Глава 15. Остаться

Просыпаться не хотелось. Джейна чуть повернулась, ощутив тянущую боль во всем теле; устало гудели мышцы. И вместе с тем было хорошо лежать на мягком покрывале, чувствовать под головой тёплый плед и подушку, а не грубую ткань парусиновой койки или пыльные мешки и ящики...

Теплый плед и подушка? Где она? Джейна испуганно открыла глаза и с удивлением обнаружила себя в кровати капитана. Она тут же села и осмотрелась, но больше в каюте никого не было. За окном едва-едва наметился рассвет. Значит, капитан вообще не спал этой ночью? И кто-то отнёс её сюда… Хорошо хоть оставили в одежде, уложив поверх покрывала.

Она тут же слезла на пол, тщательно расправила постель, а потом обхватила себя руками и поёжилась. Ещё вчера здесь лежал без сознания сам капитан, смертельно бледный, ещё вчера она так его испугалась. Его и неведомой магии, которой повеяло от старинной книги. И ещё вчера их всех чуть не убили мятежники. Но капитан очнулся. Будто неведомые силы помогли ему, и казалось даже полумертвый он пойдёт в бой...

Снаружи раздались крики, а потом и голос самого капитана. Что-то происходит. Джейна попыталась толкнуть дверь — заперто. Долетели сквозь шум обрывистые слова "… за борт их!" Похоже, капитан решил разобраться с мятежниками посреди открытого моря. Безо всякого суда. Ему есть, что скрывать?

Джейна отошла к окнам и присела на край скамьи. Охватила противная дрожь. А может, так и надо. Джоффа и его дружков ей не жалко. Они не люди, они звери!.. И если бы победили… Насмешливо-дикарский взгляд бритоголового ей, кажется, будет теперь сниться в кошмарах. В его лапах и среди остальных разъяренных бунтарей и наёмников её ждала бы судьба в разы страшнее смерти. От этой мысли сердце глухо застучало где-то в горле, а ладони в который раз взмокли от липкого страха.

Джейна дошла до полки, на которой видела странную книгу, и замерла. Эрик говорил, что она может о многом сказать, но о чём? Наверное, книга нужна ему. Вспомнились слова Эрика, что он здесь по приказу Верховного Служителя.

С момента побега она не раз думала, что Покровитель гневается на неё и раз за разом насылает новые кошмары. Может, она и правда поступила неверно, ошиблась? И приносит несчастья не только себе, но и остальным… Может, ещё не поздно вернуться на верный путь? Отец бы на её месте и не сомневался, что надо делать.

Она осмотрелась и решилась. Пока никого не было, а за дверью слышались громкие разговоры, Джейна снова полезла на ту полку и вытащила тяжёлую книгу. Интересно, что же это на самом деле такое? Пустая обложка, кожаный переплет сильно истёрся. Из-за того, что нигде не встретилось знакомой буквы, а квадратные символы смотрелись одинаково, Джейна даже не могла понять, где начало, а где конец. Повернув к себе той стороной, обложка на которой была больше истрепана, она вновь открыла первую страницу.

И вдруг застыла. Рукава задрались, обнажив на левой руке браслет. Как же она сразу не поняла! Джейна развязала узел, снимая браслет с запястья, перевернула металлическую пластину и рассмотрела на обратной стороне значки. Так вот что напомнили квадратные символы в книге! Знаки, выдавленные на металле, не были похожи на знаки в книге капитана, но что-то общее у них было. Что-то неуловимое.

Как такое может быть, как вообще может быть что-то общее? Джейна вспомнила, как нашла блеснувшую в глубине сундука пластинку. Она сжимала этот браслет в руке, чуть ли не моля дать ответ, словно тот был живой. Но тогда он ничего ей не сказал… а теперь может!

Тут Джейна разочарованно подумала, что сходство только почудилось. Буквы на браслете не были похожи на квадраты, а были плавной формы с закруглениями на краях. Пальцы пробежались по затёртым, явно не раз прочитанным страницам, пока Джейна не остановилась взглядом на предпоследней. Она проводила взглядом по строкам, но ничего не могла понять.

Кажется, вот этот квадратный символ похож на дом. А вот этот, с завитушкой, напоминает лицо. Или дерево? Ей вдруг стало весело, какая-то глупая улыбка расплылась на лице. Может, это просто книжка со сказками, а она тут выдумала невесть что. Просто на странном языке. Эрик ведь не видел книгу, может это всё со страху почудилось. Вдруг у капитана есть дети, скажем, в далекой заокеанской стране? И он возит с собой эту книгу, как напоминание о них. Джейна чуть не начала хихикать, представив как капитан возится с малышами, а его суровое лицо становится беспечным и добрым. Капитан — и малыши! Вот уж странное должно быть зрелище!

Джейна почувствовала, как улыбка начала таять и исчезать с лица, и как она погрузилась в оцепенение, словно книга медленно затягивала в себя, заставляя забыть о настоящем. Казалось, до неё донесся неразличимый шорох, а ровные выверенные строки начали меняться, пошли мелкой зыбью, превращаясь… Во что?

И вдруг показалось, что она увидела слово, точь-в-точь похожее на то, что на браслете. Это не просто символы, у них есть значение. Это какой-то древний язык! И эти смыслы, они словно осязаемы, если...

Прямо у двери послышались шаги. Джейна испуганно захлопнула книгу и, даже не подумав, сунула за пазуху и запахнула куртку. И едва успела перевести дух, как в каюту вошёл капитан.

Уставший, точно не спал сутки.

— Проснулась, — заметил он, посмотрев на неё одно мгновение. — Хорошо. Иди за Янисом, — он кивнул в сторону юнги, стоявшего за дверью, — он проводит тебя вниз, в каюту.

Капитан… Она будто увидела его снова, стоящего на палубе среди поверженных врагов, — убийцу с ледяным взглядом, мощного, как сама стихия, и такого же безжалостного. Колдун, кричали про него мятежники. Если бы она осталась в Сагарде и стала одной из Серых, то должна была бы искать таких, как капитан… А что, если он такой же, как тот самый Сиркх? Кровавый правитель и сошедший с ума маг. Его безумные идеи чуть не повергли весь мир во тьму, чуть не превратились во владения Тёмного наяву...

Но вместе с тем он человек, живой, настоящий, чувствующий боль… и помочь ему вчера что-то подтолкнуло. Сейчас она дивилась своей смелости. Казалось, вчера она прикасалась к самому шторму, опасному и непредсказуемому. И он рассердился за такую дерзость.

Джейна только кивнула и послушно отправилась за темноволосым пареньком, прижав плотнее руки. Книга, казалось, жгла бок и торчала слишком сильно, но Джейна только ниже опустила глаза и постаралась как можно незаметней пройти мимо Алекса. Впрочем, тому было явно не до неё: он тут же занялся своими бумагами.

Каюта оказалась совсем маленькой и тёмной, обставленной очень просто: кровать, крохотный стол и стул. После каюты капитана она смотрелась невзрачно — понятно, что Байзен захотел стать владельцем жилья побогаче. Но для Джейны, привыкшей к душному кубрику с кучей страшных и вонючих матросов, даже эта каморка казалась прекрасным местом.

Она отдышалась. Откуда только хватило смелости стащить книгу!

И что теперь делать?

Джейна осторожно села на край койки, вытащила книгу но, помедлив, убрала её под подушку. Убрала и потуже уткнула подушку, а потом и подтянула сверху плед, точно это могло бы уберечь её от чего-то страшного. Слишком странные были ощущения, будто её затягивало внутрь книги. Это какой-то древний язык… древний и наверняка запретный. Книга связана с магией. Значит, и браслет тоже. Значит, и мама тоже?!

Но в это не хотелось верить.

Опасная магия оказалась куда ближе, чем она представляла. И за прикосновение к ней может ждать расплата. Вспомнились торопливые слова молитвы отца, которые он частенько повторял на разные лады:

… И в вечную благодарность Тебе, будем же мы покорны и воле Твоей, будем послушны славным братьям Твоим, которых Ты выбрал для вечного Служения, будем же честно и доблестно исполнять законы Твои, чтобы воцарились на нашей земле навсегда благодать и покой, а проклятому колдовству не было бы в мире места...

Славные братья… Благодать и покой… Только на корабле-то Служителей нет.

Молиться не хотелось, как и снова возвращаться к книге.

Но мама не может быть злой и опасной. Она не такая… она любила приходить к ней в комнату ранним утром и весело будить и щекотать, она делала букеты и огромные венки из первоцветов, которые были больше её головы, она всегда что-то напевала, а весной и летом, когда отец надолго покидал дом, любила уходить далеко-далеко вместе с Джейной по берегу моря, с плеском бегать по мелкой воде. А потом они садились на самом высоком холме и долго смотрели на горизонт, наперебой выдумывая небылицы про морских чудовищ.

Джейна помнила всё. Её смех, хитрую улыбку, морщинки у глаз и на лбу, добрый взгляд и теплоту...

Она встала у крохотного окна, открыла его настежь и долго вдыхала свежий воздух, следя за тем, как быстро корабль движется вперед. Из-под кормы убегали широкие волны и пенными следами расходились по сторонам.

Надо найти Эрика и поговорить с ним. Можно рассказать ему всю правду и попросить о помощи, он наверняка что-то знает… И он может её понять.

Джейна попыталась выбраться наружу, но это тут же пресёк сменивший Яниса матрос, чьего имени она даже не помнила. Без лишних разговоров тот попросил вернуться в каюту и не вылезать. После бунта капитан, видимо, не доверяет и ей.

Или действительно пытается так заботиться.

Значит, она взаперти… Теперь Джейна лишилась какого-либо занятия и время потянулось невыносимо медленно. Она то ходила по крошечной комнате, то лежала на койке, бесцельно глядя в потолок. В каюте не было никаких вещей, и Джейна исходила её всю вдоль и поперек, но к книге под подушкой так и не приближалась.

Позже ей разрешили пройти до офицерского туалета, но потом опять Родерик проводил в каюту и напоследок оставил жестяную миску с фасолевой похлебкой, кусок хлеба и немного воды.

Днём корабль, показалось, почти замер. Джейна посмотрела на море за окном. Едва заметно "Ясный" лениво переваливался с бока на бок, почти не продвигаясь вперед. Начало подташнивать от бортовой качки.

Джейна принялась считать птиц за окном, следила за уплывающей из-под кормы водой, пыталась разглядеть дельфинов, острыми плавниками прорезающие водную гладь позади "Ясного". Чайки осмелели, приближались к самим бортам корабля, а порой даже садились на узорчатые украшения корпуса.

Сейчас она была бы рада видеть и самого капитана. Ведь там, на острове, он не казался пугающим. Там он был простым человеком. И потом, тогда, в его каюте… и смотрел на неё так внимательно, хоть и был смертельно уставший после боя. Джейна вспомнила, как он с заботой коснулся её щеки, вспомнила капли крови и шрамы на голой коже, а потом взгляд слишком светлых глаз, когда он остановил её руки, и по коже даже пробежали мурашки. И почему сейчас её снова к нему тянет?

Джейна поёжилась и мельком глянула в крошечное окно.

Наступил вечер, а они всё ползли по мертвенному морю. Казалось, что его просто заморозили. Ни ветра, ни птиц. Ничего не менялось, ничего не происходило. Джейна пыталась достучаться до кого-нибудь, чтобы узнать обстановку, но никто не ответил. Вымерли они там все что-ли? Она ещё стучала, но снова — тишина. Устав от попыток, Джейна сползла на пол и опять погрузилась в раздумья обо всем, что произошло с момента побега.

Интересно, знай она всё, чему предстоит произойти, решилась бы сделать это вновь?

К концу дня, уставшая от мыслей так, будто целый день работала в поле, Джейна увидела за окном все тот же неизменный пейзаж — ровное море до самого горизонта, гладкое и плоское, отражающее закатное оранжевое солнце. И только за кормой корабля эта шёлковистая поверхность морщилась и сминалась, расходясь в стороны мелкими складками.

Пошарив по столу, она подобрала несколько крупных крошек хлеба. Полученная порция была давно съедена, но чувство голода и не мучило: она почти не двигалась. Джейна потянулась, а потом снова плюхнулась на койку, прислонившись к стенке.

Так прошло заточение в первый день. Но ночь не принесла облегчения...

Стоило заснуть, как рядом кто-то заговорил. Шёпот возник резко, словно со свистом прорвался из глубокой пещеры, и так же резко исчез. Джейна вскочила. Но никого не было, как она ни вглядывалась в темноту.

Она заснула снова, но спустя, казалось, мгновение, села на кровати, вцепившись в край одеяла. Кто-то звал её, тихо, настойчиво, пронзительно. Послышался стук, но не со стороны двери. От окна. Перед глазами ещё не исчезли квадратные знаки, которые расплывались и меняли цвет. Показалось, что за спиной кто-то есть, и Джейна попыталась обернуться. Ничего не вышло! Она была окаменевшей, совершенно неподвижной, и не могла даже закрыть глаза. Ужас накрыл с головой.

Через миг она вновь очнулась на кровати. Это был сон, о том, что она просыпалась? Ох, какое жуткое ощущение, когда не можешь понять, где настоящее, а где — нет. Может, она и сейчас спит? Джейна попробовала ущипнуть себя за руку, но вдруг поняла, что руки тоже не слушаются. Они вообще чужие. Это не её руки.

В третий раз Джейна проснулась тяжело дыша, и теперь получилось вскочить с кровати. На лбу выступила испарина, ноги дрожали. Она сделала несколько глубоких вдохов, а потом долго ходила по каюте, не решаясь снова лечь, но в конце концов усталость одолела. Кошмары ушли, будто сжалившись надо ней.

Джейна села на койке и без единого сомнения вытащила книгу. Она уже столько пережила и только чудом ещё жива и цела. Не может это быть напрасным! Судьба помогает смелым, говорил Варий.

Она позволит себе узнать больше, чего бы это не стоило. Ради мамы она бросила весь свой прежний мир, бросила во имя этой призрачной надежды. Чтобы найти, узнать, понять. Теперь нельзя отступать. Будь что будет. Пусть с ней и происходит что-то странное, но если оно поможет...

Тяжёлый том с кованой обложкой оттягивал и холодил руки.

Помня, что случалось раньше, она ожидала снова почувствовать нечто странное… и даже нехорошее. Хотя то, как книга затягивает в себя, не только пугало, но и манило, обещая дать ответы. Вдруг это в самом деле так?

Спокойствие. Джейна сказала себе, что "погрузиться" в книгу не так уж и сложно. Надо перестать бояться и судорожно искать смысл в этих значках, это всё равно ничего не дает. Листая страницы, в какой-то момент она поймала себя на ощущении, что что-то получается. Что-то происходит, меняется. Поддается.

Мир сузился до небольших белых листов. Всё вокруг стало блеклым и плоским, заколыхалось. Проводя глазами по строчкам, Джейна словно разматывала клубок ниток, пыталась тянуть их на себя, ища смысл. Но он ускользал, не даваясь, хотя символы как-то отзывались на усилия. Она пробовала снова и снова, но, почти нащупав что-то нужное, все-таки упускала это зыбкое ощущение.

Нет, так не пойдет. Со странным упорством, Джейна сделала вдох, такой глубокий и долгий, что закружилась голова, и вновь потянулась изо всех сил, пытаясь уследить за убегающими знаками. Глухая тишина опустилась плотным покрывалом.

Начав с той страницы, которую считала первой, вскоре Джейна уже не замечала, как листала их. Словно кто-то другой делал это за неё. Символы заскользили перед глазами, как звенья непрерывной цепи, одни за другими. Они менялись на глазах, вытягивались в узкие полосы и тут же сворачиваясь в клубок, а потом расплетались на сотни разноцветных нитей. Монотонный шепот на незнакомом языке сопровождал плывущие перед глазами линии, которые постепенно становились всё понятней.

Эти образы нельзя было назвать картинками, а скорее… контурами, в которых местами угадывался смысл. Удивительно… Они начали маячить в постоянном еле заметном движении, сменяясь, тая, как снег под теплыми пальцами, разлетаясь от резкого дыхания, а потом снова склеиваясь в одно целое. Но целое непостоянное, изменчивое, перетекающее. Несмотря на неясность очертаний, кое-что уловить удалось. И одна пойманная ниточка потянула за собой все остальное.

Джейна как будто увидела маленьких детей, которые на цыпочках тянутся вверх. Странные жесты, сложенные в хитрые переплетения пальцы, воздетые к небу руки попеременно сменялись потоками ветра и воды, огня и снега. Высоченные горы, покрытые ледяной коркой на вершинах, на глазах обрушивались в головокружительные хрустальные водопады, распадаясь лавиной капель, которые мгновенно уходили в сырую землю. Леса, поля, воздух, люди — что-то одно их всех объединяло. Шепот раздался громче, но он только отвлекал, и она устремилась вперед, как будто мысленно отмахнулась в попытке ближе разглядеть то, что возникало перед глазами. И увиденное поразило.

Проявившееся хитроумное плетение цветных нитей повсюду складывалось в идеальный и оттого невыносимо прекрасный узор. Сложный настолько, что когда она попыталась рассмотреть хотя бы часть, то сразу затерялась в чёрной засасывающей глубине, сотканной из мириада таких же бесконечных линий. Джейна на миг почувствовала себя девчонкой, которая решила подглядеть в замочную скважину запретной двери, и это сыграло дурную шутку. Её тут же затянуло внутрь, будто бы равномерно растягивая в разные стороны, как каплю, упавшую в океан.

Она перестала быть человеком.

Все окружавшее начиналось из одного и плавно перетекало в другое, неразрывно и постоянно меняя свою форму. Жизнь и смерть оказались разными сторонами одной монеты. Вечность стала одним мигом, а мгновение — веком.

Под ней раскинулось ровное море, которое тут же сменилось бескрайним полем, а затем превратилось в дремучий лес. Джейна видела небо и звёзды, огромное число звёзд… сама стала одной из них, а потом рухнула на землю и впиталась в нее. Потянувшись вверх к солнцу, проросла дикой травой, стала высоким деревом, а потом взлетела птицей в небо, разрезая воздух громким криком. Мир дышал. Ощущать себя частью всего было до невозможности странно, но очень… спокойно.

Неожиданно возникла мысль, чужая мысль, будто кто-то подсказал её. Та мысль, которую она когда-то знала сама. То, что зовется магией — это нечто… простое, то, что окружает нас повсюду, только оно неразличимо, неощутимо, сковано гранями, которые можно разорвать… И в мире есть такие люди… которые могут эти пределы преодолеть. Установить связь. Стать больше, вобрать в себя мир или отдать себя миру.

Все взаимосвязано, все везде и всегда. Но почему тогда мир не откликнется на её просьбы?

Где она?

И всё будто завертелось вокруг. Не было больше образов, не было звуков, ощущений, времени, не было ничего. Сквозь толщу черноты чувствовалось только глухое биение сердца и стремление понять.

Где она?

Кто она?

Тут время ускорилось, побежало, теряя свою тягучесть и зыбкость, и по каким-то едва заметным ощущениям, шедшим словно из другого мира, поняла, что её слышат.

Сначала раздался голос. До слёз родной, но совсем забытый. Он что-то шептал, бормотал, но ничего не разобрать. Мама! Она… она жива! Как хочется увидеть её, прикоснуться, понять, что это не сон.

Проступало из небытия смутное серое небо. Небо и горы. В скалистых выступах виднелись белые стены. Колонны. Дома. Будто вросшие там, соединенные с природой, вплетенные в неё. Как они держатся, какой силой созданы? Мир вокруг стал настоящим.

Но где она?

И Джейна ощутила себя. Вот же она, здесь. Стоит на поросших мхом камнях, дышит таким забытым воздухом гор и сосен, а вокруг колышет листья ветер, пригибает к земле редкие цветы. Пахнет весной и свежестью, будто совсем недавно сошёл с вершин снег, а прохлада сменилась тёплым ветром.

Джейна пошла вперёд, осторожно ступая босыми ногами по острым камням. Здесь совсем не было тропы, но идти было несложно. И ведь где-то недалеко были слышны голоса. И самый важный, самый нужный ей голос, с лёгким и таким родным звучанием.

Где он?

Она поторопилась и дошла до высокого холма, вплотную примыкающего к сплошной стене скал с целым городом за ними. Но голос уводил в сторону, и Джейна последовала за ним. Потом послышался второй, почти старческий. И наконец Джейна увидела их. Мама собирала в коризну травы с маленькими жёлтыми цветками. А рядом с ней шёл уже немолодой мужчина, не старец, но седовласый, в длинной рубахе и серых штанах. Этот тот незнакомец, что однажды приходил к ним.

Он что-то тихо говорил ей, будто убеждая. А мама вдруг поднялась, выпрямилась во весь рост и повернулась к нему. Джейна увидела её лицо. Родное, прежнее, словно и не прошло семи лет! Она пошла к ней быстрее, хотелось закричать, но Джейна не стала, пусть, сначала она просто подойдёт ближе, коснется, убедится, что это не сон, это правда. Она здесь, рядом, живая! Во время бега Джейна соскользнула с валуна и оступилась, ободрав щиколотку. Защипало, засочилась кровью ссадина, но это мелочи.

— Я должна была вернуться, Айвэ! Прошёл уже год!

Мужчина только покачал головой.

— Нет, невозможно, уже невозможно. Всё стало непросто, сама видела, как за нами охотятся. Ак за пушным зверем. И дальше будет только хуже. Надо готовиться...

— Почему вы не дали мне сразу сказать правду!

Мама сжала в руках сорванные стебли и вздёрнула голову вверх, посмотрела прямо на старца.

Такой знакомый жест!

А Джейна была уже совсем рядом. Она обошла толстый ствол сосны, коснулась шершавой коры, сочившейся смолой. Сейчас они наконец увидят её. Как загорятся глаза мамы! Как она бросится ей навстречу. Будет кричать, целовать и восклицать, что быть такого не может. Но Джейна нашла её. Добралась, всеми силами стремилась и добралась.

Мужчина обхватил маму за плечи и произнёс:

— Им лучше было не знать, поверь мне. Лучше думать, что ты погибла, чем то, что есть на самом деле. Ты ведь знаешь, что им могло грозить, если бы Серые добрались до правды. Ты сделала это ради них, ради своей дочери и мужа. И пути назад нет. К тому же ты сама знаешь, что они никогда бы это не приняли...

А Джейна всё уже знала. Всё поняла, но ей было плевать на это. Она примет маму любой, потому что она любит её и неважно, что говорят все вокруг. Сдерживая дыхание и слёзы, Джейна дошла до них, бесшумно ступая по траве. Почему-то стало слишком тихо, исчезли крики птиц и шум ветра.

— Мама, — захотела сказать Джейна, но не смогла.

Мама. Бессовестно предавало горло.

Мама. Не слушались губы.

Мама. Хотелось рыдать и колотить в спину того старика, что стоял перед ней.

Но не было слёз, не было голоса, не было рук.

Не было крови на щиколотке.

Потому что не было её. Здесь. В мире.

И мира не было.

Или это был не её мир...

А мама была. Она стояла молча, сдерживая слёзы и всё ещё сжимая в руках несчастные травы. Потом медленно кивнула и начала что-то тихо говорить, но слов уже было не разобрать.

Хотелось, до смерти хотелось вытянуть руки, коснуться, ощутить хоть что-то, хоть край её шерстяной юбки, хоть камень под ногами, хоть льющийся с неба дневной свет.

Но её не было. А быть где-то ещё ей не хотелось. Незачем. Негде. Бессмысленно.

Лучше остаться вот так. Никем. Обнимать ласковым ветром. Проникать острым запахом первоцветов. Греть ноги тёплой на солнце землей, слёзы смывать дождём, а тоску лечить яростной грозой и грохотом молний в ущелье. Напоминать о себе весёлым плеском воды и шумом в листьях, похожим на далёкий шёпот волн. Молчать безмолвием тысячелетних камней. Выдыхать спокойствием. Любить.

Но мир, которым она была, мир, в который хотелось вцепиться всей силой, прорасти, раствориться… таял на глазах, как несбыточный сон.

Уходили в небытие скалы. Колонны. Цветы, трава, камни. Исчезали облака. Таяли деревья.

Всё плыло, колыхалось, становилось светлее и белее.

На миг показалось, что рядом плывут тонкие линии, плотным узором оплетающие все вокруг. Будто именно из них и сделан весь мир. Они пронизывали все, уходя далеко за пределы бесконечности.

И она уплывала вместе с ними, таяла и растворялась.

А может, её самой больше и вправду нигде нет. И всё это только одна иллюзия.

Вернуться в мир Джейна не могла. Она ощущала всеобъемлющий покой: тихий гул с мягким рокотом, то нарастающим, то утихающим, похожий на шум на большой глубине, странно умиротворял; он напоминал мерное дыхание огромного существа. Медленный вдох и такой же бесконечно медленный и долгий выдох. Вдох. И выдох.