8. Ученица

Ингилор. Ан Пил’аэ.

Ранняя весна.

659г.

Это называлось льят. Ёмкое, хлёсткое слово, обозначающее для кеорийцев одновременно и поединок чести на длинных горских ножах, и тренировочный бой, когда опытные воины сбивали спесь с нахальных юнцов, попутно обучая хитрым приемам. Вытоптанная площадка во внутреннем дворе тоже так называлась.

Ежась от холода, натянув капюшон плаща чуть ли не до кончика носа, Ясс сидела на высоком бревенчатом заборе и смотрела, как астариэнновы бойцы сосредоточенно кружат друг напротив друга. Лучи восходящего солнца окрашивали медью светлые рубахи, играли алыми бликами на стали клинков, придавая происходящему вид откровенно зловещий. Ясс хмурилась, с нетерпением ожидая, когда Элир Асхэви всё же вспомнит о ней, и в то же время очень этого страшилась. Потому что это было настоящим испытанием — не только её собственных возможностей и умений, но и мечты — на прочность. За этим ли она шла через пол-Уумара, чтобы быть здесь, с этими людьми? Или же стоит распрощаться, всё бросить и отправиться на поиски зубоскала-Феархорна в лесах и пустошах Приграничья? А, может, и вовсе податься на Восток к чёрной стене Фэс Гараха одной? Всё должно было решиться сейчас, раз и навсегда.

Кеорийцы дрались красиво. Отчего-то вспомнилась антйорррская трактирная потасовка и подумалось, что там все эти красивые позы и нарочито сложные комбинации только мешали бы. Но здесь не столица, здесь нет места зловонному дыханию сточных вод. Здесь Кеория, Страна Ветров, легенд и чистых помыслов. Ясс тоже бы хотела так танцевать в косых солнечных лучах и переплетении теней, быть птицей, гордой, хищной и свободной…

Ох, как ругали рыжую каннку в отцовском замке в былые счастливые времена, как насмехались над их дружбой со старым кеором, некогда последовавшим за Чёрной Каньэй в далёкий северный Яшмет. Но Дед-Мэор был единственным, кто учил Яску тому, что ей было на самом деле интересно. Даже Арамано Ярренвейн лишь посмеивался над её тягой к оружию, советовал не брать в голову глупостей и читать книги. Яска на такие речи только фыркала, а Мэор смастерил ей удобный лук и гонял до седьмого пота, натаскивая, как с ним обращаться. Этим не ограничилось: доводилось самой неудачной каннской дочери и меч держать в руках, и боевой кеорский топорик, и неисчислимо метательных ножей, дисков и тому подобной мелочи. Правда, как Яска убедилась в Антйоррэ, все её тренировочные игрушки подбирались нарочно под её руку, и от настоящих отличались во многом. Но если в случае с мечом эта разница была существенной, то со всем остальным она почти наверстала упущенное — что ещё ей было делать в столичной скуке?

Да, у неё никогда не будет таких нежных рук, как у сестрицы Рони, на это не стоит и надеяться.

— Ясс! — голос Астариэнна вырвал её из глупых грёз.

Хранитель шёл к ней через весь льят и перед ним расступались, останавливали только что начатые движения на лету, прерывали разговоры, оборачивались за ним вслед.

— Я тебя жду, — сказал Астариэнн и протянул руку.

Ясс внутренне содрогнулась, понимая, что все взгляды сейчас направлены только на неё, и ей придётся пройти под ними на середину круга и даже за широкую спину Элира Асхэви спрятаться не получится, потому что этот человек привлекал больше внимания, чем императорский кортеж на улицах Антйоррэ. Она спрыгнула на землю и, втянув голову в плечи, хмуро посмотрела на Астариэнна. Он улыбался мягко и Ясс нерешительно вложила руку в его ладонь, стараясь почти не касаться.

Ясс не видела лиц собравшихся, лишь мимоходом отметила, что их было куда больше, чем в смятении представлялось вчера

— Эрэйлов подарочек, смотри-ка, не только по углам жаться умеет!

— Как его ветром не сдувает этого птенца столичного!

— Хэи, нэгли, а говорить ты умеешь?

— Кто тебе чуб красил? Говорят в Антйоррэ сейчас все рыжим мажутся!

— Йта катта, и это вояка?

— Кошка это драная, а не ученик! Элир, налей ему молока в блюдце, да и пусть живёт за печкой!

Яска сбросила на скамью курточку, взяла предложенный ей Астариэнном клинок. Такой же, как тот, что приглянулся ей накануне. Теперь она знала, что он назывался шад и был излюбленным оружием в Кеории. Обращаться с ним Ясс не умела, о чём сообщила сразу. Хранитель улыбнулся и сказал что-то вроде «Сейчас увидим», из чего Ясс поняла лишь то, что проверять её таланты он, в самом деле, собирался сам. Что ж, тем лучше.

Ветер с гор обрушивался ледяным потоком, накатывал волнами, будто желая сбить с ног.

Ветер и солнце были на Яскиной стороне, она знала это наверняка.

— Нападай, — сказал ей Элир Асхэви.

Она даже изобразила какой-то нелепый поклон.

Она двигалась как во сне, когда весь окружающий мир вдруг стал непостижимо замедленным, а её собственные неуклюжие атаки стали стремительными, как никогда. Реальность звенела натянутой струной, распадалась на тонкие осколки, рассыпалась острым не то стеклянным, не то ледяным крошевом.

Но самым интересным было даже не это, а то, что Астариэнн за ней успевал.

Внешне спокойный, он оставался неподвижным до самого последнего мгновения, а потом останавливал любой Яскин выпад легко и надёжно.

Нет, ей не было ни страшно, ни обидно — рыжая каннка заранее знала, что ей нечего ему противопоставить кроме скорости, но просто не могла не попытаться. Она слишком долго к этому стремилась. И теперь пытаясь выжать из своего хлипкого тела всё, что было возможно, она крутилась юлой, изгибалась в немыслимых позах, нападала со всех сторон.

Противник стоял скалой.

Когда весь невеликий запас её боевых ухищрений был исчерпан, Астариэнн это тоже как-то почувствовал и одним неотвратимым жестом отбил её шад, заставив её саму покатиться кубарем.

Вытоптанная до каменной твёрдости земля под ногами была бы хороша для танцев, но как же больно было на неё падать.

— Извини, — слегка виновато улыбнулся Хранитель, протягивая ей руку. — Не рассчитал силу. А ты не так безнадёжна, как я подумал после письма Бреса.

Ясс поднялась, косясь на него недоверчиво. Но по этому лицу было невозможно читать что-либо. Выражение его всегда оставалось искренним, участливым и ничуть не отражало истинных мыслей.

— Что будем пробовать ещё?

— Стрелять, — сказал он. — Мишень уже установили.

Ясс тряхнула кудрями. Что ж, а вот это она запросто, с превеликим удовольствием. Здесь ей было чем похвалиться, да и лук имелся свой, надёжный, много раз испытанный, привычный для ладоней.

Надо ли говорить, что цель она поразила: и ту, что венчала врытый в землю столб, и ту, незримую и куда более важную, что ставила себе сама.

Насмешничающие зрители продолжали оттачивать змеиные языки, обсуждая то, как Ясс стояла, как прилаживала стрелу к тетиве… После первого же выстрела веселья заметно поубавилось, а в напряжённом внимании стало больше одобрения и возросшего любопытства, чем злой шутки.

Когда все стрелы, выпущенные из разных точек, при разных условиях, вонзились в мишень, Ясс не удержалась от шалости и, быстро развернувшись спиной к столбу, метнула в него из-за плеча нож. Просто так, из пустого бахвальства, чтоб окружающие не расслаблялись. А потом вскинула лук за плечи и пошла собирать стрелы.

К ней никто не подошел. Не то, чтобы она ожидала бурного восхищения, она осознавала, что среди кеорийских воинов наверняка есть лучники и более ловкие, и более меткие, чем она. Но её умения всё же заслуживали хоть каких-нибудь добрых слов. Но нет, всё было как в Антйоррэ, на площади после выступления уличных артистов: отплясали, откувыркались — всё, можно спешить по своим делам, представление завершено, не забудьте бросить в шляпу монетку.

— Неплохо, — сказал Астариэнн, единственный, оставшийся на льяте кроме самой Ясс.

Шляпы у рыжей каннки не было. Она протянула Хранителю ладонь, которую тот пожал, не сводя внимательного взгляда с Яскиного лица.

— Где ты витаешь, ученица? Здесь в Кеории прислушиваться к незримому опасно. Границы между мирами слишком тонки, — сказал с мягкой улыбкой.

Вот только улыбкам его Ясс верила не больше, чем словам. Ученица? Всё лучше, чем «эрэйлов подарочек». По крайней мере, она остается в Ингилоре на законных основаниях.

— Я не витаю, — ответила она вслух. — Я собираю стрелы.

— Ну, разумеется, — Астариэнн кивнул. — Я тебе помогу.

— Что я теперь должна буду делать?

— Волнуешься? — опять понимающая улыбка. — Не страшно, разберёшься. Ты лишь чуть менее талантлива, чем нужно.

Поскольку стрелы были собраны, руки занять стало совсем нечем, и Ясс принялась теребить кисточку пояса.

— Кому нужно? И зачем?

— Кому? — Элир Асхэви покачал головой, будто его удивлял подобный вопрос. — Да уж не мне во всяком случае. Спроси у Андоррца при случае. Он наверняка знает ответы на твои вопросы. И на мои тоже.

Ветер становился всё холоднее и пронзительнее. Яска подняла лицо к небу, ясному и солнечному. Если она в чём и была уверена в этой жизни, так это в том, что Бресу Сэлдэнска бессмысленно задавать какие-либо вопросы. Своими и чужими тайнами он делился только по собственной прихоти и не без скрытого умысла.

***

Она осталась.

Уже обжитую комнату теперь можно было считать своей, может быть, даже оружие на стену в подражание Астариэнну вывесить. А что? Ясс видела — так многие делали. Она, конечно, не стала, ей и так казалось странным жить в чужом доме, есть чужой, никак не заработанный хлеб. Но Асхэви не дал возразить, в первый же день усадив за длинный общий стол рядом с собою. Мина нахмурилась и промолчала. Ясс решила не обращать на неё внимания и поменьше глазеть на сотрапезников вовсе. Она добиралась сюда через пол-Уумара не дружбу со всеми подряд водить, а для дела. Всё остальное значения не имело.

Правда, отсидеться в одиночестве в каком-то тёмном углу тоже больше не получалось. Яску тормошили, расспрашивали, предлагали научиться обращаться с шадом или просто пытались накормить лишним пирожком. «Раз ты наш, должен быть полон сил и здоровья». Высмеивали её тоже часто, но она не прислушивалась. Астариэнн, казалось, не обращал больше внимания ни на неё, ни на кипящее вокруг веселье, и Ясс решила, что к местным порядкам нужно просто привыкнуть.

Когда, закончив трапезу, Хранитель поднялся из-за стола, Ясс рванулась бы за ним вслед. Молодого воина, что удержал её за локоть, она заметила ещё на льяте — когда любовалась, как ловко он свалил сразу двоих противников. Она даже имя его расслышала и запомнила. Элир Асхэви окликнул его «Таэ». Чёрные глаза, острый и даже чуть крючковатый нос, легко разлетающиеся волосы медовой рыжины, перехваченные затейливо вышитом ремегом — горец, кеор, такой же несомненный, как Эрэйл Феархорн.

— Ты сегодня будешь со мной, — сказал с какой-то преувеличенной серьёзностью. — Элир велел тебя занять чем-нибудь не очень сложным.

Он и слова произносил с еле уловимым, но неподражаемым выговором, который Ясс уже научилась легко распознавать. Не «Элир», а «Эллиир», где лишние звуки слышались неотчётливо, но всё равно привносили в речь искажение.

— Хорошо, — пожала рыжая каннка плечами. Какая разница, кто именно будет с ней возиться в эти первые дни?

— Тогда идём.

Он развернулся и зашагал прочь, не оглядываясь, словно его не волновало, успевает ли за ним Яска, не отстала ли, не заблудилась ли, заглядевшись на очередную диковину. Пожалуй, он был прав: Ясс и не думала отставать, а всех диковин в этом огромном доме было — оружие хозяев. После Антйоррэ и Бресова особняка — не на что посмотреть. Некрашеный белый камень стен, тяжёлые двери, массивные доски пола, резные ставни раскрытых настежь окон — всё добротное и совершенно одинаковое. Будто воображение строителей истощилось на той часовне, что Ясс увидела в самом начале.

— Таэ! — окликнула она своего спутника.

— Да? — отозвался тот, даже не сбавив шаг.

Они уже были перед дверью, ведущей на крыльцо, и кеор широко распахнул её, впуская весенний ветер и пока ещё едва ощутимый аромат рождающихся трав и цветов. Ясс хотела было сказать, что если они будут заниматься во дворе, ей бы не помешало прихватить плащ, но не решилась. Сам горец прекрасно себя чувствовал в штанах и тонкой рубахе, а, значит, и ей надо было отвыкать от излишеств. Так что спросила она про другое.

— Таэ, а можно мы зайдём в ту часовню? — нерешительно предложила она.

— Какую ещё часовню? — удивился её спутник. — Неужели ты думаешь, что «капюшонникам» с их глупостями есть доступ за границу вэнтаррон? Кеория — свободная земля, а Ингилор — самое её сердце. Здесь любимых деток Всеотца Времени не жалуют.

— Я знаю, — Ясс улыбнулась его неожиданной горячности. — Но это место с барельефом про Ангу так похоже.

Таэ нахмурился.

— Вот ты про что. Я думаю, что полюбоваться Агорэной ты сможешь сама и в любой день, ведь вся эта красота торчит прямо перед воротами. Не заблудишься и без меня. У нас сегодня иные задачи.

Ясс покорно кивнула. В чём-то он был прав. Любоваться, мечтать, вспоминать — ох, это она всегда любила, проваливаясь в грёзы с головой. Но ради грёз не стоило такой долгий путь проделывать — это можно было и дома на сундуке сидеть, и у Бреса в библиотеке запросто. Здесь — Страна Ветров, здесь не место праздным белоручкам.

Таэ легко сбежал по лесенке, шагая через ступеньку.

— Не отставай, — бросил через плечо.

Ясс, не долго раздумывая, перемахнула через резные перила.

Путь их лежал в самый конец двора к хозяйственным постройкам, конюшни среди которых рыжая каннка опознала сразу же.

— Сегодня поздно уже, — всё так же на ходу сказал кеор. — Завтра встанешь с рассветом. Разомнёшься по-быстрому, и я тебя жду здесь.

— Мы куда-то поедем?

— Нет.

Лошадей в стойлах не было, кроме совсем старенькой хроменькой кобылки, окинувшей вошедших людей равнодушным взглядом и вернувшейся к кормушке. Ясс спросила про Гнедка.

— На выпасе все. День хороший, — отозвался её спутник. — Здесь есть места, где уже в эту пору разнотравье. Альдские земли.

— Это далеко отсюда?

— Не то, чтобы, — Таэ улыбнулся. — Дойдёт наша очередь, сама узнаешь. Лови! Времени у нас не то, чтобы много. Сегодня можешь особо не надрываться, так потренируешься. А вот после будем торопиться, иначе к другим делам можно и не поспеть совсем. А Элир этого не любит.

С такими словами он ткнул Яске в руки рукоятку вил, а сам взялся за другие. Ясс неудержимо захотелось расхохотаться. Надо же! Конюшню чистить! Какое отличное несложное занятие! Как раз для столичной нэгли, чтобы не гордилась своим особым положением. Да только она-то выросла совсем не столице.

Ясс стянула порядком обросшие волосы завалявшемся в кармане шнурком, чтоб не лезли в глаза и подумала, что очень правильно она не брала с собой плаща — скоро ей будет жарко.

Работали молча. Иногда Таэ пытался что-то сказать, задавал вопросы, но отвечала она ему лишь в том случае, если он объяснял что-либо по делу. Горец вовсе не был глупцом, потому отстал от рыжей каннки довольно быстро. Только посматривал в её сторону с любопытством и одобрением.

Старую подстилку сгребали, заменяли на новую, и знакомый с детства запах сена вызывал у Яски невольную улыбку. Они с Ярренвейном не раз ночевали в таком пушистом-душистом стогу, смотрели на созвездия, вспыхивающие в ночи. А дома няня Кариниэ бранилась, вычёсывая травинки из спутанной Яскиной гривы, отчитывала за неподобающее поведение.

Интересно, а здесь у Астариэнна последний из Серебряных ронов тоже вилами махал? Надо будет спросить у Хранителя, ведь сам Арамано никогда о подобном не рассказывал. Всё больше о детских шалостях, да о древних тайнах.

Он говорил, например, о Туманном Венце, что хранился в Ингилоре с самого разрушения Древней Нортайи. Вот о чём спрашивать надо, а не о глупостях детских. Ведь настоящее чудо, воплощённое, такое, что и потрогать руками возможно. Венец Последней Владычицы, Ланэл Ламирэн. Венец Таэльин и Тонгорра. А ещё…

Есть такая сказка: про Лунную Королевну, искавшую своих братьев.

Давным-давно, в землях бессмертных йалэттов, от которой не осталось и имени, жили они: пятеро братьев, одна сестра — юны, беспечны, беззаботны — в краю вечной молодости и золотого лета; их отец правил той страной, и не было во всём мире властителя мудрее и справедливей. Годы — как песок бежали сквозь пальцы; драгоценный золотой песок с берегов волшебных озёр — янтарное небытие, тёплое, солнечное — невозможное…

Как так получилось, что хрупкое их счастье рассеялось дымом пожарищ? Известно было лишь одно — именно тогда в Уумар пришло Зло-из-за-Моря. То были страшные времена — тёмные, кровавые — мало кто пережил их без потерь.

Король и королева прекрасной страны вступили в безнадёжную битву, и дети их встали в сражении рядом с ними.

Как потеряли они друг друга под обломками рушашегося мира?

Сказка об этом умалчивает.

… Только, спасая тех, кого любили, совершили королевские сыновья нечто настолько ужасное, что были прокляты во веки веков; и даже гибель их не искупила содеянного — бесплотными тенями суждено им скитаться по земле, неузнанными, незримыми, неслышимыми даже друг для друга, лишёнными всего кроме жгучей памяти и стыда…

Йалэты не умирают насовсем — души их бессмертны и возрождаются спустя время — в новом теле. Братьям Лунной Королевны было и в этом отказано.

Не сразу сумела она узнать их судьбу — бродила по дорогам и бездорожью, по крупицам собирала тайные знания, по осколкам, по тени следа — искала ответ. А когда нашла — связала себя нерушимым обетом: отмолить, спасти, вывести обратно к свету и жизни…

Её — услышали.

И создала она Венец и Чашу, должные вернуть плоть и кровь проклятым — чтобы они могли доказать, заслужить — прощение…

Одно только осталось ей — повстречать тех, за кого просила — услышать, почувствовать — сквозь тонкую преграду зримого и незримого миров…

Не так уж невозможно — для йэльтэ-чаровницы.

Но — тысячелетия уже прошли, а её пути — всё нет конца…

— Ловко ты, — сказал Таэ. — Не ожидал.

Ясс подняла глаза и кивнула. Не так уж много она умела в этой жизни. Но грязной и тяжёлой работы не боялась никогда. Эта была ещё из не требующих большого ума и сноровки. Даже думать можно было о чём угодно.

Дальше было хуже. Сначала нужно было ополоснуться из стоявшей прямо во дворе бадьи, где мало того что вода — ледяная, так ещё и сделать было нужно на виду у всех. Таэ и несколько других, подошедших с той же целью юношей сбросили рубашки прямо на жестоком ветру… Ясс отчаянно замотала головой и бросилась к дому, услышав в спину обидный смех и уже привычное «нэгли». Пусть веселятся. Но она уж лучше вымоется под крышей и без лишних глаз. И одежду чистую наденет. А ещё возьмёт курточку и плащ — чтобы просто были под рукой, на всякий случай.

Решение она приняла правильное. Потому что вечер этого дня она провела совсем не так, как ожидала.

***

Стрелять Ясс любила всегда, сколько себя помнила. Очень уж легко ей это давалось: зоркие глаза, ловкость рук, быстрота движений были её несомненным преимуществом от природы. Правда, большой силы, позволяющей натянуть отцовский лук рыжей каннке не перепало, но всегда ли нужна сила? Ясс привыкла полагать, что — нет.

Вот и теперь она легко обставила новых знакомцев в мудрёной игре-состязании, где по сложно выставленным брусочкам необходимо было целиться из рогатки. Ясс не промахнулась ни разу, даже когда шутки ради предложила завязать ей глаза. Память у неё тоже была — прочим на зависть.

Правда, в следующем задании только обретённая слава непременно должна была померкнуть: учебный бой на шадах — это было несколько за гранью её талантов. Хотя — у неё был немалый шанс взять противника измором, потому как уворачиваться она могла виртуозно. Алри Астариэнн оказался едва ли не единственным, кто сумел так легко её достать.

Юнцов обучали воинским премудростям двое. Седой, хмурый Георн, резкий на слово и суждение. Ясс ему не нравилась, и он даже не пытался этого скрывать. Если объяснял что-либо, то явно через силу, а стоило ошибиться — выдавал вполне весомую затрещину. Хотя как раз на последние он и для прочих подопечных не скупился.

Танвэй казался моложе, благодушнее и не в меру разговорчивее. Его покрытое уродливыми шрамами лицо легко меняло выражение от одобрительной улыбки к зверской сердитой гримасе, но ученики его любили и порой следовали по пятам. Танвэй бесподобно травил всевозможные байки, а что ещё нужно толпе мальчишек для веселья? Ясс тоже не упускала случая послушать о жизни соратников Астариэнна. В чём-то его истории повторяли слышанное от Арамано Ярренвейна, в чём-то — чуть ли не противоречили его рассказам.

Компания подобралась весёлая и дружная, вот только Ясс в ней места не нашлось. Рыжая каннка никогда не умела ладить с людьми, тем более с мальчишками младше себя. Но, увы, встать вровень среди настоящих воинов она пока не могла, только любоваться искоса за тем, как сверкают на солнце клинки в руках того же Таэ. Её это не особенно огорчало, она с детства привыкла быть сама по себе. Да и к тому же в последнее время в её жизни произошло слишком много всего, чтобы переживать из-за таких глупостей. Она выполняла всё, что от неё требовалось, и отделывалась от надоедливых вопросов односложными ответами.

Вернее отделывалась вполне успешно, пока не появился Астариэнн.

Он подошёл тихо, встал в тени раскидистого чубушника и замер, будто статуя самому себе. Тёмные глаза смотрели на Ясс неотрывно, так что она не могла не почувствовать, хоть и до последнего пыталась держать лицо. Быть может, с лицом и получилось, а вот драконов шад дважды выпал из рук.

— Подойди сюда, подарок, — тихо произнёс Хранитель, и она не посмела ослушаться.

Противник её, казалось, вздохнул с облегчением — настолько неумелых не было даже среди этих безусых героев.

Ясс подошла, упрямо вздёрнув острый подбородок. Она честно старалась не отводить взгляд, но это не совсем получалось. Очень уж настораживало и смущало выражение лица Хранителя. Он без малейшей неловкости её изучал, словно искал в её чертах что-то, ведомое ему одному. И даже, когда он ей улыбался — открытой и светлой улыбкой — под ней скрывалось всё то же напряжённое внимание, почти незаметное тому, кто не знал, что замечать. Ясс не повезло — она точно знала.

— Брес увидел тебя до или после того, как ты обрезала косы? — спросил он.

— После, — растерянно ответила она. — Я это сделала перед дорогой в Антйоррэ.

— Конечно, — Элир Асхэви кивнул каким-то своим мыслям. — Этот лис бы тебе этого нипочём не позволил, если бы успел. Длинные были?

— Да, очень, — честно согласилась Ясс. — Но без них лучше. Удобнее. Легче. Меньше вопросов.

Взгляд Астариэнна стал пристальней.

— Такая простодушная и честная девочка. Прямая, как полёт стрелы. Я бы даже поверил тебе, что ты ничего не знаешь о планах моего старого приятеля, но вот что он никаких замыслов не лелеял вовсе, поверить не смогу никогда.

— Хранитель, я не понимаю.

— Быть может. А, может, просто не хочешь сознаваться, откуда мне знать? — он усмехнулся. — У тебя невероятные глаза, ар’вэ-льээл, такие не так уж часто встречаются.

Ясс уставилась на него совсем недоумённо: он сам-то в зеркало давно заглядывал? Вот уж у кого глаза были — словно из сказок про бессмертных ялеттов. Альдов — как говорили здесь, в Кеории.

Астариэнн наклонился, поднял со скамьи яскину куртку, протянул ей и, дождавшись, пока она оденется, набросил ей на плечи плащ.

— Устала сегодня?

— Нет, — соврала рыжая каннка.

Ловкости и природной быстроты движений ей было не занимать, а вот умений и выносливости не хватало. Непривычное тело болело и ныло, руки и ноги сплошь покрывали синяки, а пальцы ей несколько раз чуть не выбивали слишком сильным ударом по тренировочному деревянному шаду. Ясс всерьёз боялась, что после всех этих мучений лютни ей больше в руках не держать, но спрашивать у занимавшихся обучением новичков бывалых воинов не отважилась.

— Тогда пойдём, — опять улыбнулся Асхэви и, заметив, что она колеблется, добавил. — Покажу тебе Кеорию, а Ингилору — тебя. Должен же мой Город знать, что мы с Бресом вознамерились в нём поселить?

Возражать Яске было как-то нечего.