Глава 4 / Требуется рабовладелец / Меркулова Ирина
 

Глава 4

0.00
 
Глава 4
О медицине

Лечиться нужно хотя бы потому,

что лечение несколько разнообразит течение болезни

NN

 

Джен проснулась, когда солнце почти доползло до зенита. Сегодня ее никто не будил. Колдуна рядом не было. Джен с наслаждением потянулась. Хорошо-то как! Словно и не было ночных страхов. Воспоминания о кошмаре и о том, как Квентин помог от них избавиться, заставили Джен покраснеть до кончиков ушей. Ох, ну и влипла же она. Заставила хозяина возиться с ней, словно с маленькой. И эта ночь вместе. Конечно, ничего такого между ними не было, все выглядело очень пристойно и можно спокойно сделать вид, будто для нее в порядке вещей проводить ночь с мужчиной в одной постели. Но в глубине души Джен осознавала всю пикантность ситуации и до ужаса боялась, что колдун это тоже понимает, и что гораздо хуже, отреагирует соответствующе.

Джен посмотрелась в зеркало. Ладно, сама кашу заварила, самой и расхлебывать. От Квентина ей все равно никуда не деться, как-никак он ее хозяин на целых десять лет. Поэтому надо просто сжать зубы и молча вынести все, что он ей уготовил. Она справиться. Она сильная.

Взгляд упал на браслет. Тонкая изящная черная полоска с едва различимой ниточкой серебряных рун. Если не знать, то и не догадаешься, что это именно рабский браслет. Джен положила на него руку, пытаясь считать настройки, и была приятно удивлена. Браслет ограничивал ее передвижение, не позволяя далеко уйти от дома, но в остальном предоставлял ей полную свободу действий. Определенно, колдун ей попался совершенно не правильный, с улыбкой подумала она.

Джен выбрала темное платье с белым кружевным воротничком, приколола белоснежный фартук, на голову повязала такую же косынку. Придирчиво осмотрела свое отражение и прыснула от смеха: ни дать ни взять — настоящая выпускница института благородных девиц при монастыре святого Домитрия. Джен пощипала щеки, чтобы зарумянились, и спустилась на кухню.

У двери заробела, услыхав веселые голоса. Фил что-то рассказывал, наверное, о своих ночных похождениях, Квентин, явно в хорошем настроении, над ним подтрунивал. Лизабетта уговаривала обоих съесть добавочки. Джен нерешительно топталась в коридоре, когда дверь сама собою открылась.

— Вот и девочка наша проснулась, — обрадовалась домовиха. — Как ты себя чувствуешь, деточка? Щечки розовые, глазки блестят, красавица ты моя! А то напугала вчера бабку Лизабетту. Ты садись, я тебе сырничков положу.

— Доброе утро, — хрипло выдавила Джен. Но тут же взяла себя в руки и указала на дверь: — В этом доме двери сами открываются?

Квентин подавил улыбку.

— Естественно, — подивился ее недогадливости Фил. — Все зачарованы. Крыльями, знаешь ли, не очень удобно их открывать.

— Фил, боюсь тебя расстроить, — сказал Квентин, — но двери я зачаровывал для себя. Иногда руки слишком заняты.

Филин фыркнул, выражая то ли обиду, то ли неверие в слова колдуна, но ничего не ответил. Домовиха подала Джен тарелку с сырниками, и та с усердием принялась за еду не столько от голода, сколько от желания скрыть смущение.

— Кстати, Лизабетта, я жду к ужину гостя, — вдруг сообщил Квентин. — Приготовь, пожалуйста, что-нибудь особенное. И побольше мяса.

— А как же, — обрадовалась домовиха. Для духа чем больше домашней работы, тем лучше, они от этого жизненной силой наполняются. А от безделья чахнут. — Уж я приготовлю — так приготовлю. Целый пир устрою!

— Кто же почтит своим присутствием наше скромное жилище, — с набитым ртом поинтересовался Фил.

— Сарт.

Круглые глаза филина еще больше расширились.

— Сколько лет, сколько зим! Этот старый бродяга еще жив?

— А что с ним станется? Жив, конечно, — Квентин, как обычно, был не многословен.

— Чего хочет? — Фил отправил в рот очередной сырник, предварительно тщательно обмакав его со всех сторон в варенье.

Колдун пожал плечами.

— Наверное, просто соскучился.

— Не знаю, не знаю. Чтобы Сарт явился просто так? Когда такое случалось? Обычно вместе с ним появляется целый ворох неприятностей.

— Кто такой этот Сарт? — подала голос Джен. Приезд гостя почему-то заставил ее заволноваться, а когда Фил упомянул про неприятности, и вовсе стало не хорошо на душе.

— О, это легендарная личность, — воодушевленно начал Фил, но Квентин сухо перебил его:

— Вечером узнаешь.

Фил развел руками: мол, извини, хозяин велел молчать. Что же, придется подождать до вечера. Сейчас Джен гораздо больше занимал вопрос чем ей заняться. Может, Квентин опять поручит ей зарядить амулеты? Но колдун разочаровал:

— Сходишь с Лизабеттой на рынок, а потом займешься огородом. Надо его в порядок привести.

Джен едва не поперхнулась сырником. Нет, работы она не боялась, даже рада была заняться полезным делом. А вот то, что домовиха может отлучаться из дома да еще довольно далеко, стало для нее неожиданной новостью. Впрочем, у Квентина все не как у людей, поэтому Джен поспешила скрыть удивление и не задавать лишних вопросов.

Поход на поселковый рынок не занял много времени. Лизабетта точно знала, что нужно купить и в какой лавке. Все торговцы встречали ее как старую знакомую, для каждого она находила добрые слова, узнавала последние новости, желала здоровья, шутила. Продукты стремительно прибывали, и меньше чем через час Джен едва несла свою корзинку.

— И почему тебе приходится ходить на рынок? — спросила она, потирая занывшую поясницу. Спина и раньше побаливала, а теперь от пешей прогулки с тяжелой корзинкой к вечеру и вовсе не разогнется.

— Кто же вместо меня будет это делать? — удивилась Лизабетта. Она бодро шагала по проселочной дороге, словно и не держала в руках две увесистые кошелки.

— Квентин мог бы наколдовать.

— Что ты! Магию во вред использовать нельзя!

— Что же здесь вредного?

Лизабетта покачала головой.

— Ох, ох, и чему сейчас в школе учат? Ничто ниоткуда не берется, — добродушно объяснила она. — Если Квентин наколдует продукты, они у нас появятся, а где-то исчезнут. Воровство получается. Нехорошо.

— Надо же, я не знала. У меня другая специализация была, нам материализацию не преподавали, — пояснила Джен и задумалась. — Подожди! А мои платья? Их же Квентин наколдовал.

— Конечно, — засмеялась Лизабетта. — Только сперва ткань купил.

— Вот оно как… Ладно, ходить на рынок я согласна, а носить тяжести — нет. Пусть придумывает корзинку на колесах. Рабство — рабством, а спина не казенная.

Домовиха хитро улыбнулась, но ничего не ответила.

— Лизабетта, ты давно у Квентина живешь?

— Шестой год уж пошел, — охотно отозвалась та.

— Мне показалось, дом намного старше.

— Так я поначалу не здесь жила. Другие у меня были хозяева-то. Злые люди, не хорошие. За то и пострадали. Сгорел их дом. Они уехали, а меня бросили помирать. Нам же, домовым, без хозяйства и работы никак нельзя, сама знаешь. А Квентин, добрая душа, меня подобрал, к своему дому привязал. Он его только купил. Разве ж они с Филей могут хозяйство вести? За ними как за малыми детьми ухаживать надо.

— Мне кажется, ты их балуешь. Не такие уж они беспомощные.

— Может и не беспомощные, — согласилась Лизабетта, — а все ж без женской заботы мужчинам никак нельзя. Не порядок это.

Джен хотела поспорить с этим утверждением, но они уже подошли к калитке. Домовиха тут же бросилась прогонять кур, зашедших без спроса на цветочную клумбу, а Джен отнесла корзинку на кухню и поднялась в свою комнату, чтобы немного отдохнуть.

Через час заставила себя подняться и отправилась в огород. Если на половине Лизабетты царил идеальный порядок, грядки были тщательно выполоты и политы, а лук, морковка и редиска посажены, словно по линейке, то территория Квентина представляла собою художественный беспорядок. Даже удивительно, как колдун умудрялся находить нужные растения, хотя Джен была уверена — половина того, что имеется в лаборатории, собрана именно здесь. И теперь ей предстояло все прополоть, что-то пересадить, что-то выкинуть. Хорошо, что сейчас осень — многие травы можно собрать и распланировать участок.

У Джен зачесались руки — она любила копаться в огороде, сажать цветы, собирать и сушить растения. Она даже хотела поступать на факультет целительства, но приемная комиссия решила иначе, разглядела в ней способности артефактника, и ей пришлось согласиться. У сироты, за обучение которой платит муниципалитет, большого выбора нет.

В подсобке нашлись все необходимые инструменты — тяпка, грабли, совок, лопата, перчатки, ведро и даже небольшая скамеечка, на которой удобно сидеть во время прополки. Джен энергично принялась за дело. Время от времени она удовлетворенно оглядывала творение рук своих, и это придавало ей новых сил.

Прилетел Фил, перекинулся и с наслаждением растянулся на лавке.

— Можно бесконечно смотреть на три вещи: горящий огонь, бегущую воду и на то, как работают другие, — философски изрек он.

Джен в шутку кинула в него пучком только что выдернутого сорняка.

— Лучше бы помог, пушистый обормот.

— Ох, нет. Ковыряние в земле — это не мое. Да и умаялся я.

— Вот как? Чем же занимаются оборотни в свободное от любовных утех время?

— А кто сказал, что свободное время остается? — гоготнул Фил.

— Я серьезно. У меня еще ни одного знакомого оборотня не было. Интересно же.

— Как же ты в школе училась? Неужели за все время ни с одним не встретилась? Я слышал, у вас там целый темный факультет, они-то уж точно с оборотнями общаются.

Джен замялась.

— Да я и с темными не очень…

— А, так ты из этих… борцов за чистоту нации, — разочарованно сказал Фил. — Все вы такие — ненавидите нас и боитесь. Ты от меня держись подальше, а то вдруг покусаю.

— Нет, Фил, ты не понял. Ни с кем я не борюсь, — Джен пыталась найти правильные слова. — Сам посуди. Все темные — злобные, неуживчивые, к ним и подойти страшно, не то, что заговорить. Смотрят на тебя волком, как будто гадость какую замышляют.

— Да-а, — почесал в затылке Фил. — Прямо как наш Квентин.

Джен смутилась.

— Нет, Квентин совсем не такой. И это странно. Вроде темный, а не правильный какой-то.

— Странно то, что у тебя такие извращенные представления о темных и представителях других рас. Хоть один из них тебе что-нибудь плохое сделал?

— В принципе нет, — Джен с удвоенным усердием принялась выдергивать сорняки.

— То-то и оно, — ворчливо продолжал воспитывать ее Фил. — Как с нежитью сражаться — так сразу темных да оборотней зовут, как хворь неизвестную излечить — опять к ним. А все почести — это светленьким. Они же белые и пушистые, несут повсюду добро и презирают другие расы. Тфу, — филин с презрением сплюнул на землю.

Джен хорошо понимала, о чем говорил Фил. Темный факультет было принято обходить стороной, а о его обитателях отзываться только пренебрежительно. Но ей и в голову не приходило, что это несправедливо, что темные могут оказаться вполне неплохими ребятами. Да и как могло быть иначе, если подобное отношение негласно поощрялось и учителями, и властями.

— Среди обычных людей тоже гадов хватает, — продолжал добивать ее Фил. — Как будто не знаешь. Или Квентин спас тебя тогда, в таверне, от вежливых дяденек?

— Нет, конечно, — согласилась Джен. — Но и темные колдуны дурную славу не просто так заслужили. Взять, например, Хавсана.

— А чем тебе Хавсан не угодил?

— Как это чем? — изумилась Джен. — Он же Квентина хотел убить. Да и вообще — вид у него жуткий.

— Вид как вид, — пожал плечами Фил. — Он, знаешь ли, человек уже пожилой. Так что ему простительно. А на счет убить — это ты преувеличиваешь. У него с Квентином давно уже какие-то терки. Вот они иногда силами и меряются.

— Вот что ты за человек! На все у тебя есть объяснение, — Джен поняла, что пора менять тему, а то настроение совсем испортится. Фил, конечно, прав. Ей надо подумать над его словами, но она сделает это как-нибудь потом.

— Так я и не человек! — расхохотался филин.

Джен тоже засмеялась.

— Расскажи, ты давно знаешь Квентина?

— Ага, давненько. Лет десять уже. Он меня в лесу подобрал, прилично подранного. Нарвался на светлых охотников, они меня с нежитью спутали. А когда разобрались, то просто бросили помирать. Спасибо, хоть добивать не стали.

— Теперь понятно, почему ты так светлых не любишь, — улыбнулась Джен. — Ох, как же я устала! Пора бы уже и перекусить.

Она хотела подняться, но так и застыла, скрючившись. Спину пронзила такая боль, что на глазах выступили слезы.

— Ой! — только и смогла сказать Джен. — Фи-и-ил!

— Эк тебя скрутило, матушка! — оборотень подошел ближе и с интересом осмотрел Джен со всех сторон.

— Тебе бы все насмехаться, а мне знаешь как больно! Я разогнуться не могу.

— Ладно, пошли, отведу тебя к Квентину.

— Не надо. Я сейчас посижу немного, и все пройдет, — сказала Джен и не сдвинулась с места.

— Ага, пройдет. А мне потом за это «пройдет» Квентин голову открутит.

Фил вздохнул, с видом мученика перекинул Джен через плечо и крепко обхватил ее за ноги. Джен, вниз головой, уткнулась в спину оборотня.

— Ай, что ты делаешь! — завопила она. — А ну поставь меня на место!

— И не подумаю, — фыркнул Фил. — В первый раз встречаю девицу, которой не нравится, что ее на руках носят.

— Так на руках, а не на плече!

— Это примерно одно и то же, не придирайся.

Фил, словно точно зная, где искать колдуна, направился в лабораторию. Квентин и в самом деле оказался там. Джен, представляя какую живописную картину видит сейчас колдун, захотелось провалиться сквозь землю. Пока оборотень излагал суть проблемы, она так и висела у него на плече лицом к двери и задом — ко всему остальному миру.

— Отнеси ее в спальню, — услышала она спокойный голос Квентина.

Спасибо Филу — не стал разворачиваться, а попятился и спиной вперед вышел из лаборатории.

— Ты куда?! В мою комнату! — зашипела Джен. Мало того, что Фил совершенно бесцеремонно продемонстрировал Квентину ее тыл, так еще и хотел отнести в его спальню.

— Худеть тебе надо, — заявил оборотень, сгружая Джен на кровать.

— Ай… сам… ой-ей … худей.

— И это вся ее благодарность. Вот и лежи тут одна, — заявил Фил и ушел.

Через пару минут появился Квентин. В руках он держал баночку с мазью, холщовое полотенце и пуховый плед.

— Почему ты не сказала, что у тебя болит спина? — немного раздраженно спросил он.

— Да… она и не болела, — соврала Джен.

— Угу, — скептически отозвался Квентин. — Ну что же, раздевайся.

Джен оторопела.

— Зачем?

— Подумай немного, возможно догадаешься, — теряя терпение, ответил колдун.

Джен кряхтя села на кровати и принялась стягивать платье. Сделать это оказалось не просто. Каждое движение отзывалось болью в пояснице. К тому же Квентин молча пялился на нее в упор, а ведь Джен впервые раздевалась перед мужчиной. Снимать нижнюю сорочку не стала, просто задрала ее и легла на живот.

— Так пойдет? — буркнула она в подушку.

— Пойдет, — усмехнулся Квентин. Похоже, вид сгорающей от стыда Джен вернул ему хорошее настроение. — Старая восточная мудрость гласит, что девушка не должна стесняться трех мужчин: мужа, врача и колдуна. Так что расслабься.

Ага, расслабишься тут, как же! А Квентин присел на край кровати и приспустил ее панталоны. Джен почувствовала, как стремительно краснеет, уши ее пылали огнем, и она сильнее уткнулась лицом в подушку, страстно желая провалиться сквозь землю, исчезнуть куда-нибудь, а еще лучше — вообще никогда на свет не рождаться. Это же какое позорище — перед мужчиной голой попой сверкать! И хотя, справедливости ради стоит отметить, что Квентин стянул с нее панталоны лишь на необходимые несколько дюймов, и Джен сверкала сейчас лишь половинкой попы, дело это нисколечко не меняло.

— Ого, откуда у тебя такой синяк на пол спины? — удивился колдун.

— В таверне пару раз с лестницы спустили, — нехотя призналась Джен, — а потом еще и сапогами наподдали. За несговорчивость.

Квентин что-то неразборчиво пробормотал.

— Что?

— Ничего. Лежи тихо.

— А еще вчера на кладбище в меня камнем попало, когда склеп разрушился, — мстительно добавила Джен. Ничего, пусть знает, что ей досталось и по его вине тоже. — К тому же в таверне целый день на ногах проводила, а сегодня с утра тяжелую корзинку несла, потом огород полола согнувшись в три погибели, — разошлась она, припоминая все свои невзгоды. — Вот бедная моя спинка и не выдержала.

— Да помолчи ты немного!

Джен почувствовала прикосновение ладоней колдуна. Он медленно и очень аккуратно водил по ее спине, отчего по коже разливалось приятное тепло, и боль потихоньку уходила. Потом он стал втирать мазь. По мере того, как боль отступала, Квентин давил все сильнее, и вскоре он уже с усердием разминал бока Джен.

— Потерпи немного.

— Да, — выдохнула Джен.

Она просто умирала от удовольствия. Сильные пальцы колдуна разминали ее мышцы, по телу разливалось ни с чем не сравнимое блаженство, и все, о чем сейчас она мечтала — чтобы Квентин не останавливался.

Но всему хорошему приходит конец. Кодун накрыл спину полотенцем, замотал поясницу в пуховую шаль и спустил вниз сорочку. Затем помог Джен перевернуться, укрыл одеялом и подложил подушек.

— Еще немного, и я буду чувствовать себя настоящим инвалидом, — Джен ощутила, как пылают ее щеки.

В школе им преподавали курс основ целительской практики, во время которого ей пришлось посещать муниципальную больницу Тер-о-Дена и морг. Так что Джен насмотрелась на голых людей. Но одно дело осматривать больного и не обращать внимания на его наготу, а совсем другое — самой раздеваться, да еще перед своим хозяином. Конечно, мало вероятно, чтобы Квентин в свои неизвестно сколько лет не видал обнаженных женщин, все-таки мужчина он привлекательный. Но Джен, несмотря на столь разумные доводы, все равно жутко стеснялась.

— Да уж, хлопот от тебя больше, чем пользы, — согласился Квентин. — Укладывать тебя в постель уже становиться ежедневной традицией. — Он материализовал в руке увесистый фолиант и протянул его Джен. — Придется это исправить. Я велю Лизабетте принести тебе перекусить, а ты пока почитай. Тебе будет полезно.

Квентин оставил Джен одну. Она открыла толстую книгу в потертом кожаном переплете. Шершавые пергаментные страницы, пожелтевшие от времени, приятно шелестели. Это оказался известный справочник Д. эре Лерс-Шанги по артефактам, применяемым в целительстве. В школе Джен бегло просматривала его, но при зачете обошлась тем, что им читали на лекциях. Поэтому она честно попыталась вникнуть в рукописный текст. Но витиеватые буквы расплывались перед глазами, не желая складываться в слова и предложения. Мысли Джен упорно возвращались к колдуну.

Еще три дня назад Джен жила по устоявшимся правилам сурового, но понятного ей мира, где темные были плохими, а светлые — хорошими, где каждое существо — люди и нелюди — имели свое предназначение и занимали свое место. А сейчас все перевернулось с ног на голову. Квентин ведет себя совершенно не так, как полагается темному магу, оборотень оказался милым и веселым малым, с которым так здорово поболтать, домовиха обожает своих домочадцев и относится к ним лучше родной матери. А как же все те рассказы о злобности и неуживчивости темных магов и нечисти, жуткие страшилки про то, как домовые изживают своих хозяев, как стаи оборотней растерзывают чужаков? Все теоретические знания Джен о темной стороне жизни противоречили тому, что она сейчас наблюдала воочию. И от этого ей становилось не по себе. Конечно, рано еще судить, она живет в доме колдуна каких-то три дня. Возможно, это лишь видимость, и позже она поплатиться за свою наивность. Но до чего же хочется доверять людям, с которыми тебе хорошо!

А Джен все больше убеждалась — в этом доме ей хорошо даже несмотря на статус рабыни. Да какая она рабыня? Видимость одна. В таверну иногда захаживали капитаны кораблей со своими рабами, Джен видела, как с ними обращаются: за людей не считают, бьют, унижают, голодом морят, на цепь могут посадить. А тут хозяин ее на ручках самолично носит, спинку массирует, платья новые покупает. Так изнеженные барышни живут, но никак не рабыни! И в чем тут подвох?

Вздохнув от груза неразрешенных проблем, Джен заставила себя читать. С Квентина станется проверить, нельзя ударить лицом в грязь. Система поочередного подключения многослойных узоров излагалась в книге просто и доходчиво, поэтому Джен не заметила, как пролетело несколько часов. Приходила Лизабетта, принесла щавелевый суп и куриные биточки, заставила съесть все до последнего кусочка и убежала дальше хлопотать по своим делам.

За окном начало смеркаться. Джен набралась храбрости и попыталась встать с кровати. И — о чудо! — спина почти не болела. От радости Джен едва не запрыгала, но вовремя вспомнила, что радоваться пока рано, надо быть поаккуратнее. Она зажгла светильники и подошла к зеркалу. Ну и видок! Растрепанная, с уставшими глазами, с перевязанной поясницей — выглядит словно древняя старуха, а не восемнадцатилетняя девчонка. А ведь скоро придет гость, о котором говорил утром Квентин!

Джен взялась за дело. Умылась холодной водой, волосы собрала в пучок и заколола шпильками, выпустив пару прядок. В шкафу обнаружилось новое платье, никак Квентин расстарался, хочет, чтобы его собственность не ударила в грязь лицом. Джен рассмотрела обновку. Нижнее платье — голубое, без шнуровки, зато скроено точно по фигуре. Верхнее — распашное, глубокого синего цвета, с широкими рукавами и двумя дюжинами мелких блестящих пуговок. По вырезу ворота, на манжетах и подоле искусно вышиты серебристые ветки жасмина. Таких красивых нарядов у Джен отродясь не бывало, поэтому, когда она появилась на лестнице, то ощущала себя настоящей королевой.

Вставка изображения


Для того, чтобы узнать как сделать фотосет-галлерею изображений перейдите по этой ссылке


Только зарегистрированные и авторизованные пользователи могут оставлять комментарии.
Если вы используете ВКонтакте, Facebook, Twitter, Google или Яндекс, то регистрация займет у вас несколько секунд, а никаких дополнительных логинов и паролей запоминать не потребуется.
 

Авторизация


Регистрация
Напомнить пароль