Тайна королевы

— Ааа! Ааа! — истошно вопила Мадлен, чувствуя, как сердце сжалось от ужаса, словно в невидимых тисках.

По позолоченной раме старинного напольного зеркала одна за другой стекали капли крови. Обрез красного бархата, закрывавший до этой минуты серебряную гладь, дрожал в её руках, другим концом подметая пол, а прямо перед Мадлен пространство словно раздвинулось вглубь и вширь, позволяя глазам увидеть вымораживающую душу картину.

…Мужчины вяло переругивались между собой в ожидании очереди. На охапке соломы с задранной кверху юбкой лежала женщина. Из-под сдёрнутого с её головы чепца во все стороны торчали спутавшиеся рыжие волосы. На запястьях краснели следы, оставленные верёвками. Старавшийся над ней мужчина тихонько постанывал от удовольствия, стискивая мозолистыми пальцами белоснежные бёдра. От методичных шлепков и хлюпающих звуков кое-кто перевозбудился настолько, что, не дожидаясь очереди, сдрачивал себе в кулак.

Внезапно по телу женщины прошла короткая судорога: руки резко взметнулись вверх, ноги несколько раз неистово дёрнулись. Из горла вырвались сдавленные хрипы. Затем изнасилованное тело безвольно обмякло, осев обратно на солому. Мужчины испуганно переглянулись. Тот, что так и не успел достичь удовольствия, бесцеремонно дернул женщину за плечо.

Из полураскрытого рта выглянул обрубок языка, блеснули белками неестественно закатившееся, опухшее от слёз глаза, перепачканное грязью и покрытое синяками лицо утратило осмысленное выражение. Женщина была мертва.

В этот момент Мадлен узнала в ней себя…

— Ах ты, грязная девка! — голос госпожи, пронзительный, словно свирель, взрезал виски.

Мадлен не успела отшатнуться, как вслед за ругательством со всех сторон посыпались тычки и затрещины. Королева Анна, что есть силы, лупила её вырванным из рук покрывалом.

— Стража! Стража! Ко мне! — истерический крик, отразившись от стен, усилился многократным эхом. Мадлен закрыла уши ладонями, только чтобы не слышать, но не слышать было невозможно, потому что каждое слово леденило душу. — Отрезать поганой ведьме язык! Сейчас же! И на конюшню её! К солдатам! Пусть делают, что захочут!

По лестнице прогрохотал топот кованых сапог, а следом Мадлен подхватили чужие руки и поволокли по полу. Она открывала рот, в попытке вымолить пощаду, но не могла произнести ни слова.

Взгляд истинной ведьмы — отражение королевы Анны в зеркале — испепелял душу.