Глава четвертая. Искра

ИНТЕРЛЮДИЯ

11 лет назад, 2688 год

Размашистыми шагами Нефра направлялся к саду для занятий, довольно щурясь в предвкушении предстоящей медитации. Он ждал этого дня несколько недель, старательно следя за активностью Светоча, и оповестил остальных сразу же, как только дата для наилучшего погружения стала известна. Ткань праздничного халата, специально приготовленного для этого дня, приятно холодила кожу.

Заслышав голоса уже прибывших на собрание друидов, Нефра ускорил шаг и буквально влетел в сад, желая поскорее обсудить свои переживания касательно предстоящего погружения с остальными.

С два десятка взглядов устремились к нему, и среди них оказался тот единственный, взгляд так ненавистных Нефре зеленых глаз. Ему здесь было не место. Человек не смел оскорблять своим присутствием священное собрание. Как он вообще посмел явиться?

Нефра лихорадочно глянул в лицо каждого присутствующего. Неужели кто-то из них позвал его? Нет, этого не могло быть. Как они не понимали, что грязнокровка отравляет их уже одним только своим присутствием?

— Мы думали, ты слишком занят созданием плетений, чтобы прийти, — сказал один из друидов и услышанные в его голосе насмешливые нотки привели Нефру в отчаяние.

Среди друидов полилось сдавленное перешептывание.

— Бедняжка, у него даже не вышло расплести простую защитную вязь.

— Ему стоит заниматься усерднее.

— Я слышал, что Светоч склонен лишить его своего благословения.

— Как бы его присутствие не помешало нам погрузиться.

Жалостливые взгляды кусали Нефру за щеки и плечи, а слова собратьев жгли грудь. И среди тихого гомона голосов молчал только один. Усмехаясь, Райз сидел среди друидов — чужак, принятый ними лучше, чем кровный брат.

Нефра вылетел из сада, стараясь выбросить из головы их слова. Он не мог позволить чужаку занять его место, сгубить все Лоно своей кощунственной силой, задурившей голову даже Верховному.

Ноги сами привели его к Колыбели. Он станет сильнее, вернет расположение остальных, и сделает это здесь и сейчас.

Нефра спрыгнул в ложе гигантской пещеры, влажной от полноводной подземной реки и жаркой от дыхания юной Погибели. Скребя хвостом землю, она грызла возвышающийся на берегу утес, изредка срыгивая в воду лаву и поднимая столбы пара.

— Ты поможешь мне, — одними губами произнес Нефра и направился прямо к зверю, собираю вокруг ладоней желтые нити.

Почувствовав чужое присутствие, Погибель отвлеклась от лакомства и обратила на друида взгляд багровых глаз.

— Все ложь. Светоч всегда был и есть со мной! — Нефра, роняя с ладоней золотые искры, протянул руки навстречу двинувшейся к нему Погибели.

Ворвавшись в мерцающее облако, Погибель фыркнула и, взревев, продолжила бежать. Она так давно не пробовало живую плоть.

— Нет, все ложь, — пробормотал Нефра, на ходу судорожно сплетая защитную вязь. Его взгляд постоянно ускользал к приближающемуся зверю и нити непослушно извивались, отказываясь складывать необходимый узор.

Оступившись, он упал на спину. Испепеляющее дыхание накрыло его и неожиданно замерло. Остановившись, Погибель втягивала воздух и пронизавшие его лоскуты энергии Светоча.

— Ступай прочь, — за спиной Нефры, окутанный желтым дымом, стоял Райз. Зарокотав, Погибель отступила, с неохотой возвращаясь к своему предыдущему занятию.

— Чего явился? — зло бросил Нефра. Он предпочел бы оказаться в пасти Погибели, чем вновь столкнуться с превосходством грязнокровки. — Полюбоваться на дело своих рук?

— Моих рук? — на лице Райза не было и намека на недавнюю насмешку. — Ты забываешься, Нефра. Не я это начал. Ты первый накинулся на меня со своими издевками, а теперь плачешься, что тебя щелкнули по носу?

Нефра удрученно молчал.

— Хватит уже дурака валять. Это затянувшееся соперничество только огорчает Береста. Нам нечего с тобой делить, — Райз улыбнулся и протянул друиду руку. — Пойдем уже отсюда.

Нефра уставился на протянутую ладонь, не понимая, чего хочет чужак.

— У людей это называется рукопожатием, — пояснил Райз, устав ждать от друида реакции, — эдакое проявление дружелюбия и добрых намерений. Может, покончим с этой глупой враждой раз и навсегда?

Подняв на Райза недоверчивый взгляд, Нефра сжал его ладонь. У грязнокровки была горячая, немного грубоватая кожа.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ. ИСКРА

Девять лет назад, июнь 2690 года, спустя 51 год после Битвы Искупления

Споткнувшись о собственную ногу, Раскен шлепнулся на пол, выронив содержимое сумки. Пока парень собирал учебники, стержни для письма успели раскатиться в разные стороны, прибавив ко времени опоздания еще минуту.

Сгорая со стыда и придерживая так и норовившие выскользнуть книжки, Раскен замер у входа в аудиторию. Первый учебный день после череды празднеств в честь Посвящения и нового набора в Академию обещал стать сущим кошмаром, но отступать было поздно. Набравшись храбрости, парень собирался постучать, когда дверь распахнулась. На пороге стоял Норсан Роп, одетый в клетчатый сюртук, такой же старомодный, как и его треугольная бородка и зачесанные назад седые волосы.

— Опоздал, — спокойно сказал учитель, скользя взглядом по примявшемуся воротничку ученика и затертым манжетам. — Причина?

— Мне сказали, что нужно зайти в канцелярию, но, наверное, кто-то что-то перепутал, — залепетал Раскен, чувствуя, как кровь приливает к щекам.

— Наверное, — согласился Норсан Роп, глянув на давящих смешки на третьем ряду магов.

Здесь были ученики всех возрастов, начиная с шестнадцатилетних ребят, как и Раскен уже год проучившиеся в Академии, так и маги постарше, вплоть до тридцати лет. И если последним не было никакого дела до застывшего в дверях мальчишки, то его сверстники не переставали отпускать ехидные шуточки, пользуясь занятостью учителя.

— Займи место неподалеку, чтобы больше ничего не пропустить, — добавил Норсан Роп и вернулся в центр аудитории, где его ждала выточенный из камня пюпитр с пухлым журналом.

Опустившись на скамью в первом ряду, Раскен неуютно сгорбился на самом краю, не желая своим присутствием беспокоить сидящую рядом девушку. Они были одногодками, но Раскен знал, что всегда опрятно одетая укротительница камня с волосами, собранными в толстую косу, проходит ускоренный курс обучения благодаря незаурядным способностям.

Не сказав ни слова и даже не взглянув на Раскена, она подвинула к нему свою тетрадь, давая переписать заметки с начала лекции. В самом верху ровным почерком значилось "Современная история Огнедола. Норсан Роп".

Рукав блузки собрался складками, обнажив крапинки татуировки на запястье девушки.

— Вернемся к нашей беседе, — Норсан Роп извлек из кармана сложенный вчетверо листок и, развернув его, пробежал взглядом по строчкам. Каждый год эта лекция вызывала у учащихся бурю эмоций, а у Ропа — приступы назойливой мигрени. — Как я сказал ранее, вы должны понимать, что история, преподававшаяся вам в школе, несколько отличается от того, что вы узнаете сегодня. Мы строим новое государство и должны тщательно выверять каждый шаг, чтобы не оступиться. В том числе и то, что мы говорим о прошлой и нынешней эре в школах.

Что-то заерзало под рубашкой Раскена, неприятно щекоча кожу. Парень стойко терпел пару минут, чтобы не мешать учителю, но, не выдержав, стал пытаться поймать назойливую букашку.

Поправив очки, Норсан Роп глянул на ерзающего в первом ряду мальчишку и четверку на третьем, прячущую смех в ладонях.

— Как вам известно, летоисчисление Огнедола ведется с того дня, когда первая Всевидящая Мать объявила о рождении Церкви. Ее же хронисты и вели календарь, а так же летопись важных для государства событий. Не будем забывать, что, как и всякую историю, историю Огнедола писали победители. Но давайте взглянем, кто и кого победил. До появления Первого мага, ранее известного, как Проклятый, наш материк был крайне негостеприимным местом. Подчинив себе силу стихий, Первый маг создал в Огнедоле условия, позволяющие жить без оглядки на еженедельные извержения вулканов и выбросы ядовитых газов. О том, что произошло дальше можно дискутировать бесконечно, пытаясь выяснить, как и, главное, почему, спаситель стал проклятием. Но нас в большей степени интересует то, к чему это привело. Родись вы сто лет назад — и вам бы пришлось иметь дело с миром, где каждый маг заведомо считается преступником.

Раскен наконец притих, когда из-под рубашки на скамью выпал обернутый бумагой камешек. Издевавшаяся над мальчишкой компания присмирела, совершенно потеряв интерес к жертве своих нападок и, как и все, увлеченная рассказом лектора.

— Для укротителей стихий того времени было естественным считать себя отбросами общества, порочными из-за своего дара. Подобные мировоззрения старательно взращивались и поддерживались Церковью. По сути, каждый маг был преступником без преступления.

Фразы, нелестно прозвучавшие в адрес Церкви, вызвали куда больше реакции, чем все ранее сказанное, и Норсан Роп поспешил продолжить, несмотря на поднявшийся в аудитории ропот.

— Эта позиция была удобна для Церкви, пока война с Потусторонними и, в частности, Битва Искупления, не переломили ход истории. К тому времени в обществе магов уже назревали волнения. Поэтому вклад укротителей стихий в победу над Потусторонними, а так же действия их уполномоченных представителей, позволили убедить Всевидящую Мать Арнору изменить политику в отношении магов.

— А как же Битва Искупления? — подала голос светловолосая девушка в пятом ряду. — То, что сделали маги, очистило их души, вытравив всю скверну. Именно поэтому сегодня мы обладаем равными правами...

— Написано в школьном учебнике, — Норсан Роп не дал девушке закончить. — Если мы хотим жить в государстве, где царит мир и порядок, иногда приходится оставлять часть правды недосказанной.

Многозначительно улыбнувшись, Норсан Роп обвел присутствующих взглядом. Прокашлявшись в кулак, он соединил кончики пальцев перед грудью и продолжил:

— А теперь рассмотрим хронологию событий более подробно. Следующее настоятельно рекомендую записать...

Голос лектора полился монотонно, лениво, нагоняя сон на одних, и давая другим возможность окунуться в свои мысли, беспорядочной чередой уносящие их прочь из стен Академии.

Переходя от даты к дате, Норсан Роп все поглядывал на Раскена, склонившегося к самой тетради и давящего на ручку так, что, казалось, еще немного, и стержень насквозь проткнет белые листы. Он заприметил этого мальчишку еще на первом курсе — нескладного, жмущегося к шумным стайкам первогодок и не находящего среди них себе места. Он даже наголо обрил голову, послушав фигуристую укротительницу воды, несколько раз обещающе улыбнувшуюся ему. Вот и сейчас, прильнув к сидящему рядом черноволосому парню, она подговаривала того на новые свершения.

— Изучите главы с третьей по шестую, — Норсан Роп повысил голос, привлекая внимание расшумевшихся на задних рядах учеников. — Не скупитесь на записи! Они вам еще пригодятся, когда вы будете пытаться списать на экзамене, но будьте уверены, я не дам вам и малейшего шанса на мошенничество.

Поднявшаяся болтовня и копошение слились воедино со звонком, и маги гурьбой посыпали из аудитории, торопясь пообедать и переброситься парой слов с друзьями-старшекурсниками.

— Эй, Раскен, погоди, — окликнула мага девица, наконец выпустившая из хватки своего ухажера, — я такая глупая, набрала с самого утра в библиотеке книжек воз, а теперь вот плечо болит. Не поможешь?

Закрывая тетрадку, Раскен покосился на девичью сумочку, протянутую ему с уверенностью, что он не посмеет отказать.

— Да, конечно, — широко улыбнувшись, парень взялся за ручки и воодушевленный женским вниманием, не обратил внимания на плутоватые огоньки в зеленых глазах.

Тяжесть в руке стала неподъемна, а запястье болезненно щелкнуло. Сумка с глухим грохотом упала на пол, никак не реагируя на попытки Раскен ее поднять. Он догадался, что внутри нее камень, но не мог сдвинуть его и на миллиметр.

— Что такое, Раскен, силенок не хватает и дамскую сумочку понести? — едко бросил черноволосый, обнимая свою спутницу за талию.

— Ну вот, только ткань испортил, — девушка оттолкнула Раскена и, подняв сумку, будто та была легче перышка, смеясь, вышла с галдящей компанией прочь.

В очередной раз растеряв всю свою гордость, Раскен застыл над сброшенной кем-то на пол тетрадкой с отчетливым отпечатком подошвы прямо поверх исписанного листа. Пошарив под столом, он поднял закатившуюся под него ручку, отряхнул мятую тетрадь.

— Раскен, — подняв глаза, юноша вздрогнул от застывшего над ним Норсана Ропа, — я хочу, чтобы ты зашел в мой кабинет после занятий. В семь, пожалуйста.

Судорожно сглотнув, Раскен кивнул.

Позже вечером, переминаясь с ноги на ногу перед дверью, он все гадал, зачем понадобился лектору. Мысль, что все дело в его опоздании, засела на задворках сознания. Норсан Роп был настолько оскорблен, что даже вызвал его к себе?

— Ты как раз вовремя, — за отворившейся дверью стоял учитель. Отойдя в сторону, он пропустил Раскена в кабинет.

Кроме него внутри было еще четверо — три парня и одна девушка, с лицом усеянным веснушками и такими же рыжими руками. Кажется, Раскен видел ее среди старшекурсниц, вернее, позади них, часто осмеянную за свою внешность.

Парень залился краской, поймав себя на мысли, что девушка довольно мила.

— Раскен, познакомься, это Верана, Борм, Тариол и Деян, — каждый, из представленных, добродушно улыбнулся и приветливо махнул рукой. — На наших внеурочных занятиях мы изучаем историю Огнедола, а, вернее, магов, более углубленно.

— Но я..., — растерянно начал Раскен, теряясь во взгляде карих глаз Вераны.

— Я заметил, с каким увлечением ты слушал сегодняшнюю лекцию и подумал, что тебе будет интересно узнать больше.

— Больше? Разве мы не продолжим на следующей лекции с остальными?

— Раскен, ты помнишь сегодняшний урок, где я говорил, что каждый должен знать то, что ему полагается? — положив ладони на плечи Раскена, Норсан Роп усадил его на свободный стул. — Нынче тяжелые времена — на каждом шагу вас ждут испытания не только для тела, но и для духа. Увы, немногие справляются с ними. Совсем немногие. В нашем, на первый взгляд идеальном, мире, правит разобщенность. Грызя брошенную Церковью кость равноправия, маги ищут изгоев среди своих же, позабыв, что их враг стоит за спиной.

— Враг? О чем вы? — Раскен чувствовал себя неуютно, но улыбка Вераны успокаивала его, внушая доверие, которого не заслуживал никто другой.

— Равенство, предложенное Всевидящей Матерью Арнорой — жалкая подачка, чтобы приручить сильного, гордого зверя. Усыпить его бдительность. Но даже в наши дни есть те, кто помнит, — Норсан Роп склонился к самому уху Раскена, сжимая его плечи крепче и обдавая шею горячим дыханием, — маг создал Огнедол и эта земля по праву должна принадлежать нам.

* * *

Наше время, июнь 2699 года, спустя 60 лет после Битвы Искупления

— Раскен, — Верана застыла в дверном проеме, глядя на сидящего за столом старосты мужчину, — он собрал их. Деян проверил — все жители на площади.

— Хорошо, — решительно поднявшись, Раскен пересек комнату и, проведя пальцами по подбородку женщины, вышел из дома на обозрение пришедших сельчан и трясущегося в руках Борма старосты.

Шестьдесят домов, двести тридцать шесть человек — все до последнего стояли перед магом, непонимающе переглядываясь и обсуждая, по какой причине такая суета. Кто-то заметил отсутствие стражи и теперь отпускал язвительные шуточки в сторону церковников и магов, по всей видимости, решивших разорить питейную, пока ее владелец, как и все остальные, был вынужден торчать на площади.

— Минутку внимания! — голос Раскена затерялся в общем гуле, и он был вынужден повториться, прежде чем толпа смолкла. — Рад вам сообщить, что с этого дня управление вашим поселком переходит под наш контроль. Только не нужно кричать и звать стражу, она уже здесь.

Раскен кивнул Деяну, и порыв ветра сорвал тент, до этого скрывавший нечто, занимавшее всю левую половину помоста, с которого говорил маг.

Завизжали женщины, закрывая глаза детям, ругались мужчины, а прячущиеся в толпе смельчаки требовали объяснений. Лицо Раскена исказила усмешка.

Он оставил в живых восемь стражей. Восемь из семнадцати, стоящих на коленях на сваленных в кучу телах их товарищей. Их руки и ноги были схвачены камнем, слишком крепким, чтобы расколоть, а единственный маг был бессилен, все еще не оправившись от введенной в вену вытяжки из яда Данмиру.

— Вот они, лицемеры, брехливые псы, якобы охраняющие ваш покой! Бойтесь, это правильно, ведь вы всего лишь ни на что неспособный пережиток прошлого, не имеющий права жить с магами наравне. Мы здесь, чтобы напомнить вам и Церкви, где настоящее место неодаренных, и кому принадлежит Огнедол. Вы думаете, они спасут вас? — Раскен ткнул пальцем в схваченных церковников и выхватил малый игольник. — Всем известно, что стража в городах вооружена парализующими иглами. Вот мы и проверим. Мне как раз попалась в руки ваша игрушка, которую таскал с собой кто-то из них, — Раскен помахал игольником над телами и, приблизившись к прожигающему его взглядом церковнику, приставил дуло пистолета к его шее.

— Бам, — прошептал маг и нажал на курок.

Заряженная сжатым воздухом игла пробила плоть и раскололась, отрывая голову и раскидывая куски плоти. Толпа у помоста задохнулась в крике, не смея сдвинуться с места.

— Вот значит, что вы называете парализующим воздействием, — Раскен вытер попавшую на лицо кровь и взглянул на следующего церковника, с ужасом смотрящего на упавшее рядом с ним тело товарища. — И для кого, интересно, эти снаряды? Отвечай или пущу в расход одного из них!

Игольник нацелился в первые ряды, тут же бросившиеся врассыпную.

— Я не давал позволения уходить, — процедил Раскен, и его рука взметнулась вверх, указывая на бегущих прочь людей.

Едва заметное облако устремилось следом за беглецами. Острая, как нож мясника, пыль с торопливыми вдохами проникала внутрь, разрезая тела изнутри. Как подкошенные, мужчины и женщины падали; алая кровь текла из их ртов и носов.

— Раз, два, три, четыре, пять, — Раскен сосчитал замершие на земле тела. — Во избежание подобных происшествий в будущем, я думаю повысить сознательность нашей небольшой общины. Отныне за каждого нарушившего установленный порядок нести ответственность будут еще двое, выбранные случайным образом. Тариол!

Стоящий рядом с Вераной долговязый мужчина с обезображенным двумя косыми шрамами лицом сдвинулся с места, скрещивая руки и разводя их в стороны. Водная гладь в собачьей миске встрепенулась, вытягиваясь клинком. Свистя, водяное лезвие вспарывало шею за шеей, пока не настигло десятого, мальчишку четырнадцати лет. Зажав еще нетронутое горло руками, он зажмурился и замотал головой. Собравшись в сферу, алая от крови вода ударила ему в лицо, проникая в нос и разрывая легкие.

— Надеюсь, теперь вы позаботитесь о том, чтобы ваши соседи вели себя так же прилежно, как и вы, — Раскен брезгливо сморщился, глядя, как люди толкают друг друга, стараясь отодвинуться от тел. — Итак! Вернемся к моему вопросу. Для кого эти иглы?

Игольник уперся в шею церковника.

— Говори или заплатят те, кого ты клялся защищать.

— Трясинные коты. Они приходят, время от времени, с топи, что на юге от деревни, — выдавил страж, зажмурив глаза. На его губах алела кровь товарища, расползаясь по языку металлическим привкусом.

Щелчок курка и еще одно тело упало на грудь. Его голова свесилась на бок, держась на тонкой полоске кожи.

— Лжец, — сухо сказал Раскен и перешел к следующему стражу.

— Благослови меня, Всевидящая, и душу очисть от скверны, к небу вознеся, — шептал он, гордо подняв голову и глядя в пустоту.

— Что ты там бормочешь, а?

Щелчок, но с губ церковника, замерев всего на миг, вновь слетели слова молитвы. Раскен недовольно скривился. Магазин игольника опустел.

— Верана, закончи здесь.

За спиной возвращающегося в дом старосты мага вспыхнуло пламя. Оно глодало одежду и тела, наполняя площадь удушливым смрадом отчаяния и жженой плоти.

Когда от стражи остались лишь дымящиеся угли, а жители попрятались по домам, отпущенные ухмыляющимся Тариолом, Верана пришла к Раскену. Раскачиваясь на стуле, тот смотрел в окно на рыжий закат.

— Они придут, — тихо сказала она, загораживая собой решетчатое небо. — Длань или Благочестивые, а может — все сразу. Они придут, Раскен.

— Пускай. Мы будем их ждать.

— Раскен, нам не справиться с боевыми магами! Одно дело стражи во всеми забытой деревеньке, и совсем другое...

Верана умолкла на полуслове, когда маг поймал ее ладони и прижал к губам.

— Не нужно бояться. Пусть приходят. Мы с тобой всего лишь искра. Но из этой искры возгорится пламя!

* * *

По возвращению из Гнезда егеря остановились в той же гостинице, что и несколькими днями раньше. Вывеска у двери встретила недавних постояльцев новым предложением скидок, а загорелая девушка в приемной — обещанием в скором времени подготовить номер.

— Задержимся здесь до получения нового задания, — сообщил Гериал, стоя на побелевшем от песка и соли крыльце. — Кирай, у тебя есть время наведаться в местное представительство. Не стоит затягивать с изучением Инструкций. Ступай с ним, Дара, поможешь разобраться, если у Кирая возникнут какие-то вопросы.

— Что? Почему нянчиться с ним должна я?

— Заодно сообщишь в корпус о выполнении задания в Гнезде и подашь запрос на новое, — будничным тоном продолжил командир, проигнорировав возмущения Дары.

— Идея взять его принадлежала Лимусу, вот пусть сам с ним и…

— Дара, — предупреждающе произнес Гериал, взглядом прекращая препирательства.

— Иди за мной, — процедила женщина Кираю, задетому столь откровенным недовольством.

Быть причиной споров между командиром и Дарой ему хотелось меньше всего, но пусть он и сам не понимал, зачем Гериал, наверняка знавший о последующем возмущении, приказал сопровождать церковника именно ей, Кирай уж точно не собирался оспаривать его решения.

Дорога к представительству егерей лежала вдоль пропахших солью домов, что стояли у самого обрыва, с одной стороны и высаженного строя кипарисов — с другой. На побережье Восточного океана вечерело. На улицах появлялись усталые моряки, закинувшие на бронзовые плечи дубовые от океанической воды рубахи; гомонящая детвора выбегала навстречу отцам, надеясь на новую порцию рыбацких историй.

Представительство егерей занимало небольшое одноэтажное здание с бледной вывеской и подточенными ветрами ствавнями. У порога лежал матерчатый коврик, дверь была открыта нараспашку, и вечерний бриз лениво теребил закрывающую вход шторку.

Внутри их встретила тесная комната с четырьмя столами и затхлый запах уставшего от службы дома. За одним из столов сидел закутавшийся в шаль старик и читал книгу. Единственного окошка на противоположной стене для чтения было недостаточно, так что на потолке тихо гудела лампа, слой пыли на которой не пропускал и половины излучаемого нею света.

— Захолустье, — буркнула под нос Дара, вытаскивая из нагрудного кармана удостоверение.

— Если бы всякий невежа, что заходит сюда, отдавал мне хотя бы четверть своего жалованья, я бы давно выложил пол самоцветами и обмотал крышу неоновыми гирляндами, — не отрываясь от книги, пробубнил старик. Послюнявив палец, он перевернул страницу и продолжил чтение.

— Будьте так добры и достаньте пакет Инструкций, — процедила Дара, шлепком опустив удостоверение на стол перед управляющим. Жалобно звякнул вздрогнувший телефонный аппарат.

Старик пожевал губы, загнул уголок страницы и отложил закрытую книгу в сторону.

— И его тоже, — он взглядом указал на Кирая.

Заполучив оба удостоверения, управляющий внимательно их изучил, пройдясь костлявыми пальцами вдоль и поперек и удостоверившись в их подлинности, щелкнул тумблерами на небольшой панели, прикрученной к стене. С басовитым звоном сжались пружины, закрывая дверь и оконные ставни, заскрежетали замочные ригели.

Нагнувшись к нижнему ящику стола и пошуршав бумагами, управитель выложил на стол небольшую стопку прошитых алой нитью листов. На титульном листе печатными буквами значилось «Свод Инструкций корпуса егерей. Редакция первая».

Смахнув пыль с одного из столов, Кирай устроился прямо под лампой и приступил к ознакомлению с Инструкциями, тогда как Дара, дождавшись, когда управитель вернется к чтению, постучала уголком удостоверения по столу и попросила связаться с главным корпусом в Безвременье для передачи краткого отчета о задании.

Под тихий говор женщины, Кирай прочитывал страницу за страницей. Плотные ряды мелких букв так и норовили слиться в неразличимое пятно и, пару раз взглянув на лампу над головой, церковник забрался на стул, протер рукавом рубашки плафон и вернулся на место под пристальными взглядами управляющего и Дары.

Инструкции егерей были изложены куда сложнее и непривычнее, чем предполагал Кирай. Уже с первых страниц он понял, что можно не пытаться соотнести их с Уставами Гвардии или стражи, которые находились в свободном доступе в библиотеке Соборного. Инструкции начинались с разделов о взаимодействии егерской службы с Советом Единства, управляющими в населенных пунктах и силовыми службами, расписывали их права и обязанности при выполнении совместных заданий. Страницы пестрели сносками и примечаниями, объясняющими частные случаи и условия игнорирования тех или иных пунктов. Количество уточнений в разделе о приоритетности выполнения заданий, полученных от других служб, по объему превышало содержимое основных пунктов, через фразу отсылая к разделам о взаимодействии.

Когда Кирай добрался до Инструкции о личной и общегрупповой ответственности при несении службы, узкая полоска света, протиснувшаяся между закрытых ставен, исчезла, сообщив о наступлении сумерек. От изучения представительских полномочий егерей, идущих следом за поправками к Закону о неприкосновенности сознания, выделенным отдельным разделом, Кирая отвлек голос Дары, громом прозвучавший в царящей вокруг тишине.

— Долго ты еще?

— Остался еще один раздел, — церковник попытался пропустить мимо ушей раздражение в голосе женщины.

— Какой же ты нерасторопный.

К недовольству в голосе Дары примешалось немалая доля разочарования, резанувшая самолюбие Кирая. Слишком утомленный прочитанными требованиями Инструкции, он не нашел в себе силы в очередной раз смолчать.

— Простите, но я более чем уверен, что любой другой человек потратит на изучение Инструкций несколько дней, я же прошу дать мне еще всего пол часа, — оторвавшись от текста, отчеканил он.

— Ты, что ли, решил все зараз выучить?

— У меня хорошая память, — Кирай осекся. От уничижающего взгляда женщины по спине бегали мурашки, но церковник, рассудив, что он не скоро наберется храбрости вновь выступить против Дары, решил высказать все, что думает, сейчас. — Я считаю, что ваше предвзятое отношение ко мне может повредить работе группы. Мои результаты в Соборном уступают лишь нескольким…

— Содержание твоего экзаменационного листа мне прекрасно известно, можешь не утруждать себя описанием своих успехов, — Дара бесцеремонно прервала его.

— Я всего лишь хочу сказать, что моя «обращенность» никоим образом не влияет на пригодность для службы.

— Я погляжу, стоило тебе ощутить вкус настоящего боя, как ты начал кусаться, — на мгновение Кирай подумал, что перегнул, но на посуровевшем лице женщины появился намек на улыбку. — Это хорошо. Малодушным мальчишкам не место среди егерей. Заканчивай со своими Инструкциями и пойдем уже отсюда. Есть охота, аж живот сводит.

С оставленным на закуску разделом о моральном облике егеря Кирай справился быстрее, чем ожидал, и уже спустя четверть часа они окунулись в залившую улицы вечернюю свежесть. В стороне тихо шептал прибой, а из открытых окон доносилась легкомысленная мелодия несмолкающего радио.

— Могу я спросить? — шагая вдоль кипарисовой аллеи, Кирай полной грудью вдыхал витающий вокруг лимонный аромат.

— Можешь, — похоже, избавление от душного воздуха представительства егерей и близость горячего ужина смогли смягчить Дару и разогнать с ее лица тени.

— Я думал, что Инструкции только названы так, а на деле — такой же устав, как и у Гвардии, только для егерей. Но в них нет и намека на строгую регламентацию действий в тех или иных случаях. Почему так?

— А сам не догадываешься? — Дара усмехнулась. — Хотела бы я посмотреть на того умельца, который смог бы организовать подобное. Но в таком случае ты бы не управился и за неделю. Ты пока еще совсем зеленый, но со временем сам убедишься, что прописать все ситуации, в которых оказываются егеря, во всех возможных вариациях — попросту невозможно. Не зря же нас называют элитными специалистами широкого профиля. От каждого егеря требуется способность оперативно решать поставленную задачу, при этом не выходя из обозначенных рамок. Ошибешься и будешь головой отвечать перед Советом. Теперь понятно?

Кирай кивнул.

— Еще что-то?

Воодушевленный переменой в женщине, Кирай повеселел.

— В Инструкциях упоминались учения для группы, если в ней появляется новый егерь. Разве мы не должны были пройти их сразу после моего принятия?

— А еще нельзя было соваться в Гнездо, пока ты не вызубришь все, что можно, — Дара усмехнулась. — Умений Гериала достаточно, чтобы на первых порах добиться слаженности в команде, а дальше ты и сам поймешь, что к чему. Вроде бы, он даже получил разрешение не отвлекаться на учения. Естественно, под его ответственность. Так что ты уж постарайся не подвести-то командира.

В интонациях Дары засквозила привычная ей издевка и, поблагодарив за разъяснения, Кирай поспешил закончить разговор.

Егеря утолили голод в скромном баре на первом этаже гостиницы, до отвала набив желудки морскими деликатесами. Заметив, что последняя порция устриц была лишней, Дара отправилась в номер. Кирай, до ужина заглянувший в комнату, чтобы предложить Лимусу присоединиться, и нашедший внутри только скинутые у кроватей рюкзаки, остался дожидаться друга и командира. Ближе к одиннадцати управляющий нарушил уединение церковника и предложил перейти на веранду, так как время работы бара закончилось.

На скрипящих половицах Кирая уже ждало плетеное кресло и бумажный сверток с обеденной выпечкой виде извинения за беспокойство. Вслушиваясь в прибой и редкий звон лебедок сейнеров, он и не заметил, как усталость взяла свое и заволокла все сладкой дремой.

Кирай встрепенулся, сквозь сон услышав голос Лимуса. Растолкав друга, маг вручил тому рюкзак с цинками и большой игольник и сообщил о немедленном выезде в сторону Шахтерска. Задание, пришедшее посреди ночи в местное управление егерей, не терпело отлагательств.

* * *

Кусты боярышника, опоясавшие рощу со стороны поля, служили надежным укрытием для егерей, вызванных управлением городской стражи в Шахтерске. Не получив в указанное время отчет из Южнотрясинной на другом берегу Змей-реки, наместник отправил запрос в центр, откуда и прилетело сообщение о передачи дела группе поблизости.

Хасры и лишние вещи были оставлены в гостиничном дворе "Говорящая голова", что располагался дальше по дороге на северо-запад. Там же остались и стражи из Шахтерска, которые должны были перекрыть дорогу к деревне до выяснения ситуации.

Тесная гурьба фермерских домов стояла в тишине послеобеденной дремы. Никто не работал в огороде, не звучала детская болтовня, даже псы притихли, попрятавшись в будки.

— Деревня захвачена, — констатировал Гериал, отведя взгляд от паренька, стоящего на окраине селения. Еще несколько таких расположились по всему периметру, каждый — в зоне видимости двух других.

— Захвачена?! — Кирай, похоже, был единственным среди егерей, кого удивило подобное известие.

— Четверо магов, по одному на каждую из стихий. Есть еще пятый, вероятно, ментальный. Я не вижу в их воспоминаниях ничего связанного с ним, кроме упоминания, что среди экстремистов есть ментальный маг.

Гериал провел ладонью по щетине и вновь уперся взглядом в одного из выставленных в дозор мальчишек. Рядом в траве лежал изжеванный дурман-лист. Временами морщина между бровями Гериала становилась глубже, а губы напряженно сжимались. Не издавая и звука, егеря ждали.

Тряхнув головой и прогнав из нее чужой страх, отдающий дрожью в поджилках, маг помассажировал виски. В глазах все еще двоилось, и в размытых очертаниях рощи Гериалу мерещился охваченный огнем помост.

— Точное число налетчиков неизвестно, известны лица пятерых. Вся стража и пятнадцать жителей убиты. При попытке сбежать — казнь беглеца и еще двоих, выбранных наобум. Если кто-то приблизится к деревне — казнят еще несколько десятков. Мимо этих ребят незамеченными не пройти. Я не знаю уровень подготовки их ментального, но если попробую вмешаться в их разум, велика вероятность, что это заметят.

— Чего они хотят? — Лимус застегивал молнии на перепонках костюма.

— Чтобы все держались подальше от поселка. Объявили его своей территорией и грозятся устроить массовые казни, только дай им повод.

— Сколько там человек? — от голоса Дары в груди Кирая похолодело.

— Немногим больше двухсот. Дождемся трех ночи и нападем. Я скрою наше присутствие, но постарайтесь не забивать голову лишними мыслями, — Гериал глянул на Кирая, — тебя это в первую очередь касается.

Церковник кивнул, не представляя, как ему удастся потеснить кружащиеся стаи мыслей. Нападение магов на деревню? Взятие заложников? И это в 2699 году? Его представление о мире рушилось на глазах, тогда как егеря выглядели обеспокоенными не более чем при встрече с гигантским спрутом. Насколько же умело Совет Единства обращался с Огнедолом, что его граждане могли жить беззаботно, не думая ни о гибридах, ни о захватывающих деревни магах?

Кирай не чувствовал себя уставшим, но звуки щебечущей рощи все затихали, а залитый солнцем день мерк. Прислонившись к осине, он повел взглядом, увидел задремавших Дару и Лимуса, и сидящего рядом Гериала, неотрывно следящего за деревней, когда сон сморил и его.

Кирай проснулся, когда затянувшие небо облака серели в свете далекой луны. Мальчишки вокруг деревни сменились мужчинами, несущими свой дозор вместе с боязнью близящегося рассвета.

— Мы не сможем пройти в деревню, не раскрыв себя. Поэтому я отведу глаза дозорным, — Гериал указал на трех человек, всматривающихся в черную даль. Казалось, будто один из них вглядывался в те самые кусты боярышника, за которыми скрывались егеря. — Дара, как только окажемся рядом, их необходимо будет убить. Если их ментальный обнаружит вмешательство в разум людей, потери будут несоизмеримо больше. У нас нет выбора. Поддержишь тела до того, как Кирай подопрет их. Найди подходящие палки, — маг посмотрел на церковника, слишком огорошенного словами командира, чтобы возражать.

— Убить неодаренных? Ты с ума сошел. Мой долг защищать их жизнь, а не отнимать, — жестко сказала Дара.

— Проклятая моралистка, — выругался Лимус, — ни капли ума в голове. Я все сделаю, Гериал, только прикрой. Постарайся не отставать, Кирай.

— Просто делай, что должен. Поговорим после, — церковник покосился на руку командира, опустившуюся на его плечо. — Беги к цели, не боясь, что тебя увидят. Мы пойдем следом.

Когда три толстые, заточенные на концах палки были приготовлены, Гериал дал сигнал начинать. Раскрыв перепонки костюма, Лимус взмыл в воздух и исчез в небесной черноте, чтобы обрушиться смертоносным клинком на первого мужчину. Кровь прыснула из перерезанного горла прямо на руки подбежавшего Кирая.

— Следующий, — коротко бросил Лимус, пока церковник насаживал тело на кол. Пальцы Кирая могли бы дрожать, если бы не твердость, вселяемая в его мышцы Крупицей.

Прикрывшись ночной мглой и выступами амбаров, смерть настигла еще одного, оставшись незамеченной теми, кому посчастливится вернуться с наступлением нового дня к семье.

— Ложись, — шепот Лимуса пришел сверха, но услышал его только Кирай, снизу вверх глядящий на мужчину, сонными глазами изучающего темноту. Когда следующий караульный отвернулся, на шее сельчанина раскрылся глубокий порез. Еще один шест впился в обмякшую спину.

Гериал и Дара ждали их в тени сада, раскинувшегося у самых стен дома.

— Экстремисты разместились в доме старосты, — Гериалу не нужно было выглядывать из-за угла, чтобы понять, прошли патрульные мимо или нет. Перед внутренним взором ментального мага плыли очертания сельской улицы, нарисованные сознанием одного из жителей. — За мной.

Перебегая от дома к дому, егеря приближались к жилищу старосты. Каждый закоулок был знаком Гериалу, заговаривая с ним голосами как дремлющих, так и не сомкнувших глаз сельчан. С каждым шагом их речь становилась громче, сливаясь в неразборчивый гул.

Сжимая в руке малый игольник, заряженный иглами с вытяжкой Данмиру, Кирай изо всех сил старался не думать о происходящем. Пальцы липли друг к другу от засохшей на них крови. Как и сказал командир, у него будет время разобраться в себе потом, а сейчас нужно было сосредоточиться на задании.

— Здесь, — Гериал поднял руку, останавливая идущих за ним.

Из переулка было видно прижавшийся к дому помост и черную груду чего-то неразличимого с вьющимися над ней дымками.

— Внутри четыре человека. Нет, пять. Я не чувствую силы ментального мага в ком-то из них, но он может быть в другом месте. Нужно попасть внутрь.

— А мысли прочесть никак? — поинтересовался Лимус, тогда как Дара хранила угрожающее молчание.

— Слишком шумно, — Гериал отрицательно покачал головой. — Берем всех живьем. Понадобятся твои навыки, Кирай. Если завяжется драка, просто стреляй, мы выиграем тебе время.

Выждав, когда очередной патруль пройдет, Гериал провел группу к заднему двору дома старосты. Привязанные к ветке дуба, одиноко висели детские качели. Валяющиеся рядом лопатка и ведерко желтели в скупом свете.

— Следи, чтобы никто не вышел из дома.

Гериал указал на крышу, и Лимус сразу же взмыл вверх, бесшумно опустившись на черепицу. Закрыв глаза и прижав ладонь к ноющему лбу, командир отстраненно заговорил:

— В этой комнате двое из них. Помещение — четыре на пять, один сидит за шкафом у западной стены, другой — прямо у окна. Дара, если ты пробьешь стекло в нижнем левом углу, то прочистишь путь для выстрела Кирая.

Дара с недоверием покосилась на церковника.

— Я скоординирую ваши действия, — добавил командир и обратился к Кираю. — Если почувствуешь в голове давление — не бойся и не сопротивляйся ему.

Церковник кивнул и проверил магазин малого игольника. Он все еще надеялся, что сегодня больше не будет смертей. Внутри него все дрожало, но Кирай убеждал себя, что нужно продержаться еще немного, а потом ему непременно станет легче.

За звоном разбивающегося стекла последовал щелчок пистолета, всадившего иглу в шею Деяна. Сорвавшись с места, Кирай первым ворвался в комнату, выбивая остатки стекла и целясь во второго мага. Еще один выстрел, но игла, перехваченная жидким облаком, вонзилась в стену. Водный клин Тариола не успел коснуться горла церковника, как его разбил рой каменных горошин.

— Стреляй же! — крикнула Дара, спрыгивая с подоконника.

На этот раз игла попала точно в шею у ключицы. Прижав ладонь к жгущему огнем проколу и схватив ониксовую статуэтку хасса, Тариол бросился на Дару. Горошина пробила его щиколотку, не давая сделать больше и шага.

Словно вырезанный ножом ломоть пирога, часть стены с грохотом сдвинулась, несясь на укротительницу. Кирай не успел понять, в какой момент потерял контроль над собственным телом. Его руки сгребли Дару в охапку, а спина приняла на себя удар обезумевшего камня. Он пошатнулся, пытаясь устоять на ногах — подобное было слишком даже для него.

Пронзив облако пыли, горошины нырнули в соседнюю комнату, рыская над полом в поисках неприятеля. Кто-то вскрикнул, когда снаряды таки отыскали следующую цель.

— Там! — высвободившись из рук церковника, Дара указала в клубящуюся пыль. Наведя игольник, Кирай не был уверен, что попадет, когда его рука чуть дрогнула, забирая влево и нажимая на курок.

— Раскен?! — голос Дары полоснул Кирая по ушам. — Гериал!

Сжимающая игольник рука снова дернулась, метя в выпрыгнувшего из пыли мага. Первая игла, встретившись с облаком едва различимых крупиц, со звоном упала на пол. Выстрел за выстрелом маг отражал отравленные Данмиру снаряды, пока не пошатнулся от пробившей бедро каменной картечи. Когда игла нырнула под кожу, Раскен бессильно упал на одно колено.

Оставался еще один, но ноги не слушались Кирая, веля остаться здесь.

— Их только пять, — резюмировал Гериал. Появившись в комнате, он мимолетом глянул на сжимавшего кровоточащую голень Тариола. — Ментального с ними нет.

— Раскен! Сукин ты сын, что ты здесь устроил?! — Кирай обернулся на сдавленный крик Дары.

Не обращая внимания на боль, Раскен встал на ноги: каменные горошины обручем обхватили его голову, заставляя повиноваться.

— Ты совсем с катушек слетел?!

Глядя покрасневшими от лопнувших сосудов глазами, маг с трудом узнал в стоящей напротив женщине девочку с татуированными руками, не раз делившейся с ним записями в годы обучения в Академии.

— Они сами повинны в своих бедах! Век из века они притесняли нас, ненавидели только за то, что мы лучше их! Огнедол должен принадлежать не им! Не Церкви и не им! — выпалил он, безуспешно пытаясь призвать на помощь витающую в воздухе пыль.

— Двинутый фанатик! — кулак Дары врезался в скулу Раскена. — Первый стал магом, чтобы защитить людей и дать им надежду, а не подчинить себе. Как ты посмел предать все, чему тебя учили?!

— Гериал, прости, — гневную речь Дары прервал появившийся в пробое стены Лимус, — одна пыталась учинить пожар. У меня не было выбора.

— Ничего, — командир обвел взглядом учиненный в доме погром и, вздохнув, закинул в рот желанный дурман-лист, — довольно, Дара, оставь его.

Женщина нехотя отпустила свою жертву. Благодарно кивнув, Гериал приблизился к сползшему по стене Раскену и коснулся ладонью его лба. Кадры воспоминаний побежали один за другим, возвращаясь на недели, месяцы, годы назад. Раскен тихо застонал. Его пальцы вцепились в запястье Гериала, желая оттолкнуть, но тут же безвольно повисли.

— Лимус, слетай в Шахтерск и приведи группу для сопровождения задержанных. Нам необходимо вернуться в Безвременье как можно скорее. Здесь мы закончили.

Кивнув, маг выбежал из дома.

* * *

Норсан Роп находился в своем кабинете, когда в дверь постучали. Начало каждого учебного года приносило с собой мороку с кипой бумажек. К концу дня они скапливалисьбеспорядочными кучами на столе и соседних тумбах, а иногда — и на протертом диванчике в углу. Попытки их разгрести прерывались, казалось, нескончаемыми посетителями из ученического совета или визитами простых увлеченных умов, которым еще не успела опостылеть рутина Академии.

— Господин Норсан Роп, — в приоткрывшейся двери замаячило личико белокурой девицы, разносящей оповещения учителям, — вас хотят видеть.

Норсан Роп нехотя поднялся, когда девушка исчезла, отодвинутая чьей-то рукой. Мгновение замешательства, и на пороге появился широкогрудый мужчина с лицом головореза и вполне подходящими для подобных дел руками.

— Разговор есть, Роп, — дверь за Гериалом захлопнулась, оставив остальных членов группы снаружи.

Потянувшись, Лимус присел на корточки и закрыл глаза.

— Расслабься, это надолго, — посоветовал он стоящему рядом Кираю.

— Что с ним будет?

— С Ропом? Это уже не нам решать. Гериал глянет, что там да как, и от этого будет зависеть вердикт. Может, сошлют в Колодцы, а может, устроят мозгомойку, чтобы и дальше служил обществу, — Лимус таки приоткрыл один глаз, чтобы глянуть на Дару. — Хотя кто-то и вовсе предпочел бы голову с плеч долой.

Кирай опустился на пол рядом с другом. Он все еще думал о случившемся в деревне и не понимал, как тот сохраняет спокойствие. Мысль, что мага попросту не беспокоит произошедшее, подтачивала веру Кирая в процветающий Огнедол.

Егеря встрепенулись все, как один, когда Гериал вышел из кабинета, как и всегда жуя дурман-лист. Махнув рукой, он дал добро страже, ожидавшей в стороне, чтобы доставить Норсана Ропа к месту временного заключения.

— У вас есть несколько свободных дней. Отдыхайте, — командир был явно чем-то озадачен.

— Что с ним? — Лимус поднялся, разминая затекшие ноги.

— Маги в деревне действовали по собственной воле, пусть и не без тлетворного влияния Ропа. Но сам он, — Гериал цокнул языком и покачал головой, — в его голове изрядно покопались. И более чем неплохо замели следы. Необходимо подготовить доклад Совету и дождаться указаний касательно дальнейших действий. Можете быть свободны, только не уезжайте из города.

Засунув руки в карманы куртки, Гериал собрался уходить, но, о чем-то вспомнив, остановился.

— Пойдем, — обратился он к Кираю, — это ненадолго.

Егеря нашли место на пустующей скамейке в тени цветущей липы. Как и в любой другой день, площадь между Академией и Соборным была образцовым примером суеты и беззаботности, написанных на лицах без умолку болтающих послушников и учеников.

Отыскав дожидающегося его Лимуса в толпе зевак у фонтана, Кирай опустил взгляд на свои ботинки. Большой игольник лежал рядом на скамье, прикрытый курткой.

— Я понимаю твое смятение, Кирай, — Гериал сидел, откинувшись на деревянную спинку, и его лицо можно было бы назвать безмятежным, если бы не пронзающий все насквозь взгляд. — Плохо, что нам пришлось взяться за подобное дело, когда ты толком еще не освоился в группе.

— Приказ есть приказ.

— Хорошо, что ты это понимаешь, — маг улыбнулся и, отлипнув от спинки скамьи, оперся локтями на колени. — Но от привитых муштрой Соборного понятий на сердце легче не становится, да?

Кирай не знал, что ответить и нужно ли ему вообще отвечать. Всю дорогу к Безвременью он заталкивал подальше мысли о случившемся в Южнотряссиной, прятал в воспоминаниях кровь на руках и одежде, в свете тощего месяца казавшуюся черной. Почти такой же черной, как и огарки костей стражи на помосте возле дома старосты.

— Дара говорила, что ты успел изучить Инструкции целиком, — Кирай не сразу понял, к чему ведет командир, — и о возникших у тебя вопросах тоже. Разница между нами и той же Гвардией, у бойцов которой на все случаи жизни имеется строгие предписания, как поступать, на самом деле куда глубже, чем кажется на первый взгляд. И понимаешь это именно на таких заданиях. Пусть Инструкции и дают нам большую свободу действий, но на нас же они и перекладывают весь груз ответственности за принятые решения. Хорошо это или плохо — решать тебе. Но Огнедолу нужны люди, которые ценой собственного спокойствия минимизировать потери.

Кирай непонимающе посмотрел на командира.

— Если бы на нашем месте оказалась Гвардия или Орден — они окружили бы Южнотрясинную и взяли ее штурмом, — пояснил тот. — Как думаешь, сколько жертв среди мирного населения было бы тогда? — церковник продолжал понуро молчать и Гериал продолжил. — Если у тебя есть свои мысли, как нам стоило поступить, ты не должен их держать при себе.

— Мы могли бы послать парламентера, — тихо предложил Кирай. Он немало думал об этом, перебирал варианты, пока не увяз в них с головой. — Попробовать договориться.

— Договориться, — с невеселой усмешкой повторил Гериал. — Они расстреляли стражу и сожгли их тела, убили больше десяти человек, в том числе и детей, и четко дали понять, то не желают видеть кого-либо вблизи деревни. Я более чем уверен, что они убили бы парламентера, только завидев его, а затем и несколько жителей деревни — для острастки. Скажу тебе по своему опыту: три смерти для подобной ситуации — недорогая цена.

Хлопнув Кирая по спине, Гериал поднялся со скамейки. У командира была на удивление тяжелая рука.

— Лимус уже заждался тебя. Отдыхай. Ты держался молодцом.

* * *

Сидя в одном из баров Безвременья, Лимус с молчаливым недовольством следил за рассеянным видом Кирая, все еще витающего в своих мыслях.

— Перегибаешь, — сказал он, не выдержав кислой мины друга.

— И часто так у вас бывает?

— По правде сказать, нет. Может, с подобным сталкивались другие группы, наверняка сталкивались, но для меня это впервой, — Лимус отхлебнул морса. — И, надеюсь, последний. Мерзко как-то внутри.

Кирай с сочувствием посмотрел на друга. В какой-то момент он совершенно забыл, что вся грязная работа досталась Лимусу. Уныние сменилось чувством вины, стоило ему вспомнить, как сам он, видя лицо мага, казалось, ни капли не обеспокоенное ситуацией, счел того равнодушным к забранным жизням мирных жителей.

— Объяснишь кое-что? — Кирай решил сменить тему. В баре становилось шумно, и он решил позволить себе заговорить о деталях операции. — В доме старосты, когда на нас обрушилась стена, Гериал прикрыл мною Дару. Почему? Она ведь маг камня.

— Так-то оно так, но здесь свои заморочки. Собственно, как и с воздухом. Дара не прорубит в скале проход и не поднимет гигантскую глыбу, как бы ни старалась. Она вообще мало чего добилась бы, если бы не ее идеальный контроль. Большие камни для нее — неподъемная ноша. С Раскеном, тем безумным фанатиком, немного другая ситуация. Мало кто может двигать скалы, но еще меньше тех, кто укротит пыль. Она слишком мала, ее сложно ощутить и "ухватить за хвост". Но если ты не в силах сдвинуть что-то большее, остается лишь совершенствовать то, что есть. Вообще, довольно жуткое умение. Да что там такое?! — в сердцах воскликнул Лимус, почти переставший слышать себя из-за поднявшегося в баре шума.

У одного из столов собралось человек двадцать, перебивающих друг друга и сыплющих нелестными словами в сторону всякого, кто пытался их урезонить.

— Совет теряет контроль над ситуацией. Почему я должен жить с оглядкой? — возмущался бородач, размахивая зажатым в руке куском вяленого мяса. — Как мне возвращаться домой, зная, что в любой момент какие-нибудь сумасшедшие могут перебить стражу и захватить город?

— Трусливая душонка, наслушался россказней, а теперь никому покоя не даешь, — его сосед, узколицый, с длинным, вытянутым, словно сук, носом, похлопал дебошира по плечу. — Пей свое пиво и не накручивай ни себя, ни других.

— Россказни, да? Я тебе подарю билет до Шахтерска, сам поглядишь на мои "россказни", — бородач нервно дернул плечом. — Еще и брата моего уволили, чтобы взять на его место мага.

— Может твой брат просто туповат, вот и не выдержал здоровой конкуренции?

— Заткнись уж. Сколько еще душ загубило своеволие магов? Может кто-то не согласится, что в Огнедоле все сделано для них. Всевидящая нашла себе любимчиков, будто у них и без этого было мало привилегий. Их и болезнь не берет, тогда как моя Марса уже второй раз за месяц слегла. И чем они могут помочь? Первый дал свою силу другим людям, так почему эти не поделятся?

— О-о, дружище, ты, кажись, перебрал. Довольно с тебя, — узколицый попытался забрать бокал с пивом, но бородач только зло сверкнул глазами.

— Да все думают об этом! Им просто не с руки, если простые люди станут с ними наравне.

— Вот дурак, нет магов, способных передать свою силу другим.

— А я вот слышал другое, — бородач понизил тон, обведя присутствующих взглядом хмельных глаз. — Слышал о Светоче, принимающим всякого, кто сам придет к нему. Говорят, он может излечить болезни, вернуть слепому зрение, а глухому слух.

— Не городи чушь!

— Я тоже слышал, — в разговор вмешался растрепанный юнец с только пробивающейся щетиной. — На улицах о Светоче нередко говорят. Но никто не знает, что это или кто, но люди попусту болтать не будут.

— Я отказываюсь слушать этот бред, — узколицый поднялся, оставив на столешнице деньги за выпивку.

— Что такое? Зацепило за живое? — бородач усмехнулся. — Мир не такой, как нам втолковывают! Вот увидишь.

Посетители вновь зашумели, кто, вспоминая где и что он слышал о Светоче, а кто — откровенно высмеивая каждое слово оппонентов.

— Не нравится мне это, — склонившись над столом, сказал другу Кирай. — Когда я навещал мать в Этварке, тоже столкнулся с разговорами о Светоче. Детвора его с языка не спускала.

— Не забивай себе голову, люди много говорят, — Лимус отмахнулся, но церковник все равно заметил озабоченность в его взгляде. Вздохнув, маг продолжил. — Не знаю, что там с этим Светочем, но есть проблема куда серьезнее. Ситуация в деревне — это не неприятность с кучкой одержимых экстремистов. Сам знаешь, паршивая овца и все такое. Своими действиями они скомпрометировали всех остальных магов. Надеюсь, суета вокруг случившегося быстро утихнет, иначе, боюсь, у нас прибавится работы.

Лимус взболтал остатки морса и отставил стакан на край стола.

ЭТЮД ЧЕТВЕРТЫЙ

2643 год, 4 года после Битвы Искупления

Сидя в окружении стайки детишек, женщина улыбалась. Голубая лента закрывала ее лоб, пряча под прохладным атласом метку Проклятого. Сегодня пришло куда больше человек, чем в прошлый раз.

— Я вижу среди нас новичков, — Картилья почувствовала себя неловко от следящих за ней пытливых взглядов, но быстро взяла себя в руки. — Надеюсь, вам все будет понятно, а если нет — не стесняйтесь задавать вопросы.

Она качнула кистями, и из двух тазов, наполненных дождевой водой, поднялись прозрачные змейки, медленно плывущие по воздуху прямо в руки укротительницы.

— Подчинение воды сродни лепке замка из мелкого-мелкого песка. Он утечет сквозь ваши пальцы, если вы будете недостаточно уверены, и рассыплется на сотни крупиц, если проявите чрезмерную грубость, — водяные змеи обвивали запястья женщины, скользили вверх по предплечьям к локтям, оставляя на коже влажные следы. — Как и всякая стихия для любого укротителя, для вас вода — это продолжение ваших рук, ног, пальцев, даже мыслей. Вы же чувствуете, когда она рядом? И чем ее больше, тем ее присутствие ощутимее. Не отталкивайте его, потянитесь к нему и вода потянется к вам. Вода лояльна к своим хозяевам, послушнее, чем пламя или камень. Представьте, как она отвечает вашей просьбе, почувствуйте это и она последует за вами.

Картилья умолкла, глядя на своих учеников. Каждый из них принес с собой что-то с водой. Перед кем-то стоял щербатый таз, кто-то купал палец в ведерке, а у кого-то на коленях стояла обычная чашка. Укротительница улыбнулась, когда в воздух поднялось несколько водяных столбов. С едва сдерживаемым восторгом она смотрела, как их становится все больше и больше, пока каждый из учеников не справился с заданием. Некоторые из них, наслаждаясь своим превосходством над другими, уже перебрасывали из ладони в ладонь водяные шары.

— Запомните это чувство — будто у вас выросла еще одна рука, более гибкая и подвижная. Развивая контроль над своими ощущениями, не теряя сосредоточенности, вы сможете увеличивать расстояние между вами и управляемой водой, растить ее объем. Это как учиться поднимать все больший вес или бросать копье на дальнее расстояние. Если же вы будете особенно старательны, то когда-нибудь сможете делать и так.

Водяные змеи на руках Картильи взвились, забурлили, и стрелой метнулись к лежащему в стороне покатому камню, оставив на нем две засечки.

— Не думайте, что вода мягка и слаба, — Картилья нервно усмехнулась, а через мгновение на ее лице вновь появилось умиротворение. — Помните, что от вас как от укротителей воды зависит, получат ли живительную влагу засушливые районы Огнедола или нет. Вы будете приносить ее из рек или же поднимать на поверхность из самих глубин земли, оживлять мельницы там, где нет рек и сильных ветров. Без вашего таланта сотни семей неодаренных могут остаться без еды, поэтому вы должны как следует учиться и совершенствовать свои навыки, чтобы стать опорой всего Огнедола. Мы не можем строить дома, как маги камня, и не можем развести костер, как маги огня, но какой от них толк, если в очаге будет нечего приготовить?

Наблюдая за уроком со стороны, Эльса протянула стоящему рядом Кристару яблоко, и, получив отказ, сама укусила желтый бок.

— Ты уверена, что она может вот так разгуливать по Огнедолу? — Кристар, как сейчас, помнил женщину, четыре года назад бьющуюся, словно дикий зверь в клетке, и обещавшую уничтожить всех, кто встанет на ее пути.

— Я лично говорила с ней, — Эльса довольно улыбнулась, следя за эмоциями на лице парня. — Конечно, можно было не утруждаться, и, как и остальных бестолковых упрямцев, отправить в Колодцы. Но мне показалось, что если внести некоторые изменения, она может быть полезна. Давай, иди уже, я буду ждать тебя здесь.

Вдохнув, Кристар направился к Картилье и ее ученикам. Заметив приближение мага, женщина побледнела и с вымученной улыбкой попросила остальных продолжать пока без нее.

— Я хотел бы поговорить, — остановившись в стороне, Кристар с недоверием смотрел на укротительницу воды.

— Да, конечно, что-то не так?

— Пойдем со мной.

Оставив сень леса и, ступив на улицы Безвременья, больше не скрывающего свой блеск во мраке пещер, Картилья волновалась только сильнее, не понимая, куда ведет ее маг.

— Я же не сделала ничего дурного? Поверьте, я бы никогда не замыслила чего недоброго, я всего лишь...

— С этой детской возней пора заканчивать, — оборвал женщину Кристар.

— Но господин! Я всего лишь хотела обучать других, чтобы они стали достойными магами и могли в полной мере применить свой дар на благо Огнедола. Это прекрасные дети и я не причиню им вреда, — Картилья с мольбой заглядывала в глаза мага, едва сдерживаясь, чтобы не начать хватать его за руки.

— Все в порядке, ты ни в чем не провинилась, — Кристар попытался успокоить женщину, но этого было недостаточно, чтобы сдержать навернувшиеся на ее глаза слезы обиды и потери.

— Я просто хочу служить людям, лишенным силы мага и защищать их. Но я всего одна, а если бы я научила этому других, как много мы могли бы сделать! Больше не было бы ни голода, ни засухи, а наводнения не рушили бы дома!

"Что же ты наделала с ее сознанием?" — Кристар не хотел думать о радикальных методах Эльсы в плане ментального вмешательства, но с каждым всхлипом Картильи мысли об этом только назойливее лезли в голову.

— Пойдем, — мечтая поскорее покончить с этим, Кристар взял женщину за локоть и зашагал быстрее.

— Что вы хотите сделать? — пролепетала она, когда маг остановился на площади возле возносящихся вверх шпилей собора. Картилья плохо помнила это здание, память вообще не слушалась ее, стоило ей только подумать о времени, проведенном в Убежище.

— Обучая деревенских детей посреди леса, ты не многого добьешься. Вот это, — Кристар указал на широкие корпуса зданий, золотящиеся на солнце, — будет отведено под Академию магов. Здесь укротители всех четырех стихий будут продолжать обучение после школы и оттачивать свои навыки. Здесь же будут изучаться истоки силы магов, работать исследовательские группы и все, что ты сочтешь необходимым. Найди людей, которые смогут разработать учебные планы, передать свои знания остальным — стать основой для будущей Академии.

Не веря своим ушам, женщина смотрела на мага, не в силах что-либо сказать.

— Что такое? Ты же мечтала о школе для магов. Это твой шанс. Эльса считает, что ты справишься, так не подведи нас.

— Я… да… да! Я все сделаю для благополучия Огнедола! Вы не пожелаете об оказанном мне доверии.

— Хорошо, — Кристар кивнул. — Думаю, ты будешь не против осмотреться. Теперь это твоя Академия. Как составишь план работ, согласуй его с Советом и можешь приступать.

— Благодарю вас! — крикнула в спину спешащему уйти юноше Картилья. Сердце лихорадочно стучало в ее груди.