Глава 1

Если полоса твоей жизни вдруг стала черной,

посмотри внимательней:

скорее всего, она белая да еще в шоколаде.

NN

— Ну-ка, что у нас тут? — прохрипел над ухом глухой бас.

Джен почувствовала, как кто-то больно схватил ее за локоть и дернул так, что она выронила поднос с пустыми кружками. Те с оглушительным звоном покатились по деревянному полу, но, похоже, никто не обратил на шум внимания. Перед глазами мелькнула волосатая грудь в кожаной замызганной жилетке, в лицо пахнуло перегаром и потом. Джен отлетела к стене и ударилась спиной. Изрядно пьяный верзила с багровым лысым черепом оглядывал ее сальным взглядом и нехорошо ухмылялся. За его спиной маячили еще два здоровых мордоворота.

— А ну пусти! — Джен не растерялась.

Такие молодчики — частые гости в портовой таверне. Быстро прикинула шансы на спасение. Темный коридор, ведущий на кухню, позади дверь в каморку, где хранится хозяйственный хлам. Кричать бесполезно. Хозяин и пальцем не шевельнет, чтобы ее защитить. Посетители — в основном грузчики и рабочие доков — если и услышат что-то сквозь пьяный шум, то придут лишь, чтобы полюбоваться на зрелище. Придется рассчитывать только на себя.

Все эти мысли мгновенно промелькнули в голове, а пальцы уже сложились сами собой для плетения кобба — малого огненного шара. Но, похоже, Джен недооценила верзилу. Не успела она замахнуться, как рука ее оказалась в стальном захвате грязных пальцев.

— Знаем мы твои колдовские штучки, — гоготнул верзила. — Слыхали. — Он крепче сдавил руку Джен. — Будешь кочевряжиться — переломаю так, что потом костей не соберешь. Ясно?

Он толкнул дверь в каморку, и Джен, пролетев десяток шагов, упала на кучу мешков из-под картошки. Затрещало, разрываясь, платье. Джен задохнулась от поднявшейся пыли. Сердце бешено колотилось, перед глазами все плыло, но сдаваться без боя она не собиралась. На этот раз Джен удалось запустить кобб, но верзила, уже протиснувшийся в дверь, ловко поймал его и сжал в ладони, даже не поморщившись. Огненный шарик с шипением потух, оставив на грубой коже красный след.

— Уже лежишь, — зло прохрипел мужик и нарочито медленно взялся за ремень штанов, — быстро соображаешь. Сама юбку задерешь или помочь?

Два приятеля за его спиной заржали, подбадривая своего вожака.

— Не подходи, пожалеешь, — прорычала Джен. Она понимала, что в этот раз ей так просто не отделаться, и от бессилия в ней закипала дикая злоба. Хотелось ногтями и зубами впиться в эту отвратительную пьяную рожу, расцарапать, изуродовать, убить! Но что она может — слабая девчонка против трех крепких мужиков? Ну и что, что недавняя выпускница Дольстрема — в школе никогда не учат боевой магии, одна только теория, от которой сейчас мало толку. Но кое-что она все-таки умеет.

Левой рукой Джен сделала обманное движение, будто собирается бросить еще один кобб, а правой пустила верзиле в глаза слепящее заклинание. Тот взвыл от жгучей боли, напарники его растеряно глазели, как он мечется по сторонам, сбивая ведра и швабры, а Джен уже стояла на ногах, выставив перед собой древко метлы.

— Сказала же — лучше оставь меня по-хорошему, — грозно сказала она.

Получилось, правда, не очень убедительно. Как ни крепилась, а голос-зараза предательски дрогнул. Верзила убрал руки от лица и посмотрел на Джен. Глаза его покраснели и опухли, лысый череп побелел от ярости.

— Это я тебе предлагал по-хорошему, — заревел он и ринулся на Джен.

Вдруг накатила такая волна ужаса, что показалось, будто она сейчас потеряет сознание. И оттого Джен не поверила сперва глазам, когда верзила в двух шагах от нее вдруг споткнулся на ровном месте и растянулся, ткнувшись лицом в опрокинутую миску помоев.

Он издал нечленораздельный звук, который ясно давал понять — терпению его пришел конец. И конец этот будет ужасен для непонятливой девицы.

— Сдается мне, даме не нравится ваше обращение, — раздался от двери спокойный приятный баритон.

Джен увидала высокую мужскую фигуру, закутанную в черный плащ, и ей показалось, будто ангел мести спустился с небес, чтобы защитить ее. Но тут же отбросила глупые мысли. Как бы еще хуже не стало.

— Ты кто такой?

— Ты откуда взялся? — одновременно выдали подельники.

Верзила поднялся на ноги и сплюнул.

— Смелый выискался? — угрожающе спросил он. — Вали отсюда, пока цел.

Подельники недвусмысленно сжали мощные кулаки и подались вперед. У Джен упало сердце: нежданный защитник явно проигрывал в комплекции противникам. Хотя…

Мужчина не пошевелился, но оба мордоворота вдруг резко скорчились от боли. Они упали на колени, побагровели от напряжения, хрипели и задыхались.

Маг! Джен едва не подпрыгнула от радости. Она спасена, спасена! Наверняка, он потребует с ним расплатиться, но это не имеет никакого значения. С магом-то она всегда договорится.

Верзила тоже впечатлился увиденным.

— Э… это рабыня хозяина, — не слишком уверенно сказал он. — Он продал нам ее для утех.

— В самом деле? — изумился спаситель. Он протиснулся мимо корчившихся в судорогах мужиков, подошел к Джен и бесцеремонно стянул с ее плеча платье. — Что-то я не вижу здесь никакой метки. И браслетов нет.

На Джен из-под черной челки смотрели холодные карие глаза. “Дама желает, чтобы ее спасли?” — возник четкий вопрос в ее голове. Джен изумленно, медленно, словно во сне кивнула и вдруг с ужасом увидела, как сзади на мага обрушивается нож. Она даже не успела вскрикнуть. Дальше все произошло почти одновременно. Рука с ножом исчезла; раздался звук падающего тела и грохот пустых ведер; маг схватил Джен за руку, надел на нее черный браслет с серебристыми рунами и тихо произнес несколько слов заклинания, отчего руны вспыхнули и погасли. Браслет сжался и плотно сел на руке. А Джен… Джен стояла не в силах вымолвить ни слова. В одно мгновение жизнь ее рухнула окончательно и бесповоротно.

— А вот теперь она моя рабыня, — маг сделал ударение на слове “моя”. — И я не люблю, когда покушаются на мою собственность.

Не обращая больше внимания на мужиков, новоиспеченный хозяин взял Джен за плечи и вывел в коридор. Она не сопротивлялась — силы ее оставили. Все теперь казалось бессмысленным.

В свете чадящего светильника маг осмотрел Джен с головы до ног и покачал головой.

— Нда, — протянул он, — вид у тебя не слишком подходящий для прогулки по городу. Вот, держи.

Он снял плащ и накинул его на плечи Джен, на голову ей натянул капюшон. Плащ оказался велик, полы его тяжелыми складками упали на пол.

— Можно мне хотя бы вещи собрать? — обреченно спросила она.

— У тебя есть вещи? — удивился маг. — Ладно, через десять минут жду тебя во дворе.

И ушел. Джен в тупом оцепенении смотрела, как он удаляется по коридору — высокая худощавая фигура в темно-синем бархатном камзоле и черных брюках, заправленных в высокие сапоги.

Джен горько вздохнула. Это надо же было так глупо попасться в ловушку! Добровольно согласиться на десять лет рабства — именно на столько одевался черный браслет. Может статься, маг специально подстроил это нападение. А может, и нет. Какая теперь разница. Лучше поторопиться, кто знает, каков характер у ее нового хозяина.

Джен побрела в свою комнату под самой крышей. В любое время года здесь стоял холод, завывал ветер, а во время дождя еще и капало, но это все равно было лучше, чем ночевать на улице. Сироте без кола и двора выбирать не приходится. Свой скарб она собрала быстро — пара потрепанных платьев с чужого плеча, деревянный гребень с поломанными зубцами, штопаные чулки да теплая меховая куртка, что досталась ей в наследство от одного безвременно почившего матроса, который месяц назад на свою беду заглянул в таверну.

Маг, как и обещал, ждал у входа. Он ежился на холодном осеннем ветру и поглядывал на белую круглую луну, через которую быстро неслись сизые облака. Джен тихо подошла к нему сзади, но одурачить мага не удалось.

— Готова? — спросил он, даже не повернув головы. — Тогда пошли, а то я скоро совсем околею.

Колдун быстро, уверенно зашагал по лабиринту околопортовых улочек, уводя Джен все дальше от берега. Он не оглядывался и не проверял, следует ли за ним его новая собственность — браслет рабыни быстро напомнит, кто она теперь такая, если вздумает убежать. Джен, запыхавшись, едва поспевала за магом, и ей было уже не до горьких мыслей о своей пропащей судьбе. Погоревать еще будет время, а сейчас бы успеть за хозяином.

Вскоре показался боковой вход городского сада, запертый на ночь. Маг впервые оглянулся на Джен. Дождался, когда она его догонит, обнял за талию и увлек прямо на кованую решетку калитки. Джен зажмурилась, ожидая удара в лицо о холодные металлические прутья, но вместо этого провалилась в серую клубящуюся пелену.

Выход из портала открылся тоже в арке ворот, правда, места менее радостного, чем городской парк. Джен и так немного мутило после головокружительных событий этого злосчастного вечера, а взгляд на покосившиеся памятники и разрытые могилы заставил ее, зажав рот рукой, броситься к ближайшим кустам.

Минут через десять, когда она вернулась к воротам, колдун с самым беззаботным видом сидел на выкорчеванном могильном камне и разглядывал едва розовеющий горизонт. Джен понятия не имела, где они находятся, но явно значительно южнее Тер-о-Дена. Слегка дул теплый ветерок, небо низко нависало над головой, казалось — протяни руку и дотронешься до сверкающей голубой звезды. Да и заброшенное кладбище в мягком лунном свете не выглядело таким уж страшным, как почудилось в первый момент.

— Где мы? — еле слышно выдавила Джен.

Пересохшие губы едва шевелились, шершавый язык не слушался, во рту поселился мерзкий вкус недавней дурноты. Водички бы, да где ж ее взять? Джен облокотилась на чахлую березку.

— В Долине Тиль, — ответил колдун и протянул фляжку.

Она схватила ее и жадно выпила все до капельки. Святые меченосцы, вот это наслаждение! Никогда еще вода не казалась такой вкусной. Как-то раз они с ребятами выкрали из школьного музея лесную эльфу и за горсть конфет уговорили ее превратить воду в фонтане в “дурной нектар”, но даже тогда Джен не было так хорошо, как сейчас.

Через минуту она вновь обрела способность соображать. Какая-то важная мысль мелькнула в сознании и тут же ускользнула. Джен хотела было сосредоточиться на ней, но тут колдун взмахнул рукой, и тропинка, петляющая меж холмиков земли, колыхнулась, словно по ней прошлась волна, заискрилась россыпью серебристых кристаллов и медленно заструилась в нескольких дюймах над землей. От изумительно красивого зрелища Джен потеряла дар речи. Захотелось пощупать, что это такое, но маг подхватил Джен под локоть и мягко, но настойчиво подтолкнул к дорожке.

Наступать на прозрачное серебро было так необычно и интересно, что Джен на секунду забыла о своем горестном положении. Она в восхищении смотрела на сверкающую тропинку, пытаясь разгадать ее секрет, а когда дорожка медленно понесла их в сторону едва различимого вдали городка, Джен от неожиданности вцепилась в колдуна и почти повисла на нем.

Она поймала насмешливый взгляд мага, и тут же, смутившись, отстранилась. Джен насупилась и постаралась принять независимый вид. Пусть этот колдунишка не думает, будто она какая глупая девчонка. Может, серебристых дорожек еще и не видала, но и не вчера из леса вылезла. Тоже кое-что умеет. Даже сам ректор Цимгель признавал, что она могла бы стать одной из лучших учениц Дольстрема, если бы не поведение.

“Будь оно не ладно, это поведение”, — вздохнула про себя Джен, разглядывая проплывающее мимо озерцо, таинственно мерцающее в лунном свете. Работала бы сейчас помощником государственного мага в департаменте волшебства и чародейства как большинство выпускников ее курса, и не оказалась бы рабыней в какой-то волхвами забытой дыре. Но, каждый раз, когда Джен давала себе твердое-претвердое, твердее не бывает, обещание стать тихой и прилежной ученицей, днями и ночами корпеть над учебниками и ни под каким предлогом не ввязываться ни в какие авантюры, как в мозгу у нее поселялся червяк-искуситель (на змея-то он никак не тянул) и начинал испытывать Джен на прочность. И Джен, как правило, проигрывала.

Вскоре дорожка подплыла к небольшому двухэтажному дому, окруженному голубыми елями и туями. В предрассветный час он казался серым и унылым. Колдун спрыгнул на твердую землю и зашагал к дому. Джен поспешила за ним. Пел соловей, отчаянно стрекотали сверчки, где-то вдали ухал филин. Джен именно так всегда и представляла себе деревню — тихое, умиротворенное место для отдохновения души. Как ни странно, она никак не могла заставить себя волноваться, хотя по идее должна бы уже давно биться в истерике от всего происходящего. Хорошо, все-таки, что у нее крепкие нервы.

Не успели они с колдуном подойти к дому, как дверь отворилась, освещая двор ярким светом. На пороге стояла маленькая круглая румяная старушка в кружевном белом переднике, перепачканном мукой, и клетчатом чепце, съехавшем на левое ухо. Она всплеснула пухлыми руками и запричитала:

— Ну, наконец-то! А я-то уже испереживалася вся. Все жду, жду. Уже и рассвет скоро, а тебя все нет и нет. Уж что я только не передумала, каких только ужасов себе…

— Лизабетта, — прервал ее колдун, — познакомься, это моя рабыня … — он замялся.

— Джен, — подсказала Джен.

— Джен, — закончил колдун. — Позаботься о ней, пожалуйста. Я — спать.

И ушел. Старушка озадаченно рассматривала Джен несколько мгновений, а потом вдруг добродушно улыбнулась. В ее прищуренных глазах загорелись лукавые огоньки.

— Вот и славно. Давно пора, — непонятно к чему сказала она. — Пойдем деточка, я тебя устрою. Бледненькая-то какая! Устала поди, бедняжка? Уж я Квентину твержу-твержу, что с дамами нужно обращаться вежливо, да только ему все как с гуся вода. — Старушка повела Джен вверх по широкой деревянной лестнице. — Идем, покажу твою комнату.

Лизабетта семенила впереди, поминутно оглядываясь. Позади с легким щелчком сама собою захлопнулась входная дверь, и от этого щелчка Джен словно проснулась. Теплый магический свет из-под потолка, кружевная салфетка и фиалки в вазочке на столике в прихожей, сельские пейзажи на стенах, старинная добротная мебель, белоснежная скатерть с вышитыми маками на круглом столе в гостиной, которую краем глаза заметила Джен — все это так не вязалось с типичным представлением о жилище темного колдуна, что она засомневалась, не напустил ли он на нее морок. Надо держать ухо востро. Не важно, что теперь Джен полностью во власти мага, даже в таком отчаянном положении надо думать о безопасности.

Комната, куда проводила ее Лизабетта, оказалась небольшой и уютной, с высокой дубовой кроватью, шкафом с резными дверцами и креслом возле окна, занавешенного голубыми шелковыми шторами. Пасторальная картина на стене, зеркало в тяжелой раме, на полу — шерстяной ковер. Джен едва не охнула. Отродясь она не жила в таких шикарных условиях. Все это было бы похоже на сказку, если бы не нужно было все время напоминать себе об опасности.

Лизабетта деловито распахнула шкаф, попутно причитая, что у гостьи почти нет вещей, а те, что имеются, совсем никуда не годятся. На кровать полетели халат и полотенце.

— Ничего, ничего, — ободряюще улыбнулась старушка, глядя снизу вверх на Джен — она едва доставала той до плеча, — вопрос с гардеробом мы решим завтра. Квентин что-нибудь наколдует. Ты не смотри, что он такой нелюдимый. Вкус у него отменный, можешь не волноваться. Оденет тебя как куколку. А теперь мыться! Ванная в конце коридора, воду я нагрела, мыло там имеется. Давай-ка, приведи себя в порядок. Квентин грязи жуть как не любит.

Джен вдруг похолодела от мысли, что колдун решил завершить начатое верзилами в таверне нехорошее дело, но тут же отринула ее как не существенную. Маг же сказал, что отправляется спать, значит, сегодня ей ничего не грозит, и она может подумать об этом завтра. А заодно и о побеге. Браслет на запястье предупреждающе сжался.

Теплая вода, душистое мыло, страх и усталость сделали свое дело: едва оказавшись в постели, Джен провалилась в глубокий сон. Однако, спала она плохо. Ей снился то жуткий колдун со скальпелем в руках, то ледяные казематы с кандалами и плетьми, то огромное любовное ложе, на котором ее хозяин в компании с давешним верзилой собирался вытворять с ней непристойные безобразия.

***

Разбудил ее солнечный зайчик. И хотя окна выходили на теневую сторону, зайчик совершенно спокойно прыгал там, где ему заблагорассудится. Сначала он упорно топтался по глазам Джен, и как бы она ни пряталась и ни зарывалась в подушки, он упорно находил свою цель. Когда же Джен сдалась и открыла глаза, солнечное пятнышко по-хозяйски попрыгало по комнате, остановилось на туалетном столике перед зеркалом, подмигнуло Джен и исчезло. Джен подумала, что сходит с ума, разве может солнечный зайчик подмигивать? Но он определенно подмигнул, в этом не было сомнения. Наверняка, колдовские штучки.

Джен потянулась. Зайца к ней прислали неспроста, надо вставать. Да и в животе от голода уже урчать начинает. Она нехотя слезла с мягкой кровати, еще раз потянулась и прошлепала к шкафу. Распахнула дверцы и остолбенела. На плечиках висело пять новеньких платьев — три темных и два светлых. Это были домашние платья простого покроя, но сшитые очень качественно из хорошей, добротной ткани. На нижней полке стояли две пары обуви. Джен обомлела. Всю жизнь ей проходилось носить грубые деревянные башмаки, а тут стояли самые настоящие туфли, о которых она могла только мечтать — кожаные, мягкие, на маленьком каблучке. В ящиках нашлись все необходимые в женском гардеробе вещи — нижние сорочки, панталоны, юбки, чулки, носки, платки, чепчики.

Джен поступила так, как поступила бы на ее месте любая девушка — она завизжала от восторга, запрыгала, захлопала в ладоши и принялась рассматривать наряды. А жизнь рабыни не так уж и плоха!

Через пять минут Джен, одетая в бежевое хлопковое платье в мелкий цветочек, вертелась перед зеркалом. А что, не такая уж она дурнушка, какой привыкла себя считать. Ну и что, что внешность у нее самая обычная, зато все на месте. Глаза есть? Есть, даже два очень симпатичных серых глаза, да еще в придачу с густыми ресницами. Нос имеется? Вполне себе такой маленький прямой носик. Уха два, рот один. Все, как и должно быть. Вот только веснушки портили картину. Всю свою сознательную жизнь Джен боролась с этими дурацкими веснушками, но они, упрямые, не поддавались никаким заговорам и мазям. В принципе, на них можно бы и не обращать внимания, веснушки были бледные и издалека даже не заметные, но Джен свято уверовала в то, что именно они отпугивали всех потенциальных ухажеров.

Удивительно, но платье сидело точно по фигуре, даже шнуровку подтягивать не пришлось. И когда только колдун успел снять мерки? Вчера ночью он почти и не смотрел на нее.

— Значит, тебя зовут Квентин? — спросила Джен свое отражение в зеркале и нахмурилась. Получать красивые наряды, конечно, приятно, но она на своем горьком опыте убедилась — колдун просто так и пальцем не пошевелит, ей это будет очень дорого стоить.

Вздохнув, Джен расчесала длинные каштановые волосы, собрала их в пучок и повязала на голову косынку. К поясу прикрепила булавками белоснежный передник, отделанный тончайшими батистовыми кружевами, и отправилась умываться.

Кухню нашла по запаху свежеиспеченных пирожков.

— Вот и наша девочка проснулась, — радостно приветствовала ее Лизабетта. Похоже, она уже давно тут хозяйничала. Интересно, она вообще спать ложилась? — Ты не стой на месте. Чайник на плите, чашки и тарелки в буфете. Сама наливай, накладывай. Вон туда садись, к окну.

Посреди просторной кухни стоял большущий прямоугольный стол и массивные скамьи, казалось рассчитанные на семейство великанов. Джен поразилась количеству утвари. Сковороды, чугунки, кастрюли, плошки, миски, поварешки занимали почти все рабочее пространство, как и связки лука, чеснока, красного перца и мешочки с крупами. Словно в доме живет не один-единственный не сильно упитанный колдун, а целая толпа народу, на которую нужно готовить горы еды. Загремел противень, метко брошенный на стол, в воздухе разлился ароматнейший запах свежей выпечки. У Джен потекли слюнки.

Пока Джен наливала травяной чай и накладывала в тарелку горку пирожков, Лизабетта сосредоточенно гремела поварешкой и что-то негромко бормотала себе под нос. И едва Джен собралась откусить первый кусочек, как в кухню вошел колдун.

В обычной белой рубашке, широких темных брюках и мягких домашних туфлях он совершенно не производил впечатления великого и ужасного мага, способного одним движением изящной черной брови раскидать толпу бандитов. Перед Джен стоял высокий худощавый брюнет лет тридцати с лишним, и если бы она не знала о его коварстве и могуществе, то вполне возможно сочла бы симпатичным.

— Приятного аппетита.

Квентин сказал это вроде бы без выражения, а вроде как бы и со скрытой насмешкой, Джен не разобрала, и оттого сразу же почувствовала себя неловко. И для того чтобы эту неловкость скрыть, она бодро откусила застывший около рта пирожок.

— Спасибо, — жуя, поблагодарила она. Невежливо, конечно, но пусть этот доморощенный чароплет не думает, будто она — легкая добыча.

Лизабетта тут же засуетилась вокруг хозяина. В мгновение ока на столе перед ним выстроилась вереница тарелок с кашей, творогом, фруктами, блинчиками, варениками и яичницей.

— Лизабетта, — умоляюще простонал колдун, — ты хочешь, чтобы я лопнул?

— Ничего, ничего, ешь! — сурово проворчала старушка и погрозила пальцем. Стоя, она была одного роста с сидящим Квентином. — Совсем скоро отощаешь со своими ночными похождениями. Вон, под глазами уже синяки залегли, куда это годится? Чтобы все съел. Пока не съешь, из-за стола не выпущу!

Джен вгляделась в лицо колдуна и никаких признаков надвигающегося истощения не заметила. Квентин выглядел вполне здоровым и выспавшимся. Он, не обращая внимания на причитания Лизабетты, в упор рассматривал Джен. Внешне спокойный и невозмутимый, но в глубине карих глаз совершенно отчетливо виднелась наглая издевка. Вот как, за дурочку ее держит? Джен тут же внутренне собралась и приготовилась к битве.

— Так вот ты, значит, какая — выпускница Дольстрема со строптивым характером? Не желаешь работать по распределению? — усмехнулся он.

— Откуда? — Джен поперхнулась и закашлялась, кусок пирожка встал поперек горла.

Квентин поднялся, прошел вдоль стола к противоположному концу, где сидела Джен, и постучал ее по спине. А потом так же невозмутимо вернулся на свое место. А когда Джен успокоилась и перестала кашлять, он молча достал из воздуха пергаментный свиток, который, проплыв над столом, лег ей в руки. Свиток слегка искрился перламутровыми звездочками, был на ощупь плотным и до боли знакомым. Сердце Джен сжалось от нехорошего предчувствия.

Развернув пергамент, она увидела то, что и ожидала:

Высшая школа

магии, волшебства, чародейства и ворожбы

“Дольстем”

г. Тер-о-Ден

НАЗНАЧЕНИЕ

Выпускница 5-го курса факультета “Артефактов, амулетов и защитных сил” Дженифер Велтари направляется на послеучебную стажировку для получения необходимых для работы по специальности “Маг-артефактник” практических навыков к частному практикующему темному магу (колдуну) Квентину М. Торнштольду, проживающему по адресу: Долина Тиль, пос. Сверестелки, поместье Торнштольд.

На место прибыть в течение двух недель с даты получения настоящего направления.

Ректор ВШМВЧВ, белый маг высшей категории Корнелиус Цимгель.

28 тимара 11204 г.н.п.

Джен едва не застонала вслух. Как же она была зла, когда на выпускном вечере получила это треклятое направление. Почти все ее сокурсники шли на стажировку в государственные конторы к белым магам. А ей всучили вот эту бумажку. Правда рядом с крайне непрезентабельным словосочетанием “темный маг” стояло заветное “практикующий”, поэтому Джен все-таки пару секунд поразмышляла над тем, а не стоит ли ей отправиться по назначению. Судьбу свитка решил “поселок Сверестелки”. Чтобы она из столицы Пресветлого Ниар-Тоэма уехала в такую тьму-таракань на самой границе с Темным королевством? Да никогда! Без зазрения совести послав назначение в мусорную корзину, Джен собрала пожитки и отправилась на поиски лучшей доли. В Гильдию свободных магов без опыта работы ее не приняли, в лавки, торгующие артефактами, даже подмастерьем брать отказались, и, промаявшись без денег и работы пару месяцев, пришлось ей, спрятав гордость подальше, устраиваться разносчицей в портовую таверну. В глубине души она жалела о своем скоропалительном решении, но уже ничего не поделать, надо было раньше думать.

А теперь выходило, что наниматель-то ее все-таки нашел, и даже заставит “стажироваться”, правда, уже бесплатно, в других науках и намного дольше.

— А это, — Джен потрясла браслетом с серебряными рунами, — наказание за непослушание?

— Да, что-то вроде этого, — улыбнулся колдун.

— Ну что ты девочку совсем запугал? — Лизабетта налила Квентину стакан молока. — И сам не ешь, и ей не даешь. Ты кушай, кушай, деточка, а этого злыдня не слушай, ничего он тебе не сделает.

— Лизабетта! — тихо произнес Квентин, но так гневно сверкнул глазами в сторону старушки, что та съежившись, притихла и ретировалась обратно к плите. — В общем, так. Даю тебе пару дней, чтобы освоиться. Пока оставляю тебя на попечении Лизабетты, будешь ей по хозяйству помогать. А дальше я решу, что с тобою делать, — и колдун впился зубами в вареник с творогом.

Вышло у него это настолько зловеще, что Джен расстроилась пуще прежнего. Нет, на сладкую жизнь в поселке Сверестелки рассчитывать не приходится. Она молча дожевала свой пирожок, ставший вдруг безвкусным. Квентин немного поковырял вилкой в тарелке, допил молоко и вышел из кухни.

— Ох, ты батюшки, опять почти ничего не съел, — тут же запричитала Лизабетта и принялась убирать со стола. — А ты не грусти, девочка, — обратилась она к Джен. — Это только с виду он такой суровый. Одичал тут совсем в этой глуши. Давно ему говорю — дому нужна женская рука, не гоже это жить одному. А женщина и порядок наведет, и все как надо устроит, да и вообще, мужчинам всегда нужна твердая рука, чтобы — ух! — она потрясла в воздухе маленьким кулачком.

Джен кисло улыбнулась.

— Да он сам кого хочешь — ух!

— Это верно, — не без гордости согласилась Лизабетта. — Вроде смотришь — в чем только душа держится, а как гневаться начнет — лучше прячься подальше.

Разговор прервался звуком хлопающих крыльев. В кухне вдруг стало темно — это на подоконник, почти полностью закрывая окно, уселся огромный филин. Мощными, размером с человеческую ладонь когтями вцепился он в деревянные перила, сложил крылья и уставился немигающим взглядом на Джен.

— А вот и Филенька наш прилетел, — ласково заворковала Лизабетта и заговорщицки подмигнула Джен: — Колдуну без жуткой птицы никак нельзя.

— Тоже мне, нашла птицу, — обиделся филин и недовольно переступил с лапы на лапу. — Сейчас девчонку пошугаю и перекинусь.

— Я тебе пошугаю, — махнула на него полотенцем старушка. — Ей и так не по себе, еще не привыкла, боится.

Это невинное замечание заставило Джен встряхнуться. Лизабетта, конечно, женщина добрая и заботливая, но даже она не имеет права думать про Джен, будто она какая-то трусиха. Еще со времен своей жизни в монастырском приюте твердо выучила урок — никто и никогда не должен видеть твоего страха. Умри, но не показывай, что боишься. Хотя, чего греха таить, да — испугалась. В школе учились одни люди, представителей других рас Джен видела только на картинках в учебнике по географии.

Филин тяжело взмахнул крыльями и медленно спланировал на место за столом, где до этого сидел Квентин. Бледная, почти неуловимая вспышка трансформации — и перед Джен оказался взлохмаченный тощий блондин с круглыми желтыми глазами в обрамлении бесцветных ресниц, горбатым носом и тонкими губами. Одет он был в льняную, расстегнутую до пупа рубаху, которая открывала не слишком широкий, но крепкий торс, и такие же льняные штаны. Но даже в человеческом обличье он чем-то неуловимо напоминал филина. Очень порочного, надо заметить, филина. Парень, вольготно развалившись на скамье, откровенно рассматривал Джен наглым взглядом и довольно скалился. Вдруг он щелкнул крепкими белыми зубами, заставив Джен вздрогнуть, и расхохотался.

— Чего уставилась? — весело спросил он. — Оборотней никогда не видала?

Джен отрицательно покачала головой.

— В самом деле? — Парень в мгновение ока оказался рядом с Джен, тесно прижался к ее бедру и взял в руки ее ладонь. — Мадам, — низким воркующим голосом заговорил он, обжигая ухо горячим дыханием, — позвольте мне познакомить вас с этим видом разумных существ. Я весь к вашим услугам. Исследуйте меня!

Джен уже собиралась последовать просьбе наглого филина и исследовать своим кулаком его физиономию, но тут вмешалась Лизабетта.

— Ах, ты похабник эдакий, чего удумал! — сердито закричала она, потрясая половником. — — А ну брысь от нее, чучело пернатое! Чтобы я тебя близко от нее не видела!

Парень расхохотался и под ударами половника вернулся на свое место.

— Сдаюсь, сдаюсь! Ну, хватит, Лизабетта, — смеялся он так заразительно, что Джен невольно тоже улыбнулась.

— Смотри у меня! — старушка напоследок грозно потрясла своим оружием и отошла к плите.

— Ох уж эти домовихи, никогда шуток не понимают! — парень подцепил вареник из миски, которую еще не успела убрать Лизабетта, и с наслаждением зажевал.

Домовиха! Как же Джен сразу не догадалась. “Домашний материальный дух, покровитель, хранитель дома и домочадцев”, — вспомнила она определение из учебника. Теперь понятно, почему колдун так стойко терпит ее заботу. Но что должен был сделать Квентин, чтобы эту заботу заслужить? Домовые по природе своей существа строгие, если не сказать суровые, редко привязываются к своим хозяевам. А тут почти материнская любовь!

— Давай знакомиться, что ли, — уже нормальным голосом оборвал ее размышления парень. — Филипп. Можно просто Фил. Близкий друг и соратник господина Торнштольда. А вы кто, сударыня, будете? — он по птичьи склонил голову на бок.

— Джен. Дженифер Велтари, начинающий маг-артефактник.

Фил выразительно изогнул белесую бровь и многозначительно посмотрел на браслет на руке Джен.

— Да, да, рабыня твоего соратника, — неохотно признала она.

— Ага, это ты та самая красавица, что решила удрать от работы? — обрадовался парень, принимая из рук домовихи тарелку с жареной картошкой и ветчиной. — А Квентин, между прочим, с ног сбился, тебя разыскивая.

— Нашел, — горестно подтвердила Джен.

— Да ладно тебе, не кисни. Здесь у нас, конечно, глушь изрядная, но свои развлечения тоже имеются. Станет скучно — обращайся, — Фил заговорщицки подмигнул и набросился на еду. — Ух, до чего же проголодался!

— Что у тебя за ночная охота такая, если ты каждый раз с нее голодным возвращаешься? — пробурчала Лизабетта.

— Охота разная бывает, — назидательно сказал Филипп. — Но всегда отнимает много сил.

— Будешь еще чай, деточка? — Лизабетта обернулась к Джен. — Ты наливай, не стесняйся.

— Нет, спасибо, я наелась. Никогда еще так вкусно не завтракала. Вы мне лучше скажите, что делать?

— Как что? — всплеснула пухлыми руками Лизабетта. — Иди, отдыхай, конечно. А я тут сама со всем управлюсь.

— Но….

— Никаких но, — домовиха настойчиво выпроводила Джен с кухни. — Погуляй, осмотрись, пообвыкни. А я тут сама, сама…