ГЛАВА СЕДЬМАЯ. Важный визит

В здании был огромный холл, с высоченными колоннами до самого потолка, почти в пять этажей. Перед самым выходом потолок ступенчато снижался до высоты одного этажа, но там было неинтересно. Интересно было там, где рисунок: прекрасная гравюра, настолько детальная, как будто весь потолок изрезан маленьким ножичком. Каждый квадратный сантиметр. И всё складывалось в удивительное переплетение полураскрытых цветов, изогнутых стеблей, скальных обрывов и прочих видов природы. С первого взгляда это было нельзя различить. Для того чтобы понять всю прелесть, нужно было стоять посреди пустого зала, задрав голову, и стараться окинуть взглядом всё сразу, при этом уделяя внимание каждой мелочи.

И Фабиан стоял. Никто не смог бы упрекнуть его в том, что он не ценит красоту. Картины, гравюры, фрески, скульптуры в полный рост и бюсты, росписи стен и потолков, лепнина — бог всегда впадал в некий транс, когда видел подобное. Разумеется, если оно было выполнено профессионально, если было видно, что автор вложил душу в своё творение.

«Почему все так не любят серебряных? Называют их бесполезной богемой? Они рисуют совершенство… они должны существовать…»

По правде говоря, рисовать умели далеко не только серебряные. Вихри из Бордового сектора придавали рисункам и скульптурам такую живость, что казалось, будто они вот-вот начнут двигаться. Их стиль называли «реализмом» — здесь это означало «показать предмет как можно более естественным». Цель — создать копию. Главное правило — сходство. Поэтому они чаще всего изображали ветров. Много прекрасного привнесли в искусство Аэра и жители Жёлтого сектора — они впервые научились разводить искусственные растения, путём скрещивания создавали мутантов, которые обладали необыкновенной красотой, а порой помимо этого — и функциональностью. Например, живая изгородь, через которую нельзя пройти, или беседка, где всё — даже стол и скамьи — одно растение… да что говорить, по сравнению со всеми остальными секторами Серебряный и впрямь мог показаться бездарным. Их изобразительное искусство сводилось к абсурду, мешанине стилей и непонятным пугающим картинам.

Но именно это и привлекало Фабиана. В достаточно упорядоченном, спокойном обществе ветров создать бессмысленное изображение, которое как будто складывается само в ясную картинку в голове, — это некая форма чуда.

Правда, мало кто разделял этот странный взгляд, так что бог предпочитал им не делиться.

Эта гравюра на потолке, где был лишь серый цвет и его тени, не создавала такого эффекта. Она просто была сделана в форме узора — цветок, лист, линия, ведущая к следующему цветку… почти обычный орнамент. Но ведь если присмотреться, тот стебель определённо является частью пальца, а повёрнутый лист чуть ниже — коготь, который нацелен прямо на раскрывающийся цветок…

Отвлекли его шаги. Кто-то поднимался по лестнице, стуча твёрдыми каблуками. Фабиан прикрыл глаза, вслушиваясь в спокойный ритм, улыбнулся. И только потом, когда темп стал медленнее, наконец посмотрел на неё.

Высокая. Когда она на каблуках, они с ней одного роста. Красивая подтянутая фигура, крепкая и гибкая. Коричневые сапоги до середины голени, как будто немножко мятые, бордовая узкая юбка с пикантным разрезом над коленом. Тонкая блузка, тёмно-зелёная, облегает талию и, кажется, делает её ещё тоньше. И сверху светлый, неопределённого, вроде бы бежевого цвета кардиган — рукав до локтя, свободный, полы спадают до колен. При ходьбе они развеваются, а когда она стоит, укладываются какими-то особенными складками, как будто богиня специально, квантами стягивает их в самое удачное и выгодное положение.

У неё усталый взгляд. Не из-за настроения — так почти всегда, да и прямые по форме брови придают образу печали. Глаза очень красивые — большие, тёмно-зелёные, мудрые. Длинный ровный нос, большой рот, который несколько странно смотрится на фоне узкого треугольного подбородка. И волосы удивительного цвета — ярко-каштановые, с оттенком кровавого заката — пострижены коротко, и кончики смотрят в стороны на манер ёлочки.

— Акси, — улыбнулся он и пошёл навстречу. Богиня спокойно дала себя обнять, но улыбаться она сейчас была не расположена.

Неправильно было бы назвать этот дом гробницей. От умерших ветров не остаётся тел. Здесь его называют Дом памяти. Портреты. Изваяния. И тишина, в которой можно побыть наедине с тем, кто давно ушёл.

— Ты к отцу? — Акси кивнула, не сводя с него внимательного взгляда. Всегда так смотрит. Как будто чего-то ждёт или хочет что-то сказать. Но никогда не говорит. — Я тоже. К своим. Для них с матерью одна комната.

— Твои родители были прекрасной парой, — сказала она. Голос чистый, ясный, хоть и не высокий.

— Да… хочешь, я подожду тебя?

— Не стоит, Фабиан, — богиня покачала головой. — Я надолго.

— Надолго? — он постарался улыбнуться — так, чтобы не вышло слишком весело, но чтобы прогнать гнетущую тоску. — Хочешь испугать меня этим словом?

— Это важно.

Конечно, он не станет настаивать или спорить с ней. Она будет разговаривать с родителями, может быть, спрашивать совета. Все так делают порой. А важно — значит, собирается принять какое-то решение.

— Очередной вихрь? — спросил Фабиан, кивнув на сумку у неё в руках. — Переезжаешь?

Печальные зелёные глаза смотрят прямо на него. С упрёком.

— Я не хочу говорить с тобой об этом.

— Ты никогда не хочешь, Акси, — Фабиан по-прежнему не отпускает её плечи. — Я и не жду. Но пойми меня…

— Это ты меня пойми, — она отстранилась. Всегда, когда разговор заходит об этом, она стремится уйти. И он это знает. Но всё равно всегда, каждый раз начинает его. — У тебя дочь. Фабиан, я устала каждый раз говорить одно и то же. Я не хочу тебя видеть сейчас.

— Сколько лет? — в его голосе проскальзывает тоска. Улыбка полностью исчезает. Шутки шутками, но это и правда неуместно. Просто эта непонятная ирония лезет из него каждый раз. Автоматически. Как зараза, которую не изжить.

— Примерно… пятьдесят лет… — Акси опустила голову, стараясь выглядеть равнодушной, но ничего не вышло. Потом шёпотом добавила. — Прости…

Фабиан не хочет, чтобы ей было больно. Будь его воля — он бы лишил её этой боли навсегда. Но пусть он и высший ветер, есть множество ситуаций, когда эти создания полностью бессильны. И Державный бог Коричневого сектора тотчас обнял женщину, крепко-крепко, прижался щекой к волосам.

— Ты меня прости… пока я жив, буду ждать… сколько угодно… хочешь, я сделаю так, что ты вообще не увидишь меня эти пятьдесят лет? Я могу уехать. Могу затаиться у Леонора. Я хочу, чтобы ты была счастлива. Почему кто угодно может дать тебе счастье, кроме меня?!.

— Фабиан… — она хотела попросить, чтобы мужчина остановился, упёрлась в его грудь ладонями. Но он не думал отпускать.

— …пятьдесят лет… дай мне ещё несколько минут… пожалуйста…

«Я не должна реагировать, — сказала себе Акси. — Столько раз. Это началось задолго до того, как появился он. Я должна была уже привыкнуть. Я должна была…»

Акси отпустила ручку сумки, и та шлёпнулась на пол. И обеими руками богиня обхватила мужчину, который переживал ничуть не меньше, чем она сама.

Когда-то он поклялся, что у него больше не будет детей. Никогда. И клятву свою сдержал. А она… она отправится к Теакру и будет жить с ним, в его доме, который он построил сам, и будет верна ему до тех пор, пока он не умрёт. И самое главное, на что она надеется сильнее всего, — родит от него ребёнка. А Фабиан всё это время будет ходить в музеи и на выставки, на собрания богов, будет путешествовать и… будет один.

Фабиан слегка отстранился и провёл пальцем по щеке Акси, хоть там и не было слезы. Никогда не было. Ведь боги не плачут.

— Как ваша больница? — шёпотом спросил он, стараясь переменить тему.

— Плохо, — так же тихо ответила она. — Вихрей стало больше. И это не только у нас. Люцифер бьётся над той же задачей, и даже он не знает, что делать. Болезни участились. И это несмотря на то, что на Терре вроде бы всё спокойно.

— А тот случай с ураганами?

— Это не повод, — она помотала головой. — Слишком мало энергии, тем более что они её не получили… знаешь… кажется, граница рушится…

— Серьёзно?

— Нет, не та граница. Завеса без изменений. Я о границе с Террой. Я слышала, среди людей видели урагана.

— Это шутки, которые пускают мои мальчишки, — усмехнулся Фабиан. — Ураганы не могут выйти на Терру.

— Попробуй посмотреть. Мне кажется, это может быть правдой, — Акси потёрлась носом о его плечо. — Я пойду… прости меня ещё раз…

— Не говори этого больше, — мягко упрекнул он, хотя знал, что она всё равно скажет. Один и тот же разговор каждый раз. Сотни раз. — Я обязательно проверю. Обещаю. Если хочешь, я даже твой сектор возглавлю и буду всем руководить!

— Всё шутишь? — на её лице всё-таки появилась слабая улыбка. — У меня есть надёжный вихрь, не волнуйся. В любом случае, спасибо за поддержку.

— Рад служить, — Фабиан поклонился, так как богиня уже отошла от него и подняла с пола дорожную сумку. — Ты пешком? Я бы отогнал твой экипаж домой.

— Пешком, — Акси посмотрела на друга чуть внимательней. — Только обещай мне, Фабиан, что не тронешь Переход. Сейчас может возникнуть соблазн воспользоваться им, чтобы разобраться, что творится, но не поддавайся этому. Пусть это делают вихри.

— Я знаю. Не полезу, если не буду уверен.

— Нет! Пожалуйста, Фабиан. Ты не ребёнок. Ты должен понимать.

— Я рассматриваю Терру уже очень давно и много знаю о ней. Поверь, если начнутся проблемы — их причиной буду не я.

Она вздохнула. Да, несмотря на некоторую несерьёзность Игроков из Коричневого сектора, их Державный бог — один из самых надёжных среди всех, кого она знала. Ему она доверяла больше, чем кому либо. Иногда даже больше, чем себе.

Акси посмотрела в светло-серые глаза Фабиана ещё раз, долго, пристально — а потом развернулась и быстро пошла прочь. Сутки, может быть, двое она пробудет здесь. Сутки, за которые в Аэре не изменится ничего — не появится солнце, над головой будет висеть такой же туман, улицы будут полны сумерками. Никаких потоков воздуха — только редкие рисунки, способные вызвать движение пространства, всколыхнуть занавески или пряди волос. И время, которое с каких-то пор приравнено к времени на Земле. На Терре, как её называют по привычке самые древние.

Фабиан вышел из Дома памяти и потянулся. Глубоко вдохнул. Закрыл глаза. «Пятьдесят лет… в прошлый раз было двадцать. В позапрошлый — пять. А однажды — целых семьдесят! Я должен был к этому привыкнуть». Решение он уже почти принял, теперь нужно было только убедиться.

Нужна была газета. Телевизор он всё равно не посмотрит — жуткие помехи, иногда даже экран трескается. А с одной богиней из Серебряного пантеона, Камиллой Пиприямо, даже случилась довольно забавная история. Когда она ради интереса включила телевизор, который разрабатывался как раз для того, чтобы им могли пользоваться боги, по всем каналам стал транслироваться переливающийся серебряный глаз, а потом вещание прекратилось на несколько часов — в радиусе нескольких километров. А когда всё починили, ещё почти неделю этот глаз возникал в середине любой передачи, фильма или рекламы. Незачем так рисковать. Про урагана на Терре можно прочитать на первой полосе какого-нибудь издания.

Или спросить у тех, кто осведомлён о той, потусторонней жизни.

На дорогу до дома у бога ушло около полусуток. Он не спешил — просто прогуливался, глядя по сторонам, даже не думая вызывать экипаж. Благодаря тому, что богов не показывали по телевизору и на снимках — передавали их изображения лишь в рисунках или картинах да описывали в литературе, — Фабиан мог не опасаться назойливых поклонников или просто любопытных, как боится всякая большая знаменитость на Земле. Здесь, в Аэре, то, что касается богов, было неплохо скрыто. Идёт простой мужчина, среднего роста, одет в деловой тёмно-серый пиджак и синие брюки. Рубашка цвета стали, удивительного сплава, что производится на Терре, но недоступен здесь, среди ветров. Ворот слегка распущен — несерьёзный вид, разве бог стал бы так одеваться? Волосы, чёрные, густые, которые он обычно зачёсывает назад и создаёт на них эффект «водного покрытия», из-за чего бывает похож на итальянских мафиози, сейчас чуть растрепались, кое-какие пряди выбились из общей идиллии, падают на бровь. Лёгкая, несерьёзная полуулыбка — на прогулке такое себе можно позволить. И лишь глаза, взгляд которых никак не назовёшь легкомысленным — цепкий, твёрдый взгляд. Видно, что бог не прячет глаза ни в какой ситуации — они похожи на льдинки, льдинки, образовавшиеся при абсолютном нуле.

— …вам требуется сопровождение?

— Нет, Раирус, я недалеко. Погуляю в Осеннем Саду. Возможно, долго, не беспокой меня.

— Мы будем возле ворот, — сообщил ураган и отошёл к своим. Четыре телохранителя — сейчас, в мирное время, скорее для красоты, чем действительно по необходимости — обычно сопровождали бога на мероприятия. Но если он на территории своего особняка и хочет побыть один на осенних аллеях, препятствовать ему не стоит.

Осени в Аэре не бывает. Просто потому, что не бывает зимы, весны и лета и её не с чем сравнить. Цветы распускаются регулярно, их рост не зависит ни от чего — лишь от их внутреннего цикла. То же самое и с другими растениями. Деревья всегда стоят, наряженные в листья, иногда цветут — несколько раз в году, — и дают плоды. И листья с них тоже сыплются постоянно. Одни отмирают, появляются новые. Непрерывный процесс. Некоторые люди из числа Связистов, которым удавалось попасть в Аэр хотя бы несколько раз, дали ему несколько романтичное определение «ночная осень». И объясняли странную перестановку слов очень просто. Что такое осенняя ночь? Это всего одна ночь из множества, что проходят в течение поры года. А что такое ночная осень? Одна из миллиона, миллиарда сменившихся осеней, в то время как ночь над ними всего одна. А в Аэре ночь всегда — во всяком случае, именно так кажется людям, которые впервые попадают сюда. Почему-то сразу они принимают лёгкие сумерки за темноту, будто вошли в неосвещённый подъезд с залитой солнцем улицы.

Правда, Фабиан бы поспорил — во-первых, для него эти сумерки не были ночью, потому что видел он всё прекрасно, как, впрочем, и любой ветер. Они привыкли. А во-вторых — ведь фактически в Аэре нет смены года, а значит, и никакой осени. Но зачем спорить с людьми?..

«Граница сейчас очень слаба. Значит, пройти легче, — думал он, шагая по дорожке между деревьями, листья на которых были удивительно яркими и жёлтыми. Он уже побывал у Метеора — бога, отвечающего за Переход Спасателей на Терру, или, иначе говоря, Второго главы центра «Земной». Первым был Фердинанд Рэгмар, Державный бог Синего сектора, но Фабиан не стал отвлекать его. Они с Метеором побеседовали, обсудили последние сведения от вихрей-переходчиков. С помощью прекрасного прибора, который между собой высшие ветры называли «терроскоп», просмотрели структуру связи с Террой. Сделали выводы. Потом создали рисунок «Приграничное зеркало» и пропустили его через межмировой экран — для ясности картинки. Разумеется, то же, что видят люди на Терре, они не увидели, изображение было слегка искажено, словно пропущено через фильтр, но прибор и рисунок с каждым годом всё совершенствовались. — Значит, воздействие на Терру, на мир людей, должно быть слабее. Если предположить… если только предположить, что я смогу перейти… первый бог, который сделает это со времён Кариатиса… что случится? Правду ли говорил о Переходе старый друг и стоит ли риск того, чтобы это узнать?

Мы не ураганы — это их Переход должен повлечь необратимые последствия. Я буду осторожен. Я родился тогда, когда Переход ещё не был открыт. Я наблюдал за первобытными людьми через первобытное «Приграничное зеркало» и за тем, как они развивались. Я изучил теорию Перехода достаточно для того, чтобы не навредить мирам. А Фатум… если верить серьени и тому, что он действительно наступит, то до него ещё два… два с лишним месяца. А без Акси я буду здесь пятьдесят лет… хоть на два месяца найду, чем себя занять».

Древние легенды о том, что наступит некий Фатум, существовали очень давно. Каждый появившийся серьени считал своим долгом предречь его. И все они указывали именно на это время — ночь на первое января по времени Земли, именно того года, что шёл за текущим. Что такое Фатум, никто не мог объяснить. Считалось, что это конец обоих миров, который начнётся с того, что рухнет граница, и существа Земли и Аэра уничтожат друг друга. Но люди про это ничего не знали — у них были свои слухи по поводу конца света, связанные с той же датой, но не связанные с ветрами. А ветры не очень-то верили, что люди смогут как-то им навредить — у них ведь не было богов и они даже не могли совершить Переход. Во всяком случае, самостоятельно.

Фабиан дошёл до ограды, за которой простирался пустырь, а после него, через километр — участок соседа. Бога, с которым можно было обсудить всё, что угодно — но нельзя было заводить разговор о Терре. Он был чрезвычайно зол на весь человеческий род из-за того, что во время одного ядерного взрыва почти полностью лишился ноги. Нет, бог не был похож на инвалида — людям с потерей конечностей куда тяжелее, а у богов на службе миллионы рисунков и уйма ветров, которые работают на них и готовы сделать всё по их велению. Так что потеря ноги не сделала его затворником или унылым скучным типом, который не хотел жить — просто это его очень разозлило. Он даже состоял в каком-то обществе, в котором только тем и занимались, что ворчали и ругались на людей. Фабиан давно подозревал, что сосед общество и основал. В большинстве своём там были ураганы, которые почти не могут сознательно воздействовать на Землю, и боги, которые слишком разумны, чтобы атаковать параллельный мир. Так, старческое брюзжание.

А вот Фабиан частенько наблюдал за Землёй, и, более того, был Державным богом Коричневого сектора, который в народе назывался Сектором Игроков — здесь большинство вихрей было способно к Переходу, они скакали туда-сюда без всякого повода. И кое-кто считал, что Фабиану лучше бы это пресечь.

Но разве мог он кому-то запретить? Сам ведь именно этим заняться и собирался.

Он постарался отогнать подальше все кванты, что были. Захватить как можно меньше силы, чтобы не навредить. Да, принцип Перехода Фабиан знал, разве что слабо представлял, как это должен делать ветер его уровня. Несмотря на то, что Переход был открыт уже очень давно, и логично было бы предположить, что каждый из богов хоть раз побывал на Земле, этого не случилось. Самыми первыми переходить научились вихри. Боги — гораздо позже, да и то получалось не у всех. Некоторые просто не интересовались Землёй, влюблённые в свой мир. Но самая важная причина — некоторые Переходы несли огромные разрушения и для Земли, и для Аэра. Например, от частых визитов на Терру Кариатиса Миэрея, известного бога-переходчика, однажды погибла древняя цивилизация Атлантида, которую он так любил, а Завеса резко поглотила часть земель, где проживали вихри, и лишь чудом не затронула никого из богов. С тех пор покидать Аэр богам было запрещено.

Сейчас Фабиан проводил эксперимент. «Убрать кванты, абстрагироваться от своего тела… завязать «Узлы», чтобы никаких случайный рисунков, блоков и любых образований… «Панцирь», ещё «Узел»… ещё…» — на то, чтобы окружить себя сравнительно безопасным коконом, который отрежет его от квантов, Фабиану потребовалось несколько часов. И когда «Узлы» наконец стянулись и замкнулись друг на друге, он осторожно раздвинул оставшиеся кванты и стал нащупывать прореху. Нужно отыскать место, где граница очень слаба, чтобы удар почти не пришлось делать. А потом… очень легко… потянуть на себя…

Пространство словно завибрировало. Фабиан чувствовал это не телом, по крайней мере, не тем телом, что привыкли видеть люди, а другим, истинным. Это же самое истинное тело стало медленно подтягивать к себе абстрактную тонкую нить, привязанную к абстрактной двери, связывающей два мира. «Я не вихрь, который может рвануть всё на себя. Медленно, очень медленно…» Наконец показалось, что граница совсем рядом, что он прикоснулся к ней. Сразу вспомнились какие-то разговоры вихрей о том, как чертить линию Перехода, как её корректировать, чтобы знать, куда попасть. Фабиан не стал рисковать. Да ему было и не важно куда — лишь бы совершить, лишь бы получилось!.. И он отпустил эту нить. Как спусковой крючок, как тетиву боевого лука. Плавно. И сам словно качнулся за ней. Ввжихх — граница изогнулась, потянула бога за собой, как стрелу, а потом… хлопок! Проскочил! Как будто прорвал ткань! Мгновенно вернулись все ощущения простого тела. Фабиан широко распахнул глаза. Вокруг всё серое и тёмное, воздух гремит, попеременно появляются какие-то вспышки, руки колет миллионом иголочек! И ветер, ветер — невероятной силы поток прямо в лицо! Бог раскинул руки, разжал кулаки и стал ловить пальцами эти удивительно приятные струи. Навстречу, всё быстрей и быстрей!

Потом раздался хруст одновременно с сильным ударом. Темно. Тело ощущается с трудом. Разве что по спине как будто кто-то быстро-быстро перебирает маленькими пальчиками.

С трудом вывернув руки, Фабиан оттолкнулся ими от земли и приподнялся. Во всяком случае, стало понятно, почему так темно — он лежал лицом в земле. В которую упал страшно подумать с какой силой. Ямка внушительная, асфальт потрескался, вздулся волнами. А по спине… он поднял лицо. Что это? Тот самый «дождь», о котором они рассказывали? Вода с неба?! В общем-то, вода была и в Аэре — её добывали из тумана Завесы, концентрируя пары, или из растений, которые создавали жидкость словно бы из ничего — если сильно сжать какой-нибудь плод или корень, можно было получить сок. Но столько! Миллионы, миллиарды капель — да не каждый бог способен собрать столько квантов!..

Фабиан поднялся на ноги. Вернулась острота зрения, теперь он видел всё без расплывчатой дымки. Здесь светло, гораздо светлее, чем в Аэре. День. Только сильный дождь с грозой, поэтому нет солнца. А сверху… бог чуть не ахнул от изумления. Рельефные тучи до такой степени поразили его, что он застыл, широко раскрыв глаза и не замечая, что капли сыплются в рот. Небо было настолько высоко, что хотелось взлететь и коснуться этих чёрных туч руками. Одно дело — наблюдать за Землёй через «Приграничное Зеркало», и совсем другое — быть здесь и видеть небо. Нет, не так — Небо. Через «Зеркало» даже вверх не посмотришь, а здесь…

По правде говоря, любой человек сказал бы, что тучи висят низко и что не такие уж они рельефные. Но бог помнил постоянное однотонное небо, которое нависало над головами жителей на уровне шестого-восьмого, редко десятого этажа, поэтому даже такая обстановка вызывала у него восхищение.

«Почему, почему я делаю это впервые только сейчас???» — Фабиана переполняли эмоции. Он вдохнул этот невероятный, наполненный озоном воздух и уверенно направился вперёд, хотя совершенно не знал, где он и куда идёт. Не подумал даже, что он абсолютно без одежды, что волосы торчат в разные стороны и в них земля — первый в жизни Переход оказался несовершенен, сопряжён с трудностями вроде грозы и неслабого удара — но он удался!

****

Новичок Расти, тот, что буквально на днях познакомился с Аэром, ворвался в кабинет к директору детского дома, сверкая огромными испуганными глазищами.

— Мистер Уинтерс, срочно нужен Миар! Вы знаете, где он?

— Миар в Аэре, — ответил пожилой мужчина, спустив на нос очки. — А вы, молодой человек, ведёте себя недопустимо. Врываться...

— Простите! — мальчик переминался с ноги на ногу и ёрзал на месте. — Ну хоть кто-нибудь из них! Пожалуйста! Здесь есть кто-то?!

— Нет, ни Миара, ни Сапираш, ни Консета здесь нет. Что случилось?

— Да там… понимаете… Нужен кто-то оттуда!!!

— Если ты сейчас же не объяснишь, в чём…

— Аайй!.. — с огромной досадой мальчик махнул рукой. — Вызывайте вихрей, срочно, беда, хоть кого!!! — выпучив глаза, будто видел перед собой конец света, сказал Расти и бросился прочь. Директор недовольно сузил глаза, начиная набирать телефонный номер. Как будто мальчик не мог сказать этого нормально. Что у него за беда такая? Урагана, что ли, увидел? Наглеют они, эти мелкие начинающие Связисты.

Расти в это время мчался к выходу. Он мог бы забежать в другие домики, где жили товарищи, двое из них тоже были допущены к Аэру и могли поспособствовать. Парень мог бы объяснить всё и директору, но на это не было времени. Катастрофически не было.

На улице было прохладно, но Расти даже не подумал накидывать куртку. Он выскочил из дома, перепрыгнул крыльцо и помчался влево. Миновал ещё несколько отдельных домиков, где жили воспитанники, проскочил через ворота, оказался на узкой, не покрытой асфальтом дороге, которая вела к городу, и принялся озираться. «Вот чёрт… потерял… не успел…» Почти в панике парень рванул наугад, к магазинчику, за которым дальше вдоль дороги стояли редкие жилые дома, а с другой стороны до самых гор простирался луг. И тотчас же увидел того, кто был ему нужен.

«Вот дурак… куртку надо было взять, он же совсем голый! В жизни б его в таком виде не узнал, если б не видел на Серебряном вечере вживую. Больно уж запоминающееся лицо. А, да ну его, как хочет, так пусть и идёт, спорить с ним, что ли?» Бог шествовал прямо по проезжей части неспешным прогулочным шагом и оглядывался по сторонам. Расти прибавил ходу. «А вдруг у него забава такая, а я помешаю? Соберись, Расти, будь смел, если это правда, он тебе так и скажет. Ох…» Глубокий вдох — выдох, вдох — выдох. Да ещё и руки противно задрожали…

Возле одного из домов за оградой стояли две пожилые соседки, и одна говорила второй: «Даже трусы надеть не потрудился, вот до чего мода нынче дошла!» — «А может, сумасшедший?» — «Так позвонить надо, откуда он там сбежал…» Расти помотал головой и последним рывком догнал наконец Фабиана и обогнал его.

Бог остановился. В его планы не входило снести мальчишку на своём пути.

— Добро пожаловать, мистер Фини, — Расти поклонился. Миар говорил, что с богами нужно быть учтивым и очень осторожным. Они не выказывают излишней жестокости и чаще всего не очень раздражительны, но всё равно лучше быть вежливым. Хуже не станет. — Меня зовут Ра… Рассел Мидфорс. Вы впервые на Терре?

Фабиан рассматривал человека настолько хищно, что тот чуть не поёжился. Мужчина был без одежды, стоял под дождём, но ничуть не смущался, не сутулился и выглядел так, словно это все вокруг него голые. Глаза в сером свете укрывших город туч полностью утратили лёгкий синий оттенок. «Ну и взгляд, хорошо, что я тогда не подошёл к Артуру… как бы он на меня смотрел…» — Расти передёрнуло. Наконец Фабиан учтиво кивнул.

— Вы угадали, сэр Рассел. Я тут впервые, — небольшая пауза. — Если точнее, где конкретно? Какое полушарие?

Парень стоял, словно в ступоре. «Сэр! Надо было говорить «сэр»! Старик же предупреждал!!!»

— Это… Северное… Северная Америка, Соединённые Штаты, — уверенней ответил парень. — Штат Монтана. Вы попали туда, куда вам нужно, сэр Фабиан?

— Штаты? Штаб ценра «Сферический» здесь, я правильно понимаю?

— Совершенно верно, «Сферический», союзная организация.

— Как вы узнали, что я приду? Вас послали меня встретить?

— Эмм… — парень замялся. Нельзя лгать, на всякий случай, мало ли что случится… — Нет… никто не знал, что вы придёте… но я вас увидел и решил, что, может быть, вы захотите остановиться где-нибудь?

Бог вроде бы задумался.

— Вообще-то я не собирался нигде останавливаться.

— А вы… вы к нам ненадолго?

— Думаю, что надолго, — улыбнулся бог. — Хотел бы. Если вы не против.

— Нет-нет, что вы! — «Он шутит так? Как я могу быть против!» — Очень хорошо, что именно я вас встретил. Вы согласитесь пройти ко мне в гости? Это не займёт много времени, а я расскажу вам что-нибудь о нашем районе, раз вы здесь ни разу не были. И… и предоставлю вам одежду… если хотите…

Фабиан окинул себя взглядом, потом усмехнулся. Покачал головой, словно журил сам себя.

— Я не должен был появляться в таком виде. Вы примете мои извинения?

— Нет… то есть да, да! Это совсем не страшно, вы можете ходить, как хотите! Просто у нас тут не привыкли…

Расти осторожно взял мужчину под локоток и, развернув, повёл к детскому дому. Соседки возле одного из заборов по-прежнему качали головами. Фабиан не замечал их, он просто шёл вперёд, разглядывал ограду, любопытно сверкал глазами.

— Наверное, вы замёрзли? Или проголодались? Если что, сразу же говорите, мы предоставим вам всё, что нужно.

— Замёрз? Нет, — бог прислушался к себе. — Мне ничего не нужно. Но я рад вашему обществу, сэр Рассел. Вы первый человек, которого я встретил на Терре.

— Я очень рад знакомству с вами, — Расти хотел добавить, что уже видел мужчину, но решил не упоминать свой поход в Аэр. Старик говорил, что ветры в большинстве своём плохо относятся к таким гостям.

— Сэр Рассел, это ведь дождь? Я прав? — Фабиан вытянул руку, по ней прыгали последние редкие капельки. — Что он означает?

«Ну и вопросы у него, интересно, все боги такие странные? И почему я сэр?!»

— Ну… он означает, что водные пары конденсируются в верхних слоях атмосферы… — Расти очень внимательно смотрел на Фабиана, осторожничая на каждом слове. — Ой, то есть не Сферы Атмо, а… верхнего… неба… и когда их становится слишком много, они тяжелеют и падают. Это… круговорот воды в природе!

— Значит, когда-нибудь они снова окажутся наверху?

— Да! Кстати, вот, мы пришли. Это детский дом, здесь живут дети-сироты, некоторым из них с самого начала рассказывают об… о Сфере Атмо. Мы Связисты, помогаем Информаторам, Спасателям и Агентам из Сферы.

— Организация Фердинанда работает, — удовлетворённо проговорил Фабиан. Они миновали деревянную ограду и направились к домику администрации. Бог медленно поднялся по ступеням к услужливо распахнутой Расти двери. Вошёл внутрь.

И тут же оказался атакован седым директором и вихрем по имени Миар.

— Что у тебя за ба… — начал Миар, заметив подопечного, который только что забежал в дверь. Сам Миар стоял возле самой стены, поэтому не видел всего. И только когда увидел, мгновенно заткнулся. Вытянулся в струнку, потом приложил кулак к груди и совершил поклон. — Сэр Фабиан. Добро пожаловать. Я Миар куэно Фарсанг, синий филиал «Земного»…

— Это я уже слышал, — Фабиан повёл рукой. — Я не буду инспектировать вашу работу. Меня пригласил вот этот юноша.

Все посмотрели на Расти.

— Вы… примете одежду? — осторожно поинтересовался паренёк. Фабиан кивнул, с интересом рассматривая прихожую, больше всего внимания уделяя растениям в кадках. А потом последовал в сторону коридора — тот вёл к лестнице на второй этаж, комнатам директора и прочих управляющих лиц и террасе. Никто, разумеется, препятствовать ему не стал. Вихрь наклонился к Расти, положил руку ему на загривок, сгрёб воротник пальцами и чуть приподнял, чтобы парень почувствовал давление на шею.

— Ты его пригласил, — грозно прошипел он на ухо ученику. — Отвечаешь головой. Чтоб ни шагу. Выполняй каждый приказ. Понял меня?

— Я понял, Миар… — сдавленно проговорил парень. Он даже не сопротивлялся, лишь смотрел вслед обнажённому богу огромными глазами. — Всё сделаю… откуда… как он…

— Думаешь, я знаю? — вихрь отпустил мальчишку. — Ну дела… Я быстро к себе, надо поднять всех на уши. Фабиан здесь! Кто б поверил… а ты почему ещё здесь?! Марш по домам, чтоб раздобыл для него одежду и всё, что он пожелает! Свою отдашь, если потребуется!

Расти и сам это понимал. Поэтому обречённо шагнул вперёд. И дальше, в коридор.

— Обычное мужское тело, — тихо заметил директор, глядя туда, где скрылся бог. — Без всяких странностей...

Но никто его уже не слышал.

Фабиана Расти нашёл на террасе, напротив двери в комнату директора. Бог смотрел на небо.

— Сэр Фабиан…

— Мне очень нравится ваше небо, — заметил бог. — Вы каждый день видите такое?

— Да… то есть не всегда, сейчас ведь идёт дождь, а иногда солнце, и оно совсем другого цвета…

— Солнце? — Фабиан улыбнулся. — И его я тоже очень хотел бы увидеть. Закат. Кровавый закат… вы ведь поможете мне в этом?

Расти сглотнул. Его немного встревожили слова. Он почему-то видел в них подтекст. Бог смотрел на него. «Как я, чёрт меня дери, помогу? Вызову ему солнце, что ли?» Но ему пришлось кивнуть.

— Сделаю всё, что в моих силах.

— Вот там, — бог махнул рукой вперёд, где за редеющим дождём вырисовывались величественные тёмно-синие в вечернем освещении силуэты. — Что это?

— Это… это горы.

— Горы… — это слово бог произнёс так, словно упоминал святыню. Расти молчал, переминаясь с ноги на ногу. Ждал, пока пришелец налюбуется. И минут десять он действительно не двигался, глядя вдаль.

— Мне нужна одежда, — вдруг вспомнил мужчина. — Где я могу её купить?

— Купить? Сэр Фабиан, вам не нужно ничего покупать, у нас есть специальный комплект! Пожалуйста, пройдите в комнату, где вы сможете переодеться…

«В комнату директора. Куда же ещё — она ближе!»

Одежда Расти не подошла бы мужчине, поэтому он побежал к доктору, выпросил у него синий тонкий свитер, комплект белья и чёрные брюки. Обувь ему притащил Миар — успел подсмотреть размер и где-то раздобыл пару ботинок, на вид достаточно простых, но вполне качественных. Потом, переминаясь с ноги на ногу, рассказал богу про душ — «мини-дождь», — и вскоре (если не учитывать трёх часов, который бог общался с каплями, вытекающими из трубки) Фабиан Фини предстал во вполне приличном человеческом виде.

Переодевшись, с ещё мокрыми волосами, он сразу же направился по лестнице вниз, и Расти, не смея задавать вопросы, отправился за ним.

— Куда он идёт? — Миар схватил Расти за локоть, когда парнишка только вышел в прихожую из коридора.

— Откуда я знаю?! Он мне не сказал! Слушай, а если он в казино пойдёт? Меня не пустят!

— Пока что просто следуй за ним. Мы подключим ещё людей. Если удастся, вызовем авторитетных вихрей. Держись. Считай, это твой экзамен Связиста.

Связиста. Это значит, что Расти станет полноценным членом организации, уважаемым в своей среде, с почти неограниченными возможностями. Люди, верно служившие таинственной организации Аэра, всегда жили чрезвычайно хорошо.

«Только бы не убил… зачем ему это надо? Не надо же?.. А он вроде ничего. Пойду, ладно. Сам виноват, надо было просто не заметить, потом посмотрели бы видеосюжет…»

Видеосюжет, кстати, появился потом в интернете. Наверное, кто-то из жителей, что возле магазина, заснял на телефон. Голый взъерошенный мужчина, виден только сбоку или со спины, беседует с мальчишкой и потом куда-то идёт. Бесполезное видео, оно не сможет разоблачить. Тем не менее организация быстро позаботилась о его удалении из всех источников.

А из Вашингтона спешно вылетел Джеймс-Кевин Спенсер, возглавляющий научный центр «Сферический», — тот человек, что стоял над всеми знающими людьми, над теми, кто работал с вихрями из «Земного» по всему миру. Первый Связист, или Первый Зеркальный Агент. Просто Первый Агент, или Потусторонний Босс, или Первый Ветер, как его порой называли среди людей, который, в общем-то, и должен разбираться в том, что за бардак творится среди богов, был вихрем, и совершил великолепный перескок в один из ближайших городов, откуда до детского дома было всего сорок километров. Ближе не рискнул — известно, что само пребывание бога ветра на Земле уже крайне опасно. Что случится, если возле него кто-нибудь совершит Переход, никто не осмеливался и думать.

****

Расти плёлся за Фабианом уже больше трёх часов. Бог уверенно вышагивал по дороге в спокойном ровном темпе, как будто знал, куда идёт. Сначала он шёл по проезжей части, но парень объяснил ему, что здесь дорога для автомобилей, а не для пешеходов, а им лучше идти по обочине, по левой стороне. Мужчина спорить не стал, перешёл, куда надо, но больше ничего не изменилось. Он молчал, шёл, как будто был на это запрограммирован, и не обращал ровным счётом никакого внимания на Расти, который уже изрядно проголодался.

Вдалеке показалась автозаправка. Расти с надеждой вскинул голову — может быть, там они перекусят! Не может ведь бог совсем не есть? Они ведь едят?..

Почему-то парень засомневался. На заправку Фабиан не обратил особого внимания — разве что осмотрел, как и каждое встречающееся дерево или камень, и пошёл дальше.

Заговаривать с ним Расти как-то не решался.

«Но ведь Связистом сделают! Как же всё сложно, чтоб вас! Ладно, была не была!»

— Сэр Фабиан? Вы хотите остановиться ненадолго и перекусить?

Фабиан остановился тотчас же, повернулся к мальчику, заглядывающему в его глаза. Ух, и выразительные же у него глаза! Тёмные брови, а под ними — как две стрелы, но не больно жалят, просто взгляд острый. Такое чувство, что даже если он будет смотреть издалека и в спину — и то почувствуешь.

— Перекусить? Боюсь, у меня нет при себе серебра.

— Серебро для этого не нужно, — замотал головой Расти и тут же полез в свой почти пустой рюкзак. — У нас другие деньги, вот такие!

И протянул Фабиану пятидолларовую купюру. Тот с интересом повертел её в руке, всмотрелся в портрет, потом опять повернулся к мальчику.

— Вы уверены, что эти деньги подействуют? Я слышал, у вас здесь разная валюта. И её нужно обменивать.

— Нет, сейчас не нужно. У меня те деньги, что надо! — Расти направился к одноэтажному зданию, что было возле колонок. — Что вы хотите попробовать?

— Любую еду, на ваш вкус, — кивнул Фабиан, помедлил пару секунд и направился за спутником.

В общем-то вёл он себя нормально и лишнего внимания не привлекал. Обычный мужчина лет тридцати, с несколько задумчивым, но явно довольным лицом, внимательным взглядом. Говорил мало, не показывал вида, что ему что-то не нравится. Прошёл ещё час. Потом ещё. Стало темнеть. Это изменение взволновало Фабиана, он остановился, когда почувствовал, что стало как будто не так светло, как раньше. Долго стоял, пока не убедился, что это действительно так. Вообще, останавливались они второй раз после заправки, так что Расти тотчас воспользовался этим и сел на ближайший камень. Нельзя было упускать драгоценные минуты для отдыха.

Фабиан рассматривал небо. «Родная стихия, что ж…» — мальчик всё понимал. К богу за несколько часов он уже привык, но не настолько, чтобы перестать рассматривать его украдкой, а порой даже не таясь. Вот он стоит, глядит вверх, руки опущены… кажется, что прямо сейчас в небо рванётся и поднимет за собой вихрь. Ну, не настоящего вихря, а в смысле воздушный поток.

В этот момент позвонил Миар. Расти тотчас поднял.

— Всё в порядке?

— Да, здравствуй, Миар, — Расти покосился на бога, но тот не обращал на разговор внимания. — А вы что делаете?

Это было сказано с намёком, мол, когда вы уже пришлёте сюда нужных людей?

— Первый Ветер ждёт вас в городе. Вы движетесь в нужном направлении. Через два часа будете на месте. Как раз и Зеркальный должен подъехать.

— Прекрасно, — парень улыбнулся. — Какие люди! А мне куда там деваться? Они мне переночевать дадут? Я устал и голоден.

— Дадут, не волнуйся. Только бога им приведи. У них там жуткая паника!

— Представляю, — усмехнулся Расти. — Посмотреть бы… слушай… а что у вас там вообще такое? — осторожный взгляд в сторону — Фабиан не реагирует, наблюдает, как медленно наступает ночь. — У вас, в смысле, там. Как такое вообще…

— Не знаю, Расти, работаем, — вздохнул Старик. — Я буду сообщать тебе. Наши срочно полетели в Коричневый сектор, искать тех, кто последним видел Фабиана.

— Ладно… мы это… тут уже ночь почти, и мы идём… — парень вскочил, увидев, что бог продолжил путь, решив, видимо, что стемнело окончательно. — Звони, ладно? А то… видишь ли… — говорить о том, что ему скучно, Расти побоялся. — Вы там одни остались… как вы там без меня? Ага?..

— Обязательно. Продолжай, — Старик отключился. Расти ускорил шаг.

— Сэр Рассел, — Фабиан так внезапно начал разговор, что мальчик чуть не подпрыгнул.

— Слушаю, сэр Фабиан!

— Вы сказали, у вас в доме проблемы?

— Нет… — парень смутился, почесал затылок, отдавая дань дурной привычке. — Просто… там друзья остались, а я буду отсутствовать какое-то время, вот и… скучают…

— Зачем же вы ушли?

— Потому что… потому что мне в другой город надо, у меня там встреча.

— Это важно, — согласился бог, и было совершенно неясно, насмехается он над этой неловкой ложью или же серьёзен. — О чём вы говорили с Миаром?

— Вот как раз об этом… он сказал, что меня будут ждать… город уже через два часа будет…

Фабиан безмолвно кивнул, и на этом разговор закончился. Однако на каком-то перекрёстке он вдруг свернул налево, на дорогу, которая, судя по всему, вела в полную глушь. Почти сразу начинался лес, вдалеке вырисовывался высокий холм, асфальт был плохой и местами потрескавшийся, указатель совершенно ободранный. Расти встрепенулся.

— Сэр Фабиан! Сэр Фабиан, вы куда?

Разумеется, он не ответил. Разве он должен?

— Сэр Фабиан? Можно мне с вами?

— Помнится, раньше вы не спрашивали, можно ли, — бог хитро посмотрел на мальчика. Тот опять смутился, правда, не покраснел — давно отучился от этого. Он быстро взял себя в руки.

— Но вы могли прогнать меня, и не прогнали.

— Вы хитрый… если хотите, можете идти со мной. Но я вижу, что вы устали. Вам нужно сесть в машину — из тех, что едут по шоссе, — и быстро добраться до города. Мой способ передвижения вас утомляет. Тем более что вы голодны.

— Но… мне так хочется изучить настоящего бога! Поэтому я иду, как вы, и стараюсь… как-то подстроиться… если вы не против, конечно, на машинах я и так езжу, а я ведь должен как-то развиваться…

— Вы правы, — Фабиан развернулся и подошёл к мальчишке, достаточно близко — даже метра между ними не осталось. «Опасность!» — прозвенело в голове у Расти, но он стоял, словно оцепеневший. Что толку бежать в такой ситуации? — Но чего именно вы хотите? Стать богом ветра? Это невозможно. Почувствовать то же, что и я? Вы не почувствуете. Просто делать то же самое, что и я? Зачем вам это, ведь такие действия бессмысленны?

— Ну… да. Я знаю, что мне не стать богом, потому что я всего-навсего обычный человек, — Расти смелел. — Но в моём бессмысленном путешествии есть большой плюс. Я говорю с вами. По-моему, это огромный опыт. Мало кто из моих знакомых может похвастаться тем, что разговаривал с богом.

— Разве кто-то из людей вообще может этим похвастаться? Я имею в виду ныне живущих, — усмехнулся Фабиан.

«Видно, придётся сказать…»

— Я думаю, да, те, кто был в Аэ… Сфере Атмо. На Серебряном вечере, к примеру… те, кто рискнул подойти…

— А вы, значит, не рискнули? — спросил бог, несколько секунд помолчав.

— Я — нет. Решил, слишком для первого раза…

— Хорошо, пойдёмте со мной. Но для этого вам нужно будет уничтожить свой телефон и самому заботиться о себе. Если почувствуете недомогание, я не стану вас ждать.

И пошёл дальше.

Расти заметался. И в мыслях, и в действительности. «Телефон! Я не могу его уничтожить! Ладно… ладно. Сначала надо предупредить Миара. Чёрт! А вдруг Фабиан услышит? Подожду, пока отойдёт, и позвоню… а вдруг он слышит на любом расстоянии? Расти, ты связался с богом! Чтоб меня, ну зачем я побежал за ним… не пропадёт же, не ребёнок. А вздумает мир рушить — так что, я ему запрещу, что ли?»

С большой досадой парень бросил телефон на землю, потом вроде что-то понял, опустился на колени, поднял аппарат и отправил сообщение Миару, в котором не было ничего, кроме трёх восклицательных знаков, и разбил экран булыжником. А затем бросился следом за богом, силуэт которого едва угадывался в темноте.

— Сэр Фабиан!..

— Говори.

— Почему вы обращаетесь со мной почтительно? Я ведь не бог. Не ветер даже.

Фабиан удивлённо повернул голову.

— Это правила вежливости в гостях. Или вы думали, что боги должны попирать всех остальных, включая людей? Да… так, похоже, и думали… давайте перейдём на доверительный тон, если вам так будет проще.

— Я не привык, когда меня сэром… и называйте меня «Расти», пожалуйста, так лучше, — кивнул мальчик.

— Как скажешь, — Фабиан поднял вверх обе руки и потянулся. — Мне нравится ваш мир. Пока что — очень нравится.

— Я очень рад, — пробормотал парнишка.

Была ночь. Пустая дорога, ни одного автомобиля. Вдалеке вырисовывались силуэты гор — тёмные бесформенные пятна на фоне рельефных туч. Державный бог Коричневого сектора часто смотрел туда, вдаль — очевидно, что горы ему нравились. Расти поёжился. Куртка, которую он надел, была тёплой, но уже заканчивался октябрь, а парень забыл надеть шарф. Слишком сильно он спешил угнаться за Фабианом. Может быть, зря? Бог ещё ни разу не сорвался на бег.

«Денег при себе почти нет… как бы с голоду не умереть, он же может не остановиться… чёрт, зачем за ним вообще следить? Ну что толку, если я не могу даже никому сообщить?»

Парень продолжал топать за своим странным ведущим, справедливо полагая, что от голода и холода он вряд ли погибнет. Возникнет такая опасность — бросит это дело и развернётся в другую сторону. Жизнью рисковать, даже ради полноправного членства в организации, он не намерен.

****

Миар стоял неподвижно, вздёрнув обе брови и глядя на дорогу. Ехать по ней было нельзя — хорошо ещё, что дорога была заброшена и заканчивалась где-то возле старой пустой фермы. Поэтому пока что сюда не приехали ни представители полиции, ни журналисты, ни любители историй про НЛО, и была возможность рассмотреть место прихода.

— Терминатор, — констатировала Сапираш, коллега Миара, молодая женщина, которая точно так же преподавала человеческим детям знания об Аэре.

— Ты видела Терминатора? — покосился на неё Миар.

— Смотрела фильм как-то…

— А Фабиана? — вихрь опять стал рассматривать яму, отдалённо напоминающую очертаниями контур человеческого тела.

— Ммм… один раз, на мероприятии…

— Не тянет…

— Да… совсем не похож…

Они помолчали, покивали, не отрываясь от созерцания следа в асфальте.

— Хорошо, что всего лишь это, — покачал головой Миар.

— Интересно, когда он только свалился, дым шёл?

— …и видел ли кто-нибудь непосредственно падение?

— Ураганы говорят, он у себя в Саду, велел не беспокоить, — вспомнила Сапираш. — С этим я и ушла.

— В духе бога, — согласился Миар и потёр подбородок.

— Спенсер уже на месте, — сообщил Консет, приближаясь и пряча телефон в карман. Этот вихрь был постарше — лет сорока пяти — и выглядел представительней: пальто, брюки, строгие ботинки. Особенно по сравнению с Миаром, который предпочитал пухлую спортивного вида куртку, кроссовки и неизменную белую бандану на лысой голове. — Ждёт в городе, куда они направились. Дабэс едет сюда, обещает быть через тридцать минут.

— Это он кричал, что нужно срочно перекрыть Переход и запретить выходить в этот район? — поинтересовалась Сапираш, услышав про Дабэса.

— Не оспаривай его решения, — на всякий случай предостерёг старший вихрь. — Он мастер своего дела. Тем более что он не перешёл прямо сюда.

— Да кто ж спорит?..

— Ладно, ребята, вы в этом деле больше не нужны. С богом разберутся, а ваша задача — сидеть тихо и не сметь переходить! — здесь он повысил голос. — Когда мы его найдём, вам передадут разрешение. Энергии хватит, у нас запас. Так что ждите.

— Так точно, — не очень радостно отозвались оба вихря. И тут Миар дёрнулся и посмотрел на свою куртку. Расстегнул молнию до половины, полез в нагрудный карман.

— Что там? — Сапираш подалась вперёд. Серьёзный взгляд коллеги её взволновал.

Парень поднял руку, призывая к тишине, и медленно, осторожно, словно боясь пошатнуть некое равновесие, вынул мобильный телефон и поднёс трубку к уху.

— Алло?

— Старик! — раздался по ту сторону исступлённый шёпот Расти. Наставник ярко представил себе, как паренёк прикрывает динамик ладонью, чтобы никто не слышал разговора, и воровато оглядывается. — Мы свернули, налево, первый же поворот! Я не виноват!!!

— Где вы сейчас? — своим обычным, спокойным голосом вопросил вихрь.

— Мы возле какой-то заправки, кругом лес, мужик говорит, дальше развилка и будет поворот на город, куда мы шли! Километров тридцать там! Но мне кажется… кажется, он туда не пойдёт, так что я не знаю… в городе нас не ждите, думаю, не дойдём!

— Это и есть ваша проблема?

— Да! Сейчас звоню с автомата. Фабиан завис — лежит на траве и в небо смотрит, уже минут сорок! Я согреться успел, мужики покормили супом каким-то… говорят, дядя у меня придурок… Старик, выручай! Он же почти не останавливается, идёт всё время. И не ест, и не мёрзнет! Фиг знает, куда он пойдёт дальше! Вдруг в чащу? Вдруг в горы полезет? Помру ж!

— Не волнуйся, основные силы уже близко. В кольцо его возьмём, — успокоил паренька Миар. — Действуй так же и дальше. Я представляю, где вы.

— Если я помру, вернусь к тебе и сгрызу твою бандану вместе с лысиной! — пригрозил Расти. — Стоп! Всё! Он пошёл дальше! Я побежал...

Сохраняя всё то же спокойное выражение лица, Миар велел:

— Карту.

Сапираш тотчас же развернула бумажную карту, и Миар в переплетении дорог, которые были указаны достаточно подробно, нашёл нужные развилки.

— Вот здесь. Заправочная станция. Сейчас они там. Пусть лучше Дабэс свернёт раньше, так он быстрее доедет до них. Незачем ему следовать через детский дом. Учитывайте, что Фабиан может пойти хоть в самую чащу леса.

— Это ясно, — Консет напряжённо всматривался в карту, будто мог увидеть там больше. — Я ему сообщу. Как вообще обстановка? Что говорит мальчик?

— Всё хорошо, просто ему тяжело следовать тем же темпом. Он замёрз и хочет есть. И спать. А когда он устанет бороться со сном, тут наблюдатель у нас исчезнет.

— Значит, так. Быстро связывайтесь с Ревшином, будете в оцеплении, — старший вихрь махнул рукой, и наставники рванули к автомобилю. А Консет принялся лихорадочно набирать номер Дабэса, чтобы доложить ему о последних изменениях в траектории Фабиана.

****

Сегодня мы сидели у Алисы. Она впервые пригласила меня к себе, и я с радостью согласилась. У неё был маленький частный домик, не очень далеко от центра, рядом с перелеском. В том районе было старое осушённое озеро, и возле него располагался частный сектор. Одним словом, очень приятное местечко, тишина, природа. Алиса и сама как-то притихла; когда мы свернули на её улочку, мы перестали болтать и шли до самого дома почти молча.

Одноэтажный, с треугольной крышей. Внутри тепло без всякой печи — в этом районе обустроенные дома, с канализацией и отоплением. Я вошла и стала с интересом осматриваться, прошла в зал, где на полу лежал густой ворсистый ковёр. Мебель старая, какая бывает обычно в квартирах пожилых людей, если они живут там одни. Может быть, Алиса живёт с бабушкой? В зале всё точно старенькое, протёртый диванчик, облупившийся табурет. Я уселась на этот диван, глянула на телевизор, который был точно таким же, как у моей бабушки десять лет назад. Без всякого пульта.

— Давай я подогрею чай, — предложила девушка, засовывая голову в комнату. — Будешь?

— Конечно! — я улыбнулась. — Ой, а можно книги посмотреть? Они какие-то старинные…

— Смотри всё что хочешь, — Алиса исчезла. Я начала перебирать книжки, толстые, пыльные, которые стояли здесь, наверное, только для красоты. Классика. Стихи, проза, целые собрания сочинений. Какая-то книжка по домоводству. На верхней полке — географические справочники и атласы. Вроде бы Алиса говорила, что её дядя археолог, может, книги его.

— Ну что? — подруга заглянула через плечо.

— Подробная Африка, — я качнула раскрытый атлас. Там были указаны даже места расселения племён.

— Это старый, он уже недействителен. Всё поменялось, — Алиса отошла и со звоном опустила куда-то чашки. — Они все здесь в основном старые. Это… я иногда называю её комнатой предков.

— Звучит, как будто здесь гробница, — пошутила я.

— Просто здесь всё старое, от дедушки с бабушкой, я почти ничего не трогаю. Хотя… пыль надо бы протереть… я сама живу в другой комнате.

— А здесь? — я не понимала. — Сейчас здесь кто живёт?

— Я уже пять месяцев одна, — призналась девушка. — Мы с дедушкой остались, а потом он заболел и из больницы не вернулся. Тебе, наверное, неинтересно…

— Да нет, интересно! — я замотала головой, забираясь с ногами на диван. — Просто… если тебе тяжело, можешь не рассказывать.

— Нет, лучше расскажу, чтобы ты не спрашивала потом, — уверенно кивнула Алиса. — Я с бабушкой и дедушкой почти всю жизнь жила, маму я не знаю, а папа погиб, когда мне пять лет было. Он археолог, работал вместе со своим братом. Я его тоже плохо помню, так что ничего. Бабушка с дедушкой меня взяли к себе, дядя значился опекуном до восемнадцати лет. Потом на меня переписали этот дом. А потом они по одному начали уходить… но я же знала, что уйдут когда-нибудь… так что уже привыкла, я не страдаю от одиночества. Но рада, когда у меня гости. Я никого не приглашала сюда раньше.

— Это… такое доверие, — я смущённо улыбнулась. — Спасибо. Слушай… я даже не знаю, что сказать… у меня такого не было никогда, чтобы всех потерять…

— А ты не говори, — Алиса разливала чай. — Я правда привыкла. Не жалуюсь. Дядя у меня отличный, он часто приезжает, как отец почти.

— А почему ты с ним не живёшь?

— Ну… как сказать… он всё время в разъездах, в Африке почти живёт. Видела бы ты, какой он смуглый стал! — девушка действительно не выглядела подавленной, и я немного успокоилась. Я всегда переживаю, если мне кажется, что рядом со мной человек страдает. И ещё хуже, если я ничего не могу сделать, чтобы ему стало легче. — Возвращается — и почти сразу ко мне. И тётя приезжает, и братик. Правда, он маленький ещё, ему шесть, но мы дружим.

— Но… всё-таки не понимаю… почему с ними не живёшь? У них маленькая квартира?

— Да нет, нормальная. Они в моей старой сейчас живут, там две комнаты, а свою сдают. Просто… ну, как бы объяснить… я отказалась. Они предлагали мне уехать, ещё год назад, но я сказала, что хочу жить здесь. Я люблю быть одна. Дядя, правда, говорил, что готов принять в семью, что дочкой считает и всё такое… но мне уже восемнадцать, я могу жить сама. Разве я не права?

— Права, конечно, главное — как тебе лучше, — согласилась я. — Тебе нравится этот дом, да?

— Ну… просто место хорошее… детство тут провела, в озере купалась, пока оно ещё было. Привязалась. Может, когда-нибудь и уеду… совсем на хутор. Буду отшельником, а по ночам превращаться в волка!

Она рассмеялась, и я тоже. Алиса очень оптимистична. Мне почему-то кажется, что я не смогла бы так легко говорить обо всём, будь у меня такая же ситуация в жизни. Без мамы и без папы… я вон даже гибель неизвестного мне вихря так восприняла, словно он был моим лучшим другом.

Я покосилась на Алису. Иногда у меня возникает такое чувство, что она понимает моё настроение всегда и умело подстраивается под него. Если бы она сейчас расплакалась рядом со мной, я бы тоже нюни распустила, и всю ночь потом не могла бы заснуть. А она терпит. Не знаю, права ли я, но если так, то это приятно.

Уходила я, когда было уже темно. Маленькая Алиса проводила меня до автобусной остановки и спокойно пошла назад одна, по этой дороге мимо леса, по пустырю, а потом по закоулкам. Я переживала, упрашивала её не идти, но она сказала, что каждый вечер возвращается этой дорогой, и здесь всех знает, и её никто не трогает. Правда, я всё равно беспокоилась, когда смотрела ей вслед из отъезжающего автобуса, но, вероятно, напрасно. Она ведь живёт тут с детства, с чего бы ей бояться.

Но всё равно… я бы жить одна, наверное, не смогла.

Автобус был полупустой. Я уселась возле окна и задумалась.

Мои вихри не приходили уже больше недели. Не звонили, не встречали после занятий. Они пропадали и раньше, но сейчас их не было слишком долго. Может быть, у них в Аэре проблемы? А я даже не знаю? Конечно, помочь им я бы не смогла, даже если бы знала, но неведение — очень плохая вещь. Не люблю её.

— Ангелина, и опять мы встречаемся в автобусе! — голос Доминика был удивлённым. Я повернула голову и увидела, что парень стоит возле моего сиденья. — Едешь домой?

— Да, я от подруги, — я улыбнулась, пытаясь скрыть удивление. — А ты?

— Из супермаркета, — он приподнял и продемонстрировал мне объёмный пакет. — Живу тут недалеко. Мне через две остановки выходить. Тебе, наверное, на метро?

— Именно туда, — я не очень представляла себе, о чём мне говорить с Домиником. Мы ведь даже друзьями не были. Полиан рассказывал, что с последнего раза, когда мы вместе сидели в кафе, больше они с парнем не виделись.

— Я тебя провожу, ладно? — у него был странный взгляд, немного растерянный от неожиданной встречи, но и радостный, потому что встреча ему приятна. Мне же было немного стыдно, что мои друзья водят его за нос, хоть я и понимала, что у них тайна. Но ведь мне же рассказали! Или всё дело в этом… в их старом друге, который умер…

— Конечно. Только тебе придётся проехать дальше.

— Ничего страшного, дойду пешком! У меня дом возле метро! — Доминик ещё больше повеселел, поудобнее перехватил пакет. — Ну как, ты довольна учёбой?

— В общем, довольна… — странный вопрос, неужели его действительно это интересует? — А ты доволен работой?

— Вполне, — он рассмеялся. — Откровенность за откровенность, да?

— Просто я не из тех, кто окунается в учёбу с головой, распланировал будущее на десять лет вперёд и тому подобное. Я не карьерист. Стараюсь по мере сил, но не получаю особого исступлённого удовольствия, как некоторые.

— Ооо, я вообще учиться не любил! Но по другой причине. Думал, что и так всё знаю. Глупец был, ничего не поделаешь. И сейчас тоже… мне в компании все говорят, что надо идти образование получать, не то курьером всю жизнь проработаю. Надо, кто ж спорит… но столько лет потратить…

— Это смотря каким способом получать образование, — возразила я.

Пока мы ехали эти три остановки, а потом срезали угол через дворы, говорили об образовании, о Франции, в которой Доминик не вырос и даже не родился — просто родители оттуда. Не знаю, как мы вышли на тему о вихрях, но я спросила, чем закончился разговор с Лезаром и Полианом и доволен ли он им. Парень вроде расстроился.

— Они нормальные ребята, только вот… всё время кажется, что они как будто играют со мной… несерьёзно относятся. Может быть, потому что я кажусь им мальчишкой? Маленький такой, и по росту, и по возрасту, — Доминик невесело усмехнулся. — Вроде и делятся информацией, но ничего важного не сказали.

— Знаешь… ты не думай, что им не нравишься. Просто они мне говорили, что ты как будто хочешь что-то выпытать. Настойчивый такой, что даже подозрительно. Сейчас уже нет, но сначала… говорили так…

Мы стали спускаться в переход, который неизвестно зачем был у такой узкой дороги. Доминик пошёл туда, даже не задумавшись, что перейти можно поверху, и я по инерции увязалась за ним.

— Да, я действительно не в друзья набивался. Хотел узнать, откуда у них амулеты — ты ведь слышала наш разговор в прошлый раз, — я кивнула. — Просто у меня… что случилось?

Мне стало как-то не по себе. Света в переходе не было, и я подумала, что здесь на нас обязательно кто-то нападёт.

— Боишься темноты? — понимающе улыбнулся парень.

— Не очень, просто мне тут не нравится. Бесполезный какой-то переход…

— Днём здесь много машин, поэтому он нужен, — Доминик потянул меня за руку. — Пойдём. Ничего страшного там нет.

Я послушно последовала за ним. Вдалеке было светлее — это виднелся выход. Я успокоилась, понимая, что всё-таки не одна здесь иду, и отсутствие света вовсе не означает, что тут притаился злодей.

— Если он такой нужный, то почему сейчас им никто не пользуется? — спросила я.

— Сейчас движение слабое. А может, тут действительно какая-нибудь засада? — он подмигнул. — Вон, видишь, тени колышутся, неровен час…

И тут Доминик конвульсивно дёрнулся, его рука с силой оттолкнула меня к левой стене, а сам он взвизгнул и отшатнулся вправо, а потом и упал на пол, почти возле самой лестницы вверх, то ли оттого, что поскользнулся, то ли оттого, что подкосились ноги.

Из-за левого угла прямо на него выплыло нечто, отдалённо напоминающее кусок дыма от костра. Вытянутое клубящееся тело, полупрозрачное — через него я могла наблюдать стену. Дым тянулся к Доминику, как будто он был открытым окошком в доме без печной трубы. И это вроде бы безобидное зрелище почему-то вселило в меня безотчётный ужас. Я зажала рот руками, чтобы не закричать, и прижалась спиной к стене, скребя по ней своим пальто и стараясь отодвинуться. Возле противоположной стены, рядом с поворотом на лестницу, скрючился мой товарищ, совсем не мужественно спрятав лицо в ладонях и почти видимо дрожа. А я тогда даже не думала, что стоит помочь ему, разогнать дым — ведь ничего страшного не происходило! Не было никакой причины бояться. Но я пребывала в тихой панике и была почти уверена, что вот-вот хлопнусь в обморок.

Не знаю, как долго это продолжалось, но дым шевельнулся — ощутимее, чем колыхался до этого, — и потянулся обратно, в сторону левой лестницы, куда мы с Домиником и собирались повернуть. Очень скоро он исчез весь. Я, трясясь теперь не от страха, а от пережитого, не понимая, что произошло, медленно отлепилась от стены. Доминик очень осторожно, с опаской поднял голову, убрав руки, которыми её охватил. И посмотрел вслед непонятному сгустку.

— …вон он!!! — послышалось вдруг со стороны улицы. Я опять вздрогнула, резко повернув голову на крики. Там был топот, возгласы вроде «к деревьям потёк!», «забегай с той стороны!», «ааа, ззараза!». Я смутно предположила, что они это о дымном сгустке, но тут за спиной возник шум, и я развернулась, предвкушая самое худшее.

— Девушка! Вы в порядке? — ко мне подбежал едва различимый в темноте человек, мужчина, взял за плечи и легонько встряхнул. — Здесь было что-нибудь?

— Да… — я закивала. — Какой-то дым…

— Где он был?

Я вытянула руку и указала в ту сторону, где дым напугал Доминика. Мужчина глянул и опять посмотрел на меня.

— Хорошо, что он не засёк вас. Этот дым реагирует на страх.

— Не понимаю… — я медленно приходила в себя, поэтому сейчас мне нужно было объяснять всё, как маленькому ребёнку, чтобы информация дошла до мозга.

— Мы думаем, это какое-то психотропное оружие. Может, неудачный эксперимент учёных… — вздохнул мужчина. — Вызывает приступы ужаса, когда приближается, и прилипает к испуганному намертво. И человек теряет контроль, будет невменяемым, пока эту штуку не прогонят. Во всяком случае, пока что было так. Понятия не имею, откуда они здесь, почему гуляют по городу. Единственное полезное, что мы пока что выяснили — они растворяются от воды, — тут только я заметила, что в руках человек держит обычный пульверизатор, который он как раз поднял, чтобы продемонстрировать. — Никаких сообщений из институтов, никаких соображений о причинах появления! Только — истребить!

Видно, он был сильно зол из-за этих сгустков. А я поняла, что их по крайней мере с десяток.

— Растворяются насовсем? — спросила я.

— Надеюсь, что да, — искренне ответил человек. — Давайте выйдем на улицу, тут совсем темно.

Я послушалась, и вскоре смогла наблюдать ещё одного мужчину с точно таким же пульверизатором, который пшикал в разные стороны вокруг себя, как будто пытался наугад попасть в невидимку. Струя била достаточно далеко, из чего можно было сделать вывод, что на большом расстоянии это вещество не убивает волю и позволяет человеку сделать ответный ход.

— Ну что, Миш, чисто в переходе? Вы не слишком испугались? — последняя фраза была адресована мне. Я замотала головой.

— Там порядок. Она говорит, видела издалека.

— И он к вам не подплыл? Странно… — второй мужчина задумался. — Вы далеко стояли?

— Не знаю… не очень, метров пять, наверное… просто он на моего друга пошёл, а я возле стены стояла…

— Друга? — первый, очевидно, Михаил, внимательно посмотрел на меня. — Вас было двое?

— Да, — я моргнула, вспоминая, как всё было. — Доминик первым вышел к лестнице и отшатнулся вдруг, я сначала не поняла, а потом увидела этот дым… он прямо над ним навис! А Доминик испугался, как будто его убивать собрались, и упал, и руками закрылся…

— Да, так и бывает, — кивнул Михаил. — А вы? Вы…

— Я очень испугалась, — продолжила я, и меня непроизвольно передёрнуло. На всякий случай я обхватила себя руками. — Вы правильно говорите насчёт страха. Если бы он не ушёл, я бы, наверное…

— Кто ушёл? — вскинулся товарищ Михаила.

— Ну… дым… — я смотрела куда-то сквозь него и ёжилась. — Если бы он не уплыл… уфф, хорошо, что он вас услышал…

— Кто-нибудь поливал его водой? — навис надо мной Михаил. Очень грозно. Я растерялась.

— Что?.. Нет. Конечно, нет, откуда… он просто…

— Где он?! — не дослушав, в один голос воскликнули мужчины. — Где этот Доминик?!

Я непонимающе огляделась, и тут только заметила, что парень воспользовался моментом и исчез.

****

«Стой! Стой, тварь, а ну назад! Куда пошёл?! — мысленно вопил Доминик, готовый чуть ли не вцепиться в бесплотную суть. — Висеть рядом и пугать меня, понял приказ? Проклятье… ненавижу…»

Дым отплывал, парень видел это через полуоткрытый глаз. Наглейшим образом отплывал, оставляя жертву в странной ситуации. То ли радоваться, что отпустили — то ли расстраиваться, что невкусный… «Сейчас нападёт на Ангелину… плохо… хотя нет, у неё знак, вполне возможно, выручит. Но вот же ситуация… и уже кто-то бежит».

Он стал тихонько отползать, а когда увидел, что девушка резко развернулась на звук за спиной, вскочил и бросился прочь. Выбежал на улицу, присел, спрятался за бортик перехода, потом чуть ли не ползком добрался до ближайшего дерева, а там уже через дорогу — и в дома. «Ещё и живу рядом, чтоб меня… я обычный курьер, что ж меня постоянно затягивает во всякие передряги? Отпуск возьму. Буду по парку гулять, а вечером во всякие игры по компьютеру резаться».

За ним никто не погнался. Видимо, не уследили, в какую сторону побежал. И хорошо. Очень скоро парень взбегал по ступенькам на пятый этаж, быстро вытаскивая ключи.

«Продукты… выронил и оставил в переходе… — с досадой вспомнил он, звеня брелком. — Надеюсь, Ангелина додумается забрать их и съесть. Хотя после той дымной твари — не факт…»

Он уже почти открыл дверь, как на лестничную клетку вывалилась соседка — дородная бабуля в переднике и с рукавицей-прихваткой.

— Доминиша! — тотчас завела она. — А я всё стою, жду, когда ты придёшь. Ни на минуту не отвлекаюсь!

— Здравствуйте, Галина Антоновна, — поздоровался Доминик, правда, без всякой приязни. Очень уж ему надоело это дурацкое слово, которым она его величала. — Что у вас случилось?

— У нас-то ничего, а вот у тебя — случилось… — Галина Антоновна понизила голос. — Твоими ключами дверь отпёр и сидит там уж часа два.

— Я вышел из дома час назад, — напомнил парень, только потом сообразив, что это просто лишние слова. Какая бабке разница.

— А я те говорю, сидит! Бандит он! Здоровый, плечищи — о! Давай-ка я тебя сковородкой вооружу, чтоб в квартиру свою не боялся идти…

— Погодите, Галинантонна! — Доминик остановил бабушку, которая уже собиралась скрыться у себя. — Грабитель-то, он высокий такой, страшный, чёрные волосы, да?

— Как из фильма про мафию, — закивала соседка. — И озирался, чисто вор. Да вор и есть.

— Это не вор, это друг мой, Аркадий, — немного обиженно, но и облегчённо возразил он. — Все его боятся, думают, злодей, а он хороший человек, между прочим. А ключи я ему сам дал. Так что не волнуйтесь.

Бабка смотрела недоверчиво, но спорить перестала. Поворчала ещё немного — может быть, расстроилась, что не будет зрелища, — и ушла. Доминик распахнул наконец дверь и быстро захлопнул её за собой, повернув ключ.

Аркадий обнаружился стоящим посреди зала с очень взволнованным лицом. Доминик медленно расстегнул пуговицу пальто и, предполагая всё на свете, спросил:

— Что?

— Тебе это не понравится, Ник…

— Что!!!

Аркадий, тот самый, что помогал когда-то пленить Полиана, сжал руки в кулаки и развернулся к ноутбуку, что стоял раскрытым на журнальном столике.

— Всё готово, смотри. То самое видео. Мы наткнулись на него совершенно случайно. Успели сохранить, пока его не удалили.

Доминик сел. Вперился в экран. И нажал на воспроизведение.

Голый мужчина с чёрными волосами о чём-то беседовал с подростком. Мальчишка вроде бы уговаривал, потом схватил мужчину за локоть и куда-то повёл. И тот послушно пошёл. Как будто совершенно не замечая, что на нём нет одежды.

Доминик дождался, когда видео окончится, некоторое время тупо смотрел в экран, а потом вскинул взгляд и начал пялиться в стену. Он с первых кадров понял, кто на видео. И сейчас просто лихорадочно определял, хотя бы в какую папку вклеить это событие — «хорошо» или «плохо».

— Фабиан Фини совершил Переход, — решившись наконец озвучить это, произнёс Аркадий.

— Ты что думаешь? — тихо спросил Доминик.

— Думаю… что я боюсь последствий.

— Когда это произошло?

— Судя по всему, позавчера, около пяти часов вечера. Штат Монтана. Где он сейчас, неизвестно.

— Тааак, — хозяин квартиры поднялся. — Буду надеяться, что вихревые Агенты с ним разберутся сами и засунут его обратно в Аэр. Нас это дело не касается.

— А что…

— Я свяжусь со Штормом. Вам не следует напрасно переживать, богу нет до нас дела. Полагаю, он просто развлекается. И если двое суток уже прошло, но Земля цела, значит, он хорошо подготовился. Может быть, не следует ожидать разрушений. Этот бог из адекватных, насколько я слышал.

— Я понял, — голос Аркадия стал чуть спокойнее. Он принялся укладывать ноутбук в сумку. — С детства приучали, что на Землю могут выходить только вихри и никто, кроме вихрей. Ураганы не способны даже посмотреть через «Окно», или как там этот рисунок… а вот боги — способны на Переход, но уже очень давно, много тысяч лет, не совершают его. Потому что…

— …потому что в последний раз, когда бог совершил Переход, погибла Атлантида, — закончил Доминик. — Меня тоже этому учили. Но просто так бояться не стоит. Пока всё тихо. Они ведь тоже не идиоты, если бы хотели разрушить наш мир — гораздо проще было бы сделать это через ураганов. Ведь эти ребята способны одним своим поединком вызвать цунами у побережья или пробудить вулкан. Ну ладно, это я преувеличил, для вулкана понадобится несколько, причём очень сильных, и чтобы совпали время и место, где прохудилась оболочка… короче, сложно всё.

— А я вот подумал… бог ведь просто так приходить не станет? — предположил Аркадий. — Наверное, ему что-то нужно здесь? Как ты думаешь?

— Не знаю… — Доминик потёр подбородок. — Может быть, он хочет собрать всех вихрей и извлечь отсюда раз и навсегда? Закрыть Переход?

— И что это для нас?

— Наша колоссальная организация утратит смысл существования, и придётся перепрофилироваться. Может, займёмся защитой редких животных?

Тон Доминика был настолько серьёзным, что Аркадию стало не по себе.

— Ты ведь несерьёзно?

— Я устал. Сегодня пришлось побегать от одних хмырей. И знаешь что? Вчера целый день мотался по миру, летал в другой конец страны с посылкой, потом беседа со Штормом. Хочу отдохнуть. Не обижайся, но…

— Да я уже ухожу, — ухмыльнулся друг. — Если с хмырями будет проблема, ты это, знай…

— Да я знаю, — парень махнул рукой. — Дверь сам закроешь, ладно?

Аркадий ушёл. Доминик сощурился, и лицо его стало вовсе не усталым — лихорадочные размышления отразились на нём. Парень запустил пальцы в волосы и взъерошил их. «Девочка. Но она ничего не знает про знак, она получила его от Лезара, а Лезар — ещё чёрт знает от кого… может, он и сам не уверен в том, кто был этот Ли Трэй? Хватаюсь за последнюю соломинку, хотя почти очевидно уже, что ни эти парни, ни их подруга мне не помогут… эх… а времени всё меньше, уже и боги полезли… и к добру это или нет? Если б знать…»

Он поднялся и вернулся в прихожую, чтобы повесить пальто и разуться наконец. Потом отправился на кухню, чтобы приготовить ужин, но вспомнил, что ужин сбежал от него и теперь либо гниёт в переходе, либо дома у Ангелины. И стал жарить яичницу из множества яиц, до хрустящей коричневой корки, чтобы прямо на зубах трескалась. Сегодня ему хотелось жёсткой пищи.