Выбор…

«Ну, вот и всё», — девушка склонилась на стол и прикрыла глаза.

«Вот и всё. Отца схоронила. Имущество описано, завтра, и дом с молотка уйдёт. Что мне ещё остаётся делать? В петлю? Да только веревки нет, значит, выход лишь один» — она подняла голову и обвела взглядом пустую комнату.

«Всё вынесли, только и осталось, что папенькино инвалидное кресло, да этот стол. Скатерть и ту забрали. Ах, папенька, говорила я Вам, не стоит связываться с этими…. Да, бог им судья. Обобрали старого больного человека, наобещали кучу всего. Железная дорога. А где она эта дорога? Акции обесценились, долги, долги. Кругом одни долги. Даже дом не покроет их. Значит, решено. Понтелеймон Каземирович хотя бы обещал недостающую сумму внести. Или в петлю, или в долговую яму, или…. Нет, хватит думать. Всё уже предрешено. Хорошо ещё не такой старый»

Девушка встала с кресла, прошлась по пустой комнате и, выглянув в окно, тяжело вздохнула. Проведя рукой по шторам, с удивлением усмехнулась:

— И как это они забыли вас снять? Да богатое у меня приданое получилось. Стол, кресло инвалидное и парочка штор. Надо было соглашаться в гувернантки, пока папенька жив был, а теперь что? Кто меня возьмет с таким — то позором, — она вновь осмотрела пустую комнату, не замечая, что разговаривает сама с собой от вырвавшихся наружу эмоций. — Теперь — то уж точно одна дорога.

Звук копыт по мостовой и скрежет колёс заставил вновь выглянуть в окно. Привстав на цыпочки она, прижавшись к стеклу, тяжело вздыхая, смотрела на подъехавший экипаж. Кучер ловко спрыгнул с козел, распахнул дверку и, подав руку, помог пожилому, слегка полноватому мужчине выйти.

— Ну, вот и всё. Понтелеймон Каземирович пожаловали. Вот и решилась моя судьба. Значит… в содержанки….

***

Написано — 13 января 2012 года