Глава седьмая – «Воссозданная из песка армия ее сердца».

Глава седьмая – «Воссозданная из песка армия ее сердца».

Глава седьмая — «Воссозданная из песка армия ее сердца».

1.

Салидин не понимал, о чем говорила Нэй. Но только она сама понимала, ведь она чувствовала бесцветные цепи вожделения, высасывающие ее душу, и она уже знала, что и так исчерпала свой лимит. Она любила Салидина, но чувствовала, что вряд ли сможет остаться с ним надолго.

— Я помогу создать эту армию, но мне нужен…

Она не успела договорить, как в дверь тронного зала одновременно зашел Хисаши, а за ним и Кайра — воительница Асудзима, находившаяся на службе у Салидина.

Кайра села на одно колено рядом с троном. Салидин передал маленькую дочь Нэй, а сам уставился на Кайру и Хисаши.

— Ваше Величество, простите за столь резкое прерывание, у вас была Королева, но у меня срочная новость.

— Кайра-тян, ты выглядишь взволнованной, что случилось? — Салидин и правда, не видел ни ее, ни Хисаши в таком странном состоянии. Нэй попросила слуг отвести ребенка.

— Волшебник, тот самый Волшебник Измерения… вы послали меня следить за ним, он скоро будет здесь.

На лице Салидина отразился одновременно ужас и негодование.

— Салидин, это я позвала его, — сказала спокойно Нэй, будто ничего такого ужасного в этом не было.

— Каким это образом?! Ты хоть осознаешь, кто он?! Нэй, чем ты вообще думала?!

— Каждый, кто чего-нибудь желает очень сильно… получает желаемое. Таков принцип магии, Салидин… прости, что ничего не сказала тебе. Не волнуйся он здесь только для того, чтобы мне помочь.

Однако Салидин злился еще сильнее.

— Нэй, совсем недавно благодаря нему чуть было не была уничтожена вся Площадь Пяти Лун, он пробудил стража границы Нифльхейма, что могло привести к пробуждению драконов, ты об этом не подумала? Или не знала? Нэй, он наш враг, и он очень силен и опасен!

— Я делаю это ради тебя, как ты не понимаешь, — в ее глазах появилась печаль и обида.

Салидин спрыгнул с трона и подошел к ней, погладив ее шелковистые красные волосы.

— Ну, прости, Нэй. Просто я не понимаю и боюсь, этот Волшебник очень опасен.

— Мы справимся, он поможет нам. Я это знаю. Доверься мне.

— Хорошо, но осторожность нам не помешает.

— Хисаши, оповести о мобилизации всех войск, которые находятся в окрестностях Эшфера, Кайра отправляйся на Площадь к Магрогориану и сообщи о том, что Волшебник Измерения пребывает в Эшфер, а затем возвращайся сюда, будешь следить за каждым его шагом. Нэй, а ты и Агура должны быть постоянно со мной.

Салидин не мог понять, как Нэй удалось связаться с ним. С Харэ… это был тот самый Волшебник, Магрогориан был в ужасе от того, что произошло на Площади, но все же эффект сработал. Магрогориан стал готовиться осознано к пробуждению драконов, ведь он понял, что удача не на его стороне. Поэтому Салидину было любопытно, что Волшебник Измерения, и Второй Хранитель Хаоса забыл здесь в Эшфере на вражеской территории.

— Мы враги это точно, но неужели он просто выполнит просьбу Нэй о том, чтобы создать армию песков? Вот так просто подарит им лишнюю армию в борьбе против своего же Короля? Что думаешь, Хисаши?

— Думаю, что будет интересно хотя бы увидеть лицо врага. Мы знаем, что после Эльребы он сильнейший, его и ее силы практически равны, плюс ко всему эта способность по управлению пространством и временем. А вам не интересно посмотреть, что он из себя представляет?

Салидин смотрел на водный сад, и в глазах его появилась глубокая задумчивость.

— Когда я был царем Урука в прошлой жизни, мой друг царь Атлантиды привез в мое царство девочку, маленькую девочку. Она была очень доброй, и улыбалась с первой минуты, как меня увидела. Ей было не больше шести лет, она была человеком, Хисаши… и только потом, увидев ее глаза, желтые с узкими зрачками, как у ящерицы в пустыне, я понял, что внутри нее не совсем человеческая душа… но когда я только увидел ее, когда узнал получше и мы стали друзьями, я даже не представлял себе, кто она на самом деле… она была такой спокойной и доброй, появившись на пороге моего дворца, она держала в руках деревянную куклу с серебристыми волосами, обычную куклу… однако она ни на минуту не расставалась с ней… она звала ее своим другом и защитником, и у куклы было имя «Харэ». Мы с Эвергрином, так сейчас зовут бывшего короля Атлантиды, думали, что мы ее друзья… но это было не так. Единственным своим другом она считала эту куклу.

Хисаши вдруг застыл на месте от охватившей его паники и ужаса. Потому, что вошли стражники и, открыв двери, а затем, поклонившись… представили, появившегося на пороге тронного зала гостя:

— Ваше Величество, к вам гость. Волшебник Измерения — Фэйфан Харэ ди Амминарет.

2.

Салидин застыл на своем троне не в силах что-либо выговорить. Даже если этот волшебник когда-то был деревянной куклой девочки по имени Лилианна Холлинджер, сейчас это был самый прекрасный молодой человек, которого только можно было вообразить. Он был словно волшебный, словно сказочный, причем во всем. От внешности до прически, цвета волос и красивой и необычной одежды.

Цвет его волос был пепельно-серебристым, именно серебристым, часть волос и длинная челка были растрепаны, но большая же часть собрана позади в длинную косичку, хвост которой был оттопырен словно у кота и болтался на уровне лодыжки молодого человека. Салидин подумал, что он ходит либо с косой, либо с хвостом… эти волосы были просто невероятно красивыми, они переливались серебряным блеском, чуть-чуть прикрывали уши короткими прядями и образовывали копну на затылке. В одном его ухе была алая сережка, а на голове красовалась миниатюрная тиара с алыми алмазами и рубинами, будто кровавая… удивительным был и его костюм, Салидин где-то видел подобный вариант платья-камзола, это был восточный костюм, такие могли бы носить жители оазисов на границе с Аиэшфером. Изумрудного цвета платье-камзол, а под ним белые брюки, заправленные в сапоги с золотой шнуровкой на тонкой подошве. Посередине его удивительный камзол украшали ложные золотые пуговицы с причудливым рисунком. А сам камзол был украшен черно-серебряными узорами цветов. Рукава удлиненные и расклешённые, на шее платье сходилось, поверх на нем была одета короткая накидка из светлой ткани и переплетенная алыми толстыми нитями, концы которых словно колокольчики болтались за спиной. И каким же красивым и добрым было его лицо, а улыбка была ослепительной и завораживающей. Салидин взглянул, наконец, в его глаза, пронзительно зеленые, с тонким черным зрачком, без сомнения это был он… и эти глаза…

— Рад встрече с вами, господин Король асуров, Салидин Рэдгрейв, это наша первая встреча, не так ли… жаль, что за целых две Вечности мне так и не удалось с вами познакомиться лично, — его голос был таким обворожительным, мягким и располагающим к себе, что Салидин вообще забыл, что он Король.

— Да… странная встреча. Никогда бы не сказал, что передо мной самый ужасающий волшебник во Вселенной правящий из тени, выглядите завораживающее и прекрасно. Как мне обращаться к вам?

Волшебник улыбнулся, его улыбка явно была какая-то магическая, она была такой счастливой и распологающей к себе.

— Вы можете звать меня, господин Харэ. В свою очередь, я смогу вас называть, господином Салидином… так мы укрепим наши… я надеюсь, дружеские отношения.

— Ну, раз вам так угодно, — Салидин спустился с трона и подал ему руку, Волшебник учтиво пожал ее, его рука была в перчатке, и Салидин сразу же догадался, почему… его рука была теплой. Без перчатки она будет горячей, и где-то все это он уже видел и чувствовал. Он не смотрел в глаза Волшебнику, видя лишь его улыбку, даже их улыбки были похожи… девочка, появившаяся в его дворце в Уруке с куклой в руках, улыбалась точно также. — Вы прибыли один? — отступая к веранде, спросил Салидин.

— Нет, скоро сюда прибудет мой ученик Гвэн, он уроженец волшебного мира Нинграда. Я бы попросил вашего помощника, который меня так любезно встретил, Хисаши, кажется… встретить и его, он скоро прибудет, — Салидин понял, что Волшебник намекает на то, что они должны остаться одни.

— Иди, Хисаши! — без тени сомнения приказал Салидин. Однако страх не оставлял его, он почти был уверен в своих догадках, хотя нет, он знал наверняка, слишком долго он общался с Эльребой.

— Господин Волшебник, раз уж вы все-таки здесь, могу ли я задать вопрос… — и тут Салидин остановился, не закончив вопрос. Волшебник подошел и Салидин увидел ту другую улыбку, совсем как у девочки по имени Эллианна. Коварную улыбку кошмара.

— Не стоит задавать вопросов, на которые вы и так знаете ответы, господин Салидин. — Я в любой момент мог бы стереть Эшфер с прекрасного лица Вселенной, но давайте будем объективными, если я здесь, значит, пришел не за этим. Поэтому задавайте вопросы на которые у вас нет ответов, Ваше Величество… — и в голосе его просквозил холод и титаническая мощь, несравнимая ни с чем другим, тоже было всегда при встрече с Эльребой во снах. Только теперь сон стал явью.

— Зачем вы прибыли в Эшфер, господин Харэ?

— Отлично, это верный вопрос. Моя вполне удачная попытка разбудить Эльребу обернулась для Магрогориана настоящим кошмаром, но теперь это заставило его хоть как-то сдвинуться с мертвой точки. Однако в отличие от всех остальных, господин Рэдгрейв, вы прекрасно осознаете, что пробуждение Эльребы все равно состоится и честно сказать, настрой ее явно не в пользу Хранителей Созидания. Как и прежде она убеждена, что снова должна уничтожить Вселенную. Конечно же, я не сделаю ничего, что может противоречить ее воле, но я все же непротив, как и она, уровнять наши шансы, хотя бы на немного. Вот почему я здесь, господин Салидин. Я здесь, чтобы помочь.

3.

Можно ли было вот так просто доверять его словам? Хотя если он такой же как Эльреба, то врать не умеет. Это невозможно, а значит… он прибыл сюда действительно для того, чтобы помочь. Эльреба приказала ему помочь? Что это с ней случилось? Решила все-таки уровнять возможности, тогда почему не уговорила Эвергрина склониться к союзу, так было бы проще? Был какой-то странный вкус отчаянья во всем этом, почему-то Салидин чувствовал, что во всей этой истории есть что-то неуловимо зловещее, ничего другого можно было и не ждать. Так, значит Волшебник Измерения такой же как Эльреба, живой дракон…

— Что вам нужно на данный момент, господин Харэ?

Он улыбался, и его улыбка сводила с ума, настолько она была прекрасной.

— Для начала встретиться и поговорить с вашей Королевой, ведь именно ее желание я прибыл исполнить.

— С Нэй? — Салидин чуть было не закричал от удивления.

— Да, с Королевой Нэй.

Салидин послал Хисаши за Нэй, тот привел ее.

— Так вы и есть Волшебник Измерений? — спросила она, глядя на сказочного красавца. Салидин был удивлён, как и Хисаши, который на этот раз остался. Они были будто бы давно знакомы.

— Меня называют итак… Рад встрече с вами, Королева Рэдгрейв. Итак, без лишних слов, вы расскажете своему супругу, благородному Королю Эшфера о том, что происходит на самом деле, или же возложите на меня эту миссию? — на лице Нэй появилось выражения печали, и глубокого отчаянья. Салидин подошел к ней и обнял за плечи.

— Нэй, милая… что происходит? Почему ты позвала его? Ты осознаешь насколько этот волшебник опасен и могущественен? Почему ты ничего не рассказала мне? — в глазах Нэй стояли слезы.

Нэй отвернулась от Салидина и подошла к Волшебнику, который так и стоял на веранде, наблюдая, словно затаившийся зверь. Он улыбнулся ей.

— Хорошо, воля ваша. Я все им расскажу. Как я понимаю, оба они самые близкие и дорогие для вас, именно поэтому важно, как они перенесут ваше решение, но раз вы действительно готовы идти до конца. Все трудности я возьму на себя. Итак, приступим… — волшебник потянул что-то в воздухе на себя, Салидин пригляделся и увидел, что это была полупрозрачная цепь, она звякнула и Нэй, стоявшая в отдалении, просто упала рядом с Волшебником, Хисаши и Салидин одновременно бросились вперед, но волшебник покачал головой. Салидин стиснул зубы, Хисаши достал метательные ножи из складок плаща.

— Только попробуйте, причините ей боль! — закричал он.

— И что тогда? Что вы сделаете? Нет ничего, чтобы вы могли мне сделать, и это причинило бы мне вред. А касательно вашей милой Королевы. Взгляните повнимательнее, боль она уже не чувствует… думаю, что она вообще уже мало, что чувствует.

Салидин проследил за взглядом волшебника, цепь кончалась золотистым наконечником, и он был воткнул в ребро Нэй, ее платье на бретельках из голубого шелка позволяло это хорошо рассмотреть. Волшебник держал ее руку и на мгновение Салидин ужаснулся и отшатнулся. В руке волшебника, рука Нэй… была без кожи и мяса… это была рука скелета. Волшебник тут же ослабил натяжение цепи и убрал свою руку от Нэй. Хисаши и Салидин увидели, что рука Нэй снова стала нормальной, а цепь перестала быть видна. Волшебник продолжал также мило улыбаться и с довольным видом расхаживать по веранде. Нэй молча сидела на полу.

— Итак… поясняю для особо страждущих. Это магическая Цепь Вожделения, Лилирио, как Король пустоты, он способен контролировать эти цепи и при помощи них затягивать в Бездну объекты или души по своему желанию. Цепь, уцепившаяся за душу вашей Королевы, должна была утащить ее в Бездну, но по какой-то причине Лилирио решил не делать этого и оставил цепь… предполагаю себе, что причина эта вот в чем, при долгом нахождении цепи вожделения в душе, цепь начинает вытягивать жизнь и превращает живой объект в лича, то есть в мертвеца. Однако завершить полное превращение в некроманта лич может только в Кирите, побывав в мертвых землях. Лилирио эта идея почему-то тоже не понравилась и вроде бы он остановился на варианте, просто сделать из нее мертвеца, часть армии Кирита…. Можно сказать подарить Амэ с Аки на блюдечке. Но не тут-то было…

Салидин и Хисаши чувствовали и ощущали одновременно возникший ужас и пустоту. Этого не может быть… только не Нэй.

— У вашей Королевы внутри живое Сердце Пустыни, бьющееся и позволяющее ей превращаться в бессмертную полудеву, змею из песка, убить которую невозможно, и изменить Цепью Вожделения невозможно.

— Значит, вы можете просто вырвать эту цепь, и Нэй избавится от нее, не превратившись в мертвеца или лича!? — через-чур эмоционально спросил Салидин.

— Нет, конечно, я не могу этого сделать. Если я просто так освобожу ее от Цепи Вожделения, цепь утянет за собой ее человеческую форму, и она будет навеки вечные обречена оставаться в своей полубожественной форме Арушумари. И вашей Королеве этот вариант не понравился, поэтому она позвала меня и пожелала исполнить свое желание. Все верно, госпожа Нэй, я ничего не упустил?

Нэй пришла в себя, и выдавила из себя улыбку.

— Прости, Салидин. Прости, Хисаши… что не сказала вам ничего, но думаю что вы бы вряд ли согласились с моим планом, узнав его суть, и узнав о том, что Цепь Вожделения уже практически превратила меня в лича.

Салидин подошел к ней.

— И как давно тебе было известно о цепи, приколотой к твоей душе? — он был очень зол, но злость — чувство, которое было призвано скрыть отчаянье и пустоту.

— С самого начала, с нашего побега из Ремерина.

Салидин упал рядом с ней на колени и, притянув к себе, обнял.

— Ну почему ты не сказала мне?! Почему, Нэй! Ну почему же? Почему промолчала! Мы бы что-нибудь придумали вместе.

— Я слишком любила тебя… но я уже знала… не знаю откуда, но знала, что эта штука, воткнувшаяся в мое ребро не отпустит, а потом я начала чувствовать, как потихоньку она высасывает из меня жизнь. Мне стало страшно, Салидин… так страшно, я ничего не смогла сказать тебе… потому, что Агура… я боялась за нее, но в итоге она родилась здоровой, и было уже слишком поздно говорить… в одно утро я проснулась и, посмотрев на себя в зеркало, увидела скелета с фиолетовыми глазами, это длилось всего минуту… и снова на меня смотрело мое прежнее лицо… с кожей и зелеными глазами, с алыми волосами. Но я уже поняла, что больше не человек.

— О, Нэй… — он был готов расплакаться. Салидин в одну минуту потерял свою любимую. Свою прекрасную Королеву… Нэй человек превращалась в лича и ее утягивала Бездна, а Нэй Арушумари единственное, что мешало этому факту.

Волшебник сощурился, на солнце его глаза и кожа переливались, он по-прежнему улыбался, и Хисаши эта добрая улыбка в такой ситуации показалась просто омерзительной и даже зловещей.

— Итак, желание вашей Королевы таково — избавить ее от божественной формы Арушумари, путём извлечения из нее Сердца Пустыни. Из которого, вероятнее всего, вследствие извлечения и помещения в обычный песок, действительно можно получить армию, о которой ты так мечтаешь, Король асуров… — голос Волшебника ни на йоту не изменился, такой же мягкий, будто бы он и не говорил всех этих ужасных вещей.

Лицо Салидина превратилось в стеклянную маску отчаянья, Хисаши уже видел его таким, когда он узнал о том, что некроманты убили его отца, теперь они убивают его любимую.

— Ценой жизни Нэй… — его голос обмяк, а из глаз закапали алые слезы. Король пустыни был сломлен.

4.

— Что будет, если мы откажемся от этой идеи? — Салидин вынес Нэй на руках из тронного зала и вернулся спустя какое-то время. Хисаши понимал — им нужно поговорить наедине. А он тем временем остался один наедине с этим таинственным волшебником. Улыбка которого и невероятное спокойствие сводило их с ума.

— Я думаю, что Лилирио и Нирилиан слишком умны, чтобы просто так отпустить жертву Бездны. Скорее всего, они найдут способ разделить ее сущности, из человеческой части сделают лича или живого мертвеца, а бессмертную превратят в демона Бездны. И в итоге вам ничего не достанется, — Харэ мыслит прагматично, как Эльреба. Мыслит, как дракон.

— При всем уважении, почему вы говорите об этом так спокойно? Конечно же, я понимаю, что вы и некроманты Кирита союзники, но все же Салидину больно и Нэй тоже, все это время она жила с болью и страхом. Неужели вы не жалеете их? — в глазах Волшебника мелькнуло на мгновение удивление, а затем зрачок сузился, превратившись в тонкую линию.

— Жалею? Жалеть? Господин Хисаши, эмоции и чувства удел тех, кто не может их обуздать. В равной степени я могу пожалеть Салидина, который теряет свою возлюбленную и Нэй, которая вынуждена расстаться с любимым навсегда. Но если брать Вселенную в целом и статистику тысяч миров, ситуации подобные этой происходят с вероятностью до 89 случаев из 100. И не всегда я могу появиться и сказать, что хочу помочь… цена всегда равносильна желанию, за которое оно выставлено. Для меня их жалость, боль и отчаянья капля в океане слез… я не могу быть предвзятым, иначе, я не был бы тем, кем являюсь.

Хисаши отчасти понял, о чем говорил Волшебник, но с трудом представлял себе о каком реальном масштабе идет речь. О скольких мирах?

— Так было бы… наверное, если бы каждый из нас мог встать на ваше место, но поскольку все мы чувствуем и любим, я не могу согласиться с таким положением.

— Я пришел предложить помощь. Это ваше решение, дадите ли вы ей погибнуть напрасно или позволите обеспечить Салидину хотя бы возможность уровнять шансы с Эвергрином и Эльребой в грядущей войне? И вам, господин Хисаши, не кажется эгоистичным ваше с Салидином желание спасти Нэй, а не принять ее решение и ее волю. Она пожелала не умереть напрасно, а сделать все, что она сможет ради тех, кого любит. Именно поэтому она молчала и не говорила вам, зная насколько ваша любовь к ней эгоистична. Это ее решение, так почему бы не проявить к нему уважение? — Волшебник продолжал улыбаться, теперь в этой улыбке проскальзывали коварство и надменность.

Хисаши в ужасе застыл. Он же появился здесь недавно, как глубоко он сумел понять чувства каждого из них?

— О я, кажется, задел за живое? Ты и правда любишь ее… но никогда не показывал ей своих истинных чувства, из-за Салидина — своего друга и Короля… а сейчас у тебя нет даже времени сказать ей это…

Хисаши упал на колени и зарыдал, его тело сотрясала дрожь. Тот, кого звали Волшебником Измерения, не сдвинулся с места, с его губ по-прежнему не сходила толи улыбка, толи усмешка.

— А знаешь, о жалости это ты к месту все же вспомнил. Ну же скажи теперь, Хисаши, чего желаешь…? хочешь утонуть в Бездне вместе с своей любимой госпожой? Однако цена за твое желание будет… в таком случае, предательство Салидина.

Двери открылись, на пороге стоял Салидин, лица на нем не было. Он был поглощен болью и отчаяньем.

— Ты ничем не отличаешься от нее… такая же улыбка… и точно такая же оправданная жестокость. Как вы с ней связаны?! Почему ты источник ее пробуждения?! Кто ты такой? Ты приносишь столько же боли и отчаянья, и с прекрасной улыбкой можешь говорить о жестокости и отчаянье… Фэйфан Харэ ди Амминарет, это не твое настоящее имя… точнее одно из твоих имен. Магрогориан рассказал мне о том, что произошло на Площади, когда ты пробудил ледяного стража Нифльхельма и заставил его разрушать Площадь… ты внезапно остановился… а затем, что-то случилось… и ты уничтожил этого стража, он сгорел в серебристом пламени…

В глазах Салидина появилось не просто отчаянье, он еле-еле вообще соображал о том, что происходит. Но о чем он говорил, Хисаши не понимал.

— А ты весьма умен, Король асуров… я же говорил тебе не задавать вопросов, на которые ты и так знаешь ответы. Некоторые из этих вопросов не должны были быть озвучены…

— Ты думаешь и действуешь точно также, как и она. Я думал это невозможно, но если подумать, все сходится… все становится на свои места. Ты такой же как и Эльреба. Она разделила свою власть Повелителя Вселенной вместе с тем, кого всегда называла «Харэ». А это значит… что ты, как и она, воплощенный дракон…

Волшебник улыбнулся и подойдя ближе, встал напротив Салидина.

— Да. Теперь ты прекрасно осознаешь все хрупкое положение весов равновесия. Я здесь, чтобы поддержать Хранителей Созидания, потому что вы сейчас явно не в лучшем положении. Да, правильно, маленький Король… я дракон. Мое имя дракона Келестофер, и я Серебряный Дракон. А теперь может уже хватит играть в униженного и оскорбленного и начать мыслить рационально? Салидин, выбирай уже, твоя Королева умрет в любом случае. Просто выбирай, умрёт ли она преисполненная сожалений, или же она умрет счастливой, выполнив заветное желание своего возлюбленного?

— Как Нэй удалось с тобой связаться?

— Умения слышать желания страждущих, одна из способностей волшебников, но на самом деле, мне рассказал Лилирио о том, что к ней приколота его цепь, и он не может превратить ее в лича по каким-то причинам, меня это заинтересовало, и я сам связался с ней. Я, так же как Эльреба, могу путешествовать сквозь сны, поэтому это было проще чем кажется.

Салидин ничего не мог сделать. Это была последняя и окончательная точка. Месть Эльребы, наконец, расцвела во всей красе. Она дала ему возможность сделать этот страшный выбор — либо твоя любовь, либо твоя великая мечта. Выбирай, что для тебя важнее всего и чем ты готов пожертвовать. Салидин, до конца не осознававший все это время, что значит бремя Короля, и выбор лишений, о котором всегда говорила Эльреба, теперь он понимал это. Так значит ли это, что она отдала еще больше за то, чтобы носить свой титул Повелителя Вселенной? Сколько же в итоге заплатила Эльреба Вселенной за свою силу?

— Салидин, прошу тебя… не делай этого… не отдавай им Нэй, мы найдем выход, я уверен… — Хисаши никогда не плакал, он и сейчас не плакал, он просто был уже сломлен и раздавлен, так же как и Салидин.

Салидин, в глазах которого, наконец, проснулась ненависть, поднял взгляд на Волшебника Измерений, он по-прежнему улыбался, но его глаза и эта улыбка, которая только казалась сказочной… была ненастоящей.

— Мы поступим так, как этого хочет Нэй…

5.

В двери тронного зала постучали, стражники сообщили о прибытии еще одного гостя. На пороге оказался человек, закутанный в длинный, черный, дорожный плащ с широким капюшоном. Под плащом угадывался темный камзол, выглядел он конечно не так красиво, как одежда Волшебника Измерений, но сам он тоже был красив, темные волосы волнистые, темно-зеленые глаза и усталая улыбка.

— Привет, Гвэн! Ты как раз вовремя. Знакомься, это Король асуров — Салидин Рэдгрейв, а это его генерал-советник, Хисаши, — волшебник подошел к парнишке и похлопал его по плечу. — А это мой любимый ученик, духовный маг, Гвэн Страйфилд. Сейчас нам необходимо найти помещение для магического ритуала, который я проведу, для этого нам нужна будет помощь Хисаши.

— Хисаши, найди им зал, — пролепетал Салидин, как в бреду.

— Гвэн, нарисуй пентаграммы и защитные заклинания. Возможно, что без вызова сюда Лилирио мы не обойдемся, так что иди, работай, — сухо произнес волшебник.

При упоминании имени некроманта, Салидин поежился.

— Ну, а вам, господин Король, предлагаю провести оставшиеся шесть часов до ритуала с вашей Королевой. А мне нужно посетить Кирит и переговорить с Лири.

Салидин пришел в их с Нэй спальню, она сидела на кровати и наслаждалась солнцем, он не понимал, как ей удавалось сохранить самообладание.

— Нэй…

— Привет, большие мальчики, наконец, решили и уладили все спорные вопросы? — улыбнувшись, произнесла она, но заметила, как Салидин был расстроен. Она обняла его, он в последний раз вдохнул аромат ее волос.

— Ну, хватит, Салидин, ты жил без меня до этого, и будешь жить дальше… таков удел Короля. И не смей никому проиграть с армией, созданной из моего сердца! Никому, слышишь! Не смей проиграть!

— Ни за что, обещаю, — он уткнулся в ее плечо и вновь заплакал. — Они готовят ритуал, да? Пойдем, поиграем с Агурой, пока у меня есть время.

Салидин смотрел на то, как Нэй играет в саду с маленькой дочкой, и не мог перестать себя терзать, он подходил к ней целовал и снова отходил, ему было больно, больно касаться и целовать ее в последний раз. Они вместе проводили закат над пустыней, более трогательного и прощального заката в своей жизни Король асуров не видел. Он потерял Эа, потерял Кирана, теряет Нэй. И если это еще не конец всех потерь, то где же он? Солнце скрылось, и Эшфер погрузился во тьму, которую принес с собой этот сказочно красивый и ужасающее жестокий Волшебник. Во дворе появился Хисаши, а с ним и тот паренек Гвэн… Салидин аурическим зрением мог увидеть, что его глаза опухли от слез, а сам он был готов умереть. А Гвэн, странно, но был человеком.

— Подготовка к ритуалу дивергенции души завершена, мы можем начинать, — кивнув, Гвэн уставился на Нэй, она поцеловала Салидина и, подойдя к Хисаши, устало произнесла, в ее глазах стояли слезы:

— Хисаши, я всегда знала о твоих чувствах, спасибо за то, что любил меня. Спасибо за твою любовь и защиту, я дорожила ей как могла и прости, что не смогла на нее ответить. Я представляю себе, как тебя было больно все это время…

— Нет, нет, госпожа, я был рад… — она улыбнулась и, потянувшись на мысочках, поцеловала его в макушку.

— На прощание ведь можно, согласись! Идемте, я готова!

Салидин не знал, хватит ли ему смелости выдержать все это до самого конца. Они спустились на нижние уровни дворца и вошли в темный зал, он располагался уже ниже уровня земли, поэтому здесь было темно и холодно. Хисаши довел их до зала большего похоже на грот и распахнул в него двери. Салидин застыл как вкопанный, в зале горели летающие повсюду огоньки-фамильяры, стены, потолок, и главное пол были расчерчены пентаграммами и иероглифами на непонятном языке, тот кого Волшебник звал Гвэном, стоял в правом углу комнаты, и держа в руках маленькую потрепанную книжку, произносил заклинания.

На полу было нарисовано две круговых пентаграммы и одна, будто бы переходила в другую, в левой пентаграмме был насыпан песок. Прямо перед ними у центральной стены зияла дыра с расщелиной и возле нее, улыбаясь, стоял высокий некромант с темными волосами, Салидин его уже раньше видел — Лилирио.

— О, Лилирио! Ты уже здесь, замечательно, все в сборе. Итак, господа, объясню быстро суть ритуала дивергенции или разделения. Уважаемая Королева Рэдгрейв, встаньте, пожалуйста, в левую пентаграмму на полу, там где песок. Разделить физические сущности не так сложно, как кажется, если бы они не были привязаны к ее душе, поэтому мы поступим так — с помощью когнитивного потока магической энергии, мы создадим своеобразную гильотину, одновременно с этим мы разделим физические сущности. Сущность Арушумари останется в левой пентаграмме, а сущность человека в правой пентаграмме, когда физическое разделение будет закончено, мы воспользуемся когнитивной магической энергией Хаоса и разделим душу, поместив живое Сердце Пустыни в часть Арушумари, а остатки души Нэй в то, что будет в правой пентаграмме. То, что останется в правой пентаграмме заберет Лилирио в Город Бездны, а Сердце Пустыни заберет Король асуров. Все просто… — он говорил с таким энтузиазмом и все той же улыбкой, что Салидина стало трясти от ненависти. — Поскольку материя Хаоса и полученная из нее магическая энергия весьма нестабильна, вы господа, — он указал на Салидина и Хисаши, — Будете наблюдать за ритуалом вон из того угла, где стоит Гвэн, там выстроены защитные заклинания. Гвэн также будет осуществлять все вспомогательные магические процессы, ну а сам ритуал проведу я. Начнем?

Нэй в последний раз улыбнулась и обняла Салидина, его руки были словные ватные… он отпустил ее… она обняла Хисаши, и встала в пентаграмму с песком, пентаграмма тут же зажглась и образовала вокруг Нэй лиловую сферу. Теперь она действительно выглядела испуганной. Из глаз Хисаши потекли слезы, Салидин упал на колени рядом с Гвэном и спокойно смотреть на это уже не мог, у него началась истерика, он стучал костяшками пальцев по полу, который покрывался кровью.

Волшебник встал прямо перед дверью, лицом к Лилирио и Нэй. Из складок своего полуплатья камзола он достал сияющую хрустальную книгу. Он что-то прошептал одними губами, и хрустальная книга распахнулась, перелистывал страницы книги он мысленно, даже не дотрагиваясь до них.

— «Пускай забытые мечты от сна кошмаров пробудятся… и, выйдя, смогут свет увидеть снова…» — произнес Волшебник отчетливо, и с Нэй начало происходить нечто невероятно, ее трясло, и ее изображение перед глазами у Салидина будто бы начало двоиться. Причем одно изображение все еще было Нэй с ее белоснежной кожей, а другое уже представляло собой песочную деву с длинным змеевидным хвостом...

Волшебник, наконец, разделил физические воплощения Нэй, теперь в левом кругу, с пустыми глазами стояла песочная дева, а в правом кругу была все еще уставшая, но улыбающаяся Нэй. С ее красными волосами, белой кожей и доброй улыбкой, действительно доброй. Некромант рядом с тонкой черной расщелиной, из которой доносился вой Бездны, вытянул правую руку и ухватился за цепь, она стала видимой, лиловой… ее наконечник, торчащий из-под ребра девушки, будто завибрировал.

Вокруг Волшебника стала образовываться темная материя. Она будто сочилась из его рук, слегка посеребренная.

— «Пролившиеся реки хаоса, наполненные отчаяньем, пусть превратиться в меч судьбы… ваш голос тьмы», — вытекшая темная материя превратилась в своеобразный меч, в форме полумесяца. Она повторяла все движения пальцев Волшебника и потянулась к пересечённым линиям обоих пентаграмм.

Салидин нашел в себе мужество смотреть в глаза Нэй, она улыбнулась, но из ее глаз текли слезы. «Я люблю тебя», — прошептала она, открывая губы, но Салидин понял, будто ее голос звучал рядом с ним.

— Прими же бремя Короля… — насмешливо произнес Волшебник Измерения, и позволил своим пальцам опуститься вниз, а гильотине воткнуться в общие линии, соединяющие пентаграммы…

— Нет!!! — закричал Салидин и бросился вперед к Нэй, ее тело поднялось в воздухе, и тут же рухнуло Салидину на руки… это был белый скелет с кристально фиолетовыми глазами, под ребром торчала Цепь Вожделения. Нэй не стало.

6.

Салидин судорожно поднял взгляд на левую пентаграмму, дева полузмея стала извиваться и словно скрючиваться… песок осыпался… тиара с черными камнями упала на пол и раскололась снова, и вот перед взором собравшихся на песке лежал стеклянный овал в черной оправе, внутри которого вращался песок вокруг алого стержня… Сердце Пустыни, сердце любившей Салидина Нэй.

Хисаши, похоже, совсем обезумел от горя, потому что он то ли кричал, то ли мычал, слов невозможно было разобраться.

Волшебник кивнул сначала Гвэну, тот захлопнул книгу и все пентаграммы и защитные магические поля стали таять, а затем Лилирио.

— Встретимся в Городе Бездны, — сообщил некроманту Волшебник, Лилирио движением руки в воздухе натянул цепь, и скелет с пустыми кристальными глазами вырвало из рук Салидина и затащило в Бездну. Лилирио опустил руки и хлопнул в ладоши.

— Работа сделана! Всем до встречи… — Лилирио повернулся и скрылся в расщелине, которая тут же начала уменьшаться.

— Нет! Вы не посмеете забрать госпожу!!! — взревел Хисаши и, оттолкнув Гвэна, кинулся к расщелине.

— Нет! Хисаши! Нет! Вернись! Не смей уходить! Не оставляй меня одного! — закричал Салидин, но было уже слишком поздно, Хисаши одной ногой ступил во тьму и ветер Бездны утащил его за собой. — Хисаши! Как ты посмел меня покинуть! Нэй… а теперь еще и ты…

— Не слишком ли это эгоистично, он не мог любить ее при жизни, так хоть после смерти сможет, а ты осуждаешь его… за то, что он тебя покинул? Держи… — волшебник в это время убрал свою книгу в складки костюма, и вложил в руку Салидина овальное сокровище. — Как придешь в себя, поговорим о том, как его использовать. Гвэн… идем, прогуляемся.

Волшебник Измерения и его ученик Гвэн отправились на стену дворца к Башне Печали.

— Учитель, почему вы даете им шанс? Сначала Стражам Небес — этим сумасбродным девчонкам, а теперь еще и Королю асуров?

— Гвэн, самое важное это равновесие и его пределы. Мы не можем позволить весам равновесия перекосы. Поэтому я поступил и поступаю так, вместе с пробуждением Эльребы мы должны что-то дать этой Вселенной. И я отдаю, вот и все.

— Куда мы отправимся дальше?

— Туда где захоронено тело Акаши, мы должны обязательного его найти.

— Значит, все скоро закончится.

— Будем надеятся, мы вовремя найдем тело.

— Ничего страшного, я уже предупредил Аки и Амэ, если они появятся в Кирите с ее сознанием, им все равно нужен сосуд, чтобы поместить туда сознание Акаши, я приказал им уничтожить его…

— Значит, Акаша и не нужна нам как таковая. Нужно лишь ее тело, как факт похищения.

— Да. Потом я намерен утопить ее тело на дне темного озера, когда начнется война.

Гвэн задумался, они гуляли уже достаточно долго, пока Волшебник, глядя на пустыню, не почувствовал как поднимается солнце. Солнце озарило Башню Печали, и Волшебник обернулся, на стене стоял Салидин… его лицо стало выглядеть просто невероятно, он будто бы одел маску надменности и безразличия Эвергрина.

— Вот теперь ты готов. Отличный взгляд, — на шее у Салидина на золотой цепочке висел овальный, прозрачный камень, внутри которого вокруг красного стержня из крови вращался песок.

— Управлять подобным амулетом лучше всего, используя сознание. Ты должен представлять себе размеры и количество единиц войск, которое хочешь получить из песка, а затем отдать Сердцу Пустыни сигнал об их пробуждении, через тебя сердце связано с пустыней, так что ты теперь его хозяин.

— Оно не слушается меня так, как должно.

Волшебник улыбнулся.

— Потому, что считает… что кроме тебя для него есть более достойный хозяин.

— На что ты намекаешь? — глаза Салидина сверкали яростью.

— Твоя дочь, Агура кажется, унаследовала кровь Арушумари от Нэй.

Салидин приблизился к Волшебнику, кажется, он лишился из-за боли и страха и части рассудка, раз подходил так близко к дракону.

— Не сверли меня взглядом, нанести мне какой-либо вред, Король асуров, у тебя не получится. Сердце считает твою дочь сильнейшей носительницей для него, поэтому самый лучший способ…

— Я не буду убивать собственную дочь!!! — голос Короля сорвался на крик, Гвэн же подавил смешок.

Волшебник улыбнулся и тоже засмеялся.

— Я не предлагаю убивать ее. Наоборот, предлагаю тебе помощь в ее защите. Нужно просто переселить ее в другой мир, подальше от Эшфера, сердце перестанет с ней резонировать и ты сможешь спокойно править своей песочной армией, учитывая… что вероятнее всего, Эшфер станет местом первой битвы, для тебя же выгоднее спасти собственную дочь и уберечь ее от войны и от тебя, конечно же…

В глубине души, сейчас Салидин понимал, что он прав. Он не сможет защитить дочь пока она здесь, в этом царстве войны и кошмара. Единственный способ уберечь Агуру и выполнить обещание, данное Нэй, это действительно позволить увести ее подальше отсюда. Но можно ли было доверять Волшебнику? Можно ли было отдать ему Агуру, вот так просто? Да, он дракон и не нарушает своих слов и обещаний, но он слишком хитер и его планы и действия нельзя предугадать. Тем более, боль от потери Нэй и Хисаши затуманила разум Салидина, он понимал, что плохо соображает и не может сейчас принять взвешенное решение.

— Салидин, я даю тебе слово дракона, что с твоей дочерью ничего не случится. Мир меняется, и Вселенная нуждается в сильных силах Созидания иначе в будущей войне Хранителей вам не выстоять. Сначала Эа и Эльреба хотели, чтобы ты был Королем асуров, потом этого хотели твои генералы и друзья. Сейчас пора уже тебе захотеть быть Королем асуров.

— Будь по-твоему. Забирай ее, но я пошлю своего доверенного агента следить за вами, я не доверяю ни тебе, ни Эльребе, никому. Я сам по себе.

Волшебник улыбнулся и Салидин в очередной раз ужаснулся его улыбке, такой доброй и сказочно прекрасной, за которой скрывалось коварство. Ему нельзя было верить, точнее можно было верить, просто Салидин прекрасно понимал, что все слабости и ошибочные решения, он может повернуть в свою сторону и превратить в оружие. Вот значит, чем всегда была деревянная кукла Лилианны? Ее мечтой… о нем… значит все время, долгое-долгое время…

— Ты узнаешь все, Салидин, когда-нибудь узнаешь и поймешь ее, — будто читая его мысли, сказал Волшебник. А теперь прости, мне пора. Эта твоя шпионка из Асудзима, ничего ей не рассказывай о нашем уговоре и вообще о том, что я помог тебе, скажи ей, что ничего не знаешь обо мне.

Салидин вдруг изменился в лице, удивительно, что он просит о подобном, зачем это?

— Почему?

— Это ведь Кайра Асудзима, Ики-кун говорил о том, что пошлет ее к тебе, у меня на нее большие планы, не говори потому, что Ики Асудзима Хранитель Хаоса, а Кайра родом из его клана. Она нужна мне, с Ики я уже все обсудил, а тебе я гарантирую, что с твоей дочерью ничего не случиться.

Волшебник и Гвэн прошли мимо Салидина. Салидин все еще стоял, освещаемый лучами солнца нового дня, потерявший все, что делало его не способным быть жестким Королем, теперь он понимал, что случилось с Эвергрином. Обернувшись, он все же крикнул в след:

— Харэ, когда стоит ждать ее пробуждения?

Волшебник остановился, в его походке было нечто грациозное, будто вся его фигура была пляшущем огоньком серебристого пламени.

Даже со спины Салидин чувствовал эту ужасную улыбку. Улыбку дракона. Улыбку всесильного создания.

— Скоро. Очень скоро, Салидин. И я бы на твоем месте помимо армии готовился к тому, что это не спасет тебя… Эльреба не сможет забыть ваше предательство, я думаю, что война в первую очередь коснется Эшфера и Нифльхельма. Ей было больно, Салидин…