ГЛАВА ДЕВЯТАЯ. Сюрприз с Земли

— …да так и всегда было, — рассуждал Доминик. — Сначала мифы о богах, потом какие-то слухи про ведьм, которых всё равно никто никогда не находил. Жгли людей, называли чудом то, что не понимали. Сейчас тысячи фантастических фильмов, но где они, пришельцы? Где порталы? А теперь вот, пожалуйста — какой-то психо-дым, ещё эта история с моим старым знакомым, который растворился в воздухе… и, ручаюсь, все опять говорят о пришельцах и о магии. Пока не разгадают и не поймут, будут говорить.

— Вообще всё можно объяснить, только не сразу, — добавила я. — Я, например, очень многого не понимаю, в чём разберётся, к примеру, физик. Вот я не знаю досконально, как работает мобильный телефон, но ведь пользуюсь и не кричу, что он магия.

— Хочешь сказать, есть хитрецы, которые уже обо всём знают, но молчат? — усмехнулся парень.

— Просто не успели рассказать, — возразила я.

— А вот мне кажется, что они и не расскажут. Потому что знания — сильнейшее оружие, они позволяют повелевать миром.

— Согласна, — я возражать не стала. — Будешь ещё грейпфрут?

— Да когда ж они закончатся?! — делано возмутился Доминик. — Давай ещё один на двоих, но больше я не осилю.

Мы уже обсудили идею с водяными пистолетиками и армией из детей, потом предположили, что кошмары на Земле будут существовать до первого дождя, жаль только, что с момента их появления у нас не было ни малейшего намёка на осадки, а впереди целая зима. Потом я рассказала, как меня унесло на надувном матрасе на середину большого озера, а Доминик поделился своими впечатлениями от недавней поездки в Данию. В общем, нормальная беседа, без особых неловкостей, сейчас казалось, что мы с этим парнем знакомы уже давно и часто общаемся.

— Я вот спросить хотел, — внезапно перейдя на какой-то очень уж задумчивый тон, начал Доминик. Я заинтересовалась — это звучало интригующе. — Ты действительно не знаешь ничего про Амадеуса Диаманта?

Приехали. Меня бьют вопросом прямо в лоб.

— Ну… я…

— Наверное, ты его не видела, но ведь знаешь, кто это? — изменившимся, очень серьёзным взглядом он смотрел на меня. Я испытывала нечто среднее между растерянностью и испугом.

— Я знаю, кто он, да… слышала имя…

— Всё в порядке, я не стану злиться, что ты не сказала мне, — тон парня чуть смягчился. — Но твои друзья ведь тоже из его команды.

— Какой команды? — на этот раз я действительно не понимала, о чём он говорит.

— Они — вихри Амадеуса, ведь так? — небольшая пауза, я ошеломлённо смотрела на рубашку Доминика. — Ладно, ты не знаешь. Спрошу тогда у них. Просто не хотел говорить прямо.

— Почему? — тупо спросила я. Это была новая для меня информация, и я не успела среагировать и придумать более правильные вопросы.

— Потому что…

И вдруг — хлоп! — и нет Доминика. Или меня. Да, скорее, меня, в этом я убедилась, уже осмотревшись. Я сидела посреди пустыни, во все стороны простирался серый песок, кое-где замечались невысокие холмики или валуны. Небо было затянуто одним сплошным грязно-белым облаком, и свет был рассеянным.

Такое чувство, что я вдруг проснулась. Резкое изменение, которое порождает растерянность. Я не сразу заметила, что в этой пустыне не одна.

— Доминик?

— Потому что, — невозмутимо продолжил он, стоя совсем рядом и осматриваясь, — если бы они оказались вдруг шпионами вихрей — ну, то есть Агентами ветров, — сразу же донесли бы, чем я интересовался. Они и так донесли, не сомневаюсь, но я предстал в их глазах обычным любопытствующим, потому не привлёк лишнего внимания. А мне не хотелось привлекать его.

Я услышала ответ, но не восприняла его. Мы были на непонятной равнине, и, судя по виду Доминика, он был не очень взволнован.

— Ты знаешь, где мы?

— Конечно, знаю, — он кивнул, перевёл на меня взгляд, осмотрел с ног до головы, словно видит в первый раз. А потом улыбнулся и обнял, крепко-крепко. Мне стало неловко.

— Где? И…

— Эх, Ангелина! До чего ж мы молодцы с тобой! — он посмотрел на светлое небо, потом наконец отпустил мои плечи и указал вдаль. — Сейчас иди вон туда. Всё будет хорошо. А я должен спешить, — ещё один взгляд на небо. Потом он опять стал серьёзным, исчез всякий намёк на улыбку. — Эти мальчики, Лезар и Полиан. Передай им, чтобы не попадались мне на глаза, н-н-никогда! — последнее слово было произнесено с неожиданной злостью, сквозь зубы.

А потом он бросился бежать и буквально за несколько секунд удалился от меня настолько, что мои крики до него не доходили. Я сначала пыталась звать, но бесполезно. Как ему удаётся так быстро бежать? Может, здесь так преломляется свет?..

Я посмотрела в ту сторону, куда парень велел мне идти, и увидела движущиеся точки — наверное, там были люди.

Не понимаю. Не понимаю, что происходит. Я прижала ладони к лицу, как иногда делала, если задумаюсь, потом убрала. С досадой посмотрела на движущихся людей. Определённо, это были живые существа, довольно далеко, но пока что не собирались теряться из виду. Поверхность пустыни была ровной, вдалеке начинался холм, и люди были как раз на нём, отчего я прекрасно их видела. Я обернулась, не нашла в обозримом пространстве Доминика и решительно направилась в ту сторону.

Пустыня, кстати, оказалась совершенно твёрдой. Песок был так плотно утрамбован, что поверхность превратилась в камень, и лишь при особом усилии можно было соскрести немного мелкого порошка. Я поцарапала землю ногтём, но это не принесло результатов. Потом подняла голову и проверила, на месте ли ещё те, к кому я так упорно иду. Они двигались беспорядочно — то есть явно не в какую-то сторону, казалось, будто у них тут пикник, и они играют в игры на свежем воздухе. Я не понимала, зачем выбираться в такое место для отдыха, но для того, чтобы узнать, нужно было до них дойти. И я шла, изредка приседая на камень или на саму землю, чтобы отдохнуть. Расстояние оказалось очень большим.

И наконец люди меня увидели. Я махала рукой, чувствуя себя отбившимся от каравана бедуином, который умирает без еды и воды и только что набрёл на спасителей. Правда, я шла, а не ползла, и держалась неплохо, только немного устала. Но ко мне побежали. Сразу двое — очень скоро стало ясно, что это мужчина и женщина. Когда они приблизились, я поняла ещё и то, что мужчина примерно ровесник моего отца, а женщина по возрасту почти как я, то есть очень молода.

— Заблудились? — спросил мужчина. Я кивнула. Девушка поманила меня за собой, и мы втроём пошли обратно, к компании. — Дома совсем рядом, мы как раз на вершине. Подойдём, и увидите их. Какое небо, а?! — он резко сменил тему и восторженно посмотрел вверх, сильно щурясь. Девушка тоже. Они смотрели так, как будто впервые увидели радугу. Я не понимала их восторга.

— Слепит немного, да? — с улыбкой спросила девушка, глядя на меня суженными глазами. Я сделала неопределённое движение головой — меня вовсе не слепило, но не хотелось обижать их ответом, которого они не ждут. И ещё мне было очень интересно, где я нахожусь.

— Вы здесь одна гуляете? — спросил мужчина. — Не испугались, когда оно вспыхнуло?

— Да, немного, — призналась я. Хотя странная перемена обстановки меня скорее удивила — сначала рядом был Доминик, теперь вот эти люди, которые не выглядят злыми. Так что страха нет. — А вы где были?

— Вот тут, на холме, — он указал рукой. — Собрались семьёй, решили отдохнуть, поиграть, — так, в этом я не ошиблась. — И вдруг вспышка! Мы думали, наступил Фатум! — мужчина говорил очень вдохновенно, я слушала, понимая, что мне нужно услышать вовсе не это, но никакая информация не будет лишней. — И небо стало белым! Глаза не сразу привыкли.

— Может, это потому, что мы близко к границе? — спросила девушка у мужчины. Я посмотрела на неё. Граница? Если она о рубеже между государствами, то он вряд ли может влиять на небо. Тем более непонятно, как я попала на какую-то границу. А если о другой? Границе между… между мирами?!

— Погодите… — я чуть замедлила шаг, потому что начала понимать, что случилось со мной только что. И с одной стороны не могла в это поверить, а с другой — понимала, что так оно и есть. Сердце забилось сильнее, я заволновалась. — Вы… вы откуда приехали? На пикник?

— Из Старого района Коричневого, — озвучил он нечто совершенно непонятное, но приближающее меня к догадке. — Отсюда и дома видно… почему вы так удивлены? Что-то произошло?

В голосе человека послышалось беспокойство. Сначала он увидел, что я цела и не пребываю в шоке, и решил, что тревожиться незачем. А теперь понял, что всё-таки есть проблема.

— Да… произошло… скажите, вихри… вихри…

Я колебалась, потому что предполагала, что они могут оказаться людьми. Но в то же время боялась представить себя в глазах ветров человеком.

— Что — вихри? — мужчина вглядывался в моё лицо.

— Коричневый… сектор, да?

— Да, — он явно ничего не понимал.

— Значит, это Аэр, — гораздо уверенней сказала я.

— Аэр.

— Пап! — воскликнула вдруг девушка. — Да она переходчик! Её просто с Земли выбросило! Я слышала, у них там большие проблемы с Переходом, вот её и выкинуло сюда. Да?

Это был вопрос уже ко мне.

— Меня выбросило с Земли, — сказала я и опустила голову. Врать не хотелось, но и признаваться тоже. Во всяком случае, пока я не узнаю, что рядом есть хотя бы один переходчик. Они вроде бы к людям в Аэре относятся нормально.

— Из какого вы сектора? — деловито вопросил мужчина? — Мы вас отвезём.

— Из Коричневого, — ещё тише сказала я, надеясь, что там я смогу найти дом хотя бы кого-то из моих знакомых.

— Пойдёмте, — мужчина пошёл дальше, а девушка поравнялась со мной.

— Я Азерия, Азерия к’Дарин. Мой отец — Ират.

— Ангелина.

— Понимаю, почему ты такая: наверное, это тяжело, если насильно выбрасывает, — в голосе её слышалось сочувствие. — Как там вообще, на Земле?

— Нормально, — я не знала, что ей ответить, совсем растерялась, потому что меня действительно выбросило, а Доминик убежал, толком ничего не объяснив и выплюнув угрозу. — Только с Переходом там…

— Да, про это давно говорят. Вот двое суток назад запретили переходить, велели следить за всеми, кто способен это делать, и сдерживать, если они слишком упрямые. Пока что там только Охотники и Агенты всякие. Ну, да я не знаю, какая у них система. А ты из Игроков?

— Я… я не знаю, — я покачала головой. Не хотелось отвечать. Я не понимала, о чём она говорит, только интуитивно догадывалась, по словам. Ещё поняла, что проблемы с Переходом могли служить причиной исчезновения моих друзей. Но всё равно, я слишком мало знала, чтобы быть в курсе событий. Наверное, в своё время нужно было чаще расспрашивать вихрей.

— То есть… не помнишь?! — ужаснулась Азерия.

— Наверное… в голове туман, не помню половину… из-за Перехода, я думаю…

— А где живёшь, помнишь? — непосредственная девушка схватила меня за локоть.

— Смутно… не знаю, как вам сказать, куда меня везти…

— Но хоть что-то помнишь?

— Да вроде… но тяжело думать…

— Вспомнишь! — уверенно махнул рукой Ират. Мы как раз приближались к остальным — здесь было ещё четверо вихрей: женщина, должно быть, жена Ирата, и трое пожилых… хочется сказать «людей», но нельзя, чтобы не запутаться вконец. — Папа! Вы оставайтесь тут, я девушку в Дом отвезу, у неё проблемы! Возьму доску!

Они тотчас же принялись переглядываться и спрашивать друг у друга, что случилось. Азерия побежала рассказывать, а Ират поманил за собой. Туда, где прямо из земли торчали четыре доски, как для сёрфинга. Я не успела спросить, зачем нам доска: мужчина вытянул руку, и предмет стал выезжать, не оставляя за собой щели. Земля в месте соприкосновения слабо светилась тусклым тёмно-синим светом. Это было похоже на ту самую «магию», о которой я слышала от своих друзей. Мои глаза, наверное, стали очень большими, потому что когда доска приняла горизонтальное положение и зависла над землёй, Ират помахал перед моим лицом ладонью.

— Вам плохо?

— Немного болит голова, — сказала я и сглотнула. Я не знала, что делать дальше, и собиралась напирать на то, что я ничего не помню и у меня двоится перед глазами.

— Забирайтесь, — он легко вскочил на доску, встал ровно, приподнял руку — и из носовой части выехало что-то вроде рычага. Непонятно, откуда, где он прятался раньше. Теперь средство походило на широкий самокат без колёс.

Я по-прежнему стояла снизу и смотрела на чудо.

— Забирайтесь, я подниму поручни, — терпеливо велел он. Вероятно, догадался, что мной надо управлять. Я была ему за это благодарна. Ступила на доску, которая ощущалась очень прочной, как будто лежала на земле, и тотчас по обе стороны от меня выросли поручни. Я уложила на них руки и вцепилась как можно крепче.

В общем, ничего особенного в движении не было — если не знать, что мы летим по воздуху. Ехали со скоростью быстрого велосипедиста, ничего необычного. Разве что ветер в лицо не бьёт, и это кажется странным — вроде скорость, а волосы лежат на плечах и не двигаются.

— Вы почти не держитесь, — сказала наконец я, какое-то время понаблюдав за Иратом, который правил транспортом одной рукой, в то время как вторая висела у него вдоль тела. И я искренне не понимала, как он держит равновесие, потому что доска то и дело наклонялась в разные стороны, и я тогда вцеплялась в поручни крепче, чтобы не съехать.

— Да, я прикреплён, — он повернул голову вполоборота. Можно было не кричать, потому что ветер, в его привычном понимании, не мешал разговору. Хотя я могла свободно дышать, вроде бы при полном отсутствии воздуха, что казалось очень странным, но я старалась об этом не задумываться. — У вас не выходит?

— У меня… совсем не выходит. Я съезжаю, — пожаловалась я.

— Хм… должно быть, связало кванты после неправильного Перехода. Держитесь крепче. Надеюсь, вам помогут в Доме.

Я тоже очень на это надеялась.

Итак, я попала в Аэр. Это ясно. Но каким образом, я ведь не умею совершать Переход сама? А если предположить, что умею, — я не желала этого делать. Зерна при мне не было, а если кто-то из друзей и подкинул, то всё равно перейти невозможно — нужно заснуть, а я что-то не помню, чтобы спала. Я беседовала с Домиником.

Чем больше я думала, тем более непонятным становилось всё вокруг. Странное поведение Доминика. Переход. И светлое небо. Я в свой первы визит видела совсем другое, и ребята говорили, что оно у них всегда такое. Тёмное. Да и Азерия с Иратом рассказывали о вспышке и о том, что небо слепит. Что-то нехорошее творится, и, кажется, я начинаю понимать, почему последнее время мои друзья-ветры часто казались мне обеспокоенными и всматривались в небо, как будто видели там предвестие конца.

****

Фабиан не исчез — он сидел на кровати, рассматривал палату и выражал глубочайший интерес. Расти ворвался к нему, чуть не снеся медсестру, и едва смог затормозить.

— Сэр Фабиан!

— Расти, — он кивнул, как будто это был дипломатический приём, и Расти — очередной гость. — Оставьте нас, — попросил он женщину, и та послушно удалилась.

— Сэр Фабиа… мы тут, за вас… — парень не мог найти слов. — Мы не ожидали, что вы…

— Я и сам не ожидал, — признался бог. — Хотя я связал все кванты и запретил себе ими пользоваться… но не ожидал, что здесь так опасно, — он задумался, глядя на дверь. — Расти, это очень страшно, — сообщил он, посмотрев мальчику прямо в глаза, отчего ему тоже стало страшно. — Меня выбрасывает из тела, я не могу ничего сделать! Там темно, нет времени и пространства — у меня такого никогда не было! Это полная, абсолютная беспомощность!

— Простите, сэр Фабиан, наш мир действительно опасен, и тут ничего не поделаешь, — Расти опустил глаза.

— В этом нет вашей вины, мир появился задолго до людей, — задумчиво произнёс бог. — Но мне нравится здесь. Тут очень красиво.

С этим парень не мог не согласиться. Он глянул на Фабиана. Увидел, что тот уже не смотрит на него тем пронизывающим взглядом, и спросил, уже не опуская глаз.

— Как вы себя чувствуете? В смысле, вы готовы продолжать путь, или останетесь в больнице?

— Конечно же, мы отправимся дальше, — бог успокаивающе улыбнулся. — Впрочем, нет, позволь узнать у тебя. Ты согласен продолжать путь или хочешь отдохнуть немного? Ради такого я согласился бы остаться в больнице на пару лет.

— Лет?! — Расти охнул. — Зачем?! Да и… как? Даже перелом зарастёт раньше…

— Прости, я переборщил. Я имел в виду пару дней. Так что?

— Нет, я не буду ставить условия, — парень отрицательно покачал головой. — Сейчас я здоров, сыт и могу идти, значит, я согласен.

Фабиан выглядел несколько странно, лёжа в обыкновенной койке для больных, одетый в специальную рубашку: Расти всё не мог привыкнуть. Вот бог смотрит на колени под одеялом, думает о чём-то. Вот глянул на дверь.

— Ты не раб мне и не слуга, — наконец сказал он. — Я не хочу повелевать тобой. Я не хочу вносить на Терру хоть капельку смуты — пытаюсь вписаться в вашу жизнь. А вместо этого всполошил весь мир ветров и всех на Терре, кто знает о нашем мире. Ты думаешь, я поступил неправильно, что пришёл?

Расти не привык лгать. И он действительно считал, что если бы Фабиан остался в Аэре, всех этих проблем на Земле бы не произошло. И ему не пришлось бы носиться за богом и трястись от страха, что он мог погибнуть. Но с другой стороны, Фабиан ему нравился, за ним было интересно наблюдать, и говорил он порой очень забавно. На вопрос «Хочешь ли ты, чтобы я ушёл?» Расти однозначно ответил бы отрицательно. Но вопрос был другой, и мальчик не хотел лгать.

— Я думаю, что… — начал он, но вдруг всё очень резко изменилось. Мальчик стоял посреди какой-то с виду деревенской улицы, и на него с интересом смотрели несколько пар глаз, принадлежащих компании юных вихрей, которые прогуливались по дороге. Появление человека в Белом секторе не прошло незамеченным.

Фабиана в окрестностях не наблюдалось.

****

О том, сколько времени, я узнавала по часам, очень похожим на градусник. Длинная вертикальная шкала, по которой вниз едет шарик. Когда минует 24 часа, он исчезает, и сверху появляется новый — каким образом, не знаю, но забавно, и не спутаешь, к примеру, 5 часов утра и 17 часов вечера. Это не циферблат с двенадцатью делениями, здесь цифры сделаны как есть — 24. Впрочем, на противоположной стене висят привычные электронные часы, и они показывают 18:00. Знать бы ещё, по какому поясу…

Сейчас в Коричневом Доме было только пятеро людей. Очень мало, если учитывать население Земли, но хорошо. Страшно представить, что было бы, если бы сюда перенесло хотя бы миллион. Полиан говорил, что всех вихрей в Аэре чуть больше трёх миллионов.

Между прочим, Доминика среди них не было. Была женщина, которая очень боялась и тряслась так, что я подумала, что она и до события была не очень здоровой. Поговорить с ней не удалось никому, она забилась в угол и бормотала какие-то непонятные слова. Мы даже не узнали её имени. Самым адекватным был мужчина лет сорока пяти или больше, русый, с едва заметной сединой, высокий и очень крупный, и звали его Юрий Валентинович. Кажется, директор какого-то предприятия — он вёл себя уверенно и очень быстро освоился. Был ещё один мужчина, Валерий, которому казалось, что всё это какой-то фокус, и он не верил ни вихрям, ни нам, ни даже тому, что произошло. Старался всё отрицать, даже если это было очевидным (например — «Ни в какой я не комнате, а мне всё это кажется!»). Валерий говорил, что всё бесовский промысел, и в чём-то был, наверное, даже согласен с забившейся в угол незнакомкой. И ещё была девочка лет восьми по имени Лаура. Хорошая, милая девочка, с чёрными вьющимися волосами и в светлом платьице. Одна беда — она говорила то ли на испанском, то ли на итальянском, а этих языков никто из нас четверых не знал. Наверное. Насчёт женщины не знаю, она тоже бормотала не на русском, но с Лаурой не общалась.

Сначала с нами говорил какой-то вихрь, в основном не по делу, просто старался успокоить и объяснить, что произошло недоразумение. Без всяких уточнений. Сказал, что очень скоро нам всё объяснят и помогут вернуться туда, где мы были до Перехода. Юрий Валентинович, Валерий, а тем более Лаура и непонятная женщина не могли осознать в полной мере смысл этих речей, а я не стала объяснять. Боялась, что не поймут, или что я не смогу рассказать, как следует. Пусть лучше вихри сами. Они ведь должны как-то объяснить людям, где они, в конце концов.

Потом мы сидели в помещении. Периодически кто-то заходил, задавал вопросы — незначительные, дежурные. Сначала узнали, как нас зовут, откуда родом, всё записали. Потом спрашивали, как себя чувствуем. Достаточно часто. Мне иногда казалось, что нас изучают. Я в ответ изучала их — так много вихрей сразу я никогда не видела. Правда, они не казались вихрями. Они были совсем как обычные люди, двигались так же, выглядели так же. И никакого колдовства, о котором рассказывали Лезар и Полиан и часть которого я видела недавно. Может быть, я его просто не замечала, или ветры старались не призывать свои кванты при людях. Но было очень просто поверить, что мы на Земле. Ничего сверхъестественного здесь не было.

И вот почти сразу же после того, как я отметила на часах шесть вечера по земному времени, к нам вошёл вихрь. Знакомый, он заходил раньше — одетый в длинный бежевый халат, похожий на врачебный или на халат лаборанта. Высокий, несколько нескладный мужчина, светловолосый, лысоватый, хоть и молодой. В руках у него был блокнот.

— Как вы себя чувствуете? — первым делом поинтересовался он. Мы тотчас заверили его, что здоровы. Но тут же добавили, что по-прежнему взволнованы.

— Вы разобрались, что случилось? — прозвучал громкий голос Юрия Валентиновича. — Объясните нам хотя бы, где мы и что такое этот Коричневый Дом! Какой город, в конце концов! И что за эксперимент! Мы согласились ждать, но не вечно!

— Для этого я и пришёл, — мужчина улыбнулся, доброжелательно, хоть на его угловатом лице улыбка вышла несколько недовольной. — Необходим серьёзный разговор с каждым из вас. Лично, один на один с представителем исследовательского центра «Земной». Мы объясним, что это, — он поднял руку, пресекая вопрос Юрия, и тут же указал на мужчину. — Прошу вас, пройдёмте со мной.

И самый, как мне казалось, мудрый из нас вышел. Через десять минут пригласили Валерия. Он не хотел идти, ворчал, потом напоследок обернулся ко мне и дал какой-то категоричный совет. Вроде «ничему не верить, никого не слушать»… у меня вылетело из головы. Я как раз тогда пыталась развлечь Лауру игрой в ладушки. От этого меня и отвлекли, назвав моё имя третьим.

Я не очень хотела оставлять девочку наедине с безумной женщиной, поэтому глянула на ребёнка с некоторой жалостью. От вихря не укрылся этот взгляд, и он поспешил заверить меня, что девочку сейчас уведут, а к женщине придёт психолог и постарается разговорить её. На мои слова о том, что девочка ещё маленькая и не понимает, что происходит, а кроме того ещё и не знает языка, вихрь отреагировал лишь утвердительным кивком. Мол, мы это знаем, и знаем, как разобраться. Я не стала сопротивляться и последовала за ним, помахав девочке рукой на прощание.

Меня провели по короткому коридору, где встретились лишь двое ветров — молодая женщина и грузный дядька с усами. Настолько человечный, что я опять подумала, будто я на Земле. Да, друзья говорили, что их мир — такой же, как наш, и я всё больше убеждалась в этом.

Вихри, которые находились в кабинете, тоже были вполне обычными, то есть похожими на людей неимоверно. Один — среднего возраста, со слегка уставшим умным лицом. Он сидел в кресле возле журнального столика и держал в руках какой-то документ. Отвлёкся тотчас же, как я вошла. Волосы чёрные, но седеет, глаза карие, маленькие, взгляд цепкий. Короткие усы, бороды нет. Линия подбородка твёрдая, хотя не сказать что очень мужественная. Уши маленькие. Такие детали я отмечала всегда автоматически, привыкнув рассматривать людей как объекты для картин. Хотя это мне совершенно ничего не дало сейчас — разве что когда-нибудь потом я смогла бы его опознать.

Второй вихрь был моложе первого, лет на пять-десять, наверное. Он стоял недалеко от входа в позе охранника. Я постаралась не заострять на нём внимания, решив, что сейчас важнее тот, что в кресле. Он ведь будет со мной разговаривать.

— Садитесь, Ангелина, — старший вихрь указал на второе кресло, которое стояло напротив и было дальше от окна. Я уселась, отметив, что за окном темно. Больше не было удивившего всех светлого неба, и из комнаты, освещённой лампочками — такими же, как и на Земле, — казалось, что на улице поздний вечер. — Как вы себя чувствуете?

— Нормально, только немного в шоке, — призналась я, переводя взгляд на него. Одна бровь вихря была чуть выше другой, и мне показалось, это придаёт ему шарма. Но он не был красавцем, как мои друзья. Интересно, как этот мужчина выглядит на Земле? Меняется ли? А может, он вообще не владеет Переходом?

— Вы не могли бы рассказать подробнее: что вы помните о самом процессе… ммм… перехода? — Он чуть склонил голову вперёд. Руки он держал вместе, сцепив пальцы — говорят, таким образом отгораживаешься от собеседника. Правда, ногу на ногу не закинул. Но это опять лишние мысли, лучше расскажу ему, что помню.

— Основное я уже говорила, тому мужчине… — я махнула рукой в сторону входа, попутно уселась поудобнее. Придвинулась ближе к мягкому подлокотнику и уложила на него руки — кресло было слишком широким, и просто так сидеть в нём было неуютно. С моим-то размером. — Я была у себя дома, в квартире. Разговаривала с другом, — я несколько задумалась, стоит ли упоминать о Доминике. До этого я не говорила, что вместе со мной в Аэр попал ещё один человек и отправился в одному ему известную сторону. Может быть, он сейчас находится в такой же группе, как я, только в другом секторе? — И совершенно внезапно в глазах потемнело, потом всё вернулось… и я была в пустыне. Там, где меня нашли Ират и его семья.

— И что вы сказали им?

— Ничего… ничего про это. Сначала они подумали, что я просто гуляла и растерялась, когда произошла эта… вспышка. Они говорили про вспышку.

— А вы видели вспышку?

— Нет. Наверное, во время её я и… появилась здесь.

Вихрь немного помолчал, задумавшись. О чём, интересно? Разве Юрий Валентинович и Валерий говорили другое? Хотя, может быть, они выражались иначе?..

— Ират был уверен, что вы переходчик. Так он сказал. Не знаете, почему?

— Просто я не отрицала этого, — ответила я.

— Почему? — она как-то резко вскинулся. — Вы сами ему это сказали?

— Нет, это было только его предположение… но я… я просто не хотела их пугать, знаю, что вы не любите… когда люди…

— Та-а-ак, — мне показалось, что сейчас он скажет что-то нелицеприятное, но вихрь, напротив, улыбнулся. — Значит, вы знакомы с Аэром? И с кем-то из нас?

Я не стала отвечать вслух, лишь кивнула. Осторожно. Это действительно хорошо, или он просто нашёл, на кого всё свалить? Тогда я не должна произносить имён.

— Давно?

— Не очень… пару месяцев. Да я и не знаю много, просто… слышала. Как факт.

— Вы знакомы с вихрями несколько месяцев? Как это случилось?

Я внимательно присматривалась к мужчине. Хорошо ли то, что я из знающих? Хорошо ли это для моих друзей? На его лице отражалось довольство, пока что я считала, что это хороший знак.

— Случайно. Просто увидела в парке, мы подружились, а потом они рассказали правду… я не знаю, почему они доверили мне эту тайну. Но они не рассказывали больше!

— Не волнуйтесь, Ангелина, — вихрь улыбнулся шире. — Я вижу, вы думаете, что быть знающим человеком опасно. Но всё наоборот. Особенно сейчас, когда мы сами не понимаем, что происходит. Работать с теми, кому не нужно всё растолковывать, гораздо проще, разве нет?

Я опять кивнула.

— Сейчас Фармис отвезёт вас в Синий сектор, Институт изучения Перехода, — он кивнул на блондина, и тот кивнул мне, когда я повернулась к нему. — Туда привезут всех знающих людей, которые попали в Аэр. С остальными мы проведём разъяснительные беседы, чтобы они не терялись в мире. За девочку не беспокойтесь, мы позаботимся о ней. С женщиной, что не хочет разговаривать, возможно, заговорит чудо, — он хитро прищурился, и я подумала, что он говорит об их неведомой магии. — Если хотите, вызовем ваших друзей. Повторяю — если хотите! Ваш подозрительный взгляд говорит о том, что вы боитесь называть имена. Я прав?

Его улыбка была такой ироничной, что мне стало почти стыдно, и я кивнула.

— Не стоит, — мужчина даже усмехнулся. — Я вызову их, чтобы вам было проще освоиться. Никто ведь не знает, надолго ли вы здесь. Пока что, увы, мы не знаем способа, как отправить вас домой. Так что?

— Я могу назвать только одно имя? — поинтересовалась я. Вызывать всех четверых было, наверное, лишним, но я бы предпочла, чтобы рядом были и Полиан, и Лезар.

— У вас много знакомых вихрей? — мужчина заинтересовался. — Сколько?

— Немного, всего пят… шестерых знаю по имени, — я вовремя вспомнила Мецнара и недавнего знакомого Сэнтера, но их вызывать уж точно не стала бы. — Но двоих лучше. Их зовут Полиан и Лезар.

— Мгм. А сектор? Из какого они сектора?

— Из Коричневого. Говорили, что из Коричневого. Они Игроки, — я не до конца понимала всеобъемлющий смысл этого слова, но назвала его, решив, что это может оказаться важным.

— Лезар, Лезар… слышал я где-то… — мужчина побарабанил пальцами по подлокотнику. — Кажется, он уже докладывал о чём-то… Лезар к’Дарин… хорошо, Ангелина, мы вызовем ваших друзей. А сейчас, пожалуйста, отправляйтесь с Фармисом, он доставит вас в целости и сохранности.

Я послушно присоединилась к Фармису, который предупредительно распахнул передо мной дверь, а когда я вышла, перестроился и пошёл чуть впереди. Я ведь не знала дороги.

Я ожидала, что в Институт мы отправимся на доске — таких было много здесь, либо скользящих по специальным рельсовым дорогам, либо стоящих на специальных площадках. Но вихрь провёл меня к чему-то, напоминающему экипаж. По сути — та же доска, но на ней была надстройка в виде сиденья, окружённого бортами. Сверху это не было прикрыто, как карета, но Фармис сказал, что верх можно добавить. Хотя это не нужно, ведь тут нет дождя и ветра. Просто иногда пассажиры не любят, когда на них глазеют.

Мне было неважно, глазеют на меня или нет, и я забралась на сиденье. Широкое, трёхместное, с мягкой спинкой, где посередине усаживался пилот. Закрыла за собой символическую дверцу. И стала наблюдать за Фармисом — как он будет заводить это сооружение и как собирается его вести? Но напрасно. Как и в случае с Иратом, дело было в умении каждого вихря управлять силой — множеством квантов. Ступни моего сопровождающего на миг засветились тускло-золотым, потом наша усовершенствованная доска поднялась чуть выше уровня земли — и тронулась. При этом никакой приборной панели на ней не было — лишь щель, куда вставлялась пластинка-ключ, и матовая, без всяких знаков отличия плоскость, на которой водитель держал руку. Просто держал, не шевелил, и она не светилась.

Я решила, что правильнее будет смотреть по сторонам. Ведь совсем недавно я просто мечтала попасть в Аэр — и вот я здесь! Причём никто меня тайно сюда не протаскивал — я здесь случайно, а значит, законно! Осознав это, я слегка улыбнулась. Пожалела только, что нет ветра, колышущего волосы: без этого поездка казалась немного скучноватой и совершенно не чувствовалась скорость. Будто я в компьютерной игре. Впрочем, ладно — я в Аэре! В другом мире! И это самое настоящее приключение!

****

Ехали мы долго. Даже очень долго. Если считать с тех самых шести часов вечера, когда меня вызвали на разговор, — прошло шесть часов. Когда мы прибыли в Институт, была половина первого (как я уже знала — по нашему Гринвичу), то есть будь я дома на Земле, там была бы уже глубокая ночь. Но здесь, в Аэре, ничего не изменилось — сумерки, в окошках домов горит свет, кое-где зажжены фонари. И люди, то есть вихри, занимаются своими делами. Им же не надо спать.

Я обратила внимание, что всё здесь расположено на максимальном отдалении друг от друга. Соседних домов тут не было — минимальное расстояние от одного до другого было метров сто, не меньше. Как будто все — хутора или ранчо. Хотя заборы были, и огораживали вовсе не большие участки. Это был принцип простора. Вот, например, территория, где проходит дорога, дома от неё стоят на отдалении, едва можно разглядеть жителей. Потом строения заканчиваются, и можно несколько километров ехать, так ничего и не увидев, кроме редких деревьев, а то и просто равнины. Потом опять такое же скопление. Потом дорога уходит в сторону. Это всё — один и тот же сектор, просто всё тут поделено на районы. И непонятно, как классифицировать: посёлок, деревня?

Город тоже был неоднозначный. Сначала мы въехали в очередной район, но там вместо привычных одноэтажных домиков стояли трёхэтажные, а некоторые были не жилыми — магазин, например, или сервисный центр по обслуживанию антигравитационных досок. Проехали. Следующий район начался чуть раньше, чем обычно, мы не проехали даже километра. Тут был цирк — вдалеке, особенно не рассмотришь. Но полукруглый купол было сложно с чем-то спутать. Возле цирка (учитывая, что «возле» в Аэре означает метров триста минимум) неколько домиков, вероятно, работников и артистов, а с другой стороны дороги — магазин, школа и ещё несколько домиков. То есть самого по себе «центра» никакого не было. Фармис говорил, что центр каждого сектора — там, где Дом, здание правительства. Но Дом обычно далеко от прочих зданий, ничем не окружён, и с дороги его не видно — обсажен парковыми деревьями.

Конечно, мы не ехали беспрерывно. Примерно через каждый час Фармис останавливал доску и сообщал, что нужно перекусить. Я не была голодна, но не отказывалась, каждый раз сжёвывая булочку и обязательно запивая её соком. Употребление мной сока волновало вихря гораздо больше, чем то, съем ли я булку. Я смогла сделать два вывода. Первый: я могу чувствовать вкус — булочки совсем как у нас, да и сок однажды попался ну чистый апельсин, правда, назывался «шимкировый». Второй: нет совпадений в названиях, хотя попадаются знакомые вкусы. Хотя, предположим, мука называлась мукой, но мука — продукт. Как и сахар. А вот фрукты все назывались странно. Я пришла к выводу, что из тех, что я успела попробовать, больше всего мне нравится продолговатый зелёный «пайш» — что-то среднее между огурцом и манго, и оба мне всегда нравились.

Может быть, это было глупо, но я решила проверить, буду ли чувствовать боль — раз появились вкус и запах. Надрезала себе палец ножом. Как оказалось, зря — было больно и как-то обидно, что напрасно испортила себе палец. Правда, Фармис тотчас схватил меня за руку и вытащил на улицу, и уже там внимательно рассмотрел порез. Потом укоризненно посмотрел на меня.

— Вот, — показал мне мой же палец. — Повезло, что кровь почти не течёт. А если бы потекла?

— В прошлый раз было не больно, — тихо заявила я, хотя всё равно чувствовала себя дурочкой.

— Не надо показывать, что ты человек, хорошо? — попросил он, глядя очень строго, как воспитатель. — Эти вихри не знают, могут испугаться. У тебя из раны могла потечь кровь. А у нас она не течёт никогда. У нас другое строение. Понимаешь?

— Как это не течёт кровь? — мне стало интересно, и я отвлеклась от собственного стыда.

— Очень просто. У нас нет потока крови, жидкости такой нет, как у вас. Она… ну, словно застывшая. Действует, конечно, как положено, но передвигается иначе. У нас вообще мало жидкости в Аэре, ты заметила? Нет озёр, нет рек, всё берём из фруктов в основном. Вы, люди, на большой процент состоите из воды, вам она нужнее.

А я удивлялась, когда он спрашивал через каждые десять минут, не хочу ли я пить. Вот, оказывается, что — они переживают, потому что не знают, что будет с человеком, оторванным от Земли надолго и вынужденным довольствоваться лишь дарами Аэра. Ведь раньше люди попадали сюда только через сон, а значит, частично. А сейчас всё гораздо реальнее, и неизвестно — может быть, я тут на месяц застряла. Или даже больше…

Честно говоря, это странное приобретение чувствительности для меня стало ещё одним шагом к уверенности. Если есть боль, есть вкус и запах — значит, я действительно перескочила в Аэр полностью. И надолго.

— Расскажите про вас, — попросила я, наблюдая, как он заматывает мой палец куском светлой материи. Она у них была вместо бинтов — плотная, не похожая на марлю, почти как обычный ситец.

И он рассказывал. Всю дорогу, пока мы ехали, и во время остановок на перекус и на кое-что ещё, более приземлённое. В общем-то строение тела у вихрей выходило таким же, как у нас. Печень, сердце, желудок — те же органы, те же принципы. Разве что кровь почему-то была вязкой, и если приходилось брать её на анализ, осуществлялась пункция. И туалет был немного другим… но это уже детали.

Фармис рассказал о строении мира, чтобы я лучше понимала отличия. Сообщил, что у них совершенно нет животных, никаких организмов вообще, кроме ветров. Разве что, возможно, есть такие за Завесой — символической туманной границей, которая опоясывает территории, — но за неё почти никто не заходит. Только работники центра изучения Завесы или какие-нибудь безумные энтузиасты. Растения есть, и, возможно, похожи на наши, но могут и отличаться. Он даже специально показал мне дерево, которое называл «гиб», и я отметила, что оно похоже на дуб, но словно с чем-то скрещённый. Форма листьев была привычной, но цвет их — коричневый. И ещё они блестели и были на порядок толще, чем нужно. Похожее название, похожие листья — но не те. Всё такое же — но искажённое. Как в кривом зеркале.

Я опять вспомнила, как мои друзья относились к зеркалам. Они отражались там не так, как все люди: иногда отражение произвольно менялось.

То есть наши миры — это как зеркала друг друга. Они одинаковые, в какой-то мере. Например, здесь точно такую же длину имеет метр, хотя ветры сами открыли эталон для измерения. Так же, как и на Земле, измеряется масса. То, что мы не перенимали друг у друга, полностью совпадает. И в то же время Земля и Аэр — совершенно разные. И если предположить, что параллельные миры — это листы бумаги, которые сложены в стопку, и соседние отличаются лишь незначительной деталью, — то мир людей и мир ветров будет разделять не один миллион таких листков.

Я попыталась объяснить это Фармису, но он не понял. Или не захотел вдумываться. Сказал, что они, когда начинают изучать Землю, в первую очередь запоминают одно главное правило: не искать причины сходства или несходства, не строить формул и предположений — просто изучать другой мир. Как с чистого листа. А если что-то совпадает — что ж, будет легче запомнить. И мне мужчина порекомендовал просто запоминать, не пытаясь понять, почему так и каким образом именно эти миры вдруг соприкоснулись посредством Перехода. Над причинами и прочими деталями задумывались лишь редкие учёные, которые так и не смогли принять простой выход из размышлений — философы Перехода, и с ними обычно общались лишь такие же философы.

— Ты ведь законы физики не объясняешь? Почему они такие, а не иные? Ты просто принимаешь всё, как есть. Принимай Аэр таким, какой он есть, хорошо?

Я кивнула. Он часто спрашивал, поняла ли я его, или заканчивал предложения словом «хорошо?». Я соглашалась.

— А законы физики у вас такие же, как у нас?

— Похожи в чём-то. Сила тяжести есть, законы распространения энергии, оптика не отличается… но, разумеется, всё не может совпадать. Например, мы до сих пор не смогли подняться в воздух на высоту более семидесяти семи метров. Там приборы сбоят, и такая большая плотность, будто туман медленно превращается в твёрдое вещество…

Мне стало зябко. Показалось, что небо давит, что на самом деле оно — огромная глыба камня и может в любой момент обрушиться на нас. А ведь ветер — это символ свободы, простора, они должны уметь летать! А живут в таком вот мире…

— Вы никогда не думали, что, может быть, раньше небо было другим? А потом всё это сгустилось сверху? — я неопределённо помахала рукой.

— Конечно, такие предположения были, — согласился Фармис. — Но сейчас этого уже не узнать. Разве что спросить у богов, но они почти не говорят о прошлом. Лишь то, что уже сказали.

— Богов? — я несколько растерялась. До сих пор я была уверена, что бог в Аэре один — правитель, верховное существо, Амадеус Диамант. Полиан и Лезар вообще не говорили о богах при мне, и я не слышала, что в Аэре есть другие.

— Да, — вихрь покосился на меня. — Ты слышала о них?

— Да я вообще… мало что слышала, — почему-то показалось, что мне лучше закончить этот разговор. Словно это тайна ветров, и Фармис будет рассказывать через силу. Или, может быть, боялась, что выплывет информация, которая может меня встревожить. Что-нибудь, что касается Амадеуса. Пустое беспокойство, наверное, но стало неуютно. — Фармис, а вон те домики вдалеке — это уже Синий сектор?

— Да, верно, — он быстро отвлёкся от внезапной темы, улыбнулся. — Осталось совсем немного, минут двадцать. Мы в Центр не поедем, прибудем в Институт изучения Перехода. Там во втором корпусе есть целое крыло с комнатами, людей можно поселить там, — мужчина покосился на меня, как будто я могла обидеться на слово «людей». — Ты ведь понимаешь, что, пока никто не знает, как вас вернуть, вы будете жить здесь?

— Конечно, понимаю, — вздохнула я. Пока что меня это не очень пугало, но ведь пройдёт несколько суток, и я начну скучать по дому, а потом переживать за родных и друзей. Уже переживаю немного, но сейчас ночь, и они, возможно, спят и ничего не знают. Или мама подняла панику и, вопреки рекомендациям, поехала домой, никого там не нашла и поднимает теперь на уши весь город… будут думать, что меня похитил один из кусков дыма, которые плавают по нашему миру.

— Фармис… — я оглядывалась, пытаясь сравнить начинающийся Синий сектор с тем, по которому мы ехали до этого — Серебряным. — А вы слышали о том, что у нас на Земле появилось непонятное психотропное оружие? Ну, если вы изучаете, то, может…

— Слышали, конечно, — он тяжело вздохнул, как недавно я. — Это кошмары. Они водятся за Завесой. Вроде отчасти живые, но безмозглые — как… ну, как у вас черви, примитивные создания, понимаешь? Не знаю, как они пробрались на Землю. Почти вся Индия в панике, у них по всей территории такое творится! Частично оккупированы Китай, Россия, Казахстан, Пакистан… не только у вас так. А что, ты сталкивалась с кошмарами? Или уже распространили информацию на весь мир?

— Распространили. Сказали, что это неизвестная форма оружия, велели из домов без надобности не выходить. Но я и видела одного… правда, он далеко был, и его двое мужчин прогнали водой, — я не стала рассказывать всего, может быть, боясь расспросов. Упомню о Доминике, и придётся тогда рассказать, что он тоже здесь… ну, надеюсь, его привезут в Институт, он ведь тоже вроде как знает о ветрах, и, мне кажется, очень много.

— Да, воды они боятся, — согласился вихрь. — Вон, вдалеке здание высокое, видишь? — он вытянул руку и указал на четырёхэтажный дом, похожий на параллелепипед и сделанный как будто из синего стекла. — Это банк. А за ним территория Института будет. Там рядом домов мало, переходчиков вообще не очень любят, а уж тех, кто профессионально этим занимается, — и подавно.

— А вы ведь тоже переходчик, да? — спросила я. — Были на Земле?

— Нет, я Переходом не владею, — удивил меня вихрь. — Просто работаю в Центре. Интересуюсь. Здесь же не только переходчики — в любой организации нужны разные вихри. Секретари, архивариусы, управляющие. Учителя. Я вот научную работу собираюсь защищать, на тему «Реакция организма вихря на первый Переход». И получу звание «доктор параллельных миров первого уровня».

Фармис был доволен. Я почувствовала, что он гордится своей работой.

— Красиво звучит специальность. А сейчас вы кто?

— Сейчас я ассистент Руама о’Фарсанга, доктора параллельных миров второго уровня, — ответил Фармис. Потом уточнил зачем-то. — Раньше специальность не так называлась, их вообще много было: «человекознание», «террознание»… потом объединили.

Мы миновали здание банка, и вихрь остановил доску перед парком, редко засаженным уже знакомыми мне крупнолистными деревьями, похожими на клёны. На стоянке было полно досок, под углом воткнутых прямо в асфальт, и было даже четыре таких же, как у нас: с сиденьями. Они просто висели в воздухе, и я не видела, чтобы были чем-то закреплены. «Четыре», — отметила я. Может быть, на них тоже привезли людей?

— Институт внутри, парком огорожен со всех сторон. Чтобы вихрей не нервировать, — со смешком пояснил Фармис. — Они считают, что мы занимаемся пустым делом, вместо того чтобы работать на родной Аэр.

— Но вы же сами не переходчик. Почему решили заниматься Землёй? Кто-то знакомый предложил?

— Да, брат, двоюродный, — кивнул вихрь. — Он тоже не может переходить, но он анализирует картинки с Земли, составляет статистику. Постоянно мне рассказывал, какой он, этот другой мир. Заразил… — Фармис задумался на пару секунд. Потом спохватился и покосился на меня. — Понимаешь? — я тут же охотно кивнула, показывая, что внимательно слушаю. — Просто многие ветры уверены, что все беды в Аэре — из-за Земли. Из-за того, что наши туда всё время скачут. И из-за людей. Но ведь если не изучать, как эти беды предотвратить?

— А они есть? — спросила я. Мы как раз подходили к широкому крыльцу здания из жёлтого кирпича, которое было отделано синим. Я пока не видела ни одного вихря, но как раз после моего вопроса на крыльцо выскочила женщина и почти бегом кинулась к нам. Поэтому Фармис не успел ответить.

— Привёз? — вопросила она, подскочив к нам и едва успев затормозить. Стандартный домашний тапок чуть не свалился с её ноги, и она суетливо поправила его. Интересно, это Институт — или то самое крыло, где общежитие для людей? Иначе чего она в тапках…

— Принимайте, — немного неохотно ответил мужчина. Наверное, хотел ещё побеседовать на интересные ему темы, но понял, что уже не удастся.

— Всё, люди в сборе, — резко кивнула ему женщина. Потом уставилась на меня. Черноволосая, черноглазая, вся на взводе — кажется, будто с минуты на минуту закричит или начнёт драться. Я сделала символический шаг назад, подальше от неё, но Фармис подтолкнул меня в спину.

— Иди. Ты последняя, — и обратился к женщине. — К ней два вихря должны прибыть, Лезар и Полиан к’Дарин.

— Ясно, — она опять энергично кивнула. — Всё знаем, ждём. Пойдём, Ангелина, — она ухватила меня за руку чуть ниже локтя, но только чтобы показать, чтобы я следовала за ней, и тотчас же отпустила. Я оглянулась на Фармиса, кивнула ему и покорно взошла на крыльцо. Я привязывалась к людям довольно легко, и мне было всегда жаль их покидать. Словно я могла ещё многое почерпнуть из нашего знакомства, но оно вдруг нелепо и бессмысленно заканчивается. Тяжело было уезжать от Юрия Валентиновича и Лауры, теперь вот от Фармиса. Скоро привыкну к этой женщине-вихрю, а потом она меня тоже кому-нибудь передаст…

— Меня зовут Альфа, — сообщила женщина. — Отвечаю за ваше жильё. Если что — вопросы ко мне. Комнаты хорошие, воду доставим по необходимости. Еда, медпомощь. Всё продумали. Волноваться незачем.

Всё это она говорила, уверенно и быстро двигаясь вперёд по коридору. Вихри, которые нам встречались, не обращали на неё внимания, зато смотрели на меня. Я с трудом поспевала за Альфой, в общем-то невысокой женщиной, но на полголовы выше, чем я. Да и ходить она явно привыкла очень быстро, как будто в детстве постоянно гуляла с папой и подстраивалась под его семимильные шаги. Она говорила какие-то стандартные вещи, о которых я если не знала, то могла догадаться, поэтому я не очень-то прислушивалась. Интересней мне было бы узнать, например, владеет ли она Переходом и видела ли людей раньше. И сколько тут уже моих. И есть ли среди них Доминик. Но я молчала, потому что Альфа не прекращала говорить.

Наконец мы упёрлись в лифт, вызвали его и сразу же вошли.

В лифте Альфа почему-то замолчала. А потом как-то сочувственно покосилась на меня и спросила:

— Страшно?

— Да нет… не очень, — я попыталась отыскать внутри себя страх, который теоретически мог быть, но с удивлением поняла, что его действительно нет. Я просто устала и хочу… да хотя бы выспаться. — А кровати в комнатах есть?

— Есть кровати. Я же говорила. Мы знаем про ваш сон, — так же чётко, как и раньше, ответила Альфа.

— Спасибо…

Ещё один коридор, совсем короткий. Т-образный перекрёсток. Влево уходил длинный коридор с большим окном в конце, вправо он тянулся недалеко, но заканчивался таким же большим, почти в целый рост, окном. Слева от окна была дверь с цифрой «24», и Альфа отпёрла её ключом.

— Вот. Твоя. Будешь здесь жить. Осваивайся. Ключ на тумбочке.

И исчезла. Не стала проводить экскурсию, как я ожидала, не стала ничего объяснять. Просто оставила ключ и закрыла дверь. И я поняла, что именно этого мне и хотелось — остаться ненадолго одной и ещё раз всё обдумать.

Сначала была прихожая — маленькая комнатушка с вешалками для одежды и тумбочкой, на которой лежал ключ. В ящиках было пусто. Дальше шёл перпендикулярный коридорчик. Если повернуть налево — санузел, только без ванны и со странной душевой. Унитаз, зеркало, какой-то высокий плоский шкаф с множеством кнопок, халат на крючке. Унитаз был не такой, как у нас. Больше похож на обычный стул, но в остальном функции те же. Я уже пользовалась такими, пока мы с Фармисом были в пути, и он мне всё объяснил. Правда, для смыва не использовалась вода, но там были какие-то аналогичные элементы. Достаточно было всего лишь нажать на кнопку, и это мог сделать любой, даже тот, кто не использует кванты.

Потом я исследовала саму комнату. Там был пустой шкаф, пустая тумбочка со светильником, стул и кровать. Что-то вроде толстого матраса, лежащего на полу. И два окна в двух соседних стенах. Окно, к которому я подошла вплотную, чтобы прижаться к стеклу лбом, выходило на дорожку, по которой сюда вёл меня Фармис. Он, кстати, всё ещё был там — шёл прочь. Я помахала ему рукой, хотя это было бесполезно.

А потом я легла спать. Дверь запирать не стала, хотя защёлка и была, — ещё испугаются и начнут ломать дверь. Душ, разумеется, не приняла — я не знала, как пользоваться этой квантовой установкой, а чтобы просто вымыть руки, тут не было раковины. Потом я сняла одежду и закуталась в халат, чтобы не спать в том, что насквозь пропиталось пылью. И залезла под одеяло. Холодно не было — вообще никакой температуры не ощущалось, но под одеялом всё же спокойнее.

****

Меня разбудила Альфа, сообщив, что некий Первый Наблюдатель уже прибыл и желает видеть нас. Это значит, меня и остальных людей, которые хоть как-то связаны с Аэром. Я отправилась в ванную, но вспомнила, что здесь нет воды, только тогда, когда вошла внутрь. Женщина из-за моей спины тотчас же сообщила, что принесла воду, и вынула из своей сумки бутыль. Я умылась, как в походных условиях, подставляя руки под льющуюся в унитаз воду и повторяя «хватит» или «ещё». Без мыла, конечно, и без других средств. Правда, стояли возле зеркала какие-то явно косметические баночки, но я решила на трогать их.

Часы в холле показывали десять. Десять утра. Учитывая, что легла я в шесть, то проспала в два раза меньше, чем мне нужно. Но совершенно не чувствую усталости. Или это преимущества нахождения в Аэре, или просто последствия стресса.

Мы вышли из здания, пересекли парк, обошли какой-то корпус, проследовали по дорожке, выложенной неровным камнем. Пока шли, я в основном старалась отмечать особенности мира и искала отличия. Правда, не находила. Небо темнее, ветра нет, но это я знала и раньше. Ещё я выискивала взглядом вихрей, но почему-то не видела ни одного, кроме сопровождающей меня женщины. Стала смотреть на неё, наблюдать, как она идёт, но опять же ничего особенного не заметила. И странного свечения возле неё не возникало, значит, она не делала эти рисунки, о которых упоминал Фармис. Ну, вероятно, они не так часто их делают — только по необходимости. Хотя было бы интересно посмотреть или даже нарисовать. Полиан как-то сказал, что квантовые рисунки бывают очень красивыми.

В конце нашего пути мы уткнулись в четырёхэтажное узкое здание с огромными, почти во всю стену, окнами. В нём и находился нужный кабинет. Тот, в котором был вихрь, с которым нужно побеседовать начистоту. Рассказать всё без утайки, задать любые мучащие вопросы. Прояснить ситуацию. Мы с Альфой остановились перед дверью кабинета, и женщина постучала костяшками пальцев.

— Альфа! — негромко спросила я. — А мои друзья? Ведь говорили, что они приедут!

— Они здесь, — ответила она неожиданно мягко. — Их вызвали, не волнуйся.

Я сразу же успокоилась. Если Лезар и Полиан, или хотя бы один из них, здесь, то действительно всё хорошо. А если они ещё и за этой дверью…

— Входите! — велел властный и несколько раздражённый голос. Альфа толкнула дверь, посторонилась и легонько пихнула меня в спину. Сама не пошла, я только увидела, как находящийся в кабинете Мецнар кивнул ей и тотчас перевёл взгляд на меня.

Мецнар здесь? Уж не он ли тот самый Первый Наблюдатель, о котором говорила Альфа? Если это так, надеюсь, он меня вспомнит, хоть мы и виделись всего два раза.

Здесь он был немного другим, но всё равно слишком узнаваемым. Исчезла нездоровая краснота лица, ей на смену пришла смуглость. Те же самые залысины. Серые глаза с острым взглядом, как два гвоздя. Ну, может, волосы немного светлее и черты лица чуть мягче, чем на Земле: здесь он меньше похож на первобытного человека. Но всё равно тип внешности не очень приятный.

Мои сомнения рассеялись, когда я вошла и дверь за спиной щёлкнула. Мецнар стоял возле окна, расставив ноги и заложив руки за спину — точно как грозный телохранитель. А Первый Наблюдатель сидел в кресле, закинув ногу на ногу, и вертел в руках очки. Не знаю для зрения или какие-то специальные — бывают ли у ветров болезни глаз?.. Выглядел он солидно и невольно внушал уважение, хотя одет был совершенно неформально — светло-серый свитер, брюки и лёгкие туфли со шнурками. Может быть, дело в позе — ровная спина, полный достоинства наклон головы. Или в том, что он был уже немолод — я к пожилым людям всегда отношусь немного предвзято, будто они лучше, чем остальные. Может быть, больше доверяю им. Этому было примерно лет шестьдесят. Волосы седые, с парочкой тёмных прядей, сверху явно выделяется лысина. Вот и как им верить, что они вихри? Ну скажи кому — «лысый вихрь» — засмеют. Однако мне было не до смеха. Первый Наблюдатель ел меня глазами, как будто у меня в зрачках было написано имя, возраст и место проживания.

Я сделала шаг вперёд, поздоровалась, глядя ровно на этого вихря в кресле. Мельком глянула на Мецнара, но он как раз отвернулся и смотрел в окно, так что я быстро вернулась к игре в гляделки с Наблюдателем. Проиграла, опустила взгляд, опять подняла и опять проиграла. Невольно глянула в сторону и отметила, что здесь же, на соседнем диванчике, находится молодой паренёк, наверное, младше меня. Он сидит, подавшись вперёд, и широко раскрытыми глазами смотрит на меня.

— Ангелина, — уточнил мужчина, склонив голову. То ли просто так, то ли приветствовал меня. Я тоже склонила голову. Тихо ответила:

— Да.

— Добро пожаловать в Аэр, Ангелина. Меня зовут Квоэй, я — Первый Наблюдатель. В центре «Земной» так называется главная руководящая должность. Проходи, присаживайся на диван.

Я послушно уселась рядом с пареньком, ещё раз глянув на него, потом на Мецнара. Поёрзала, чувствуя себя немного неуютно. И опять стала смотреть на Наблюдателя со странным именем Квоэй.

— Познакомься, это Расти, — вихрь указал на моего соседа, тот кивнул. — Он тоже человек. Связист, из исследовательского центра «Сферический». Из тех людей, что работают с вихрями и занимаются совместными исследованиями. Из Американского штата Монтана. Он пришёл немного раньше, так что успел рассказать. Ты, насколько я знаю, с другого континента?

Квоэй назвал мою страну и город, я подтвердила, поглядывая при этом на парня. Американец. Вообще другое полушарие. И мы с ним встречаемся здесь, как будто стянутые какой-то случайно выброшенной ниткой.

— Мецнар сказал мне, что ты не имеешь отношения к «Сферическому». Ты не Связист и вихрей встретила случайно. Правильно?

Я опять кивнула, на этот раз покосившись на Мецнара.

— Но, во всяком случае, вы оба — не те, кому нужно всё раскладывать по полочкам, — он улыбнулся, ненавязчиво, одними губами, а потом посмотрел на дверь. И как отгадал — раздался стук, и в помещение вступил высоченный, в чём-то даже чудовищный вихрь. В белом в синюю полоску классическом спортивном костюме — штаны и мастерка, в кроссовках и белой бандане. Движения резкие, как будто собирается ударить. Разве что глаза хорошие — выразительные карие глаза, и совершенно не злые.

— Миар к’Фарсанг по вашему вызову прибыл, — отрапортовал он, пробежавшись взглядом по мне и американскому парню Расти, учтиво кивнул Квоэю и Мецнару.

— Очень хорошо, — кивнул Первый Наблюдатель. — Можете присесть. Или стойте, если вам удобно, это не имеет значения. Я хочу расспросить ваших подопечных, и ваше присутствие необходимо для поддержки.

— А… — я начала формулировать вопрос про Лезара и Полиана, но Мецнар как-то странно сощурил глаза, глядя на меня, и я быстро поправилась. — А вопросы можно задавать?

— Ну конечно, — Квоэй улыбнулся, как будто я сказала что-то очевидное. Глядя на него, не особенно скажешь, что ему можно задавать вопросы. То есть, может, и можно, но уж точно не «конечно». Я кивнула и отодвинулась вглубь дивана, слегка вжавшись в спинку.

Вихрь, представившийся Миаром, обошёл диван сзади и сел рядом со своим подопечным. Занял сразу половину сиденья, и Расти стал казаться мне совсем крошечным рядом с эдакой махиной. Впрочем, опять я передёргиваю — вряд ли мужчина в бандане выше, чем Полиан. Просто всё познаётся в сравнении.

Мецнар ко мне подходить не стал, но смотрел. Испытующе, почти с вызовом. На меня, на Миара, на Расти. И на Квоэя. Может быть, поэтому я решила, что он главный — из-за этого уверенного, почти самоуверенного взгляда?

Правда, важно сейчас не это. Он что, действительно меня опекает? Вместо ребят? Может, Лезар попросил его, зная, что его друг имеет большее влияние в организации?

Эта мысль меня успокоила, и я приготовилась к беседе.

Но начал Квоэй не с меня. Он стал задавать вопросы Расти. Примерно такого содержания: «В каком состоянии находился Фабиан, когда ты совершил непроизвольный Переход?», «Видел ли ты Фабиана после этого?», «Постарайся вспомнить, о чём вы говорили перед самым скачком и как вёл себя Фабиан». Вопросы Агент задавал на русском, парень отвечал на английском, но это им, вроде бы, ничуть не мешало. Они разговаривали, как будто принципиально не переходя на язык друг друга, но при этом прекрасно всё понимали. Однако я понимала только вопросы, и через какое-то время мне стало неинтересно. Все высказывания Квоэя пестрели Фабианом, и это становилось скучным. Я стала пальцем выводить на колене линии, будто рисую. При этом я не поглядывала на Квоэя, хотя рисовала его.

— Ангелина, — я вздрогнула, когда услышала своё имя. — Ты готова к разговору? — Квоэй отложил организационные вопросы и перешёл к делу. Я утвердительно наклонила голову. — Что ж. Пожалуйста, расскажи всё с того самого момента, как ты впервые узнала правду о вихрях. Как это случилось?

Я постаралась вспомнить в деталях тот разговор, с некоторой неловкостью признавшись, что сначала посчитала друзей мифическими вампирами. Судя по лицам присутствующих, им было не очень интересно слушать. Мецнар глядел в окно, Миар откинулся на спинку дивана, и я его не видела. Расти смотрел на свои колени, слушал, и было непонятно, понимает ли он всё-таки мой язык или нет. Только Квоэй казался заинтересованным. Во всяком случае, он был внимателен, старался не пропустить даже самого незначительного слова и иногда даже переспрашивал.

История с тем, как мы с Полианом попали в аварию, Наблюдателю не понравилась, но он не стал ворчать на молодёжь, просто поморщился и попросил тему не развивать. Видно, тема была больной. Потом я рассказала, как Лезар запел и я впала в прострацию. Призналась в том, что была в Аэре во сне. Не сказала я лишь о том, что у меня есть знак Амадеуса Диаманта. И не сказала про Доминика.

Впрочем, умолчать о нём мне всё равно бы не удалось.

— Да, всё предельно ясно, — подытожил Квоэй. — Хоть ничего и не прояснилось. А теперь постарайся вспомнить в деталях — даже самых незначительных — момент Перехода.

Я и так всё вспоминала в деталях, мог бы не говорить.

— Я просто разговаривала с другом, мы сидели за столом, ужинали. Я даже не помню, о чём говорили… а потом вдруг вокруг всё мигнуло, как будто выключили и включили свет — и я уже на равнине. Правда, я почти сразу поняла, что случилось. Но у меня не было зерна, и я точно не засыпала, и никто меня не усыплял. И… бога ветра рядом тоже не было.

Мецнар хотел что-то сказать, но Квоэй остановил его жестом руки и продолжил слушать меня.

— Мне сначала казалось, что не стоит говорить, что со мной случилось. Не знаю… — я пожала плечами. — Я думала, вихри не любят людей. Но они сами придумали, что я переходчица и у нас на Земле произошёл какой-то сбой. Я соглашалась.

— Это разумный ход, — похвалил Первый Наблюдатель. — Но напрасно бояться тоже не надо. Итак, а друг?

Все молчат. И смотрят на меня. Я это чувствую. И теперь им уже интересно.

— Что — друг?

— Ведь твой друг, Доминик, каким-то образом обманул кошмара. Это правда?

Вот и пришли к самому интересному. Как ни старалась, а всё равно узнали. Те мужчины, которые спасли нас от враждебного дыма, были Связистами, они первыми среагировали на нашествие враждебных созданий. И когда наткнулись на такую невидаль, как человек, не заинтересовавший кошмара, тотчас же доложили начальству. А Квоэй, услышав мой рассказ, сопоставил факты и сделал верные выводы.

Впрочем, что, Доминик — неприкосновенная личность? Да и не близкий он мне друг. И не просил о том, чтобы я никому не рассказывала о нём. То есть он рекомендовал не упоминать о нём при Лезаре и Полиане… сначала. А потом грозно велел передать им, чтобы они не попадались ему на глаза.

В конце концов, чем будет хуже, если я расскажу? И кому?

— Он тоже попал в Аэр, — медленно ответила я. — Но, наверное, среди тех, кто не…

— Нет, среди них его нет, — Квоэй покачал головой. — Куда он направился и почему вы разошлись? Ведь ты уверена, что Доминик тоже совершил Переход. Значит, видела его. Здесь.

— Да, видела, — не стала отрицать я. — Он ушёл куда-то в неизвестную сторону. Сказал мне идти к людям, а сам ушёл. Он сказал, что знает, где мы находимся.

— Это странно, — озвучил мои мысли Квоэй. Сейчас меня слушали все. Расти сверлил меня глазами, но вид у него был разочарованный — видно, он и правда не понимал. — Думаю, его надо найти. Как бы он не оказался из тех людей, что организуют акции против ветров и мечтают их уничтожить.

— Такие есть?! — испугалась я. Вроде раньше слышала об этом, краем уха из разговора друзей. Но не думала, что это может быть настолько серьёзно, чтобы сам Первый Наблюдатель тревожился.

— Есть. И было бы неприятно обнаружить одного из них в Аэре, — Квоэй нахмурился. Поджал губы, словно досадуя, что пропустил заразу. Потом черты его лица немного разгладились. — Может быть, у вас есть вопросы, гости с Земли? Задавайте сейчас, потом я уеду, и вместо меня с вами будет работать Дабэс.

При этих словах Расти с Миаром многозначительно переглянулись — наверное, знали, кто это такой.

Всё, что я хотела спросить — это приедут ли Лезар и Полиан. Но это был не такой важный вопрос, поэтому я молчала. Украдкой рассматривала присутствующих, в основном — Расти. Поскольку он был человеком, как и я, к нему тянуло, как к родственному существу. Пусть на планете Земля мы жили по разные стороны шара.

Расти и Миар о чём-то совещались, я не разобрала, потом парень что-то спросил, и Квоэй ответил, что Переход закрыт, поэтому Дабэс пока не может работать на Земле. Но как только Переход возобновится, Дабэс тоже вернётся к работе, так что у нас он будет временно. Потом Миар спросил, можно ли ему находиться подле ученика, и Первый Наблюдатель ответил, что это нужно — несмотря на то, что мальчик уже стал Связистом, ему нужен кто-то вроде проводника в Аэре.

— А ты, Ангелина? — Квоэй посмотрел на меня, в его взгляде было беспокойство. Наверное, потому, что я молчала. — Тебе тоже нужен проводник. Ты хочешь, чтобы это были твои друзья?

— Да! — обрадовалась я. — Можно? Они приедут?

— Приедут, — кивнул вихрь. — Мы послали запрос на два имени. Общайся с Расти, с Миаром, быстро освоишься. Что ж, — теперь он окинул взглядом всех, припечатал ладони к подлокотникам кресла. — Мне пора. Общежитие в вашем распоряжении, парк, вся территория за оградой — тоже. Но пока мы находимся в неведении относительно Перехода и наши миры в состоянии нестабильности, покидать это место не рекомендую. Мецнар, Миар — под вашу ответственность. Ангелина, Расти — удачи, — он поднялся, совершил лёгкий кивок — никому отдельно и всем сразу — и вышел из кабинета. Оставил нас внутри. Мы вроде тоже должны были выйти, и кто запер бы дверь, было неясно. Правда, уже позже я вспомнила об Альфе, которая могла всё ещё ожидать нас в коридоре.

— Дабэс ещё не прибыл, — жёстким, как наждак, голосом проговорил Мецнар, поворачиваясь к нам лицом, но держа руки за спиной. Как будто прятал что-то. — Отправимся в общежитие, не стоит здесь задерживаться.

Миар отрывисто кивнул и поднялся, его примеру тотчас последовал Расти. Я тоже встала и невольно отодвинулась от мужчины и парня — первому я была, как и Полиану, чуть ниже плеча, а второму — чуть выше. Миар посмотрел понимающе, вероятно, решил, что я просто боюсь всего, что происходит, поэтому и шарахаюсь от каждого. Расти похлопал меня по плечу, и от неожиданности я вздрогнула. Парень улыбнулся и что-то сказал мне, дружелюбно, но я не поняла слов. Я не знала английского, тем более его американского диалекта. Но всё равно кивнула, принимая поддержку.

Мецнар поравнялся со мной, но обходить не стал — подтолкнул в спину, показывая, чтобы я выходила. Я повиновалась. Сейчас стоит слушаться его. И обязательно попросить, чтобы он отвёл меня к Лезару и Полиану.

Альфы не было. Мы вышли в коридор, вихрь прикрыл дверь, не запирая её на ключ, и медленно двинулся по коридору следом за Расти и его наставником. Сейчас я шла очень близко к нему, захоти он — и легко обнял бы меня за плечи. Мецнар был ненамного выше Доминика — то есть для того, чтобы посмотреть ему в глаза, мне не приходилось запрокидывать голову. С одной стороны, это было очень кстати, а с другой — напротив. Если собеседник высок, то чтобы не смотреть ему в глаза, достаточно их просто не поднимать. А если низок, приходится опускать специально.

— Амулет у тебя? — тихо спросил Мецнар, наклоняясь ко мне. Я удивлённо посмотрела на него и поняла, что на меня он не смотрит, а следит глазами за удаляющимися спинами: огромной белой и чуть поменьше — в серой кофте с капюшоном. Следит, чтобы они не услышали.

— Да…

— Молчи про него. Не прячь, никому не отдавай, но молчи. Чтобы не допрашивали.

— Допрашивали? — удивилась я.

— Чш! — раздражённо шикнул Мецнар. — Увидят знак — не поверят, что ты не связана с Амадеусом. Решат, что из его людей. Глаз не спустят. Хочешь этого?

Я помотала головой.

— Молчи. Раз уж получила знак, храни как тайну.

— А у вас… — я осмелилась задать вопрос. — Тоже есть такой знак?

— Откуда ж, — он криво усмехнулся, с какой-то злой иронией. — Я не избранный, как твои дружки.

Я не поняла, к чему это, и мне не понравилось, как он отозвался о своих знакомых. Вроде бы они гораздо более его дружки, чем мои. Я слышала, что они с Лезаром дружили. Раньше, во всяком случае.

— Почему я не могу отдать амулет обратно Лезару? — почти шёпотом спросила я.

— Попробуй. Было бы лучше, — согласился Мецнар. И тут же, словно возражая себе, заявил. — Думаю, что не возьмёт.

— Да, мне и Полиан говорил… — пробормотала я.

Мецнар больше ничего не сказал, и мы продолжили двигаться по коридору. Миара и Расти видно не было — они шли быстрее нас и уже скрылись за поворотом на лестницу. Я погрузилась в размышления, понимая, что сейчас в моей жизни происходят крутые изменения. Всё, чем я занималась раньше, всё, что я знала, исчезло. Оно есть, но отрезано от меня неким таинственным Переходом. Теперь я в новом мире. Где не знаю практически ничего и никого, кроме нескольких человек. Даже нет, не человек — вихрей. Всё новое, всё непонятное. И к этому стоит привыкнуть, потому что я могу провести здесь очень много времени, и возможно даже, всю жизнь…

— Эй, Лин! — крикнул кто-то издалека. — Не иначе о жизни задумалась?

Я резко вскинула голову и с радостью узнала Полиана. Каштановые растрёпанные волосы, мятые штаны непонятного бурого цвета, майка. Он махал мне рукой и улыбался. Лезар сидел неподалёку на диване, как раз возле лестницы, по которой мы сейчас спускались. Увидев нас, поднялся, улыбнулся мне, кивнул Мецнару, когда тот ступил на пол вестибюля, и отвёл его в сторону.

— Отгадал, — со вздохом ответила я на вопрос Полиана. — Подумала: а если я у вас на всю жизнь? Сейчас это кажется приключением, а если подумать… всю жизнь… моя семья, друзья, университет — всё останется. Как будто я… умерла…

— Нет, так не пойдёт, — Полиан помотал головой, уложил свою огромную руку мне на плечо, накрыв его целиком, и повёл к диванчику. — Во-первых, ты вернёшься. Может, не завтра, но скоро, ничего особенно в твоём мире не изменится. Во-вторых, — мы уселись, и вихрь отпустил руку, — здесь очень интересно. Правда, очень! Я буду водить тебя по всем лучшим местам, и ты наконец увидишь Аэр, как и хотела! Увидишь вихрей! Отвлечёшься от печали и сама не заметишь, как Переход вернётся в норму.

— Хорошо, если так, — я постаралась улыбнуться. — Я ещё даже до конца не свыклась с мыслью, что я здесь… кажется, будто сон.

— Тогда чего вообще переживать? Это будет весёлый, счастливый сон, и мы поможем сделать его таким! Скажи, Лезар?

Старший друг уже подошёл к нам. Я чуть нагнулась и увидела возле самых дверей спину Мецнара.

— Так и будет, — парень присел на диван возле Полиана. — Мецнар сказал, что ты прекрасно держалась и ничего не сказала про амулеты.

— Я не знала, можно ли, — я пожала плечами. — Я вообще думала, что вихри, увидев человека, начнут камни кидать… страшновато было.

— Нет, здесь, в «Земном», с этим всё в порядке, — помотал головой Лезар. — Люди — союзники, коллеги с другой стороны. Некоторые называют их Зеркальными Агентами. Например, мальчик тот, что перед вами шёл. Зеркальный Агент, или по-земному — Связист.

— Да, мне говорили, — кивнула я.

— Запиши ей в блокнотик все термины, — порекомендовал Полиан с ненавязчивой издёвкой. — Чтобы не путала. Много чего придётся изучить.

— Может, и правда стоит, — согласилась я. — И терминологию. Я бы хотела понимать суть этого «Земного», раз уж я в нём. Разбираться в чинах. Вот Первый Наблюдатель — он кто? И чем отличается от Первого Агента? О таком я тоже слышала.

Полиан поскучнел и откинулся на спинку дивана, скрестив руки. Ему явно было неинтересно всё, что связано с обучением, понятиями, правилами и тому подобным. Лезар же охотно пустился в объяснения. Он, конечно, всех секретов не знал, но о них я и не спрашивала. Я узнала, что Наблюдатели — это общее название для всех вихрей, кто занимается исследованием нашего мира. Их не так много, потому что в большинстве своём вихри считают Землю и людей причиной катастроф в Аэре и поэтому не любят второй мир. Правда, это уравновешивается тем, что Аэр также часто является причиной катастроф на Земле. Почему-то вихри-человеконенавистники мало думают об этом. Далее: есть разные должности, которые касаются просто управления организацией, — финансовые директора, секретари, специалисты по связям с общественностью и прочие. Они не связаны непосредственно с изучением и даже не являются Наблюдателями — просто сотрудники «Земного». Есть учёные — доктора параллельных миров разных уровней, их ассистенты. Об этом я уже слышала от Фармиса. Чаще всего Переходом они не владеют, исключения очень редки. А всё потому, что если в центр попадает переходчик, он сразу же отправляется в Школу Наблюдателей. И уж там начинается это деление — на Агентов, Спасателей и Информаторов.

Суть Спасателей в том, что они стараются всеми возможными способами предотвратить природные катастрофы на Земле или же устраняют их последствия. Гасят дикие лесные пожары, очищают воду от загрязнений и даже способны как-то хитро утилизировать ядерные отходы и бороться с радиоактивными загрязнениями. Они не контактируют с людьми почти никогда, в основном работая с помощью блоков и зёрен, созданных специальным способом.

Информаторы, пожалуй, имеют самую простую задачу — непосредственно наблюдать. Они работают на учёных, рассказывая тем, что происходит, проводят некоторые эксперименты, если нужно. Или притворяются людьми среди людей, чтобы подслушивать, подсматривать и запоминать. Они не живут на Земле — только приходят и уходят, чтобы вынести информацию.

В отличие от Агентов. Агенты работают с людьми, могут проводить среди людей длительное время, имеют недвижимость, личный транспорт, документы, порой занимают важные посты на Земле. Они не только наблюдают, но и влияют на события по мере возможности. Агенты из всех Наблюдателей наиболее оторваны от своего мира, поэтому туда идут самые сильные духом. У них часто нет семьи, потому что они большую часть жизни проводят в «командировках». Такие вихри фактически отказываются от своего мира, отдавая себя служению чужому. Хотя нет, служат они при этом всё равно Аэру, но для этого частично уходят из него.

В качестве примера Лезар привёл моего недавнего собеседника — Квоэя к’Теаки Эсфериана (в его полном имени тоже крылась какая-то информация, но я поняла лишь то, что он из Белого сектора). Этот вихрь является Наблюдателем, начальником над всеми учёными, Агентами, Спасателями и Информаторами, однако сам Переходом не владеет. То есть Земли он не видел — знает только по рассказам. Но он руководит всем процессом, координирует действия специальных переходчиков вроде Мецнара и сам является профессором параллельных миров.

Был ещё и некий Дабэс, с которым мне предстояло встретиться. Лезар сказал, что он — Первый Агент, то есть непосредственный начальник над всеми вихрями из «Земного», способными к Переходу. Правда, у Информаторов и Спасателей несколько иные задачи, чем у Агентов, и начальники у них тоже свои, но Первый Агент всё равно считается вышестоящей должностью.

Ещё есть Школа Охотников в Бордовом секторе, там учатся такие же вихри, владеющие Переходом. Но они не Наблюдатели. Они даже Переход-то толком не совершают — переносятся то ли не полностью, то ли не совсем туда. Лезар сказал, что эта Школа особенная, и он о ней мало что знает. Разве только что она сильно отличается от Школ в Синем и Белом секторах и что Охотники каким-то образом собирают энергию на Земле и приносят её обратно в блоках. Среди многих вихрей это считается чудом, и Охотников безгранично уважают, считая, что только благодаря им в Аэре есть бесценное электричество.

Потом я попросила рассказать мне о секторах, по какому принципу они делятся, почему так называются, и Лезар старался, но, как признался он сам, в этом он не спец. Хорошо бы мне поговорить с историком, уж он расскажет гораздо интересней, а Лезар может лишь поделиться своими соображениями, а уж Полиан — так тот вообще ничего не знает. Младший друг, услышав такое, решил, что довольно пустых бесед, полных бессмысленной информации и клеветы, и мы, выйдя из корпуса, направились к общежитию. Нужно было ближе познакомиться с человеком Расти и его наставником.

****

Мы сидели в здании общежития на втором этаже, в месте, где коридор расширялся и от него в сторону отходила коробочка помещения. Там были два широких окна, диванчики и какие-то растения в кадках, похожие на пальмы. Был телевизор, но сейчас он не работал. Все разговаривали. Расти — с Полианом, причём, вероятно, не по делу, а о каких-то шалостях, судя по их хихиканью. Миар — со мной и Лезаром. Он подошёл познакомиться, понимая, что долгое время может провести рядом со мной, и сейчас рассказывал о том, как наставники опекают человеческих детей, как приучают их к существованию вихрей и проводят в Аэр. Лезар тоже слушал с интересом. Мне Миар показался надёжным вихрем, в нём не было ничего неприятного, хоть он почти не улыбался. Попробовал один раз — для первого впечатления, для меня, а потом перестал. Он был очень серьёзен. Издалека, пока мы ещё не были знакомы, он казался мне даже немного чудовищным, но теперь я привыкла. Он всего лишь высокий и крупный, такие для меня почти все, часто даже женщины. Но как собеседник — приятный, и ему хотелось доверять.

Мецнар смотрел в окно со своим вечным недовольным видом. Руки он заложил за спину и время от времени косился то на нас — будто проверяя, то на Расти и Полиана — с раздражением. Потом, не обращаясь ни к кому, проговорил:

— Приехал.

Лезар перевёл на него взгляд, кивнул. Миар тотчас прекратил рассказ и встал. Я сначала не поняла, к чему спешка, но потом вспомнила — Дабэс. Мы ведь его ждём, и приехал, вероятно, он. А значит, нужно опять куда-то идти.

— Идёт к нам, — продолжал Мецнар. Я подошла к окну, чтобы увидеть загадочного Первого Агента — какой он? Такой же внушительный, как Квоэй? Высокий, низкий? Может быть, он похож на Мецнара — хмурый, недовольный и с залысинами? Или невозмутимый, как скала-Миар? Или с виду несерьёзный, как Полиан? Издалека было не разглядеть, для меня на улице было слишком темно, да и фигурка вихря была пока ещё очень далеко. Я лишь видела, что он одет в чёрную то ли кофту, то ли рубашку, и волосы у него светло-русые, а может, шапка.

И вдруг где-то вдалеке послышался грохот. Негромкий, гулкий, эхом разносящийся во все стороны. Первое, что я увидела, когда повернулась к своим, были глаза Мецнара. Они стали большими и круглыми — такого раньше мне наблюдать не приходилось, и я испытала нечто вроде изумления, смешанного со страхом. Если уж Мецнар…

Впрочем, все были взволнованы не меньше. Вихри переглянулись друг с другом, со мной, я пересеклась взглядом с Расти. Опять раздался грохот. Каждый, кто находился сейчас рядом со мной, бывал на Земле. И каждый знал, что ему напоминает этот звук.

— Гром, — констатировал Миар. Кажется, только он сохранял невозмутимость, хотя на лбу появилась беспокойная морщина. Я ещё раз глянула в окно — Дабэс уже никуда не шёл, он развернулся и беспокойно смотрел в небо.

Опять гром.

— Но в Аэре же нету гроз… — несмело заметила я, понимая, что сейчас происходит что-то неправильное, может быть, необратимое и явно опасное. Лезар посмотрел на меня, отрицательно покачал головой, не ответив ничего вслух, и тоже прижался к окну. Сейчас все мы стояли рядом со стеклом, стараясь разглядеть тучи или молнии. Логично было бы ожидать их.

Потом стало твориться нечто и вовсе невероятное. Мир ветров, в котором этим словом назывались живущие там существа, а не потоки воздуха, наполнился ветром земным, тем, что привыкла чувствовать я. Деревья, растущие в парке и вдоль дорожки, по которой двигался к нам Дабэс, а также кусты, трава — всё, что могло, пригнулось под порывом воздуха, причём очень сильно, и принялось выводить круги и восьмёрки своими верхушками. Задребезжали стёкла, Лезар, Полиан и Мецнар с Миаром отпрянули от окна. Отошли и мы с парнем с Земли. Успели заметить, как заслоняется от ветра Дабэс, пригибается, чтобы его не сдуло порывом. А потом небо словно разорвало.

От звука я чуть не оглохла, машинально зажала уши руками и зажмурилась. Но даже через закрытые веки пробились вспышки молнии — слишком яркие, такими они всегда бывают среди ночи. Здесь сейчас действительно стало темно. Как у нас ночью. Молнии не прекращались, и раскаты грома — тоже, как будто самый разгар ненастья кто-то поставил на бесконечную перемотку. Меня кто-то обхватил за плечи, потащил в сторону — наверное, это был Миар, потому что одет он был в белое. Что-то кричал Мецнар, чуть звонче отзывался Расти. Мы отступили в коридор, дальше от окна, чтобы стекло, если вдруг вздумает лопаться, не поранило нас.

Стоял жуткий шум, и я не знаю, как через него мне удалось расслышать, что по стеклу барабанят капли дождя. Судя по звуку, размером они были с целые пригоршни воды. Я попыталась заглянуть за угол и посмотреть, как всё это выглядит, но меня резко дёрнули назад. Расти что-то прокричал мне, я, как всегда, не поняла, но кивнула и перестала высовываться.

Мецнар мчался вдаль по коридору, к лестнице. Лезар что-то вопил ему вслед, Миар тянул моего друга за локоть, не давая последовать за убегающим вихрем. Я сначала подумала, что мы вдруг перенеслись обратно в мой мир, и там теперь бушует стихия, но как тогда объяснить, что мы по-прежнему в здании общежития? Спрашивать было бессмысленно — от грохота мы не услышали бы друг друга. Даже если бы Расти говорил на моём языке, я бы всё равно не смогла его понять.

Вспышки ослепляли, даже несмотря на то, что мы прятались в коридоре. Было очень неуютно: либо ты ничего не видишь вообще, либо на секунду успеваешь увидеть стены и чьё-то искажённое лицо, а потом — опять темнота. Это всё из-за контраста. Кроме того, в коридоре не горели лампочки, хотя раньше они были. Должно быть, отключились из-за грозы.

Интересно, она только здесь — или во всём Аэре?

Раздался треск, высокий звон, и со стороны большого окна что-то полетело в стену. Сбоку, недалеко от меня, мигнуло синим, возле плеча пронеслось нечто светящееся, потом опять ослепил заряд молнии. Кванты? Кто-то из вихрей создавал рисунок? Наверное. Может быть, пытался отбить осколки стекла, которое всё-таки вылетело. Хотя сейчас мы стояли уже достаточно далеко, так что эта мера предосторожности была скорее перестраховкой.

«Синяя магия», — подумала я. Действительно, красивый цвет, насколько я успела его рассмотреть. Интересно, кто из вихрей это был?

Без стекла стало ещё хуже. Воздух, ворвавшийся внутрь, сразу же устремился в коридор и легко сдул меня прямо в руки Полиана. Тот, в свою очередь, чуть не снёс собой Расти, который отчаянно пихал вихря в спину. Я постаралась сопротивляться сама, но это было очень тяжело. От сильного потока воздуха было тяжело дышать. Вот уж не знаю, дышат ли вихри, но мне-то надо! Я пару раз беспомощно раскрыла рот, потом додумалась отвернуться и тотчас вдохнула собственные волосы. Закашлялась, а потом и вовсе чуть не повалилась на пол. Но Полиан подхватил меня и потащил в сторону, куда шёл Миар. Он развернулся и крикнул что-то, но было не слышно — ветер дул как раз в него.

А потом вдруг перестал. Вспомнил, что в Аэре его вообще-то не должно быть. Я от неожиданности опять чуть не повалилась на пол — ветер исчез так резко, что я по инерции продолжала сопротивляться ему. Мне опять помог Полиан, удержав за плечи.

Теперь было совсем темно. Так, как может быть темно ночью у нас, на Земле, когда нет луны, когда не горят фонари, и если при этом ещё войти в длинный узкий коридор. Я не видела даже пятна света от окна.

Расти выразил некий риторический вопрос, и на этот раз я его прекрасно поняла. Во всяком случае, по интонации. Сама хотела сказать нечто подобное. Чуть более понятно выразился Полиан.

— Что за фат?!

— Вот именно, — подтвердил Миар.

— Дождь, молния, гром! Они что, офигели, что ли?! — заводился Полиан, хотя было совершенно непонятно, кто это «они». Я хотела спросить, но услышала далёкий голос Мецнара.

— Вы здесь?

— Здесь! — отозвался Лезар. — Видишь нас?

— Слышу, — поправил Мецнар, и я принялась вглядываться в темноту, чтобы увидеть, как вихрь выйдет из неё. Правда, видела я только смутное белое пятно — спину Миара в спортивной мастерке.

— Приветствую, — раздался незнакомый голос. Значит, с Мецнаром пришёл ещё кто-то. Отозвались на приветствие не все — да разве сейчас это было важно? Мне, например, хотелось узнать, что произошло и как это связано с Землёй. Потому что происходящее было похоже на начало конца света.

— Да зажгите вы свет! — возмутился Полиан.

— Дабэс со мной, — пояснил Мецнар, не отреагировав.

— Что это было? — негромко спросил Миар. Наверное, он не рассчитывал на полный и правдивый ответ, но ведь Дабэс приехал оттуда, снаружи — может быть, он хоть что-то знал.

— На улице видимости почти никакой, туман опустился, — сказал Мецнар. — Как здесь. Град стёкла побил.

— У нас тоже, — отозвался Лезар. Потом помолчал немного, как будто не решаясь произнести. — Что у вас с квантами?

В его голосе, мне показалось, звучал… не страх, а что-то вроде затаённой надежды. Таким тоном обычно спрашивают после катастрофы у выживших: «Вы не видели моего брата?»

— Попробуйте «Свечу», — опять прозвучал незнакомый голос. Достаточно спокойный и немного усталый. Вроде бы молодой, наверное, Дабэс не старше Мецнара. Но говорил он уверенно, вероятно, привык велеть.

Ничего не изменилось. Расти что-то спросил, и в его голосе звучал настоящий ужас.

— Полиан, что происходит? — шёпотом спросила я. Пока я держалась за его кофту, была уверена, что друг рядом.

— Кванты. Наша магия, — пояснил он. — Мы не можем создавать блоки почему-то…

— Я скажу вам, почему, — отозвался Дабэс. С некоей мрачной обречённостью. — Потому что это, ребята, Фатум.