Снова-здорово

Итак, я сидела за столом в небольшой таверне, доедая картошку и ожидая возвращения Ворона. Воспоминания о былом, как всегда, переросли в размышления о жизни. Подводя итог, можно было сделать весьма неутешительный вывод: отношения с противоположным полом явно не мой конек. Уж проще нечисть всякую убивать. Или тех же мужчин. В бою все просто — не убьешь ты, убьют тебя. Понятная цель, понятные правила, понятный итог. А тут…

Мальчик, которого я тайно любила, первый закидал меня яблоками и объявил ведьмой. Король, застукав в постели с другом, люто возненавидел и буквально сразу же нашел мне замену. Женился. Счастлив и мстителен. Упомянутый друг вообще оказался скотиной редкостной. Увез меня в свой замок, якобы для вечного счастья. И там чуть не подарил вечный покой. Творчество Гарольда даже обсуждать не стоит. Теперь вот Ворон…

Родители воспитывали в нас с братом достаточно традиционные ценности. Хоть со временем жизнь многое поправила, но кое-что осталось неизменным. По моему твердому убеждению, дети — результат истиной любви. Но что она собой представляет? Есть ли вообще для нее какое-то описание, какой-то признак? Как отличить истину от лжи? Ведь все мои отношения, как я искренне считала, были по любви. На деле же что-то оказалось детской влюбленностью, что-то дурманом, вот только с Гарольдом — без иллюзий. Поэта мне было просто жалко, да и дальше выслушивания его бреда дело не пошло.

Была ли любовь у нас с Леонардом? Или наши отношения были не более чем игрой природы, когда самка и самец признают друг друга подходящими? Возможно, со стороны величества так оно и было: новую самку он нашел весьма легко. А вот с моей…Наверное, любовь — это когда тебе снится, что любимого нет рядом. Что ваши пути разошлись или не пересеклись вовсе. И ты просыпаешься, леденея от ужаса, но уткнувшись носом в родное плечо, понимаешь — это был всего лишь кошмар. Но, увы, для меня он стал реальностью. Прочно сформировавшейся и единственно возможной. Ведь надменный, жесткий, гордый Леонард измены не прощает. Он за нее всегда будет мстить. Пока не удовлетворится результатом. И в изобретательности его величеству не откажешь. Пристроить меня к принцу, чтобы я каждый день могла видеть счастье королевской семьи, идея просто великолепная. Ее величество как постоянное напоминание того, чего по дурости лишилась. Заигрывания короля, как злая издевка. И ненавидящий свою няню принц. Бедный, несчастный ребенок, которого я еще и убила. А теперь, вполне возможно, за это убьют меня вместе с моим еще не родившимся чадом. Хоть не возвращайся! И я бы не вернулась, если бы не одно страшное «но». Как бы жестоко и цинично это ни звучало, но стоило избавиться от одной причины, держащей меня во дворце, как тут же ей на смену явилась другая. Как нарочно! Словно сама Жизнь не хочет, чтобы я оттуда уходила! Ведь теперь у меня просто нет выбора. Мне придется вернуться, иначе умрет мой самый дорогой человек. Моя единственная твердая жизненная опора. Все эти годы Эрл был рядом и всегда поддерживал меня. Даже во время дурманных ночей. Несколько раз он приходил ко мне во снах, пытаясь образумить. Когда мне было плохо, брат всегда умел найти нужные слова. Но не сочувственные, а насмешливые. Сначала я обижалась на подобное отношение, но со временем поняла, что это чуть ли не единственное, что могло быстро поставить на ноги, после очередного падения. Своеобразное встряхивание за шкирку, напрочь отбивающее желание жалеть себя несчастную. Эх, как же мне хотелось вернуть те дни, когда мы с братом были только вдвоем! И в очередной раз мне вспомнилось, как мы встретились на рынке.

Я сначала даже не поняла, что Лаэта оставила меня одну, легонько подтолкнув в спину в направлении здоровенного патлатого дяди, который, улыбаясь, шел ко мне.

— Ты что тут делаешь? С родителями приехала? — спросил Эрл, оглядывая толпу.

— Нет, — покачала я головой, все еще не веря своим глазам.

— Замуж что ли вышла? — удивился брат.

— Нет, я тут с цыганами, — сказала я, но, оглядевшись и не увидев Лаэту, добавила, — была.

И чуть помолчав, тихо произнесла, потупив взгляд:

— А родители умерли.

Поддев пальцем подбородок, и посмотрев в мои глаза, из которых вот-вот готовы были выкатиться слезы, Эрл обнял меня за плечи и повел в таверну, в которой снимал комнату. Усадив меня на кровать, брат велел:

— Рассказывай.

Трудно было об этом говорить, но я все-таки смогла. Поведав Эрлу все, что со мной случилось, мне, в конце концов, пришлось сделать самое страшное признание:

— Их сожгли, потому что я ведьма.

— Скорее дура, — пожал плечами брат. — Конечно, тамошние соседи идиоты, но не до такой же степени, чтобы поверить горстке детишек. Держу пари, папаша наш просто напился и спалил дом, а мать, вздохнув с облегчением, пошла искать новое счастье.

Такая мысль мне в голову не приходила. Конечно, я знала, что отец последнее время много пил, что с матерью у них давно уже пошел разлад, но связать это с пепелищем как-то не догадалась. Мне так и не пришлось узнать, правда это или нет, но зато я раз и навсегда избавилась от гнетущего чувства вины. Иногда не важно, что есть правда. Важно, во что ты веришь.

— А ты правда маг? — продолжил беседу брат.

— Стихийник.

— Ух ты! — обрадовался Эрл. — Покажи, что умеешь?

Демонстрацией моих способностей брат остался доволен. И предложил мне совместную работу. Отучившись в военной школе, брат не захотел ни возвращаться домой, ни продолжать строить карьеру. Ушел в вольные наемники. Однако денежные заказы в одиночку выполнять было сложно. Поэтому моему внезапному появлению он очень обрадовался. И даже обучил меня навыкам владения мечом. Не ахти как, но на отмахаться, если что, хватало.

Эх, счастливое прошлое…Почему ты так далеко, невозвратно, и всегда жестоко? И жить с тобой тяжело, и бросить не получается.

Допив молоко, я с тоской посмотрела в окно. Ну где ходит Ворон? Уже почти час прошел! Помнится, Эрл проблему с лошадями решал минут за двадцать максимум. Правда после этого частенько приходилось скакать очень быстро и без седла, но это мелочи.

Наконец, к коновязи подошел Ворон, ведя под уздцы двух оседланных лошадей и спокойно привязав их, вошел в таверну. Найдя меня взглядом, он подошел к стойке, заказал себе ужин и присоединился ко мне.

— Ну и жмоты тут живут! Еле выторговал приличных лошадок, — улыбнулся он, садясь напротив.

Присмотревшись, я заметила, что лошадки были действительно хороши. Да и седла недешевы.

— Где ты взял деньги? — поинтересовалась я.

— Где взял, там больше нет, — ответил мне Ворон, откусывая мясо.

Ну да, воровать деньги менее хлопотно, чем заниматься конокрадством. У братца, правда, на такое квалификации не всегда хватало. Тут мне подумалось, все-таки хорошо путешествовать с профессиональным вором.

Закончив с ужином, мы отправились в путь, проехав до темноты без остановок. Причем, ночью я тоже не намеревалась останавливаться, но полуэльф рассудил иначе. Несмотря на мое желание как можно быстрее оказаться в столице, Ворон неумолимо свернул в лес, едва стало вечереть.

Когда мы устроились на ночлег, лежа рядом у костра, я вдруг ощутила, что мужчина весьма недвусмысленно проводит рукой по моему бедру. Так, похоже, пора словесной любви кончилась. Этого еще не хватало! Конечно, сама дала повод, сама замуж выскочила, но, все же, не могу я так, по обязаловке. Не деньги же этим зарабатываю!

Все также лежа на боку, я, слегка повернув голову, поинтересовалась:

— Может спать?

Вместо ответа мужчина перевернул меня на спину и нежно поцеловал в губы. А затем решил перейти к более активным действиям.

— Стой! — я уперлась в его грудь обеими руками.

Ворон грустно улыбнулся и, перевернувшись на бок, облокотился на руку.

— Что мне для тебя сделать? — спросил он, нежно проводя ладонью по моей щеке.

Мне не хотелось его обижать, но и не хотелось лукваить. Поэтому я ответила предельно честно, тщательно подбирая слова.

— Пойми, не в тебе дело. Просто мне как-то все время не везло с мужчинами…

— И тебе трудно верить? — спросил он, тоже ложась на спину.

— Мне трудно любить, — вздохнула я, смотря в ночное небо. — Когда любишь кого-то, то отдаешь ему свои чувства, свою душу…А я чувствую себя опустошенной. Такое ощущение, что мне больше нечего отдавать.

— Потому что все, что могла, ты уже отдала другому?

Добро бы так! Грустно усмехнувшись, я ответила:

— Скорее просто выбросила на ветер. Стряхнула, как пепел с самокрутки. Моя, якобы, любовь наделала столько бед…

— Все имеют право на ошибку и на прощение.

— Только не все умеют прощать.

— Ничего, с годами научишься, — улыбнулся Ворон, снова переворачиваясь на бок, обнимая и привлекая меня к себе. — А я постараюсь быть рядом, когда ты простишь себя и снова сможешь любить.

Не решив, что на это лучше ответить, я сказала:

— Ладно, давай спать. Завтра нам предстоит долгий путь.

И не стала отстраняться, как и не стала уточнять, что, говоря о прощении, имела в виду не себя.

Беседа закончилась, но заснуть не получалось. Глядя на чуть подрагивающее пламя, я вновь вернулась к недавним размышлениям. Интересно, а может я вновь ошиблась? И моя настоящая любовь лежит со мной рядом? Нежный, заботливый муж, который готов сделать все, что угодно. Быть может, сейчас я просто не могу понять своих истинных чувств, так как уж очень много на голову свалилось? Может, сама Жизнь, наконец, толкает меня на верный путь, а я пока просто этого не понимаю? Вот так под тихое потрескивание костра и шелест листвы хоровод безответных вопросов увел меня в сон. Спокойный, без сновидений.

На рассвете мы снова двинулись в путь. В этот раз на ночлег решили не останавливаться, поэтому к столице подъехали в предрассветных сумерках. Оставив лошадей у коновязи придорожной таверны, мы сняли там комнату, затем вернулись в лес и потайным ходом пробрались прямиком во дворец. Интересно, знал ли Эрл о такой бреши в своих владениях? Выбравшись из узкого стенного коридора, мы оказались в северном крыле, в одном из подсобных помещений. Замок спал, поэтому на пути к комнате брата нам не встретилось ни души, и это радовало. На всякий случай оставив Ворона за углом, я направилась к двери. А подойдя к ней, прислушалась. Вроде, тихо. Осторожно приоткрыв дверь, я скользнула в темное помещение и не успела сделать и шага, как почувствовала холод стали, щекочущий горло.

— Только шевельнись, и я тебе убью! — зло прошептал король.

Подавив назревающий страх, я выдала свой самый сильный козырь:

— У меня есть зелье,

— Тьфу! — Леонард убрал меч и зажег свет.

Увиденное повергло меня в ужас. Эрл лежал на кровати, еле дыша. На коже, черной как смоль, выступили красные капли пота. Забыв обо всем на свете, я кинулась к брату, на ходу доставая из кармана склянку.

— Открой ему рот, — велела я Леонарду.

Король без лишних слов разжал стиснутые зубы, и мне удалось влить содержимое флакона. Буквально через пару мгновений Эрл глубоко вздохнул и забился в судорогах. Лео тут же ловко развернул его на бок, слегка прижав при этом к кровати. Приступ длился несколько секунд, а затем я с удовлетворением отметила, что дыхание брата успокоилось, и кожа стала приобретать свой естественный цвет. Еще через минуту он открыл глаза, скинув камень с моей несчастной души. Удостоверившись в осмысленности взгляда, я с облегчением опустилась на стул. Успела. Однако успокоилась я рано. Едва Эрл пришел в себя, как король на меня набросился:

— Ну и где ты вечно шляешься, когда нужна?!

От взгляда на его почерневшую ладонь, мне стало ясно, почему брат был в таком плачевном состоянии. Ну конечно! Жизнь величества же, чтоб его, важнее! Поднявшись я ядовито поинтересовалась:

— А что, других стихийников в нашем мире нет?

На это мне спокойно ответили:

— Ты знаешь, я не буду пить кровь кого попало.

Однако заявление взбесило еще больше:

— Ты еще не понял, что твоя принципиальность чуть не стоила Эрлу жизни?!

Леонард вплотную подошел ко мне и, буравя взглядом, холодно произнес:

— Не моя принципиальность, а твоя дурость.

— Вот как?! — я тоже повысила голос.

— Именно так! Лиона, тебе вот сюда, — палец величества ткнулся мне в лоб. — Не могло прийти, что труп можно спрятать? Да даже просто от всего отпереться, а не убегать, как перепуганный заяц!

— Чтоб меня поджарили, как ту же тушку?! — возмущенно завопила я.

— Без моего позволения никто бы тебе ничего не сделал!

— Ты не видел глаз своей жены!

В пылу спора до меня не сразу дошла его дикость. Величеству вообще-то положено на меня злиться за убийство сына, а не журить за не-сокрытие преступления. Едва эта мысль достучалась до моего разума, как я отбросила стоявшего передо мной самозванца и, выхватив из подвернувшихся ножен меч, приставила к его горлу.

— Сдурела? — холодно поинтересовался лежащий.

— Где король? — как можно спокойнее спросила я.

Ответить мне не успели: отворилась дверь, и в комнату буквально влетел Ворон с кинжалом в руке.

— Все в порядке? — уточнил полуэльф, видя, что ситуация, вроде бы под контролем.

Окинув комнату взглядом, самозванец прикинул расклад сил и сжал кулаки, видимо, готовясь выкинуть какой-нибудь фортель. Но в этот момент в ситуацию вмешался Эрл.

— Давайте успокоимся и поговорим, — примирительно поднял руки брат. — Льон, я тебе клянусь, чем хочешь. Перед тобой лежит наше драгоценное величество. Просто дай ему ВСЕ объяснить, и ты поймешь, что это действительно он, причем полностью в своем повернутом уме!

На слове «все» было сделано особое ударение. Причем, мне показалось, что в голосе брата звучали угрожающие нотки. Причин не верить Эрлу у меня не было, поэтому я отвела меч, позволив якобы королю подняться. Однако объясняться он не спешил.

— Ты что тут делаешь? — спросил Леонард, развернувшись к Ворону.

— Сопровождаю, — кивнул на меня полуэльф.

— Хорошо, — кивнул король. — Подожди за дверью. Мы закончим, и я отведу тебя к казначею за положенной наградой.

— Вообще-то я ее муж. Поэтому без нее никуда не пойду.

В доказательство своих слов, Ворон подошел ко мне и обнял одной рукой за плечи, не убирая из второй кинжал. В воздухе повисла было напряженная пауза, но обстановку снова разрядил братец, безжалостно припечатав меня:

— Докувыркалась?

— Не твое дело! — огрызнулась я.

— Давно ты замужем? — поинтересовался король, кладя ладонь на рукоять меча.

— А это не твое дело, — ответила я, внимательно следя за манипуляциями величества. Он не из тех, кто хватается за оружие просто так.

— Очень даже мое. Эрл хотел, чтобы я тебе все объяснил? Пожалуйста, — не убирая ладони с меча, продолжил король. — Тебя, видимо, возмутил факт того, что я так легко отнесся к смерти принца. Так вот, знай, мне всегда было известно, что это порождение зла рано или поздно умрет. Не от твоих зелий, так от моего меча.

Такое циничное заявление, без тени сожаления, снова заставило меня усомниться в личности стоящего передо мной. Разве ребенок виноват, что его прокляли? Да и ладно бы просто ребенок. Это я еще могла бы понять: к случайным чужим жертвам воины относятся проще. Но когда под удар попадают свои…

— Как ты можешь…это же… — у меня просто не было слов. — Он же был твоим сыном!

— С чего ты взяла? — удивился Леонард. — Насколько мне известно, чтобы сделать ребенка, нужно хотя бы раз переспать. Или если невеста рожает через несколько часов после свадебного поцелуя, это тоже считается?

— Эрл?! — обернулась я первому сообщившему мне о принце.

— Вот только меня впутывать не надо, — поднял руки брат. — Сама с ним разбирайся.

Да, при таком раскладе сомнения о подлинности короля рассеивались быстро. Авантюра в его духе. Однако кое-что меня все же интересовало. Я посмотрела брату в глаза и задала один-единственный вопрос:

— Знал?

И брат не посмел ни солгать, ни смолчать.

— Знал, но все вопросы к нему, — ткнул он пальцем в сторону короля.

Но вопросов у меня было не много: слишком уж хорошо я знала короля. Как там Эрл сказал? Наше драгоценное величество в своем повернутом уме и, скорее всего, с исключительно лучшими намереньями. Вот уж точно. Но я все-таки развернулась в указанном направлении, ожидая деталей. И меня не разочаровали.

Леонарду стоять, видимо, надоело. Поэтому, пересев на подоконник, он начал свое повествование, не сводя с Ворона глаз.

— Когда ты сбежала со своим любовником…

— Когда ты их выгнал, — заметил Эрл, укоризненно посмотрев на короля. Чуть поморщившись от замечания, величество продолжил:

— Не суть. Так вот, тогда выяснилось, что назначенную дату свадьбы менять нельзя. Аарен зачитал мне что-то там из своего талмуда и велел срочно найти тебе замену. Из всех придворных красавиц особенную активность в этом вопросе всегда проявляла Мира. Если ты не знала, у нее с детства есть мечта стать королевой. Как она мне когда-то рассказывала, ей даже сон об этом приснился. Девица, кстати, еще отца моего окрутить пыталась, одно время не вылезая из его спальни. Со мной же продемонстрировала чудеса изобретательности, пустив по дворцу разного рода сплетни. И особенно упирала на то, что у нас с ней давным-давно неземная любовь, а ты оказалась околдовавшей меня ведьмой. Кстати, почва для этого подготавливалась давно.

Король, замолчав, многозначительно посмотрел на меня, но суть взгляда была мне не понятна. Сама я никаких поводов, вроде, не давала. Леонард же взглянул на Ворона, затем снова посмотрел на меня и возобновил рассказ:

— По тем же слухам, едва ты ушла, как ко мне тут же вернулся разум и, покаявшись, я бросился в распростертые объятия Миры со всеми вытекающими последствиями. Одним из которых был растущий живот моей якобы возлюбленной. Сперва я не обращал на это никакого внимания, но примерно в то же время нам удалось-таки поймать покушавшегося на меня майронца. Живым. Правда, единственным, что он сказал, было вот что: «Радуйся, пока можешь! Ибо недолго тебе осталось! Родится скоро смерть твоя!». Большего мы от него не добились, и сначала я даже не понял, о чем речь. Когда же Мира в очередной раз попыталась пролезть ко мне в спальню, до меня дошло. Согласись, насколько проста и гениальна идея — не подсылать ко мне убийц, а вырастить рядом. Буквально через пару-тройку лет от роду ребенок запросто смог бы ткнуть меня какой-нибудь отравленной булавкой.

Теперь мне стало окончательно ясно, почему Леонард так мало времени проводил с принцем. Наедине вообще никогда не оставался, зато для народа весьма правдоподобно отыгрывал роль счастливого папаши. Даже я верила. Король же продолжил:

— Взвесив все за и против, я решил принять навязываемую игру. Даже если бы мои выводы были ошибочны, все равно польза от предприятия была, — сказав это Леонард улыбнулся. Причем, мне показалось, что как-то горько и грустно, но, скорее всего, это было навеянное предутренними сумерками заблуждение. — В конце концов, мне все равно надо было на ком-то жениться, а Мира на эту роль подходила как нельзя лучше. По крайней мере, я избавился от ее навязчивого внимания, хотя бы днем. Подтверждение догадкам мне удалось получить, когда принимавший роды стихийник увидел тень на лице ребенка. А так как все считали его моим сыном, то понятное дело, маг попытался меня убить, заклеймив двойником, предателем, убийцей настоящего короля и поработителем королевы. Пришлось взяться за меч. Ибо то, что на мне тени не было, он почему-то не заметил, или специально был разыгран как ненужная пешка для усыпления моей бдительности. А Мира так и не узнала, что ее ребенок одержим. Подлив ей как-то зелье искренности в еду, я удостоверился, что дуру всего лишь использовали.

Последняя фраза короля резанула слух, но по сравнению с основной частью повествования стала тут же позабытой мелочью. Рассказ развеял оставшиеся крохи сомнений: передо мной действительно стояло наше, чтоб его, расчетливое величество! Как всегда заставляющее окружающих (в лице меня) плясать под свою дудку. Причем, весьма изящно заставляющее. Ведь Леонард прекрасно знал, что сознательно в его аферу я не полезу. А упустить шанс убить двух зайцев он не мог. Что ж, молодец: и мне нервы потрепал и себе защиту обеспечил! Плохо, когда знающие друг друга люди оказываются по разную сторону баррикад. Тогда выживает умнейший. И в нашей паре, это, несомненно, Леонард. Ведь прекрасно знал: когда речь идет о чужих жертвах мне с совестью договориться проще. А своих я не бросаю.

Король между тем продолжил:

— Поэтому я и хочу знать, давно ли ты замужем. А то не ровен час ты мне новую смерть вынашиваешь.

— Можешь не волноваться, — усмехнулась я. — Если это так, то ребенок убьет меня раньше, чем родится.

— Вообще-то эльфы не могут быть одержимыми, — подал голос Ворон.

— Зато они легко покупаются и продаются, — парировал Леонард.

— Но не манипулируют друзьями, — тихо сказал супруг.

Последняя фраза короля задела, так что он соскочил с подоконника и подошел к нам почти вплотную. Сделав полшага в сторону, я на всякий случай втиснулась между мужчинами. Не каждый, кто рисковал сказать подобное королю, оставался потом цел. Обычно это были или друзья, или убогие. А Ворон ни к тем, ни к тем не принадлежал. Однако, когда меч уже готов был выпорхнуть из ножен, в ситуацию вновь удачно влез Эрл.

— Точно! Давайте, подеритесь! — предложил он. — Один умрет, другой покалечится, и я добью выжившего из жалости. Сразу столько сомнений и проблем разрешится!

— Нет необходимости, — ответила я брату, глядя в глаза успокоившемуся королю. — Нам здесь больше делать нечего. Оставлю вам пару склянок с кровью, и мы уйдем.

— И куда же? — Леонард вернулся на подоконник.

— За элементами для зелья Фея, — ответила я, не двигаясь с места и не сводя глаз с короля. — Эрл выпил последний флакон.

— А сам Фей сходить не может? — поинтересовался брат.

— Он мертв. Крестьяне выследили и случайно убили.

Ответив, я подошла к прикроватной тумбочке, взяла пустой флакончик из-под зелья и забрала у Ворона кинжал, решив не терять время.

— И кто теперь будет варить его знаменитое зелье? — поинтересовался Эрл, смотря, как я прорезаю себе запястье. Едва флакончик наполнился, Ворон подошел ко мне и, достав вполне даже чистый платок, занялся порезом.

— Придется мне попробовать, — пожала я плечами.

— Хорошо. Скажи, что тебе для этого надо, — велел король, не сводя взгляда с моей перевязываемой руки.

— Мне нужна кровь детей Стихий, — ответила я, благодарно улыбаясь супругу. — Только собрать ее нужно мне самой. Иначе зелье не будет иметь силу.

Все также буравя взглядом повязку, величество уточнил:

— И ты хочешь, чтобы я отпустил тебя неизвестно куда, неизвестно с кем?

— Ну да, известно с кем отпускать можно, — невпопад проворчал Эрл.

— Не лезь! — почему-то огрызнулся Леонард. — Пойдем все вместе. Заодно будет время подумать, как тебя обратно во дворец вернуть. Ибо мои рога народ тебе еще смог простить, но вот смерть принца — вряд ли. Второй раз фокус с раскаяньем не поможет. Сожгут обоих.

Поклеп меня задел, заставив весьма глупо вступиться за свою поруганную честь:

— Между прочим, до рогов у нас так дело и не дошло,

— Жалеешь? — усмехнулся король.

Мысленно выдав себе подзатыльник, я весьма правдоподобно съехидничала:

— Да. Очень многообещающий был мужчина.

— Ну, может еще представится возможность, — тихо ответил король, не глядя мне в глаза.

— Некрофилией не балуюсь, — как-то невпопад ответила я, ибо смысл последней фразы не поняла совершенно. Видимо, ночь без сна и напряжение давали о себе знать: было такое ощущение, что половина разговоров как-то мимо меня проходит.

За беседой мы как-то незаметно расселись кто куда. Эрл — на кровать, Ворон на подлокотник кресла, а я — на стол, на котором наполняла флакон. На мою последнюю реплику Леонард никак не отреагировал. Просто подошел ко мне, взял наполненную емкость и ополовинил ее. Затем, сунув закрытую склянку в карман, вернулся на подоконник и грустно вздохнул:

— Эх, я уже так привык к спокойной жизни! Ведь с момента церемонии признания ни одного нападения не было! И на тебе! Подцепил проклятье, потерял подконтрольного убийцу, символ власти сперли, и ты еще сбежала!

— Кстати, твой камень у нас…, — радостно начала я, но глянув на вытянувшееся лицо Ворона, добавила, — был.

— И где же он теперь? — оживился король.

Покосившись на меня, полуэльф нехотя ответил:

— Пришлось продать. Нужно же мне было на что-то лошадей купить.

Фраза имела успех: Эрл заржал, как тот конь, сквозь смех выдавив:

— Каков добытчик! Смотри сестренка, он тебя плохому научит.

— Знать бы, кто и зачем его украл! — не обращая внимания на хохмача, продолжал сокрушаться король.

Поразмыслив, я решила, что если Леонарду можно не все рассказывать, то у меня это право тоже есть. Поэтому представила историю вот в таком виде:

— Могу только сказать, что какой-то теневик обосновался у барона Гельди. И камень был у него. Причем, проклятый. Что было дальше, не знаю, но затем мы обнаружили твой булыжник у гоблинов. Уже без проклятья.

— Наверное, то был папаша принца, — задумчиво сказал король. — Между гоблинами и особняком барона реликвия побывала на ярмарке, заразив целую кучу народа. Сейчас ситуацию удалось взять под контроль, но, если не удержим и не излечим заразу, мое королевство просто вымрет. Похоже, Майрон понял, что его планы с принцем провалились, и решил сменить тактику.

Я хотела возразить, что теневик не мог быть папашей принца, потому что просил представить себя королеве, но тут одна догадка внезапно изменила ход моих мыслей. Развернувшись, я с подозрением посмотрела на Ворона. На этот раз супругу потребовалась буквально секунда, чтобы понять меня.

— Да я его случайно украл! — возмутился он.

А затем сделал непростительную глупость. Полуэльф подошел и, обняв за плечи, посмотрел мне в глаза:

— Льон, ты же знаешь, что это правда.

Ощущение дежавю хлесткой пощечиной вывело меня из равновесия. И через мгновение Ворон уже лежал на полу, а мой меч упирался в его грудь. Задыхаясь от ярости, я отчеканила:

— Никогда. Не смей. Так. Делать.

К сожалению, Воздух решил, что откинуть двух здоровенных мужиков — это перебор. В глазах начало темнеть. Я с ужасом почувствовала, что теряю сознание. Помню, кто-то подхватил меня, не дав шлепнуться на пол, а кто-то забрал меч из ослабевшей руки.

Я пришла в себя на кровати, в той же комнате. Рядом со мной на стуле сидел Эрл. Больше никого не было.

— Как ты? — поинтересовался брат, едва я открыла глаза.

— Нормально. А где остальные?

— Твой супружник возжелал пройти проверку, дабы никто не сомневался в чистоте его намерений. Буквально потребовал от короля напоить зельем, — усмехнулся братец и, вздохнув, поинтересовался. — Как же ты так влипла?

Сказать бы, как, так ведь издеваться начнешь…Натянув свою самую милую улыбку, я вдохновенно соврала:

— Исключительно по большой и светлой любви.

— Ладно, заливать-то, — беззлобно бросил Эрл и досадливо цокнув, пожурил меня. — Сколько раз тебе говорил, что к эльфам даже с исключительно благими намереньями лезть нельзя?

Ну да, не стоило и пытаться. Читает, что ту книгу. Грустно усмехнувшись, я призналась:

— Думала, шутишь.

От этой фразы мысли брата вдруг перескочили на другую тему. Проведя ладонями по лицу, он сказал:

— Да уж, походец нам предстоит — обхохочешься. Слушай, уговори своего ненаглядного подождать нас где-нибудь, а?

Сев на край кровати, я посмотрела брату в глаза и спросила:

— Ты ему не веришь?

— А ты? — поинтересовался он, не отводя взгляда. — Или у тебя просто любовь так проявляется? Сначала об пол приложить, а потом мечом ткнуть?

Напоминание о недавнем эпизоде вызвало в памяти более неприятные воспоминания. Тряхнув головой, чтобы отогнать нехорошие мысли, я ответила:

— Просто напомнил кое-кого…

— Ясно, — мигом помрачнел брат, как всегда поняв меня с полуслова.

Пользуясь случаем, я задала давно мучавший меня безответный вопрос:

— Ты не задумывался, как он нас так ловко обманул? Ведь при мне же зелье искренности пил!

— Так не каждый же день, — пожал плечами брат. — Ладно, не бери в голову. Он уже сдох, туда ему и дорога. Кстати, спасибо, что вовремя вернулась. Я уж и не надеялся.

Теперь настала моя очередь задавать те же вопросы.

— Как вас угораздило?

— Случайно наткнулись на труп в лесу, — махнул рукой Эрл. — Наше величество, конечно, простым осмотром не удовлетворился, ему пощупать надо было. А потом случайно до меня дотронулся.

— У тебя же была склянка с моей кровью, — укоризненно напомнила я брату.

— Была, — подтвердил тот. — В замке. Величество заразился раньше, поэтому свою склянку выпил сразу, как только заметил первое пятнышко. Когда же гонец нас нашел и доложил, что случилось, решили поехать сразу к Фею, так как искать тебя неизвестно где, было долго.

Не удержавшись, я таки съехидничала:

— И кто-то еще говорит о дурном влиянии?

— Вот только не надо пытаться меня воспитывать! Мала еще! — возмущенно проворчал брат и быстро сменил тему. — Есть, кстати, хочешь?

— Ага.

Поднявшись, Эрл ушел, а я попыталась встать, но обнаружила, что голова еще кружится. Покинуть кровать мне удалось где-то с третьей попытки. Как раз к приходу брата. Вернулся он минут через пятнадцать с хлебом, колбасой и чайником. Вид привычного воинского перекуса, а-ля сытно и быстро, мигом поднял мне настроение.

Достав из шкафа посуду, Эрл занялся чаем, а я — кромсанием бутербродов. Причем, видя, что брат разливает заварку по четырем чашкам, сделала восемь штук. Мы закончили как раз к приходу короля с Вороном. Вернувшиеся были хмуры и неразговорчивы. Увидев, что у полуэльфа снова чернеет ладонь, я накапала ему в чашку несколько капель крови, каждую из которых король проводил ненавидящим взглядом.

Вполне даже уместившись за небольшим столом, мы, молча, приступили к трапезе. Однако повисшее в комнате гробовое молчание с каждой секундой давило на меня все больше. Причем, за столом оно было особенно тягостным, поэтому, не выдержав, я утащила свои бутерброды с чаем на подоконник. Отсюда, по крайней мере, не было видно задумчивых, сосредоточенных исключительно на бутербродах лиц.

Комната брата была на первом этаже с видом на внутренний двор. Из-за духоты створки открыли настежь еще с ночи, и я с удовольствием чувствовала утренний ветерок, ласково приветствующий меня. Было еще довольно рано, поэтому на улице никто не ходил и заметить мою персону не мог. Вернее, я так думала. Поправки же внес внезапный вопль. Фраза «Любовь моя!» живо доказала мне ошибочность выводов. К тому же, она сработала не хуже стрелы, заставив метнуться в укрытие. Причем, тело среагировало раньше, чем разум это понял. Хорошо, что я уже успела доесть и даже сделать последний глоток чая. Иначе мое заполошное падение на пол могло бы закончиться более печально, чем разбитая чашка. Ну почему во дворце такие низкие окна?! Услышав быстро приближающиеся шаги, я живо переползла из-под окна за прикроватную тумбочку и стянула на себя одеяло, оставив небольшую щель для обзора.

— Здравствуйте! — раздался голос Гарольда, перегнувшегося через подоконник и осматривающего комнату.

— Доброе утро, — холодно ответил король. — Вам что-то нужно?

— Представляете, опять померещилось, — грустно вздохнул писарь. — С тех пор, как мою любимую оклеветали и вынудили бежать, я все время вижу ее светлый образ! И не только ночами, но, похоже, и днем. Вчера ночью я даже написал стихотворение по этому поводу. Хотите, прочту?

— Нет! — в один голос ответили присутствующие.

— Вот, а она меня всегда слушала, — снова вздохнул поэт. — Святая женщина! И как у них язык-то повернулся обвинить ее не только в убийстве принца, но и в распространении проклятья!

— В чем ее обвиняют?! — опрометчиво спросил король.

— Так вы не знаете?! — изумился поэт. — Тогда вы просто обязаны выслушать! Это как раз есть в моем произведении!

И пока народ не успел отказаться, Гарольд зачитал:

— Тебя убийцей заклеймили и вынудили прочь бежать. Тебя к костру приговорили, все продолжая клеветать. Они сказали, ты проклятье распространяешь там и тут, что хочешь денег ты и власти, Майрону облегчая труд. Тебя назвали злобной ведьмой, что всюду сеет смерть и мор. Но я не верю в эти бредни! Несправедлив их приговор! Из-за него теперь в разлуке с тобою мы, но ничего! Не опущу свои я руки! Я выдержу судьбе на зло! Любимая, тебя я вижу во сне и даже наяву! И всех вокруг я ненавижу! И знай же, я тебя найду!

Как же хорошо, что Леонард пересел на кровать, едва писарь начал свое чтение. Королевская рука, лежащая на макушке, не давала вылезти из укрытия и позволить несчастному меня найти. Правда, скорее всего, вместе со своей смертью.

— А ведь ее действительно проще убить, — вдруг сказал величество, заставив поэта с изумлением захлопнуть рот, подавившись очередной строфой. — Эрл, посади Гарольда за стол и дай ему бумагу и перо.

Братец легко выполнил королевскую волю, втащив писаря за шкирку в комнату.

— Так, пиши мою речь, — велел Леонард, поднимаясь и задумчиво поглаживая подбородок.

На его место, на всякий случай, сел Эрл, а величество принялся вдохновенно сочинять, меряя шагами комнату.

— Вновь наше королевство переживает темные времена. Не успели мы оплакать смерть горячо любимого принца, как пришла новая напасть. Страшное проклятье наслала на нас злая ведьма. Я не могу сидеть, сложа руки, когда кто-то творит такое. Мне придется принять меры. Поэтому я, король Вайнеры, Леонард отправляюсь в поход за ведьмой! И клянусь, что избавлю нашу землю от ее существования, а вместе с этим и от насланного мора. В доказательство я обещаю принести ее обугленные останки!

Почувствовав, что я занервничала, Эрл припер меня к кровати еще и ногой. Король между тем забрал у писаря листок, перечитал, удовлетворенно кивнул, и, поставив подпись, велел:

— Как всегда перепиши и раздай глашатаям. Пусть сегодня же в полдень донесут до народа. Если будут спрашивать, почему нет оттиска символа власти, скажи, что не хочу марать камень об эту бумагу.

— Но ваше величество… — начал было писарь, однако Леонард прервал его.

— Гарольд, мне очень жаль, но она действительно ведьма. Ты страдаешь не от любви, а от ее чар. Лиона просто использовала тебя. Скорее всего, она заставила тебя открыть камеру, хоть ты этого и не помнишь. Ведьмы очень изобретательны, коварны и часто вовсе не те, какими кажутся.

Жаль я толком не видела глаз Гарольда, но мне показалось, что в них скользнуло разочарование. Ни слова не сказав, но поклонившись, он вышел за дверь. Едва писарь ушел, я сбросила порядком надоевшее одеяло.

— Вот видишь, как все здорово сложилось! — обратился ко мне Лео.

— Чего ж хорошего? — спросила я, не вставая с пола и прислоняясь спиной к кровати.

— После нашего возвращения тебя официально объявим умершей, переименуем, пострижем, покрасим и всего делов, — радостно ответил король. — Сможешь опять спокойно жить во дворце.

Угу, прям жажду туда вернуться…Скрестив руки на груди, я пробурчала в ответ:

— Мне и так неплохо. И уж что-что, а стричься я точно не намерена.

В ответ на это Леонард поморщился:

— Не валяй дурака! Все равно от твоей косы больше хлопот, чем красоты!

— Это моя коса и мои хлопоты! Я к твоей гриве не цепляюсь, и ты меня не трогай! — огрызнулась я.

— Захочу и трону!

— Только посмей!

По привычке я откинула предмет спора за спину, и коса легла на покрывало. Леонард, недолго думая, выхватил меч и отсек ее одним ударом.

— Ой, дурак! — застонал братец, еще в самом начале беседы переместившийся на стул и поэтому не пострадавший.

Волосы непривычно защекотали шею и, медленно обернувшись, я уставилась на свою длинную тугую косу, безжизненно лежащую на одеяле. Зрелище было печальным и вместе с тем диким. Все еще не веря, я взяла бывшую часть себя на руки, и скорбно уставилась на нее.

— Ты ее еще похорони, — проворчал король, убирая меч.

— Льон, ну ты же взрослая, здравомыслящая женщина! — попытался подбодрить меня брат. — Ты же знаешь, наше величество идиотом был, идиотом и останется. Ты же не воспримешь это всерьез? Он же не со зла, а исключительно по глупости, совершенно не думая.

Последняя фраза заставила Леонарда тихо охнуть. Мда, так изящно меня еще не оскорбляли. Хотя, если подумать, вряд ли можно обидеть правдой. Ведь кто только ни называл меня шлюхой. А у короля, между прочим, на то есть все основания. Хотя прилюдный постриг в столице вроде бы не практикуется, однако намек весьма прозрачен. А и пес с ним!

Смотав косу, я поднялась и положила ее на полку, ибо, куда еще деть — не представляла. Непривычно распущенные волосы мешались. В хвост забираться они категорически не хотели, поэтому пришлось кое-как заправить за уши.

— Когда выходим? — поинтересовалась я, как ни в чем не бывало.

— Завтра на рассвете. Мне нужно закончить дела. — деловым тоном ответил король и принялся отдавать приказы. — Эрл, на тебе сборы. Ворон, пойдешь со мной к оружейнику. А ты, — Леонард не глядя ткнул в мою сторону пальцем, — сидишь здесь и не маячишь по дворцу.

— Как пожелаете, Ваше Величество, — поклонилась я.

Все-таки посмотрев на меня, Леонард почему-то сжал кулаки, а затем вполне спокойно произнес:

— Между прочим, брат тебе все правильно сказал. А на идиотов только дураки обижаются.

С этими словами король вышел. Покачав головой, Эрл перевел для Ворона слова Леонарда:

— Его величество крайне сожалеет о содеянном. Признает, что был неправ и просит себя простить, — затем обратился ко мне. — Ладно, не скучай. И не высовывайся.

Подмигнув мне, брат вышел, утащив с собой полуэльфа. Мда…Не скучай… Вы пробовали не скучать в комнате три на три метра? Первые полчаса мне это даже удалось. Потому что я убрала со стола, да и вообще навела некое подобие порядка. А дальше потянулось невыносимое ожидание. Не обнаружив у братца никакой приличной литературы, я от нечего делать попыталась заснуть, но бестолку. Закрытые помещения с невозможностью выхода мне никогда не нравились. Я уже начинала тихо звереть, когда жизнь надо мной смилостивилась. На мое несчастье дверь тихонько отворилась.

— Эрл, ты тут? — раздался робкий девичий голосок, и в появившуюся щель просунулась милая головка в белоснежном чепце.

Внезапное появление застало меня точно на середине комнаты, поэтому спрятаться я не успела. Увидев меня, служанка округлила глаза и собралась заверещать. К счастью, навыки не подвели. Схватив девушку за руку, я втянула ее в комнату, зажав рот. Несколько минут у меня ушло на то, чтобы уговорить брыкающуюся и мычащую успокоиться. Но все же некое подобие мира мы установили. Действовать по-другому я боялась: опыта оглушения хрупких девушек у меня не было, а ну как убью случайно. Поэтому в третий раз получив кивок на предложение поговорить, я отпустила служанку. И сразу же получила попытку пощечины, вместе с оскорблением:

— Дрянь! Чужих женихов соблазняешь?! Или Эрл опять по проституткам пошел?!!

Заявление поставило меня в тупик, заставив осторожно ответить:

— Вообще-то я его сестра.

— Не ври мне! — гневно завопила дама. — Нет у него никакой сестры! Да и что бы сестре делать утром в его комнате в таком виде?!

Оглядев себя, я усмехнулась. Похоже, мне посчастливилось подпортить братцу личную жизнь. Так как сидеть до вечера в походной одежде мне не хотелось, то я сняла ее, напялив взамен просторную рубашку брата. Из-за разницы в размерах, она вполне сошла за халат.

— А ну выметайся отсюда! — продолжала распаляться влюбленная, пытаясь схватить меня, чтобы вытолкать из комнаты.

Я легко увернулась от ее рук. Оказывается, в небольшой комнате тоже можно найти пространство для маневров. После нескольких бесполезных попыток меня поймать, служанка перешла в более агрессивную атаку. Хорошо, что у брата в комнате было мало бьющихся вещей, пригодных для метания. Однако даже небольшой шум мог привлечь ненужное внимание. Поэтому после первого же разбившегося о стену светильника, я подняла руки:

— Стой! Все, убедила, ухожу!

Сунув ноги в сапоги, я, не зашнуровывая их, вылезла в окно. Но мой план подождать пока пассия брата уйдет, и вернуться назад, с треском провалился. Стоя в узком коридорчике подсобных построек, я прекрасно видела, как служанка уселась на кровать, вознамерившись, видимо, ждать возвращения Эрла. Интересно, ей работать не надо? Подождав еще минут пятнадцать и сплюнув с досады, я осторожно двинулась куда-нибудь, где можно было хотя бы посидеть. Попутно убеждая себя в плюсах ситуации: проверка нового образа произведена. Постриженную меня девушка не узнала. Хотя, что-то не припомню, чтобы раньше она попадалась мне на глаза.

Выбравшись окольными путями к тренировочной площадке, мне посчастливилось увидеть всю нашу компанию. Похоже, Эрл с Леонардом решили оценить, на что способен Ворон, чтобы знать, чем будут располагать в походе. Вокруг сновали люди, поэтому высовываться было категорически нельзя. Спрятавшись за стоящими у выхода из переулочка бочками, я приготовилась ждать. Привлечь к себе внимание метким броском камушка пока не было возможности: рядом с мужчинами стояла ее величество. На ней вместо обычного вызывающего наряда красовалось черное закрытое платье. Волосы были забраны в хвост, плечи сутуло опущены. Мне даже не пришлось пробираться ближе: Воздух любезно доносил реплики. Похоже, разговор начался недавно.

— Этот полуэльф, — говорил Леонард своей жене, — принес нам зелье Фея, излечившее Эрла.

Ворон учтиво поклонился королеве:

— Приветствую вас. Я Альберт, вольный наемник.

— Приветствую вас, Альберт, вольный наемник, — едва слышно ответила Мира. — Я искренне благодарна вам за помощь. Все эти дни мой муж не отходил от постели друга, и я уже готовилась пережить еще одну потерю. Она была бы поистине невосполнимой. Ведь Эрл для нас столько сделал.

— Рад помочь, — коротко поклонился полуэльф.

Королева чуть улыбнулась и обратилась к мужу:

— Дорогой, ты правда решил лично возглавить охоту на эту проклятую ведьму?

— Да. Напрасно я не слушал, когда ты отговаривала меня возвращать ее во дворец, — Леонард обнял жену. — Мне искренне жаль, что из-за моей глупости тебе пришлось пережить такое горе.

Одобрительный кивок проходившего мимо слуги в очередной раз доказал мне: народ любит не только короля, но и его жену.

— Надеюсь, в следующий раз ты не будешь дожидаться смерти сына и практически смерти друга, чтобы понять мою правоту! — понизив голос, Мира сжала ладони мужа и посмотрела ему в глаза. — Приведи ее живой! Я хочу своими глазами увидеть, как она сгорит! Обещай мне!

— Я постараюсь, — ответил король, мягко поцеловав жену в лоб.

И он мне еще будет что-то говорить про «все равно на ком жениться»? Манипулятор, чтоб тебя! Не может величество просто сказать: «Лиона, мне нужна твоя кровь и твое зелье». А вот навешать лапши на уши, что, мол, бедный, несчастный, да еще нелюбимая жена проходу не дает — это запросто. Еще во дворец обещал вернуть! Видать, недомстился еще, зараза! И ведь не двойник он. Был бы подмененный, помер бы от моей крови. Ох, как вовремя я сюда вылезла! Надо будет подумать, как подстраховаться, а то ведь действительно сварю ему зелье, скажет спасибо и притащит меня в подарок любимой женушке.

Далее размышлять не пришлось, ибо Эрл заметил выглядывающую из-за бочек голову и незаметно указал на меня Леонарду. Король сделал страшные глаза и, развернув королеву, повел ее прочь. Оставшиеся же направились ко мне. Как ни в чем не бывало присев на бочку, Эрл, не оборачиваясь, поинтересовался:

— Ну и какого… ты тут делаешь?

— Меня твоя невеста выгнала, — прошептала я, не высовываясь. — Пришлось через окно бежать.

— Моя кто? — удивился брат, чуть не повернувшись. — У меня, вроде бы, нет невесты.

— Теперь, скорее всего, точно, — отозвалась я. — Пришла, увидела меня и раскричалась. Светильник тебе, кстати, разбила… И чашку.

Не люблю признаваться в мелких глупостях. Да, смахнула локтем, да не успела слевитировать. Бывает со мной такое, когда задумаюсь. Только шутнику-брату об этом знать незачем.

— А ты ее утихомирить не могла? — также не оборачиваясь, спросил тот.

— Эрл, я могу или убить, или не трогать. Решила, что трупу в комнате ты не обрадуешься.

— Ладно, — примирительно сказал он. — Иди обратно к окошку, сейчас приду, разберусь.

— Тебе двадцати минут хватит? — уточнила я, ибо не хотелось бы ставить брата в неловкое положение.

— Мне хватит двух.

— Да? Вот уж не подумала бы… — не удержалась я от шпильки.

— Иди ты! — беззлобно огрызнулся Эрл, а затем обратился к Ворону. — Чтоб через пять минут привел.

На этом брат ушел, оставив нас одних. Полуэльф сел на его место и также, не оборачиваясь, обратился ко мне.

— Слушай, может действительно, сходим вдвоем, как и собирались?

— А что? — поинтересовалась я.

Посмотрев в небо, супруг сказал:

— Я же чувствую отношение людей к себе. Его величество меня страшно ненавидит.

Усмехнувшись, я грустно ответила:

— Он ненавидит не тебя, а то, что я с тобой счастлива.

— А ты со мной счастлива? — поймал меня на слове Ворон.

Вот как на это ответить? Если сравнить счастье с неспешным путешествием на лодочке по спокойной, мягкой, недвижимой водной глади, то, наверное, я счастлива. Только долго ли такое можно выдержать? Да и стоячие водоемы часто зарастают тиной, превращаясь в болота. Ладно, до рождения ребенка еще есть время. А там посмотрим. Хотя, чего смотреть? Ведь после смерти принца во дворце меня уже ничто не держит. Второй раз на подобный фокус я не попадусь, даже если это будет правдой. Хватит с меня подвигов. Мне же всегда хотелось тихой, спокойной жизни. С мужем, с детьми. И вот теперь у меня появился вполне реальный шанс все это получить. Так что, наверное, я счастлива, только сама еще этого не поняла. Однако врать Ворону мне не хотелось. Поэтому помолчав пару минут, я ответила честно и искренне:

— С тобой мне не больно.

— И на том спасибо, — усмехнулся полуэльф. — Но насчет похода все-таки подумай, может, обойдемся сами?

На это я отрицательно мотнула головой:

— Король уже растрезвонил, что идет, так что от него не отвяжешься. Хоть официального оглашения речи еще не было, но слухи точно уже разнеслись. Придется терпеть. Только надо с ним как-то поосторожнее быть. А то неровен час действительно приволочет меня потом под ноги любимой женушке.

Тут уже полуэльф покачал головой.

— Зря ты так. Он тебе не врал. Она действительно его раздражает.

— Откуда ты знаешь?

— Чувствую, — пожал он плечами.

На это я лишь засмеялась. Я тоже много чего чувствовала, да толку с того?

— Шикарный довод, — ответила я супругу. — Однако мне всегда нравились более осязаемые или более очевидные. Пока все, что я видела, говорит об обратном.

Повернувшись ко мне, Ворон усмехнулся и сказал:

— Поверь старому, мудрому дяде-полуэльфу.

Нет, вот уж чего-чего, а веры от меня теперь мало кто дождется! Однако прямым текстом я это говорить не стала, сформулировав мысль более нейтрально:

— Знаешь, весь мой жизненный опыт пока говорит, что надежнее верить только себе. Ладно, пошли к Эрлу.

Не ответив, Ворон легко перемахнул ко мне за бочки и, взяв за руку, повел вперед. Его комплекция вполне позволяла втискиваться в узкие промежутки между зданиями. Эрл бы здесь точно не пролез. И от воспоминания о брате моя совесть вновь подала голос. Я слукавила, сказав полуэльфу, что одни мы в поход не можем идти из-за короля. На самом деле в столь опасном предприятии мне хотелось иметь рядом того, кому я могла верить без оглядки, без сомнений, абсолютно и полностью. Таким человеком для меня был брат. А его, увы, без короля не вытащить.

Пробравшись к нужному окну, мы остановились за углом одного из подсобных зданий. Проводив взглядом давешнюю девицу, как раз вышедшую из дворца и поправлявшую по пути чепчик, я потянула Ворона вперед. Прокравшись к подоконнику, мы хотели, было, залезть в комнату, но голос короля заставил нас помедлить. Похоже, мы пришли в разгар воспитательной работы.

— Ты опять за старое взялся?! — раздраженно вещал величество. — Снова мне будут приносить жалобы с требованием возместить ущерб за поруганную честь?!

— Если бы кто-то платил бы мне нормальные деньги, все было бы хорошо! — спокойно отвечал ему Эрл.

— Чтобы держатели публичных домов стали богаче короны?! — возмутился Леонард.

— Не преувеличивай. И кстати, насчет чести: я еще не одну не тронул.

— Если твоя сестра опять сбежит неизвестно куда, лично сделаю так, что трогать кого-то тебе будет нечем! — зловеще пообещал величество.

На этом моменте я решила вмешаться в спор и полезла в комнату. Леонард стоял спиной к окну, поэтому не знал, как мы подошли. Брат же сидел на стуле и прекрасно видел, как я забралась на подоконник. Чуть растрепанный вид одежды говорил о том, что величество пришел в начале весьма интересного действия. Эрлу это, скорее всего, не понравилось, и теперь он сидел, насупившись, скрестив руки на груди. Однако стоило мне спрыгнуть на пол рядом с королем, как произошло нечто необъяснимое.