Глава 8. Немного о вулканах и гонках

Королевский советник Руаль за этот месяц постарел, кажется, лет на двадцать. Алестар смотрел на посеревшую морщинистую кожу, мешки под глазами и сгорбленные плечи со смесью жалости, стыда и неловкости. А самое ужасное, что при всем этом Руаль был невероятно похож на Кассию, то и дело проскальзывало что-то до ужаса знакомое в повороте головы и манере плыть, во взгляде, жестах все еще красивых рук… От всего этого Алестару иногда словно в жутком сне мерещилось, что Кассия рядом, только заточена в это немощное старческое тело, словно в темницу, и не может попросить помощи.

— Советник Руаль, — почтительно склонил голову Алестар — он вообще стал куда почтительнее с отцом Кассии после… — Если вы не очень заняты, я бы просил о разговоре.

— Когда же я был занят для вас, ваше высочество? — склонил в ответ голову Руаль.

У него даже голос изменился: из теплого и глубокого стал дребезжащим, каким-то задыхающимся. Кассия была единственным ребенком, и ее мать тоже умерла родами, может, именно поэтому они так сблизились с королем. И так же, как Алестар, Кассия росла в неизмеримой любви и обожании. Они даже шутили иногда, что не будь Алестар принцем, ему бы и на сотню взмахов хвоста не дозволено было приблизиться к драгоценной особе каи-на Кассии, чтоб не оскорбил своим вниманием такое сокровище. По сердцу привычно резанула боль, но Алестар заставил себя отогнать несвоевременные воспоминания.

— Вы уже слышали о смерти, случившейся в загоне для салту? — сразу направил он беседу в нужное течение.

— Да, мой принц, — подтвердил Руаль, болезненно морщась.

— Простите, — тихо попросил Алестар. — Я знаю, что вам ненавистно все, касающееся гонок, но, советник, я спрашиваю не из пустого любопытства. Этот служитель готовил тогда моего салту. Разве может его смерть быть простой случайностью?

— Ваше высочество, — покачал головой Руаль, — что дает вам повод думать иначе? Уверен, это простое совпадение. Или вы полагаете, мои люди недостаточно тщательно рыли дно в поисках следов? Мы опросили всех, кто в тот… — его голос прервался, но снова выровнялся, — тот злополучный день дежурил в загонах, на арене и рядом с нею. Каждого! Салту ни на миг не оставались без присмотра, вы же знаете, как строго за этим следят. Я сам провел в загоне немало времени, пытаясь отговорить Кассию от участия в этой… забаве.

Да, Руаль, конечно, никогда не осмелился бы сказать, что лучше бы вместо Кассии на того салту сел сам принц, но невысказанный упрек так и сочился из его слов. Алестар вздохнул, призывая на помощь все свое терпение и не уставая напоминать себе, что перед ним отец Кассии и королевский советник, избранный на эту должность за мудрость.

— Но, советник Руаль, если виноватого так и не нашли, значит, им мог быть кто угодно. Почему бы и не этот служитель? Чистильщику легче всего подобраться к салту. Кто-то ведь отравил упряжь.

— Его в тот день даже не было в загоне, — отозвался Руаль, нервно подергивая хвостом и, будто невзначай, косясь на большие песочные часы — главное украшение комнаты начальника дворцовой стражи, где они разговаривали.

Сам начальник Ираталь — можно не сомневаться — бешеным салту носился по загонам, пытаясь хоть что-то разузнать об убитом, и в этот раз Алестар не собирался позволить ему просто отделаться от расспросов очередными уверениями в безопасности. Да и не в его безопасности дело…

— Но раз вам это известно, значит, вы его подозревали? — уцепился за обмолвку Алестар, вытягивая хвост по длинной узкой кушетке и всем видом показывая, что с места не двинется, пока не узнает, что хочет.

Руаль, парящий перед ним в воде, слегка скривился, но больше никакого выражения неудовольствия себе не позволил, хоть и глянул на принца, как на неразумное и надоедливое дитя.

— Говорю же, ваше высочество, мы проверили всех, — сказал он с подчеркнутой ласковостью, которая Алестара в общении с советником всегда раздражала до зуда в чешуйках. — И его тоже, разумеется. Именно потому, что он обычно готовил вашего салту. Но в тот день он приболел и не вышел на работу, к нему приплывал целитель из храма и потом подтвердил нам, что служитель был болен.

— Странно, — отозвался Алестар. — Я уверен, что видел его в тот день. Потому и не сомневался, что салту чистил он.

— Ваше высочество, вам ли запоминать всех, с кем вы сталкиваетесь каждый день? — Руаль всем видом выказывал снисходительно-ласковое терпение, и только хвост раздраженно подергивался. — Возможно, вы видели его в другой день, или это был не он — все низкородные на одно лицо…

— Да, конечно, — безразлично подтвердил Алестар. — Вы правы, советник.

Про себя он подумал, что сразу видно: советник точно не увлекается гонками. Потому что хороший ездок на салту знает поименно и в лицо всех, кто имеет допуск к его зверю: от мальчишки, приносящего рыбу, до целителя, что осматривает зверей перед выпуском на арену. А чистильщик — это очень важно! Он может вычистить непослушного салту так, что тот угомонится и станет покорным, а может самого безразличного надраить скребком до озлобления. Не дашь вовремя чистильщику монетку на тинкалу с пряностями — и получишь зверя, который мечется в воде кругами и даже ударов лоура не чувствует. И тут уж не важно, кто принц, а кто просто иреназе с короткими волосами низкородного: Арена странным образом уравнивает всех.

Алестар точно знал, что видел чистильщика Галифа в тот день у загона. Но… Он не успел ухватить за хвост мелькнувшую рыбкой мысль, потому что Руаль еще выразительнее глянул на часы.

— Благодарю за помощь, советник, — решил в этот раз понять намек Алестар. — Простите, что пришлось напомнить вам о горе. Скорблю вместе с вами…

Он прижал ладонь к сердцу, учтиво поднявшись над ложем, пока Руаль, пробормотав положенные извинения, торопливо выплывал из комнаты. Да, жаль старика, хоть Алестар его никогда особо не любил. Но все это неважно по сравнению с тем, что объединило их. Только бы еще Руаль понимал, что Алестар не успокоится, пока не отыщет виновных. Кстати, не много ли болезней было в тот день? Он сам, теперь, как выясняется, чистильщик Галиф…

***

После ухода Санлии Джиад несколько раз повторила про себя, чтоб не забыть: Санлия ири-на Суалана, Санлия ири-на Суалана… Имя непривычное, а люди обычно обижаются, если в их имени ошибешься хоть звуком, и вряд ли иреназе от них в этом отличаются. Вот, кстати… Рыжий представился Алестаром тир-на Акаланте. Алестар и Санлия, значит, имена личные, а родовые тогда что? Акаланте — это то ли город, то ли государство, то ли то и другое вместе. А Суалана? Выходит, Санлия не отсюда? И что означают эти ири-на и тир-на? Титул? Вопросов было больше, чем ответов, но это хоть как-то помогало отвлечься, и Джиад оправдала себя тем, что лишних знаний не бывает, тем более для пленника.

Это напомнило о том, что король обещал ей свободу в пределах дворца, и Джиад дотянулась до показанных Санлией рыбок, после пары попыток повернув хвост правильно. Минуты через две, не больше, в дверь вплыла незнакомая иреназе в одной лишь пестрой повязке, едва скрывающей небольшую грудь, и зависла перед ложем Джиад, сложив руки на груди и уставившись прямо-таки с преданным обожанием. Да, похоже, Санлия действительно накрутила им хвосты, и, может, даже в прямом смысле, — усмехнулась про себя Джиад, а вслух сказала:

— Я бы хотела осмотреть дворец, это разрешено?

— Да, благородная госпожа, — склонила светловолосую головку иреназе. — Если позволите вашей служанке сопровождать вас…

— Еще как позволю, — улыбнулась Джиад. — Терпеть не могу плутать в незнакомых местах. Как тебя зовут?

— Кариша, с вашего позволения.

— Кариша, а как полностью? — дотошно уточнила Джиад.

— Кариша ири-на Акаланте, — удивленно отозвалась иреназе, явно недоумевая то ли вопросу Джиад, то ли её интересу к имени служанки.

— Ага… Скажи мне, Кариша, будь добра… Всех, кто живет в городе, зовут по его названию? Вот ты ири-на Акаланте, а его высочество Алестар — тир-на…

— Высокородная госпожа — чужестранка, прошу прощения, что посмела забыть об этом.

В бирюзово-зеленых глазах служанки мелькнуло облегчение, она даже слегка улыбнулась, продолжая:

— Тир-на — это к именам кого-то из королевского рода. Только его величество и его высочество из ныне живущих в Акаланте зовут так. Ири-на — для имен простого народа. А к именам высокородных добавляют титул каи-на. Осмелюсь спросить, разве у жителей суши не так?

— Немного не так, — тоже улыбнулась Джиад, видя, что служанка совсем молода и в глазах её светится явное любопытство: — Значит, меня бы звали… — она запнулась на мгновение, соображая, и продолжила: — Джиад ири-на Аруба…

— Счастлива слышать ваше благородное имя, — приложила ладонь к груди иреназе, опять кланяясь.

Светлые прямые волосы у неё были куда короче, чем у принца или Санлии, в лучшем случае до плеч, и это, наверное, тоже имело какой-то смысл… Вон, и до этого слуга говорил, что короткие волосы для рабов. Но был один вопрос, который Джиад сейчас интересовал больше причесок хвостатых.

— Перед тем, как поплывем смотреть дворец, не объяснишь ли существу с земли, где вы… справляете естественные надобности?

— О-о-о-о… — отозвалась Кариша еще изумленнее, у неё даже брови взлетели, но тут же девушка поспешила исправить непочтительный возглас: — Простите, благородная госпожа, но разве вы не были в комнате чистоты?

— Это где ванна в полу? — уточнила Джиад. — Была. Только не очень поняла, куда делать… это…

— Но там же в углу растет ширакка, — в глазах Кариши по-прежнему светилось недоумение, но она, похоже, смирилась с вопиющим невежеством пришелицы с суши. — Это такое растение…

— Оно шевелится?

Джиад вспомнила тянущиеся к неё ветки-щупальца и содрогнулась. Как спруты…

— Да! — радостно отозвалась Кариша. — Ширакка — это сборщик грязи. Следует оправиться возле нее, а еще лучше прямо в нее, и она всосет всю воду, очистит от грязи и выпустит чистой. Только не становитесь далеко, иначе она не дотянется до вашего тела, чтобы очистить и его тоже, если это нужно.

— Понятно, — сказала Джиад с каменным лицом, поднимаясь с ложа. — Ладно, пойду, навещу вашу… ширакку.

Следующие минуты дались нелегко. Сколько ни твердила себе Джиад, что это не хищник, а просто странное растение, которое таким способом добывает себе пропитание — это не особо помогло, когда мягкие ветви-щупальца зашарили по её обнаженному телу, и вправду всасывая грязную воду. «Хорошо, что земные растения так не умеют, — подумала Джиад, все-таки покоряясь ширакке: — Вот так и вижу: бежит какая-нибудь яблоня за коровой, чтоб раздобыть себе навоза, а репа охотится на кур… А леса! Вот куда точно не зайти было бы. Хотя эта их ширакка растет на своем месте спокойненько — и то хорошо».

Вернувшись в комнату к ожидающей Карише, Джиад кивнула на её вопросительный взгляд:

— Идем, покажешь мне дворец. Ну, что можно показать, конечно.

— О, госпожа избранная, — просияла ответной улыбкой девчушка. — Дворец так велик, что за раз нам его никак не посмотреть! Я вам покажу главную часть…

И они отправились наружу из успевшей опостылеть Джиад комнаты. Кариша, применяясь к неуклюжим, по сравнению с её плавным парением, движениям Джиад, медленно плыла рядом, рассказывая о каждом новом месте, в котором они оказывались. Первое, что уяснила Джиад: дворец вырублен в потоках лавы, застывших на месте случившегося в незапамятные времена извержения вулкана. Вулканы она видела на суше, однажды даже наблюдала извержение с безопасной верхушки соседней горы, но на морском дне… Это же какая мощь изверглась наружу! А жар? Кипящая лава, что выплескивается в морскую воду… Джиад содрогнулась уже всерьез.

— В морях немало вулканов, — беззаботно сказала её спутница в ответ на вопрос, не боятся ли иреназе, что вулкан снова проснется. — Наш народ знает каждый из них, и мы умеем укрощать гнев земли. То есть король умеет, — поправилась она. — Его величество владеет тайной Сердца моря.

Последние слова она произнесла почтительно и едва ли не с благоговением, так что Джиад, конечно, насторожилась.

— Сердце моря? — переспросила она насколько могла равнодушно. — Что это?

— Не знаю, — беззаботно улыбнулась Кариша. — Я ведь не король. И никто не знает, кроме его величества, его высочества и верховного жреца. Сердце моря привело сюда наших предков, укротило гнев земли, источающей раскаленную кровь в благодатные воды, дало нам кров, защиту и благоденствие. Так говорят жрецы. А большего нам знать и не надо.

— Значит, если снова случится извержение, это… Сердце снова поможет?

— Конечно, — уверенно отозвалась Кариша. — Да вот хоть сейчас! Его величества нет во дворце, потому что он отправился на границу с Суаланой. Там пытается проснуться младший брат нашего вулкана, только ему спать еще долго…

Так, значит, короля во дворце нет. Не то чтобы Джиад всерьез рассчитывала на защиту, но все-таки… Если рыжая тварь осталась во дворце за старшего, понятно, что пленнице хорошего ожидать не приходится. Она отогнала мрачные предчувствия и продолжила расспрашивать.

Вокруг тянулись темные коридоры, освещенные уже знакомыми шарами с голубоватым киселем внутри. Там, как сказала Кариша, живет туарра — то ли медуза, то ли какой-то морской гриб — точно она объяснить не могла. Главное, что эта туарра живая и может очень долго жить и светиться в шаре, куда время от времени добавляют немного рыбьего мяса. Светила туарра довольно ярко, но голубой свет напоминал Джиад сказки о призраках, и лица в нем казались мертвенно-бледными. Шары у неё в комнате светили иначе, желтоватым. Видно, у туарры была не одна порода.

Что еще удивило Джиад, им навстречу почти никто не попадался. Они проплыли множество залов, освещенных, прекрасно обставленных и расписанных чудесными фресками, но встретили всего пять-шесть иреназе, занимавшихся какими-то своими делами.

— Сегодня почти весь город на гонках, — ответила на ее вопрос Кариша с явным сожалением.

Понятно, девчонка и сама явно не против отправиться на такое развлечение, а её оставили дежурить у пленницы. Что ж, этому Джиад помочь не могла, ей-то из дворца выходить нельзя.

— И принц тоже? — поинтересовалась она, вспомнив, что рыжий любит гонки.

— Должно быть, — откликнулась Кариша. — Смотрите, госпожа Джиад, там, дальше, главный зал. Только в обычные дни туда нельзя. В зале проводят самые важные церемонии: вступление нового короля на трон, свадьбы, Великие королевские советы. Там принимают послов… Когда его высочество Алестар будет вступать в настоящий брак… ой!

Она даже рот зажала рукой, с испугом посмотрев на Джиад, и тут же залепетала что-то про свой длинный язык.

— Успокойся, — сказала Джиад мягко. — Я бы и сама хотела, чтоб принц женился хоть завтра. И, понятное дело, не на мне. Ну, раз в зал нельзя, то и не надо. А много во дворце народу в обычные дни?

— Да уж куда больше, чем сейчас, — с облегчением выдохнула Кариша. — Здесь ведь живет не только королевская семья, но и дюжина самых знатных семей города. Их слуги, просто дворцовые слуги… Еще управители, которые приходят с докладом к королю и советникам, жрецы… Немало!

Значит, пройти по коридорам незамеченной ей не удастся, — поняла Джиад. Ладно, по дворцу она имеет право ходить. А вот как выйти наружу? Но с этим лучше погодить: Кариша и так от души старается рассказать как можно больше, а вот кто-то повзрослее и поумнее может заподозрить неладное. Впрочем, и Кариша может быть не так уж наивна, а ошибиться Джиад нельзя.

Они проплыли еще пару залов, Джиад честно любовалась и вправду восхитительной мозаикой на стенах, стараясь запоминать дорогу. Потом Кариша сказала, что под этим уровнем есть другой, глубже, там на поверхность выходят горячие источники, проведенные во дворец. А сверху над дворцом возвышаются обзорные башни, частью из которых заведует стража, а частью — жрецы.

— Каких богов вы чтите? — вставила Джиад.

— Великую троицу, конечно. Простите, госпожа, я все забываю, что вы с суши… На заре времен Небо взяло в младшие супруги Море и Землю, они и породили все живое, оплодотворенные им. Потому мы и двуногие столь несходны, что рождены разными супругами…

— Да, мы несходны, — согласилась Джиад, чувствуя, что прогулка начинает утомлять. Все-таки двигаться в воде с непривычки было куда тяжелее, чем на суше, а она так и не отдохнула толком. — Давай вернемся в комнату, Кариша. Я увидела очень много для первого раза. Дворец прекрасен…

— Я вам даже внутренние сады не показала, — огорченно отозвалась девушка. — Ну, в следующий раз. Я обратно другой дорогой проведу, так короче будет.

— Короче — это хорошо, — с чувством сказала Джиад, ощущая, как тело наливается тяжестью.

* * *

Ожидая начальника дворцовой стражи, Алестар, зло дергая хвостом, думал, случайность ли, что убийца служителя выбрал день больших гонок. Он и сам собирался на Арену посмотреть хотя бы итоговый заплыв. Потом заколебался. Иногда ему казалось, что это предательство памяти Кассии — радоваться тому, что погубило любимую. Но затем он думал, что Кас любила гонки, и там, на Арене, она как будто снова рядом. Вот обернешься — и мелькнет серебро её хвоста, словно Кассия только что отплыла за палочкой со сладостями и, конечно, возьмет две. Глупо радоваться сушеным кусочкам маару, но что поделать, если это часть особого настроения Арены. Только вот сколько ни оборачивайся — если и мелькнет серебро, то чужое. Кассии нет, и уже никогда не будет. И потому Алестар стремился на Арену и ненавидел ее одновременно. Отцу он обещал, что пока не будет участвовать в гонках, понимая, что тот боится за его жизнь. Сам Алестар не боялся ничего и никогда, но стоило глянуть на золотистый песок Арены и уходящую вверх чашу стен, как глаза застилало кровавой мутью, в которой мелькали спины и хвосты салту. Никто из седоков в тот день не мог удержать своего зверя, выхватывавшего кусок плоти в стремительном броске мимо добычи. Алестара снова замутило, стало холодно.

Он не помнил, что кричал и как бился в руках Дару и Кари, не пустивших его на Арену — да и что бы он сделал? А потом был горячий красный туман беспамятства, ласковые руки и голос отца, какие-то зелья, шепот жрецов-целителей. Глупцы! Они лечили его тело, когда сердце рвалось на кусочки. И порвалось, наверное, иначе откуда эта пустота внутри?

Алестар глянул в окно. Конечно, почти все служители загона сейчас на Арене, но кто-то ведь остался? Расспросить их — это не должно занимать столько времени! Так, а это что…

Через широкий внутренний дворик, отделяющий загон дворцовых салту от жилой части, плыли двое. Незнакомая Алестару служанка держалась на один гребок позади… двуногой! И кто этой твари позволил поганить дворцовую воду своим присутствием?

Алестар выплыл из комнаты прямо через окно, рванул наперерез. Служанка, завидев его, остановилась, разумеется, и двуногая — тоже. Глянула хмуро, поклониться и не подумала. Наглая тварь…

— Что, решила навестить родичей? — поинтересовался Алестар, кивая на загон-клетку рядом, где плавал молодой салту.

Двуногая смотрела бесстрастно и даже словно скучающе, Алестару снова, как тогда, захотелось ударить её, стереть это тупое омерзительное выражение. Пусть боится, ненавидит — да что угодно! Только бы чувствовала хоть что-то! И снова потемнело в глазах, а во рту появился кисловато-горький привкус.

— Исчезни, — едва сдерживаясь, бросил Алестар служанке, и та торопливо отплыла гребков на двадцать в сторону, замерев там у стены.

Двуногая прищурилась, разглядывая его с непонятным выражением, и Алестар насторожился.

— Я тебя спросил, — повторил он ласково, — так что изволь отвечать. Что ты здесь делаешь?

— Гуляю, — надменно разомкнула губы двуногая.

— Я тебе позволял?

— Ты — нет. Но твой отец — да.

Эта тварь зовет его на «ты»? Алестар ушам не поверил, захлебнувшись возмущением. И что она несет? Отец разрешил ей плавать по дворцу — зачем? Видят глубинные боги, место двуногой в комнате с ложем, чтоб всегда была готова к услугам — и все! А она себя, похоже, чуть ли не гостьей возомнила!

— Ну-ну, — все так же ласково сказал Алестар. — Гуляешь, значит? Это хорошо. Набирайся сил, они тебе понадобятся. Будешь возвращаться, вели слугам тебя подготовить и ожидай в своей комнате.

— Боюсь, после вашего посещения, принц, — отозвалась двуногая, неожиданно снова обращаясь на «вы» — мне придется мыться куда тщательнее, чем до него.

Усмехнулась, глядя на Алестара равнодушно и слегка брезгливо, как на куст ширакки, повернулась, чтобы плыть дальше…

— Ах ты…

— Ваше высочество, позволите? — послышалось позади.

Круто развернувшийся Алестар плеснул хвостом, не заботясь о манерах, прошипел так не вовремя явившемуся начальнику охраны:

— Слушаю внимательно, каи-на Ираталь. Очень внимательно!

«И не дай глубинные боги, то, что ты расскажешь, не стоило моего времени», — осталось несказанным, но прозвучало для обоих совершенно ясно.

— Возможно, мне стоит попросить у вас время для разговора позже? — невозмутимо поинтересовался Ираталь.

— Нет, — буркнул Алестар, бросая последний взгляд в спину уплывающей двуногой. — Я слушаю.

Что ж, не хватало еще ругаться с наложницей в присутствии слуг и охраны. Алестар глубоко вдохнул, выпустил воду, зло покосился на тенью следующего за ним Дару.

— Полагаю, уж с начальником дворцовой охраны я могу чувствовать себя в безопасности? — съязвил больше от бессилия. — Или его вы тоже подозреваете в умысле на мою особу?

— Хорошая охрана подозревает всех, — примирительно улыбнулся Ираталь. — Не гневайтесь на них, принц, они лишь исполняют долг.

— Ладно…

Алестар потер ладонями пылающие щеки.

— Давайте, Ираталь. Что вы узнали?

— Вы же понимаете, ваше высочество, — так же спокойно сказал Ираталь, — за то время, которое вы мне отвели, я мог узнать очень мало. Большинство товарищей Галифа сегодня на гонках, во дворце осталось всего трое служителей загона.

— То есть вы тоже ничего не знаете?

— Теперь — знаю.

Ираталь взглянул в глаза Алестару, плавно покачивая хвостом и почтительно скрестив руки на груди.

— Убитый чистильщик Галиф был нелюдимым, от предложения пропустить после гонок кувшин тинкалы обычно отказывался, жил в Старом городе, но к себе никого не водил и сам в гости не плавал. Родных у него не было, друзей — тем более.

— Ираталь, вы должны были узнать хоть что-то, — сказал Алестар, сам не ожидавший от себя столь просительного тона. — Это же след! Или вы тоже думаете, что его убили случайно?

— Случайно можно запутаться хвостом в зарослях, ваше высочество, а не всадить нож в сердце, — усмехнулся Ираталь. — Вы уже поговорили с советником Руалем, верно? Позволите провести вас внутрь?

Алестар молча поплыл за широким плавником Ираталя, размышляя, что значила эта фраза про советника. Ираталь не ладит с ним? Или просто не верит, как и Алестар, что смерть чистильщика — случайность… Но почему раньше отмалчивался?

— Ну, так что? — не вытерпел он, едва оказавшись в комнате.

— Ваше высочество, — серьезно взглянул на него Ираталь. — Если завтра вы, или его величество, или советник Руаль — да кто угодно! — спросите меня, связана ли смерть Галифа с трагической гибелью каи-на Кассии, я скажу «нет».

— Я слушаю, — ответил Алестар бесстрастно, вспомнив, как в таких случаях держится отец, и увидел одобрение в глазах Ираталя.

— Чистильщик Галиф играл на гонках, — негромко сказал Ираталь. — Разумеется, в обход запрета для служителей. Ставил деньги через подставных лиц — и немалые. В последнее время проигрывал, ставил еще больше… Ваше высочество, вы же понимаете, никто не подтвердит это.

— Понимаю, — кивнул Алестар. — На Арене даже я не принц. Продолжайте, Ираталь. Значит, ему были нужны деньги?

— Нужны были, верно. Но примерно месяц назад он расплатился с самыми срочными долгами и обещал заплатить остальным — через некоторое время.

— Взял часть платы за что-то вперед?

Алестар замер, как перед сигналом к началу гонок, даже подался вперед к Ираталю.

— Одним он сказал, что ему вернули старый долг, другим — что выиграл. И никто не докажет, что это была неправда, понимаете?

— А убийца? — не выдержал Алестар. — Я уверен, что видел Галифа в тот день на Арене. Видел, понимаете? А он якобы лежал больной, и это подтвердил целитель из храма. И сегодня кто-то должен был видеть убийцу!

— У меня нет доступа в храм, ваше высочество, — с сожалением отозвался Ираталь. — Служители Троих вне моих полномочий… Во дворце же чужих не было.

— Я поговорю с Верховным, — подумав, сказал Алестар. — Ираталь, почему советник не хочет мне верить? Это же его дочь погибла!

Начальник стражи пожал плечами.

— Трудно сказать, ваше высочество. И не забывайте, он вполне может быть прав. Галифа могли убить за долги — просто и незамысловато, в назидание остальным. Руаль человек опытный, он знает, что иногда тень от скалы — это просто тень от скалы, необязательно за ней прячется дикий салту.

— Ираталь, все это вы узнали только сегодня?

Алестар в упор глянул на начальника охраны, ответившего ему таким же прямым взглядом.

— Ваше высочество, — помолчав, сказал Ираталь. — Моя должность велит знать многое и о многих. Но я никогда не считал, что Галиф виновен в покушении на вас и смерти каи-на Кассии, иначе не молчал бы, клянусь Сердцем моря.

— Отец возвращается завтра. Вы скажете ему то, что сказали мне?

— Я верный слуга вашего отца и ваш, мой принц, — склонил голову Ираталь, тут же снова выпрямившись. — Я скажу то, что знаю наверняка. И повторяю просьбу, никогда и ни при каких условиях не расставаться с охраной.

— А как же тень от скалы?

— Что ж, — снова пожал плечами Ираталь. — Иногда в ней и правда прячется дикий салту.