Глава 12

— Рене? — раздался изумленный голос Эвы, и она грубо растолкала ее. — Ты так и не поднялась наверх?

Рене подняла голову с кухонного стола и сонно уставилась на хихикающую сестру. Растрепанные волосы упали на глаза, и она отмахнулась, сдувая щекочущие нос и ресницы пряди. Потерянно обернувшись к окну, она убедилась, что едва забрезжил рассвет.

— Ты вообще не спишь, что ли? — проворчала она и поднялась с лавки.

Все тело ломило от сна в неудобной позе, и она могла бы поспорить, что выглядела очень помятой. Потянувшись всем телом, она попыталась достать кончиками пальцев до деревянных перекрытий под низким потолком, разминая затекшие мышцы.

— Кхм, — знакомая усмешка окончательно разбудила, лишая всякого удовольствия от потягиваний.

Зная, что покраснела, Рене опустила руки, поправила платье и улыбнулась Вальтеру, вошедшему на кухню. Он жадно окинул ее тело медленным взглядом и хищно усмехнулся.

По спине пробежала волнительная дрожь. В памяти мгновенно вспыхнул вчерашний поцелуй, и в ногах появилась сладостная слабость. Сердце затрепетало в груди, и румянец еще сильнее нагрел щеки.

Хозяйничающая на кухне Эва поприветствовала гостя и предложила ему сесть за стол, пока она что-нибудь приготовит.

Вальтер воспользовался приглашением и расположился на лавке. Все это время его удивительно прекрасные малахитовые глаза не отрывались от Рене.

— Я думал, ты ушла наверх спать, — он окинул ее таким взглядом, что не смотри Эва в кастрюлю, точно поняла бы, что ее сестру и этого гостя связывали не только деловые отношения.

— Не смогла заснуть и спустилась сюда, — пожала плечами Рене, стараясь, чтобы голос звучал обыденно.

Она наконец смогла оторваться от его притягательных обжигающих желанием глаз. Хотя от волнительных мыслей в голове избавиться было гораздо сложнее. Она расплела волосы и принялась расчесывать пряди пальцами, стараясь не думать о следящем за каждым ее движением мужчине.

В кухню вошел зевающий Шон. Он лениво поприветствовал гостя, уселся на лавку и лег на стол, подкладывая руки под щеку.

— Ты сегодня уедешь? — недовольно проворчал он, поворачивая лицо вбок и поднимая заспанные глаза на Рене. — Можешь задержаться хоть на несколько дней? Мы тебя пять недель не видели.

— Извини, но мне нужно работать.

— А без тебя прям не справятся.

Рене улыбнулась и поймала взгляд усмехнувшегося Вальтера. Он едва уловимо покачал головой.

Как будто она его спрашивала! Она и так прекрасно понимала, что это была просто щедрая милость с его стороны — позволить ей повидать с семьей.

— Доброе утро. Ну вы и ранние пташки, — улыбаясь, в кухню вошел безупречно выглядящий лорд Элиас.

Окинув собравшихся взглядом, он вдруг отвесил подзатыльник Шону. Рене изумленно хлопнула ресницами. Брат схватился за голову и возмущенно уставился на мужчину.

— Ты чего разлегся? Во-первых, это стол — за ним едят. Во-вторых, помоги сестре, — прорычал враз посуровевший герцог.

Такую его сторону Рене еще не видела. Сейчас он, как никогда, напоминал своего друга — мрачного лорда.

Шон густо покраснел, вылез из-за стола и подошел к Эве.

— Чем тебе помочь? — буркнул он, пылая красными ушами.

— Воды принеси, — на ходу бросила она и повернулась к едва сдерживающей смех Рене. — Я только сейчас вспомнила, что у нас в погребе остались колбасы. Принесешь?

Рене кивнула и ушла вслед за убежавшим на улицу Шоном. Спустившись в погреб, она недовольно поджала губы. Кроме той еды, которую она изредка привозила, и которая могла храниться много месяцев, здесь практически ничего не было. Несколько мешков с крупой в счет не шли. Чем они вообще питались?

Рене захватила несколько палок разной колбасы, головку сыра и вернулась на кухню. Нарезав, по сельским меркам, деликатесы и выложив их на тарелку перед герцогами, которым Эва уже налила своей фирменной травяной настойки, она обернулась к сестре.

— Погреб почти пуст.

Эва вздрогнула и не сразу посмотрела на нее.

— Мы просто давно на рынке не были.

— Ты мне врешь, — прорычала Рене, игнорируя взгляды со стороны лордов. — Где деньги, которые я привезла в прошлый раз?

— Часть отложена на черный день, другая почти кончилась, — недовольно поджала губы Эва и раздраженно смахнула косу за спину. — Налоги опять подняли.

Рене резко повернулась к Вальтеру, прожигая его возмущенным взглядом. Только когда он хмыкнул и отрицательно покачал головой, она осознала, что простой торговец не мог этого знать.

— Ты зачем так на господина Вальтера смотришь? Он-то здесь при чем? — понятное дело, это не осталось незамеченным Эвой.

— Когда их подняли? — мрачно нахмурившись, Рене повернулась к ней.

— Месяцев семь назад, — она пожала плечами. — По пять золотых с дома.

— Сколько? — ошарашенно хохотнул лорд Элиас и уставился на помрачневшего Вальтера. — Неслабые такие запросы! Не думал, что в Олене народ настолько зажиточный, что может себе это позволить.

— Вы платите сборщику? — Рене проигнорировала их.

— Нет, сын старосты ходит по домам. Сборщик только со старостой общается.

— Святое пламя, Эва, — простонала она и устало уселась на скамью, обхватив голову руками. — Я только на сыновей старосты еще не вкалывала. Этот ублюдок грабит вас! Неужели ты не понимаешь?

— Я ей сразу сказал! — возмутился Шон, внося в кухню два огромных ведра с колодезной водой. — Она меня не слушает. Еще и Карл к ней подкатывает.

— Эва, тебе четырнадцать, — Рене в шоке повернулась к сестре.

— Мне через три месяца пятнадцать. Ты в этом возрасте уже работала, а потом вообще в город ушла! — вскрикнула она и, отбросив в сторону полотенце, которым придерживала горячую кастрюлю, убежала прочь из кухни.

— Я не для этого жизнью рискую, чтобы вы моим путем пошли! — заорала ей вслед Рене. Она резко развернулась к Шону и поймала его затравленный взгляд, — На этот раз деньги я оставлю тебе. Упаси пламя, узнаю, что ты их на какую-нибудь ерунду спустил.

— Ты меня за идиота держишь?

— Нет, Шон, — вымученно вздохнула она и обняла его. — За единственного мужчину в этом доме.

Он хмыкнул ей в плечо и отстранился.

— Пойду верну Эву, а то завтрак сейчас сгорит.

— Да, лучше поторопись, — фыркнула Рене и покосилась на плиту. — Готовка и я — пожароопасная смесь.

— Я помню, — хохотнул Шон и убежал за Эвой.

Рене повернулась к пялящимся на нее герцогам. На губах лорда Элиаса застыла ехидная ухмылка. Вальтер был мрачен, как никогда, буравя ее малахитовым взглядом.

— Я вас не приглашала, — она скрестила руки на груди и прислонилась спиной к стене, подальше от них. — Если вас оскорбляет, как мы себя ведем, как общаемся…

— Нас не оскорбляет, Рене, — перебил ее Вальтер и покосился на дверь.

— Про налоги это действительно так? Я не знаю, потому что я их не плачу.

Лорд Элиас фыркнул и возмущенно покачал головой.

— Ай-яй-яй. Мало того что сама знаешь кто, так еще и от уплаты в казну уклоняешься.

— Я столько плачу в казну гильдии, что на три королевства хватит, — мрачно проворчала Рене и повернулась к плите, от которой уже повеяло чем-то горелым.

Она оттолкнулась от стены и направилась к кастрюле, собираясь просто снять ее с огня. Не успела она дотянуться до полотенца, как ее отодвинула в сторону Эва и принялась мешать какую-то кашу с мясом.

— Не трогай мою стряпню, — сестра возмущенно уставилась на нее и примирительно улыбнулась, — Извини, просто нам без тебя сложно.

— Мне без вас тоже не легче, поверь.

— Садись, уже почти готово.

К моменту, когда завтрак разложили по тарелкам, из детской спустилась растрепанная Сандра и нагло уселась рядом с лордом Элиасом. Он, казалось, не возражал и мило общался с ней, незаметно для нее подкладывая в ее тарелку колбасу, которую она не особо любила, но сейчас уплетала за обе щеки, не замечая ничего вокруг, кроме герцога. Он ей понравился, и Сандра делилась с ним всем, что только приходило в ее голову, болтая без устали.

Рене улыбнулась и поймала на себе задумчивый взгляд Вальтера. Мурашки пробежали по спине, и сердце волнительно ускорило ритм, стоило вспомнить вкус его поцелуя и жар его дыхания. Он прищурился, опуская ресницы, но Рене успела заметить вспыхнувшие на дне его малахитовых глаз искры. Такие же, какие пылали в глазах дракона.

Пальцы похолодели, и она отвернулась. Страх на мгновение поселился в животе, и аппетит пропал. Рене заставила себя успокоиться и попыталась трезво оценить увиденное. Могло ли ей показаться? Может, это солнце, бьющее в окно сквозь тонкие занавески, отразилось в его глазах? Или, может, это разыгралось ее воображение, которое раз из раза сравнивало цвет его радужки с малахитом?

Могло ли быть так, что он действительно был тем самым драконом, у которого она таскала сокровища? Это бы объяснило, откуда он столько знал о нем, о том, где находилось его логово и что хранилось внутри. Но разве тогда он не должен был ее ненавидеть, хотеть убить? Вальтер, напротив, делал очень однозначные намеки, и не то чтобы Рене желала им сопротивляться. По крайней мере, она была готова подождать, пока они уедут из дома, полного детей. Смысла противиться влечению к красивому соблазнительному мужчине, она больше не видела. Не тогда, когда, возможно, жить ей осталось всего ничего.

— Сандра, сходи погуляй, пожалуйста. Можешь с Грозой поиграть, — Рене улыбнулась сестре.

Она разочарованно насупилась, но послушно вылезла из-за стола и убежала на улицу. Она была хорошим ребенком, который никогда не спорил и был умен не по годам.

— Шон, Эва, пойдемте в гостиную, — Рене поднялась из-за стола и первая покинула кухню.

Брат и сестра шли по пятам. Герцоги так же, как и вчера, заняли дверной проем, явно идя на поводу у любопытства. Рене их проигнорировала. Они знали о ней достаточно, а у нее была возможность убедиться в их порядочности, чтобы быть уверенной, что они не ограбят детей.

Рене достала тяжелый мешочек из сумки, которую собиралась забрать с собой, и подошла к столу. Эва и Шон все поняли без слов, и оба стояли понурые.

— Я уезжаю. Когда вернусь, не знаю, — она очень старалась, чтобы голос не дрожал. — Здесь… — она высыпала золотые и серебряные монеты на стол. Эва ахнула, Шон тихо выругался. — …вам должно хватить на два года.

— Ты… — Эва подняла лицо с выражением полного ужаса. Ее губы задрожали, глаза мгновенно покраснели, и на них набежали слезы. — Ты нас бросаешь?

— Никогда, — Рене скомкала пустой мешок. — Ты же знаешь.

— Рене, откуда эти деньги? — тихо прошептал Шон, сжимая кулаки и не поднимая на нее лица.

— Оттуда, где их уже нет.

Брат вскинул на нее пылающий обидой взгляд. В его глазах тоже стояли слезы, но, в отличие от сестры, он сдерживался.

— Здесь не меньше двухсот золотых! — прошипел он, на удивление точно оценив сумму на глаз. — Столько не заработать честным трудом.

— Не заработать, — кивнула Рене, даже не пытаясь его переубедить. — Я копила.

— Ты кого-то убила? — тихо спросил он.

— Нет.

— Ограбила?

Она промолчала.

Шон еще крепче сжал пальцы в кулак. Затем он отмахнулся, едва не смахнув горку монет со стола, и отошел к окну.

— Я не приму этих денег.

— Деньги не пахнут, Шон, — вздохнула Рене, хотя прекрасно знала, что эти когда-то пахли драконом. — Вам они нужнее. Я не знаю, вернусь ли, — совсем тихо выдавила она из себя. — Этих денег хватит, чтобы дожить до совершеннолетия Эвы. Затем она сможет найти нормальную работу. Потом и ты поможешь ей.

— Ты прощаешься, — проревела Эва и закрыла лицо ладонями. — Куда ты собралась? Я тебя не отпущу, — она бросилась к ней и крепко обняла, содрогаясь в истерике в ее руках.

Рене закусила язык, чтобы не разреветься самой. Шон мрачно сверлил ее взглядом, все еще стоя у окна. Затем он гневно посмотрел на герцогов в дверном проеме.

— Это из-за вас, да?

— Шон, не надо, — вздохнула Рене. Она протянула руку, схватила его и прижала к себе, обнимая. — Пожалуйста, не спорь со мной. Я уже сказала тебе, что этими деньгами распоряжаешься ты. Решай сам, как их использовать. Хочешь, можешь выкинуть. Хочешь, корми семью, пока меня нет. Хочешь, раздай. Хочешь, отдай сборщику налогов.

— Да понял я! — возмущенно засопел он. — Нам нужнее будут. У наместника с королем не убудет.

Рене едва не засмеялась вслух, стараясь не смотреть на лица герцогов. То, что они усмехались, она чувствовала и кожей.

— Ты вернешься? — тихо прошептала Эва, уткнувшись носом в ее плечо.

— Я постараюсь, — так же тихо ответила Рене и выпустила сестру и брата из своих рук. — Спрячьте золото. Никому не говорите, где оно. Разменивайте поштучно. Будут спрашивать, скажете, что я вам присылаю с почтой по пять монет. И подонку этому — сынку старосты — ни медяка больше не давайте. Будет настаивать, идите к его отцу. Если и он…

— Скажете командиру рыцарей, которые приедут со сборщиком налогов, что у вас вымогают деньги, — перебил Вальтер. — Он разберется.

Эва и Шон в недоумении обернулись к нему. Сестра смахнула слезы. Брат подозрительно нахмурился.

Рене вздохнула и покачала головой, ловя мрачный взгляд Вальтера.

— Если они обратятся к лорду, их выпорют. Вам ли не знать. Затем еще и от сельских достанется.

— Не выпорют, — Вальтер мрачно сверлил ее тяжелым взглядом.

На губах стоящего рядом лорда Элиаса застыла ехидная улыбка, совершенно неуместная. Похоже, он знал что-то, о чем недоговаривал мрачный лорд.

— Рене права, господин, — вздохнула Эва и подошла к столу, собирая монеты в протянутый мешок. — Год назад кто-то из детей пристал с расспросами к рыцарям, так они так отходили мальчишку, что его потом неделю мазями мазали и снадобьями отпаивали.

— За что? — нахмурился Вальтер.

Лорд Элиас тоже не был в восторге, мгновенно растеряв все свое веселое расположение духа.

Что их удивило? Это была норма жизни простых людей. Рыцари, которые, даже если и не были аристократами, все равно считали себя на ступеньку выше всех остальных, не позволяли панибратства. Поэтому-то Рене и боялась, что Шон, пообщавшись с на удивление дружелюбным герцогом Тесольским, мог решить, что и с остальными можно было вести себя так же расслабленно, и рано или поздно попал бы в беду.

— Я не знаю, — пожала плечами Эва. — Только на рынке бабы обсуждали, что ребенка избили, чуть не убили.

— Никто его не убивал, — поморщился Шон. — Он сначала к рыцарю приставал, потом до его коня докопался, дразнил. Воин его плеткой по спине один раз огрел, чтобы под копыта не лез.

Эва поморщилась, отмахнулась от брата и повернулась к Рене. В ее глазах было столько тоски, что она не выдержала ее взгляда и отвернулась. Прощание слишком затягивалось, и если она останется еще хоть ненадолго, то точно разревется.

Выйдя из дома, Рене направилась к сараю. Сандра кормила морковками Грозу и двух огромных монстров, которых назвать конями язык не поворачивался.

— Ты уезжаешь, да? — грустно спросила она, и Рене подхватила ее на руки, целуя в щеку. — Приезжай скорее.

— Обязательно, — она вынесла Сандру наружу и поставила на ноги.

В сарай вошли готовые к дороге герцоги, судя по надетым плащам и низко надвинутым на лица капюшонам. Они, совершенно не чураясь, быстро оседлали своих коней и вывели их со двора.

Рене в очередной раз проверила крепления сумки, седла и, собравшись с силами, повернулась к семье. Эва снова плакала. Шон держал Сандру за руку и мрачно смотрел на нее. Его губы дрожали, но он никогда не плакал. Шон был тем, у кого Рене училась терпению и выдержке.

Улыбнувшись ему, она подошла к брату и коснулась губами его лба, зарывшись пальцами в темно-рыжие волосы.

— Теперь ты за главного, — тихо прошептала она. — Береги сестер.

Эва разревелась в голос. На глаза Сандры набежали слезы, и она непонимающе смотрела на них, пытаясь понять, почему сестра плачет, почему дрожат губы брата.

— Пока я не вернусь, — выдавила из себя улыбку Рене, коснулась губами соленой щеки Эвы и оседлала Грозу. — Ведите себя хорошо.

— Всегда, — прохныкала Эва.

— Вернись, — тихо прошептал Шон.

Рене кивнула и подтолкнула Грозу пятками. Пегая кобыла бодро выбежала на дорогу, и она, понукая, отправила ее в галоп. Гроза помчалась вперед со скоростью ветра.

Рене пригнулась к лошадиной шее, мечтая, чтобы ветер стер слезы с лица прежде, чем лорды нагонят ее. Показывать им свою слабость не хотелось, хотя они и так прекрасно видели, в каком состоянии она была. Они узнали о ней слишком много. Столько, сколько никто не знал.

Сельские дороги промелькнули в мгновение ока. Зелейнская скаковая порода славилась своей скоростью, так что собаки за заборами даже не успевали залаять, и их истеричная брехня летела уже вслед. Под копытами Грозы появилась наезженная дорога к постоялому двору, и сзади послышался глухой топот нагнавших замедлившуюся кобылу боевых коней.

Рене не желала ничего обсуждать, отвернувшись к обочине. Лорды не стали настаивать, просто молча держались рядом.