полчаса, а выпускнику все это время запрещалось есть и пить. Согласитесь, что такие сроки и режим могли выдержать лишь истинные фанаты своего дела.

Посему, несмотря на бесшабашную школярскую удаль, ваганты были образованнейшими людьми своего времени, впитавшими в себя и достижения античности, и новейшие веяния философской мысли.

Недаром существует версия, что их предтечей был никто иной, как выдающийся мыслитель, живший на пересечении XI и XII веков — прославленный новаторскими трудами и хрестоматийной любовной историей Пьер Абеляр.

Есть предположение, что Абеляр является автором нескольких поэм, вошедших в Carmina Burana. К сожалению, подтверждения тому, что он стоял у истоков движения вагантов, не найдены. Быть может, когда-нибудь стихи Абеляра обнаружат, — нашли же его гимны в одном из манускриптов, хранящихся в библиотеке в Шомоне. Его любовная лирика послужила бы отличным дополнением к написанной им автобиографии «История моих бедствий». Пока же из поэзии Абеляра, кроме гимнов, до нас дошли лишь плачи, или кантилены.

Тем не менее, появление термина «голиард» — альтернативного прозвища вагантов, связывают с конфликтом Абеляра и Бернара Клервосского, который в своем письме к папе Иннокентию II называет Абеляра Голиафом.

Выходец из довольно знатной бретонской семьи, Пьер отказался от воинской карьеры и получил прекрасное образование, вложив полученный по наследству потенциал вояки в сражения на философском и богословском поприщах. Еще тот задира, он обладал желчным и мстительным характером, создавая себе врагов на пустом месте. В частности, он умудрился настроить против себя всех своих бывших учителей и спровоцировать на конфликт того самого Бернара Клервосского, который, на минуточку, диктовал свою волю королю французскому, вдохновлял крестовые походы, принимал участие в создании устава ордена тамплиеров, посадил на папский престол своего протеже и после смерти был причислен к лику святых.

— Бог есть любовь! — провозглашал великий мистик Бернар, — Верую, чтобы понимать! — повторял он формулу блаженного Августина 700-летней давности.

— Понимаю, чтобы верить! — отвечал ему несносный мэтр Пьер, подводя краеугольный камень под теорию рационализма, ставшую основой всей будущей западноевропейской науки.

Родись наш Абеляр на век-другой позже, гореть бы ему на костре. Его счастье, что появился он на свет в толерантном XI веке, когда накал борьбы с ересями еще не достиг кровавого пика. Повезло, особенно учитывая факт, что он не постеснялся коварно соблазнить очаровательную 16-летнюю Элоизу, племянницу каноника Фульбера, младше него аж на 20 лет.

И «коварно» здесь не фигура речи. Завоевав Париж, девственник Абеляр задался целью заполучить его лучшую женщину, и проник в дом каноника в качестве преподавателя девушки, намереваясь склонить ее к сожительству. Что и реализовал. Но тут с ним произошла незапланированная метаморфоза — в душе циничного философа, рассчитывавшего только на плотские утехи, без всякого разрешения поселилась любовь.

Разумеется, жертвенную и всепоглощающую любовь Элоизы невозможно сравнить с эгоистичным чувством Абеляра. Но и такая любовь для расчетливого ученого оказалась открытием. Он перестал отдавать весь пыл души науке и погрузился в ранее неведомые ему радости.

Каноник Фульбер, как водится, узнал обо всем последним. Удар для дядюшки был нешуточным, и он метал громы и молнии, а бедняжка Элоиза к тому же оказалась некстати беременной. Пьер увез ее в Бретань к родственникам, где она благополучно разрешилась мальчиком, названным Астролябием. Чувствуя свою вину, Абеляр отправился в Фульберу и предложил ему искупить грех тяжкой повинностью — тайной женитьбой.

Влюбленные обвенчались, после чего Элоиза вернулась под дядин кров. Дядя на радостях трезвонил о браке всему свету, Элоиза факт женитьбы демонстративно отрицала, дядя расстраивался и вымещал на ней свое недовольство… Воспользовавшись этим обстоятельством, Абеляр сплавляет Элоизу в монастырь в качестве послушницы, якобы для того, чтобы облегчить ей жизнь. Но его благие намерения вызывают сильное сомнение — скорее всего, себялюбец пытался избавиться от слухов и спасти свою славу, при этом не лишая себя радости свиданий и плотской любви.

Каноник, решивший, что благоверный отправил девушку в заточение, в пароксизме ненависти нанял преступников, оскопивших Абеляра.

Более тяжкую кару для человека, претендовавшего на величие, трудно себе представить. Молва о его несчастье разносилась паломниками, торговцами и вагантами с поразительной быстротой, и вскоре о кошмарном происшествии знали во всех странах Запада.

Сломленный болью, как физической, так и душевной, Абеляр признавал, что понес заслуженное наказание. Что не помешало ему и тут нежно позаботиться об Элоизе, предложив ей принять постриг. Верная Элоиза без всяких сомнений последовала настоятельному совету супруга. Лишив жену надежды на личное счастье, благородный муж и сам постригся в монахи.

Далее последует осуждение и сожжение труда Абеляра на соборе в Суассоне, его исповедь «История моих бедствий», знаменитая переписка разлученных супругов, передача в дар Элоизе основанного Абеляром монастыря Параклет, противостояние с Бернаром Клервосским и осуждение Абеляра на соборе в Сансе… Умер он в возрасте 61 года. Верная Элоиза пережила его на 20 лет. Их тела лежат в одной могиле, а души… Неважно, где они сейчас, в раю или в аду. Главное, чтоб были вместе.

Склочный и себялюбивый характер философа отнюдь не отменяет роли, которую он сыграл в развитии средневековой мысли, как один из основоположников схоластики и методологии научного познания. И, конечно, не помешал его влиянию на взрывоопасную вольницу школяров. Ученики Абеляра, прежде всего ваганты, распространяли его сочинения не только во Франции, но и по всей Европе. Колоссальное воздействие «парижского магистра» на юные пытливые умы сомнению не подлежит, и, хоть по образу жизни ничего общего с вагантами Абеляр не имел, его по праву можно назвать одним из их первых идейных вдохновителей.