Глава пятая. Проповедники

ИНТЕРЛЮДИЯ

10 лет назад, 2689 год

После тренировки боевых плетений плечо ныло, будто бы по нему потоптался Загонщик, но Райз отказался от помощи целителей — будет на будущее наука не зевать. Стараясь лишний раз не тревожить ушибленную конечность, он брел по хитросплетению коридоров Лона, отыскивая комнату Нефры. Райз понятия не имел, чего друиду так приспичило встретиться, но, не смотря на усталость, все же не смог отказать.

Узнав знакомые лозы, выросшие поверх прежних, обломанных едва не под корень, Райз ускорил шаг и, завернув за угол, наткнулся на наглухо запечатанный вход.

— Эй, что за дела? — ворчливо прокричал он, тарабаня пальцами по плотно сомкнутым корням. — Опять за старое взялся, Нефра? Если я зря сюда тащился, расплата себя долго ждать не заставит!

Корни шевельнулись, ожив под прикосновениями Райза щербатыми змеями, и расползлись в стороны, пропуская того внутрь. Сделав шаг, он застыл на пороге, соображая, не решил ли Нефра поупражняться в иллюзиях и по дурости своей выбрал не того подопытного, но витающая в воздухе энергия Светоча была легка и свободна, нетронутая тяжестью плетений.

Откинувшись на спинку кресла, Нефра блаженно улыбался, подставив шею и грудь поцелуям зеленоволосой друидки, одной из немногих, что жили в Лоне. Его руки жадно шарили по лоснящейся серой коже, не находя себе успокоения.

— А, Райз, явился, наконец, — Нефра все-таки заставил себя отвлечься. — Ты особо не спешил, так что мы решили начать без тебя. Слышал, сегодня на тренировке тебе неслабо досталось от ментора, вот я и подумал, что будет неплохо спустить пар. Так и чего ты там застрял?

— Ненормальный, — брезгливо бросил Райз и, развернувшись уходить, махнул рукой, — веселись без меня.

На обратном пути плечо, казалось, разболелось еще сильнее, только подогреваемое зудящей в груди злостью. В планах мага, завалившегося в постель и мечтающего пролежать, не шевелясь, до подъема, не было внезапно вызвавшего его к себе Береста. Бросив короткий взгляд на Верховного друида, Райз устало ссутулился, предчувствуя очередную наставительную беседу, которыми тот повадился злоупотреблять, стоило речи зайти о его приемыше.

— Райз, кое-что обеспокоило меня, и я надеюсь поговорить с тобой по душам.

— Ментор нажаловался? — буркнул Райз, как чувствовавший, что ему достанется от старика. — В следующий раз я буду внимательнее. Нет нужды так беспокоиться из-за случайно промашки. Я же говорил, что не предам ваших ожиданий.

— Дело не в тренировках, мое светозарное дитя, — порой Бересту казалось, что он ничего не знает о людях, и каждая беседа с Райзом превращалась для него в спарринг с завязанными глазами. — Нефра приходил ко мне, и он обеспокоен твоим состоянием не меньше моего.

— Нефра, — кисло протянул маг, закатив глаза, — пусть не лезет ко мне со своими мерзостями. А раз ему неймется, так нечего потом плакаться.

Берест нахмурил брови, превратившись в нахохлившегося сыча, с ветки глядящего на свою добычу.

— Мерзости? Я не понимаю тебя, Райз, — появившиеся в голосе друида нотки заставили юношу опомниться. — Я не забыл, что ты человек и в вашем обществе действуют иные нормы морали. Но среди друидов женщины рождаются невероятно редко, и нет ничего зазорного в том, что они принадлежат многим мужчинам. Их роль стать матерями многим друидам, передав им энергию их отцов. Это благословение данное нам Светочем. Все мы — братья и сестры и принадлежим друг другу. Так же, как и ты. Это выше кровного родства и несоизмеримо чище. Как и в нас, в тебе говорит Светоч. Я знаю, как громок и ясен для тебя его голос, и потому обеспокоен твоими словами.

— Ерунда! — Райз вскинулся, будто уязвленный мальчишка, глянув прямо в янтарные глаза Бересту. — Дурак Нефра, сначала ко мне пристает, когда я совсем выбился из сил, а потом донимает своими полоумными мыслями и вас. Я всего-то хотел отдохнуть, а не идти на поводу его желаний, когда ему только заблагорассудиться. Вам не о чем беспокоиться.

— Конечно, Райз, я совсем запамятовал о том, что люди выдыхаются быстрее, чем друиды. Ступай к себе, восстанавливай силы.

Вновь оказавшись под укромным пологом знакомых переплетений лоз, Райз устало потер лоб. Проклятый день обещал задержаться еще на несколько часов.

— Я слышала, что Нефра был у Береста, и все вышло не очень, — раздвинув лозы, у входа стояла та самая друидка, на этот раз удосужившаяся натянуть на плечи подобие халата. — Прости его, он только хотел как лучше. Быть может, я чем-то обидела тебя?

— Нет, что ты, — Райз даже не пытался вспомнить ее имя. Она была одной из двух девушек, время от времени появляющихся на тренировках, всегда незаметных и тихих, больше похожих на тени, что становились только темнее в окружающем их щедром свете Светоча. — Не стой там, входи.

Лозы сомкнулись за спиной друидки, отрезая ее и мага от всего остального Лона.

— Ты всегда один, так не должно быть, — она приблизилась к Райзу вплотную, бесстыдно прикасаясь телом. — Вроде бы вместе со всеми, и в тоже время, словно за невидимой стеной.

— И кто еще придумал эту стену, как не ваши собственные умы? Сами носитесь с тем, что я не "такой", а потом недоумеваете.

— Не хочу больше носиться, — друидка отклонилась назад, сбрасывая с плеч отягощавшую их ткань, и вновь приникла к магу. — Светоч в тебе сильнее, чем во многих из них, так не гони меня.

— Даже и не думал.

Райз обхватил гладкое, будто сшитое из шелка, тело, грубым поцелуем впиваясь в губы. Как и у всех друидов, они были тонкие, едва ощутимые, но жестче, чем хватка Гончей, постоянно давая волю зубам, раз за разом кусающим непривычно мягкие губы человека. Пальцы девушки без устали сновали по его телу, со страстью ученого отыскивая всякое отличие от тела друида.

Райз отстранился, настороженный щекочущим ощущением по всему телу. Каждый сантиметр одежды разъедали желтые светлячки, роняя ее на пол мелкими лохмотьями. Маг совсем забыл, насколько сильна связь женщин друидов со Светочем.

Не давая Райзу опомниться, друидка набросилась на него с неистовым пылом, оттесняя к постели. Ее взгляд горел алчной страстью, а в голове гремел голос Светоча, чующего в юноше не только свою часть, но и силу стихийного мага. Человеческий запах, слишком странный для друида, щекотал нос, будоража еще больше.

Лишившись путей к отступлению, Райз заломил ее руки, отказываясь играть по чужим правилам и забирая инициативу себе. Она оказалась сильнее, чем он предполагал, и, извернувшись, маг подмял друидку под себя, вцепляясь свободной рукой в волосы.

Когда она, закутавшись в халат, ушла, Райз долго стоял на коленях у свитой из голубоватых лоз чаши, доверху заполненной водой, и глядел на свое отражение, такое же растрепанное как снаружи, так и внутри.

Руки погрузились в прохладную воду, сначала вяло скользя, а после с остервенением отмывая друг друга. Склонившись к воде, Райз тер губы, лицо, шею — везде, где касались губы друидки, словно оставленные ними следы могли проесть его кожу и плоть до самой души. Изо рта все не исчезал навязчивый вкус ее языка.

Расплескав всю воду и вконец выдохшись, Райз откинулся на спину и зажмурил глаза, пытаясь избавиться от все еще маячащих перед ним зеленых волос. Пальцы судорожно сжали траву.

ГЛАВА ПЯТАЯ. ПРОПОВЕДНИКИ

Наше время, июнь 2699 года, спустя 60 лет после Битвы Искупления

Для вечного города сегодня мир был таким же, как и всегда. В садах зрели абрикосы, разъевшиеся голуби сидели на ветвях старой ольхи, растущей прямо напротив булочной, а фонтан на площади разбрызгивал мириады прохладных капель, приманивая стайки разморенных лекциями магов Академии и послушников Соборного.

Толи все дело было в напекшем голову солнце, толи в чем-то другом, но как ни старался, Кирай не мог прогнать из мыслей Риссу. Ее образ постоянно маячил перед глазами, а смех мерещился в болтовне собравшихся у фонтана укротительниц. Он тщетно пытался найти разгадку, что же так привязало его к девушке из Гнезда. Было ли то очарование летающим островом и живущим на нем народом, всецело воплотившееся в одном человеке, или неподдельный восторг, с которым на него смотрели девичьи глаза.

Перестав бороться с взявшимся ни с того ни с сего помешательством, Кирай с отстраненным видом разглядывал виды Безвременья, представляя, какими улочками он в первую очередь провел бы так жаждавшую увидеть Огнедол кочевницу.

— О чем мечтаешь? — Лимус был тут, как тут, одетый в новую темно-синюю сорочку и брюки, имевшие все шансы назваться парадными. — Еще не получил весточку из Этварка?

— Из Этварка? — рассеянно переспросил Кирай, вызвав бурю эмоций на лице товарища.

— О нет, только не говори, что ты..., — Лимус всплеснул руками, закрыв ладонями лицо. — Позор на мою голову! Твоя мать ждет от тебя письма, а ты, бестолочь, за все время так и не нашел минутки написать пару строк?

— Мы же сразу отправились в Гнездо, а затем...

— И слышать ничего не желаю! Ты — отвратительный сын, Кирай, и как тебя только земля носит?! Пиши! Немедленно пиши!

— Хватит дурачиться, Лимус, — Кирай мягко оттолкнул тычущую ему в грудь руку, — у меня нет ни чем, ни на чём писать.

— Даже не вздумай сдвинуться с места! Стой, я тебе сказал, или хочешь устроить драку прямо здесь?

Вздохнув, Кирай остановился, давая другу волю делать все, что тому заблагорассудится.

Не долго думая, Лимус прилип к первой же тройке девиц, отдыхающих у фонтана, и не отставал от них, пока не получил вырванный из тетради листок и карандаш, который свято поклялся вернуть.

— Что-то еще, что тебя останавливает? — поинтересовался маг, протягивая церковнику принадлежности для письма.

— Что, прямо здесь? — зная, что в такие моменты с Лимусом спорить бесполезно, Кирай присел на корточки, укладывая листок на колене. Воздушный маг навис над его плечом, с нетерпением ожидания продолжения.

Белый разлинованный лист глядел на церковника с немым вызовом, коря его в том, что тот все откладывал написать матери.

"Здравствуй, мама. На церемонии Посвящения я получил рекомендацию на службу в берилонский дворец, и тогда же назначение в егеря", — карандаш застыл над бумагой. Кирай не знал, что еще написать. Все, о чем он мог рассказать — о Гнезде, о Лимусе, о ментальном маге Гериале и Даре, о гигантском спруте — все было закрыто от посторонних глаз сводом Инструкций. Взглянув на ситуацию со стороны, Кирай впервые осознал плату за почетную службу, лишившую его всего остального мира.

— Не напрягайся ты так, — Лимус похлопал церковника по плечу. — Ты и раньше был не разговорчив. Думаю, ей достаточно знать, что ты цел. Напиши пару слов, что тебя не сожрал хасс и не сбил автобус, и я от тебя отстану.

Потратив еще несколько минут на письмо, Кирай с неохотой вручил свернутый вдвое листок требовательно протягивающему руку Лимусу.

— С твоей нынешней рассеянностью, не ровен час, отправить забудешь, — пояснил он, пряча письмо в нагрудный карман.

— Ты и адрес мой знаешь?

— Разумеется, знаю!

Слоняясь из угла в угл, Кирай в пол уха слушал болтовню Лимуса, находящего тему для беседы даже в прошмыгнувшей мимо кошке. Маг вспоминал годы, проведенные в группе Гериала, бесчисленные стычки с гибридами и даже потасовку на металлургическом заводе, где укротители огня решили высказаться против премирования одного только каменного цеха, и все вылилось в немалую драку.

— Почему вас было трое? — неожиданно спросил Кирай, перебив друга на полуслове.

— А? Ты о чем?

— Группа егерей из трех человек. Это же ненормально. Обычные команды состоят из шести-восьми членов, в зависимости от специализации. А вас всего трое.

— Ты об этом, — Лимус засмеялся. — Ну, когда-то мы пробовали набрать полный состав, но, видишь ли, у нас довольно разномастный контингент собрался. Мало кто соглашается работать под началом подсевшего на дурман-траву командира, а после встречи с Дарой, чего доброго, еще решит разделить его увлечение, а это, как ни крути, наказуемо. Тем более, мы не такие уж и слабые ребята, чтобы жертвовать своей слаженностью ради толпы приживал. Мы и так справляемся с тем, что поручено, чего еще надобно-то?

Слова Лимуса долго не выходили из головы Кирая. Сомнения, что достанься задание с захваченной деревней другой группе, и жертв среди мирного населения можно было избежать, время от времени набрасывались на него сворой беспризорных псов. Он пытался гнать их прочь, но тягостные размышления сменялись непониманием, как Лимус может оставаться беспечным и улыбчивым. Проходя мимо цветочной лавки, Кирай поймал себя на мысли, что бы сказала Рисса, узнай она о случившемся.

— Есть одно местечко, которое тебе в самый раз посетить, — заговорщически пробормотал Лимус, когда улицы Безвременья, в вечерних часах налившиеся темной медью, вспыхивали рыжим золотом в свете фонарей. Егеря находились в одном из окраинных районов, где высотки теснились друг к другу, изредка разбавляемые тенистыми скверами со старыми ивами. — Не сегодня-завтра Гериал получит ответ от Совета и хасс его знает, куда нам придется тащиться на этот раз. Так разгоним скуку напоследок.

Повертев головой по сторонам, Лимус шагнул в узкий переулок, энергично маша Кираю рукой, чтобы тот не торчал посреди улицы.

— В Соборном правилам поведения палец в рот не клади, да и в Академии все обстоит примерно так же, — маг понизил голос, — но кто всерьез уследит за целой толпой магов? А эти заунывные лекции и изматывающие тренировки сведут с ума любого. Вот и придумывает изворотливый ум всякие возможности для приятного досуга. И почему меня каждый раз не покидает ощущение, что тот, кто строил этот город, прекрасно понимал все тяготы жизни в суровых рамках дисциплины?

Лимус остановился посреди переулка и, подмигнув Кираю, толкнул рукой стену. Кисть мага прошла сквозь камень, будто его там и вовсе не было.

— Кто бы подумал, что среди магов Огнедола уже есть свои иллюзионисты, — Лимус хохотнул и приглашающе качнул головой, целиком исчезая за маревом.

По ту сторону иллюзии раздавшийся в стороны переулок, наполненный ритмичной музыкой, заканчивался тупиком. У одинокой двери с прилепленной над ней вывеской столпилась группка шумных девиц, вероятно, как и Кирай, впервые приведенных в это место подругой со старшего курса.

— Если учебные планы Академии уже сидят в печенках или ты просто устал от одиночества и хочешь развлечься — тебе одна дорога, — Лимус ткнул онемевшего Кирая в ребро. — У вас церковников с послушанием совсем все тухло, так что было решено не предавать это место огласке в ваших кругах, чтобы потом локти не кусать, когда какой-нибудь чересчур праведный послушник сдаст всю задумку с потрохами. Вход только по приглашениям, и у меня как раз есть одно для лучшего друга, который ни за что не выдаст наш маленький секрет.

Лимус потянул было Кирая ко входу в клуб, но тот, как камень застыл на месте, едва ли не пятясь назад.

— Да ладно тебе! Будто Потустороннего увидел, в самом деле. Пойдем! Даже такого нелюдимого дикаря, как ты, не обделят вниманием. Народ приходит сюда развеяться, а не устраивать экзамен обаятельности, а церковника так вообще с руками оторвут. Не валяй дурака.

— Не пойду, — хмуро бросил Кирай, отведя взгляд.

— Да что с тобой не так?! — Лимус несколько секунд всматривался в лицо друга, пока понимание не озарило его вспышкой злости. — Только не говори мне, что все из-за той девчонки! Ой, дура-ак. И как я только не подумал, чем кончатся ваши гуляния для такого балбеса, как ты? Прекращай, Кирай, серьезно. Гериал взял тебя в группу, чтобы ты мог прикрыть нас в нужный момент, а как мне или той же Даре положиться на тебя, когда у тебя все мысли об одном? Хватит ломаться и пошли. Поверь мне, утром ты и не вспомнишь о ней.

— Не хочу. Тебе нужно, вот сам и иди. Не смотри так, силком тебе меня не затащить.

— Ну и дурак! — Лимус в сердцах плюнул под ноги и, махнув рукой, двинул к двери, за которой уже успели исчезнуть ученицы Академии.

Оставшись в переулке один и не зная, куда ему пойти, Кирай сел под стеной дожидаться возвращения друга. Изредка поглядывая на дверь, он размышлял, не сглупил ли, отказавшись от предложения мага и, может, стоит пойти следом, тем более тот вряд ли станет над ним подшучивать. Иногда Лимус с филигранной точностью определял момент, когда лучше остановиться. Наверное, он чувствовал этот предел всегда, но только изредка утруждал себя чрезмерной тактичностью.

Когда Кирай почти убедил себя прислушаться к другу, в мыслях вновь всплыло смеющееся лицо Риссы и глядящие с прищуром глаза цвета полевых васильков. Поиграв желваками, Кирай откинулся на холодный камень стены, всматриваясь в узкую полоску неба над головой.

* * *

Сидя на заднем сидении автобуса, Кирай терял остатки воодушевления, обуявшего его, когда Гериал объявил о том, что их присутствие необходимо в предместье Берилона. Стройные ряды высоток, широкие улицы и переживший тысячелетия дворец в центре города, виденные церковникам только на фотографиях, недолго будоражили его разум. Долгая дорога — плодовитая почва для мятущегося ума — брала свое.

Глядя на спутников, Кирай все глубже уходил в себя: надевшая наушники и не замечающая никого Дара, Гериал, закинувшийся сразу тремя листьями дурман-травы и Лимус, с прошлого вечера так и не сказавший Кираю и слова — все стало иным, не таким, как в первые дни в группе.

Совесть изъедала Кирая за его сомнения, а в ушах звучал сердитый голос Лимуса, все талдычащий о надежности церковника, как боевого товарища. Спустя несколько часов в пути Кирай был близок к тому, чтобы раскаяться в своем упрямстве. Мягкий ход автобуса убаюкивал, мешая мысли и пряча чувства за поволоку дремы.

Кирай дернулся, молниеносно среагировав на движение рядом. Гериал встал со своего места и на ходу направился к кабине водителя. Постучав в окошко, он что-то сказал огненному магу, и машина, сбавив ход, съехала на обочину и остановилась. Пассажиры в непонимании перешептывались, разглядывая Гериала. Двое детишек жались к стеклу, тыча пальчиками в замершее за окном силосное поле с травой, достигающей взрослому человеку до груди.

— Эй, наша остановка, — Гериал глянул на свою группу. Склонившись к окошку водителя, он бросил еще пару слов и, получив утвердительный кивок, вышел из салона. Когда последний егерь спустился со ступеньки, двери автобуса захлопнулись и тот, пробуксовав на месте, вернулся на дорогу и поехал дальше, стремительно набирая ход.

— Что-то не похоже на околицы Берилона, — Дара сматывала проводки проигрывателя.

— Гибриды. Целая стая, — Гериал выплюнул в пыль дурман-траву и указал на поле. — Разобраться бы, пока они не набрались смелости и не начали кидаться на проезжающие мимо машины.

— Гибриды? Здесь? — Лимус пытался разглядеть что-нибудь вдалеке, но глаза жгло от яркого света. — Разве эта область не зачищена вдоль и поперек?

— Зачищена. Идем, — Гериал посмотрел вслед удаляющемуся автобусу и погрузился в зеленое море, сквозь одежду щекочущее тело.

— Сколько их? — Лимус глянул на Кирая и, встретившись с ним взглядом, безмолвно пошарил рукой за спиной, советуя приготовить большой игольник.

— Трое. Или пятеро. Не могу понять, — Гериал раздвигал руками стебли, лезущие в лицо мохнатыми соцветиями. — Не помню, чтобы сталкивался с чем-то подобным. Ощущение присутствия их сознания то исчезает, то появляется. Лимус, надевай костюм и поднимись, погляди, с чем придется дело иметь.

— В этот раз без пленных? — Дара покрутила затекшей в дороге шеей.

— Да. У нас нет времени отлавливать их для исследований и тащить на пост. Закончим здесь и сразу отправимся дальше. В крайнем случае, Лимус доставит в ближайшее отделение стражи отчет, а потом догонит нас.

— Вот и славно.

Под тихий стук парящих по кругу горошин об упругие стебли, Лимус застегнул последнюю молнию и взмыл над полем, прислушиваясь к голосу Гериала, тихо звучащему в его сознании. Набрав высоту в полтора десятка метров, маг направился в указанном направлении.

Зеленая скатерть, развернувшаяся внизу, трепетала от ветра и ходила широкими волнами, гипнотизируя взгляд. Осознав, что теряет высоту, Лимус тряхнул головой, прогоняя наваждение. До этого момента ему казалось, что он все же сумел выспаться после разгульной ночи.

"Вижу их", — Лимус взял небольшой уклон, заходя на круг над областью, где травяная гладь расходилась в стороны от движущихся по направлению к магам существ. Всматриваясь, маг пытался различить очертания гибридов, но ему удавалось заметить лишь неясное мельтешение.

"Да покажись ты!"

Лимус немного снизился, пытаясь рассмотреть неприятеля, когда воздух впереди задрожал.

"Чтоб его!" — маг соединил ноги, складывая перепонку, и отклонился назад, давая ветру оттолкнуть его от становящегося наполовину видимым в некоторых местах чешуйчатого хвоста с блестящим от яда кончиком.

"Эти твари сливаются с местностью вокруг! Направляются к вам. Я возвращаюсь"

— Дара, нужно открытое пространство и побыстрее. Придется остаться на виду и выманить их из зарослей. Есть вероятность, что вы их не увидите. Я постараюсь исправить этот недочет, но вся ударная мощь останется на вас.

— Я и сама справлюсь, просто покажи мне цель.

Каменные браслеты Дары рассыпались на горошины, еще несколько десятков вылетело из мешочка на поясе. Свистя и шурша травой, они перебивали стебли у основания, освобождая пространство вокруг егерей.

— Эй, мальчишка, — не теряя контроля над снарядами, Дара глянула на Кирая и махнула головой на опустившегося на землю с закрытыми глазами Гериала, — не подпускай к нему никого, остальное я беру на себя.

Лимус приземлился рядом со вскинувшим игольник Кираем. В воздухе стоял густой, пробирающий до самого горла запах покоса.

— Нет, возвращайся, мне нужны твои глаза наверху, а не здесь, — коротко сказал Гериал, про себя отсчитывая секунды до приближения первого гибрида, связь с чьим созданием ему удалось закрепить. Если бы он был всего один, маг мог бы попытаться взять его под контроль, но, имея дело со стаей, отвлекшись на одного, он рисковал пропустить всех остальных. — Они разделились. Два на десять часов и один прямо перед нами. Нет, слева всего один и еще четверо на два часа.

"Вижу троих, идут прямо на Дару. Нет, их двое. Проклятье! Что это такое вообще?!"

Нарезая круги над головами товарищей, Лимус зажмурил глаз, и, вытянув одну руку вперед, коснулся сгиба локтя ладонью второй. Ветра стали жестче, не давая магу сорваться вниз. Следя за колыханием макушек, он выбирал удачный момент для удара.

Отойдя к центру выкошенного круга, Дара напряженно смотрела на зеленую стену. Выстроившись метровым клином, полсотни горошин застыли над ее головой, и еще сотня, образовав круг, притаились у земли, как и укротительница, терпеливо выжидая.

— Сейчас! — ухватив всего на мгновение сознания шестерых гибридов и определив местоположение каждого, Гериал подал сигнал.

Клин над Дарой исчез, разлетаясь стремящимся к земле веером. Сшибая стебли, они метили в грудь и лапы подошедших гибридов. Взвизгнул зверь, чей бок задело снарядом.

— Они здесь, Дара!

За разошедшейся в стороны зеленой завесой не было ничего, кроме дрожащего, словно от перегретого полотна дороги, воздуха. Лежавшие на земле горошины взмыли в воздух и понеслись по кругу, сливаясь в неразличимый контур. Десяток из них с глухим стуком тут же впился в бок гибрида, сантиметр за сантиметр проявляющегося в воздухе. Маленькие узкие чешуйки топорщились, обещая через несколько поколений стать жесткой шерстью.

Зверь успел сделать неуверенный шаг, когда с неба на него обрушилась воздушная гильотина, перерезая связки на загривке.

— Справа! — дернув головой, крикнул Гериал. Сознания гибридов выскальзывали из его рук, и на то, чтобы направлять внимание Дары, не оставалось времени.

Пригнувшись к земле, женщина пропустила над собой стаю горошин, выстреливших в небо картечью. В воздухе расплылись бурые пятна, а последовавший за ними выстрел явил оторванную иглой голову зверя и рухнувшее в метре от нее тело. Дурно пахнущая кровь упала на листья и одежду, замерла в воздухе, отмечая местонахождение остальных гибридов. Мгновение, и от нее не осталось и следа.

— Они не невидимы, Гериал! Просто обманывают наши глаза! — Лимус спикировал вниз, становясь спиной к спине с Дарой. Закрыв глаза, он слушал ветер, как его и учил Мешери, выделяя среди шума звериные шаги и учащенное дыхание ощерившихся пастей.

— Понял, — Гериал переключил свое внимание на мысли спутников. Как и предположил Лимус, они были затянуты дурманящей поволокой, скрывавшей за нею любые признаки гибридов. — Дара, они твои!

Женщина моргнула и в следующий миг увидела затаившиеся в зарослях морды. Твари выжидали, не рискуя сломя голову бросаться на добычу после того, как погибло двое их собратьев. Их было трое, и все они отреагировали, как один, стоило им понять, что люди их видят. Ядовитые хвосты взметнулись, метя в женщину, но, брызнув кровью и извиваясь, словно гадюки с отрубленными головами, исчезли в траве, повстречавшись с воздушными клинками Лимуса.

Глаза двоих из них пробили каменные горошины, не теряя импульса, превратив содержимое тяжелых голов в месиво.

Оставался всего один, когда Кирай затылком ощутил чей-то взгляд. Обернувшись, он смог заметить только неясное марево над Гериалом, обретающее очертания зависшего в прыжке зверя.

Церковник бросился к командиру, оттолкнулся от рыхлой земли и пихнул гибрида плечом. Рухнув вместе с ним в двух метрах от ментального мага, Кирай в последний момент успел поймать нацелившуюся на него пасть. Пальцы скользнули по острым клыкам, меняя захват. Извернувшись, он оказался на спине пытающегося вырваться зверя, вне досягаемости роющих землю и воздух когтей. Зажав бедрами плечи гибрида и вцепившись в режущие ладони челюсти, Кирай разрывал рычащую пасть. Ядовитый хвост полоснул церковника по плечу и под хруст черепных костей веревкой упал на землю.

Скатившись со спины обмякшего зверя, Кирай сжался в болезненной судороге. Грудь нестерпимо жгло, а тело изнывало от разрывающей на части боли, совсем такой же, как и в первые месяцы имплантации Крупицы. Дыхание Зерна выжигало из крови яд гибрида, не особо тревожась об ощущениях церковника.

— Вот зараза, — Лимус упал на колени рядом, роясь в рюкзаке Кирая. Выругавшись, он отбросил его в сторону и притянул свой собственный.

— Что с ним? — Дара искоса глядела на корчащегося церковника. Последний гибрид лежал у ее ног, пуская кровавые слюни.

— Крупица. Процесс, когда сила Зерна совершенствует тело носителя, посредственное удовольствие. Только у него все, не как у людей, — Лимус коротко глянул на Гериал, опустившегося рядом с Кираем и коснувшегося его лба пальцами. — Даже спустя шесть лет после обращения Крупица продолжает развиваться, когда оказывается, что имеющихся ресурсов недостаточно. А ну давай-ка сюда.

Лимус вытащил из коробочки капсулу с обезболивающим, но Кирай выбил ее из руки мага, когда тот попытался всучить церковнику лекарство.

— Зерно закаляет тело, но не дух..., — выдавил он. Голова кружилась меньше, но Кирай не знал, почему: или тело привыкало к боли, или все дело было в руке командира, лежащей на его лбу.

— Вот болван, ты уже не в Соборном. Не страдай ерундой, — Лимус потянулся за новой капсулой, но Гериал остановил его.

— Это его решение, — ментальный маг поднялся на ноги. — Но даже так у нас нет времени ждать. Вставай, Кирай. Нужно вернуться к дороге.

Стиснув зубы и сжав кровоточащие ладони в кулаки, Кирай встал на четвереньки и, перебарывая боль, с трудом поднялся на нетвердые ноги. Перед глазами все плыло, а плечо наливалось тяжестью.

— Перевязать бы обращенного, — с напускной небрежностью бросила Дара, нехотя признавая силу воли церковника.

— Все в порядке. Раны быстро заживут, а с ядом я справлюсь, — пошатываясь, Кирай потянулся за рюкзаком. — Это гибриды одного вида Потусторонних и хассов. Их яд слабее, чем у последних. Так что все в порядке.

— А как же, — хмуро буркнул Лимус, набрасывая на здоровое плечо друга ремень оброненного игольника и подавая рюкзак.

— Гибриды с зачатками ментальных способностей? — Гериал покачал головой.

— Во времена войны с Потусторонними, эти звери охотились на магов, предположительно, из-за их силы. И в результате появились гибриды, обладающие ограниченной властью над стихиями, — Кирай прихрамывал на шагу. Тяжесть из плеча спустилась в живот и ниже к ноге. — Но о чем-то подобном даже в библиотеке Соборного ни слова.

— С момента как мы взяли этого мальчишку, уже трижды столкнулись с Потусторонними и их переводками, а еще и месяца не прошло.

— Ну, естественно, Дара, проклятый церковник сожрал нашу удачу! — ядовито бросил Лимус.

— Что-то изменилось, — Кирай проигнорировал выпад женщины. — Что-то, что заставляет их показывать себя.

Он не знал, о чем думает Гериал, но от протяжного взгляда командира ему стало не по себе.

* * *

Люди, гуляющие между торговых рядов, с усмешками поглядывали на чудака в желтом костюме, вылезшего на сцену для еженедельных концертов.

— Слушайте все, так как пришел я к вам с доброй вестью! — отвернувшись от синего рупора, мужчина прокашлялся. — Благословение Светоча снизошло на нас! Все вы слышали о нем и его силе, превосходящей все, что нам известно. Убежден, слухи о чудесных исцелениях и людях, обретших душевный покой, не раз бередили вам сердца своими чудесами. Но сегодня я здесь, чтобы сказать всем вам — сокрытый в тени лжепророков Светоч вернулся! Он здесь, чтобы защитить нас и привести к благоденствию!

— Уймись сам, пьянчуга, пока тебя не поколотили! — крикнул торговец, чьи лакированные модели автомобилей всех цветов, заметно потеряли интерес покупателей, заинтересованных словами глашатая.

Несколько человек шикнули на продавца, желая послушать выступление.

— И от кого же Светоч собрался нас защищать? — смутить хозяина ларька с игрушками, не желающего терять клиентов, оказалось не так просто.

— Ясное дело от кого! Всевидящая Мать — не та, за кого себя выдает! Она всего лишь человек, раздувший из себя культ и паразитирующая в наших умах!

— Чего несешь, ряженый?! — задетый кощунственными речами оратора, выкрикнул кто-то из толпы пришедших на ярмарку.

— Всевидящая — простая женщина, лишенная любого рода божественности, но вознесенная в ранг идола извращенным пониманием тех глупцов, которые подменили человеком само Провидение! Только задумайтесь! Огнедол существовал задолго до явления Церкви, но почему с тех пор мы не смели задумываться о высшем? Я дам вам ответ! Всему виной нечестивец, взявший на себя роль Спасителя, а после обратившийся во зло, чтобы мы обратили свои молитвы к Церкви, вознесшейся на нашем страхе перед ложным чудовищем. Долгие годы мы слепо следовали ее учениями, нуждаясь в защите от зверя, посаженного нею же на поводок. Раз маги были злом — так почему Всевидящая не стерла их с лица Огнедола? Почему не предала забвению? Час истины пробил! Церковь ждала, когда ее пес достаточно окрепнет, чтобы натравить его на нас!

— Сумасшедший! — толпу всколыхнули крики. В оратора полетел полупустой пакет из-под сока. — Маги оберегают нас, как и Церковь! Проваливай давай, желтозадый!

— Повторите это беженцам из Южнотрясинной! Детям, потерявшим отцов, и матерям, лишившихся детей! Двадцать человек погибло, потому что магам захотелось вернуть себе то, что им два тысячелетия назад было обещано Церковью! И жертвы их злодеяний погибли не только от рук экстремистов, но и от так называемых "защитников", явившихся освободить деревню! Что это за свобода такая, которая покупается кровью мирных граждан?

По площади прокатился ропот. Оратор улыбнулся, уловив в обращенных к нему взглядах готовность слушать.

— Достоверно известно, что три человека были убиты из-за своеволия так идеализированных Советом егерей! Мужья, которые не вернулись к своим семьям — вот цена, которую взяла Церковь за несколько дней покоя. И теперь я спрашиваю вас: когда нам ждать следующего нападения? Может быть, завтра они придут в наш дом, а Церковь и дальше будет молчать, пытаясь скрыть от нас правду.

Гомон стал громче. Все больше людей говорили, что слышали о случившемся в Южнотрясинной, об учиненном там разбое и жертвах среди мирного населения.

— Паника — наш злейший враг! Я, как и вы боялся, пока Светоч не принял меня. Он вернулся, чтобы уберечь нас от посягательств Церкви и своеволия магов. Кто-то говорит, что они оберегают нас, но все, что они делают, так это заботятся о своих шкурах. Нам всего лишь позволено жить в мире, который они прибрали к рукам. Их тела не знают болезней, но разве хоть один из них может излечить человека от недуга? Они прикрываются фармацевтическими фабриками, больницами, открытыми для всех, но ни таблетки, ни врачи не избавили меня от хромоты. Но сила Светоча истинна и неподдельна! Он освободил меня от боли, снял позорное клеймо калеки. Церковь бросила нам кость, дав возможность стать церковниками, но, сколько человек она примет? Одного из десяти тысяч? Все дело в воле Зерна, говорят нам. Но что это за воля, которая всех отвергает? Ни я, ни вы ничего не стоим для магов и Церкви. Мы всего лишь рабочая сила, которая нужна им, чтобы не марать руки. Но в их глазах наши жизни не стоят и гроша. Встаньте на их пути, и они, не задумавшись, сотрут вас. Вот, что такое Церковь.

Площадь тревожно притихла. Взгляды каждого присутствующего были обращены к раскрасневшемуся оратору. Уличная детвора, слишком беззаботная, чтобы слушать проповеди, пыталась стащить с прилавка кольцо колбасы.

— Нам не нужны их подачки! Придите к Светочу, как это сделал я. Богач или бедняк, мужчина или женщина — он примет каждого, подарит успокоение, защитит от лишений страшного времени, который маги кичливо называют индустриальной революцией. Случится это сегодня, или завтра, мы останемся ценны для Светоча в любом случае. Подумайте, оглянитесь вокруг, и вы увидите, что в моих словах — правда. Приходите. Вы сами услышите его голос и почувствуете тепло его дыхания.

САттан и его люди наблюдали за оратором из-под козырька булочной, пристроившейся в боку жилого дома на краю площади. Из окошка в стеклянной витрине тянуло сдобой, карамелью и малиновым джемом.

— Что это за цирк? — Лимус переводил взгляд с Гериала на капитана отряда Длани.

— Сначала у нас были только слухи, берущиеся невесть откуда, — морщины на жестком лице Саттана становились глубже с самого начала проповеди и под конец превратились в целые рвы, — попытка их проследить каждый раз превращалась в ходьбу по кругу. Потом появились эти, так называемые, проповедники Светоча, но с ними яснее не стало. В их головах только заученный текст и слепая вера в свои слова. Но кто, где и зачем им это внушил — неизвестно.

— Внушил? — вопрос Гериала вызвал у Саттана спазм лицевых мышц. Кирай, как и Лимус, с самого начала заметил недружелюбный настрой сотрудников Длани, встретивших егерей в предместье Берилона.

— Ясное дело, что они не сами до такого дошли. Только следы вмешательства в их разум настолько ничтожны, что их можно спутать с насланной обиженным соседом мигренью, — Саттан спрятал кисти в карманы клетчатого пиджака и кивнул подчиненным. Несколько мгновений, и их было не различить в разношерстной толпе, собравшейся вокруг помоста. — Мы отлавливаем каждого, кто заикается об этом Светоче, прослеживаем сеть их знакомств, но все еще ни на шаг не приблизились к понимаю происходящего. Эти люди просто появляются и говорят о Светоче, при этом никак с ним не соприкасаясь. Или же кто-то очень хорошо заметает следы. Пока мы стирали их знания о Светоче, чтобы не дать распространиться этой заразе, но их становилось только больше, и вот до чего мы в итоге дошли. Идем.

Саттан качнул головой и свернул в переулок, на другом конце которого был припаркован черный автомобиль старой моделей с затемненными окнами.

— Этого кадра доставят следом за нами в главный офис. Там же находится еще с десяток из его братии. Командующая думает, что ты сможешь найти то, чего не увидела Длань, — Саттан приправил слова надменной брезгливостью и первым скрылся в салоне автомобиля.

Расположившись на мягком, немного протертом сидении, и вдыхая пропитанный дымом сигарет воздух, Кирай почти не замечал проносящихся за окном видом. Гериал, казалось, был единственным, кто сохранял спокойствие и благодушную улыбку на губах. На лице же Дары, свысока смотрящей даже на сотрудника Длани, было сложно прочесть что-либо, кроме привычной надменности. Кирай покосился на Лимуса, упершегося взглядом из-под нахмуренных бровей в окно. Только закостенелый чурбан не почувствовал бы повисшего в воздухе напряжения.

Слишком занятый попыткой понять происходящее и сменяющими друг друга мыслями о Длани и ораторе на площади, Кирай, будто сквозь туман, смотрел на вросшие в небо высотки, сверкающие на солнце начищенными стеклами и металлическими переборками. Над ними сытыми шершнями плыли дирижабли.

Автомобиль пересек городскую черту и, сбавив скорость, поехал следом за автобусом, чей разрисованный бок рекламировал последние новинки кухонной техники. Зажав под мышками сумки и папки с документами, горожане спешили по тротуару, на ходу заглядывая на газетные прилавки, пестрящие размашистыми заголовками и броскими иллюстрациями.

Берилон взял свое, и, забыв о занимавших его размышлениях, Кирай глазел по сторонам, стараясь почувствовать в мельтешение за окном дух столицы, собравшей в своих кварталах людей всех профессий и стремлений. Разрезая на роликах толпу, куда-то спешил посыльный.

Автомобиль остановился у чернеющего столба высотки, отгородившейся от города с одной стороны площадью, а с другой — синей лентой канала. Зажав центр города в кольцо, он отделял новый Берилон от старого. На том берегу, за белеющим хребтом балюстрады начинался мир узких улочек и трехэтажных домов, каждый со своим личным двором.

— Следуйте за мной, — Саттан вышел на улицу и, одернув полы пиджака, зашагал к дверям главного офиса Длани. Поднявшись вверх пятнадцатью этажами, здание жадно вбирало солнечный свет темными окнами и от этого чернело еще больше. Поблекший город застыл в его окнах.

Первый этаж встретил гостей просторным холлом с множеством щупалец-коридоров, ведущих вглубь здания, и вниманием работников, находящихся внутри. Их взгляды цеплялись к егерям репейниками, следя за каждым шагом, пока те не скрылись в лифте. Металлический кузов загудел и пополз вверх, мелодичным звоном отмеряя этажи.

Саттан оставил егерей на четвертом, тогда как им самим нужно было подняться на десятый. Когда створки закрылись за ментальным магом, Кирай облегченно расслабил спину. Вынести присутствие рядом ментального мага, кроме командира, оказалось тяжелее, чем он мог подумать.

Лифт прозвенел в десятый раз и перед егерями вырос длинный коридор, застеленный черно-белым ковром. Вдоль стен стояли кадки с цветами, чередующиеся с мягкими креслами.

— Эй, Гериал, — сделав всего шаг из лифта, позвал Лимус, — это же все надолго, да? От меня все равно пользы не будет, так что я поброжу по набережной взад-вперед? Будет какое поручение, Кирай вон тоже шустрый.

— Иди, — Гериал не раздумывал над ответом и, как только маг воздуха исчез за сомкнувшимися створками, направился дальше по коридору.

Одна из дверей впереди распахнулась, добавляя электрическому свету коридора немного естественных красок, и егерям перегородила дорогу девушка лет двадцати, одетая в рыжую блузку и синие, укороченные штаны с нашивками. Два белесых хвостика, один собранный заметно ниже другого, подпрыгивали на каждом шагу их обладательницы.

— Гериал! Ты никогда не бываешь вовремя, — сердито произнесла КаЮра и тряхнула головой. — За мной, живо!

Ментальный маг ускорил шаг, чтобы не заставлять исчезнувшую в комнате девушку ждать. Стоило ему переступить порог, как в небритую щеку впечатались девичьи губы. Уколовшись о щетину, Каюра поморщилась и тут же засмеялась.

— Располагайтесь, располагайтесь, — девушка затворила дверь за Кираем, вошедшим последним, и указала на широкий диван, едва поместившийся между двумя высокими вазами с подсолнухами. — Спокойно добрались? Или не очень?

Каюра стрельнула глазами в сторону церковника и, покосившись на его руки, наспех перемотанные, чтобы не пугать людей, подошла ближе.

— Какой мальчик, — склонившись, девушка с любопытством разглядывала лицо Кирая, — поменял на него Лимуса? Твой воздушный маг откровенно брезгует моим обществом, что за манеры!

Удовлетворив свое любопытство и окончательно вогнав Кирая в краску, Каюра уселась на край стола. Кроме него, дивана, ваз и кресла, в комнате был только скромный табурет, сиротливо стоящий в углу.

— Рад, что ты в добром расположении духа, — улыбаясь, Гериал потер щеку, к которой прикоснулись губы девушки. — А то какие-то все неприветливые больно.

— Еще бы им не быть! — Каюра залилась смехом. Коротко глянув на егеря, она внезапно затихла. — Разве не знаешь? Быть не может! Неужели даже одним глазком не глянул, в чем дело?!

Гериал развел руками.

— А ты все не меняешься! — покачав головой, Каюра хлопнула ладонями по коленкам. — После твоего доклада о преподавателе Академии, Норсане Ропе, в Длани страшный переполох. Проверка за проверкой! Командующая лично проверила высшее руководство, а после, убедившись в их благонадежности, отправила шерстить всех остальных. Кого разжаловали, кого уволили (пусть и не по делу Ропа, но там и других грешков нашлось не мало) — столько голов полетело, не счесть! И это мы еще и половины магов не охватили! А то, что это был твой доклад и приложенные к нему рекомендации, в Длани даже уборщицы знают. Вот вашу группу и невзлюбили. Но ты же не будешь из-за этого расстраиваться? Скажи, не будешь же, не будешь?

— Не буду, Каюра, не буду.

— Славно-то как! Саттан уже ввел тебя в курс дела? Вам понадобиться задержаться здесь на несколько дней. Я не хочу и дальше оставлять дело Светоча без подвижек и, надеюсь, ты в этом мне поможешь. У нас уже есть, с кем работать, но если ты с группой с дороги передохнешь несколько часов, я не буду против. Ты же согласен поработать на благо родины сверхурочно?

— У нас ненормированный рабочий день, ты же знаешь, — Гериал добродушно усмехнулся и поглядел на дверь. — Да, думаю, небольшой перерыв, если не мне, так моим ребятам точно пригодится. Дай мне час, и я буду всецело в твоем распоряжении.

— Прелесть-то какая! — каблуки туфелек Каюры возбужденно молотили по боковушке стола, пока девушка энергично махала рукой вслед оставляющим кабинет егерям.

* * *

Писк лифта с каждым разом раздражал все сильнее. Лимус считал этажи вместе с ним, нетерпеливо постукивая ботинком по полу. Проклятый механизм будто нарочно еле полз, испытывая терпение мага на прочность.

Досчитав до первого этажа, Лимус приготовился выходить, но вместо того, чтобы остановиться, лифт продолжил спускаться. Спина мага похолодела, а в животе что-то беспокойно заерзало. Прозвенев еще три раза, двери лифта открылись в начале долгого пустынного коридора. Вдоль стен стояли стулья, прерываемые лишь плотно закрытыми дверями.

Палец Лимуса впился в кнопку рядом с горящей голубым единицей. Створки закрылись, и, немного так постояв, снова открылись. Лихорадочно нажимая на кнопку первого этажа, Лимус осматривал коридор, ожидая, когда же появится сотрудник Длани.

Двери закрылись, и лифт пополз вверх. Сжимая влажные ладони, Лимус слушал. Первый, второй, третий. Поднявшись до уровня первого этажа, лифт остановился, а вместе с ним свалился и камень с души мага.

Снаружи его ждал все тот же безлюдный коридор со стульями под стенками.

— Что за игры..., — Лимус вылетел из лифта и побежал к сереющей в конце коридора двери, за которой находилась лестница. Хватаясь за холодный металл ручки, он молился, чтобы дверь не была заперта.

Щелкнул замок, пропуская егеря внутрь. По ту сторону двери его ждал еще один коридор, уходящий так далеко вдаль, что сложно было что-либо различить.

Попятившись, маг бросился назад, но знакомый ему коридор сменился кладовой. Полумрак прятался от бедного света лампы под стеллажами. Пошарив за спиной, Лимус не нашел двери, а, обернувшись, тут же отлетел назад от сильного толчка в грудь.

— Что ты здесь делаешь, кочевник? — Лимус часто моргал, пытаясь рассмотреть лицо стоящего напротив него человека. Кладовая покрылась мутными пятнами, исчерченными вдоль и поперек пульсирующими линиями света. — Рыскаешь тут, пока командир занят. Что ты вынюхиваешь, а, кочевник?

— Что за чушь? — Лимус тер глаза, хоть и понимал, что дело совсем не в них. — Это же ты меня сюда заманил.

— А мне почему-то кажется, что ты и сам был бы рад оказаться за кулисами? — тень человека приблизилась, расползлась на всю кладовую, заслонив собой свет. Грубые пальцы впились в подбородок Лимуса. Его руки стали слишком тяжелыми, а тело неповоротливым, чтобы пытаться высвободиться. — Вот что я подумал, когда началась вся эта беготня с Ропом: чудовища прячутся в доме охотника, ведь там никто не станет их искать. Выдумай нового монстра и все будут гоняться за ним, пока истинный гад скрывается в тени.

— Что ты мелешь? — просипел Лимус. Его позвоночник ослаб, ноги обмякли.

— Тише, тише.

Человек бережно подхватил Лимуса, не давая завалиться на бок, и ставя на колени перед собой. Рука скользнула по шее мага, впиваясь в волосы и запрокидывая голову назад. Свет лампы больно резанул глаза.

— Что делает кочевник, ставший егерем? Егерем, для которого не существует запертых дверей? Давай-ка поглядим.

— Нет, не смей, — Лимус попытался отбиться, но голову затопила боль.

Ментальный маг выпустил волосы кочевника, давая тому упасть на пол. В носу Лимуса защекотало от крови, металлический привкус укусил за язык. Боль резала и колола, давила и жгла, срывая покровы с памяти мага. Тошнота подкатила к горлу и чуть не вырвалась наружу, когда носок туфля ментального мага впился в живот.

— Двуличный гад! Вот, чего ты так боялся?! Проклятый лазутчик, как ты только умудрился обмануть Гериала? — боль собралась в висках, ввинчиваясь к глазам. — Вот идиот, вместо того чтобы носиться со своим Законом о неприкосновенности, лучше бы посмотрел, кого пригрел на груди! Ну ничего, твоя "служба" Огнедолу, собственно, как и Гнезду, подошла к концу.

Дверь кладовой скрипнула, впуская в помещение чуть больше света и человеческую тень. Ментальный маг нервно дернулся. Он планировал закончить до того, как кто-то явится, чтобы не делить свой трофей со старперами из отдела, вечно забирающими себе все лавры.

— Что-то недалеко ты ушел, Лимус, — Гериал поскреб шею и, проведя взглядом по скорчившемуся на полу магу, хмуро глянул на работника Длани. Это был совсем еще мальчишка, с редкими усиками и прыщавым лбом, но взглядом, способным без огня сжечь целый город.

— О, вот и знаменитый Гериал, которого обвели вокруг пальца, как младенца. Тебе будет интересно послушать, а еще интереснее поглядеть...

— Он знает, Гериал, все знает, — прохрипел Лимус, пытаясь устоять на локтях.

— Да я уж как-то и сам догадался.

Непонимание в глазах мальчишки сменилось страхом. Дверь за спиной Гериала закрылась.

— Проклятье! Ты покрываешь мерзавца! — только и успел пискнуть работник Длани, когда медвежья лапа егеря опустилась на его голову.

— Не покалечь его, — Лимус постепенно приходил в себя.

— Помолчи, — грубо приказал Гериал.

Отыскав в кармане платок, Лимус прижал его к носу. Собравшись с силами, он смог сесть, прислонившись спиной к стеллажу. Два ментальных мага застыли перед ним каменными изваяниями, только веки и губы мальчишки, удерживаемого Гериалом, часто дрожали.

— Вот так, — закончив стирать воспоминания, егерь усадил потерявшего сознание мага на пол и подошел к Лимусу. — Хватит отдыхать. Поднимайся.

Не дожидаясь, пока тот встанет самостоятельно, Гериал подхватил его и поставил на ноги. Присев, он отыскал оставленную магом кровь и тщательно вытер краем рубашки.

— Идем. Если кто будет спрашивать, — егерь кивнул на прижатый к лицу Лимуса платок, — скажешь, что я занимался твоим воспитанием.

За дверью был все тот же коридор со стульями без единой живой души.

— Он ничего не вспомнит? — смотря себе под ноги, спросил Лимус.

— Не вспомнит, не беспокойся. Эк, какая нынче инициативная молодежь пошла. И таланта — хоть отбавляй. Умудрился даже блок сломать. Придется что-нибудь помудренее придумать на этот раз.

— Зачем ты только потащил меня сюда? — Гериал с удивлением глянул на заворчавшего Лимуса. — Сказал бы поболтаться где-нибудь с поручением. Но нет же, довел до того, чтобы я сам отпрашивался. Знаешь же, что я эту вашу Длань до смерти боюсь.

— Раз боишься, значит за душой нечисто.

— А тебе все шуточки!

— Не сердись ты. Этот Светоч занял все мысли, вот я и не подумал.

Лимус молчал, все так же не поднимая на командира глаз. Он корил себя за безрассудство, признавая, что ему нужно было или вовсе не соваться в главный офис, или взять себя в руки и ходить за Гериалом тенью, пусть даже и пришлось бы встретиться с Каюрой.

— Гериал, — собравшись с духом, Лимус оторвал взгляд от пола, — ты же не думаешь, что я вожу тебя за нос?

— О, снова-здорово, — егерь хохотнул, останавливаясь перед лифтом и нажимая кнопку вызова, — нужно будет глянуть, не натворил ли малец бед у тебя голове.

Лимус насуплено молчал, недовольный, что командир ушел от ответа. Прозвенел лифт.

— Кому, как не мне, знать, что у тебя за душой? — оказавшись в кабине, Гериал продолжил. — Такой ведь договор. Даже если ты очень сильно захочешь что-то от меня скрыть — ничего не выйдет. Нечего на меня так смотреть, ты сам подписал разрешение на абсолютный доступ к твоему сознанию, никто тебя не принуждал. Ну, разве что, Мешери. Я знаю текст каждого твоего доклада Гнезду, и там нет ничего, что могло бы навредить Огнедолу или будущему союзу наших народов. Так что не позволяй всяким прохвостам убедить тебя в том, чего ты не делал.

— Чтоб его все, — Лимус убрал от лица платок и посмотрел на расплывшееся по нему алое пятно. — Как это дерьмо вообще назвать можно? Контролируемый шпионаж?

— Дипломатия Огнедола, — Гериал усмехнулся. — У нас эти методы уже как шестьдесят лет работают без сбоя.

Двери лифта распахнулись, выпуская егерей в холл главного офиса Длани.

* * *

Отель Берилона хоть и отличался от гостиного дома Безвременья современной архитектурой и техническими новинками, но его комнаткам было далеко до размаха помещений вечного города. За окнами горели огни высоток, плывущие в вечерней прохладе. Влюбленные парочки, очарованные столицей и друг другом, брели вдоль канала, останавливаясь у обвешанных гирляндами тележек, чтобы купить сладостей.

— Слушай, может, ты не будешь..., — Кирай попытался воспротивиться, но Лимус тут же шикнул на него.

— Сиди и не дергайся. Если бы ты озаботился своими ранами с самого начала, мне не пришлось бы сейчас играть в доктора.

— И когда мне, по-твоему, нужно было заняться ними? В автобусе полном людей, или потом, в офисе Длани? Оставь, на завтра от них и следа не останется.

— Не дергайся, сказал, — воздушный поток черкнул церковника по плечу, разрезая начавшую затягиваться рану, нанесенную гибридом. — Будто мне заняться больше будет нечем, как носиться с тобой, когда рана загниет. Толку от твоей регенерации, если не вычистить грязь.

Вздохнув, Кирай притих, зная, что спорить с Лимусом бесполезно. Плечо неприятно жгло, а тело все еще ломило от воздействия Крупицы.

— Когда ты ушел сегодня, Гериал беседовал с одной особой, — после нескольких минут молчания заговорил Кирай, вспомнив девушку, в своем любопытстве подошедшую так близко, что юношу с ног до головы окутал тонкий шлейф сладких духов. — Ее звали Каюра. Кто она? По ее словам, я понял, что вы знакомы.

Плечо вновь резануло.

— Да уж, знакомы, — Лимус хмыкнул. Особо не нежничая, он протирал кровоточащую рану медицинской салфеткой. — Ты бы сильно не проникался доверием к ее ребячеству. Как-никак, она заместитель Командующей и ее преемница, так что держи ухо востро, а лучше вообще не приближайся к ней.

— Преемница Командующей?! — оживился Кирай, совсем забыв про усталость. — Каюра — дочь Всевидящей Матери?!

— В этом государстве никто не знает больше того, чем ему положено, да? — закончив промывать рану, Лимус налепил поверх нее широкий пластырь и хлопнул друга по плечу. — Больше не щелкай клювом. Неохота с тобой возиться, а бросить — не бросишь. Дара-то у нас — специалист пришить кого-нибудь, а не лечить.

Маг отошел к своей кровати и, стянув футболку, принялся рыться в рюкзаке в поисках свежей. Заподозрив неладное в притихшем церковнике, Лимус покосился на того через плечо.

— Что такое?

— Я все размышляю о произошедшем на ярмарке. О словах того человека, — Кирай немного помолчал. — Что, если он прав? Все эти истории о Светоче и его божественности. Только дурак будет спорить с тем, что Всевидящая всего лишь сильная церковница. Что, если Светоч — то, из чего все родилось, и нам не стоит отвергать его?

— И что, если так? — наткнувшись на окровавленный платок, Лимус засунул его на самое дно. — Светоч создал наш мир или нет, но до появления Первого, его вряд ли можно было назвать гостеприимным местом. Так что я не вижу ни единой причины, которая убедила бы меня последовать за невесть чем, пытающимся очернить тех, благодаря кому Огнедол до сих пор здравствует. К тому же пока что это все больше походит на выдумки безработных лодырей, чем на явление чего-то божественного.

Отыскав чистую, хоть и изрядно помятую рубашку, Лимус шустро застегнул пуговицы и направился к двери.

— Пойду, развеюсь, а то сегодняшний день меня как-то утомил, — маг остановился у выхода, с интересом глянув на друга. — Тебя не зову. Или позвать?

— Нет, иди, я слишком устал для прогулок, — Кирай натянуто улыбнулся, зная, что Лимус видит его насквозь.

— Естественно, — прыснул кочевник и вышел за дверь.

Выключив свет и устроившись на пахнущей лавандой постели, Кирай все глядел в окно. Спокойная реакция друга развязала ему руки, и церковник больше не гнал из головы мысли о Риссе. С застывшей на губах мечтательной улыбкой, он перебирал воспоминание за воспоминанием, бережно извлекая из них образ девушки, где-то дополняя его собственными выдумками и надеждами. Думать о ней были куда приятнее, чем забивать голову размышлениями о Светоче и бередить начавшие стихать терзания из-за дела в Южнотрясинной. Шаг за шагом он все сильнее привязывал себя к кочевнице, не пытаясь сдерживать ищущие тихую заводь после долгого дня мысли.

* * *

— Провести несколько часов в измененном сознании? — Кирай непонимающе смотрел на командира, чувствуя в его добродушной улыбке недоброе. За окном остановившегося у парка автомобиля горожане спешили по своим делам.

— Да, ничего серьезного. Удалось выяснить, что эти проповедники Светоча устраивают сходку в Берилоне, на которой якобы должен появиться их целитель. Нужно попасть туда и посмотреть, что к чему. Нельзя рисковать, отправляя туда неодаренных, и я хочу, чтобы этим занялись вы с Лимусом.

Кирай покосился на сидящего рядом друга, не выказывающего и намека на недовольство. Похоже, ему нужно было смириться с заданиями, выходящими за рамки нормального, или же оставить службу егеря и никогда о ней больше не вспоминать.

— Неизвестно, есть ли среди них завербованные ментальные маги или то, что они делают с головами своих последователей — результат их собственных умений, но мы не можем недооценивать их, считая Светоч и все с ним связанное выдумкой возбужденных умов. Пока что мы почти ничего о нем не знаем. Согласно одобренному плану, необходимо, чтобы наши люди пришли на сходку с намерением перейти на их сторону. Они сами говорили, что примут каждого, а значит должны хотя бы выслушать. Я смогу внести некоторые изменения в ваши мысли, спрятать часть личности и подменить временно другой, чтобы никто не усомнился в искренности ваших намерений. Вы сами будете полагать, что хотите примкнуть к Светочу. Конечно, подобное вторжение в разум не позволено даже Инструкциями, поэтому я не могу принуждать тебя к подобному.

— Если это нужно сделать, и вы считаете, что я буду полезен, я согласен, — выпалил Кирай, уже чувствуя стыд за мимолетные сомнения, которые наверняка увидит Гериал, работая с его сознанием.

— Тебе не о чем беспокоиться. Я вложу в ваши головы всю необходимую информацию и установлю "предохранитель". В случае появления для вас угрозы, законсервированная часть личности восстановится, и вы сможете полноценно реагировать. Главное, чтобы по пути в назначенное место не подлезли под машину, а то придется все заново начинать, — командир хохотнул. Его, будто еще больше посветлевшие, серые глаза были последним, что Кирай запомнил.

* * *

Бездомный пес, подбиравший объедки после закрытия ярмарки, пролаял несколько раз и спрятался под прилавком, утащив колбасные обрезки с собой. Ветер гнал по площади листовки, складывая их неряшливой кучей под пустующим помостом. В отличие от всегда оживленного Берилона, его предместья засыпали рано: стоило зажечься уличным фонарям — и по улицам уже плыл аромат оладий и жареного лосося.

— Ты уверен, что командир ничего не заподозрит? — Кирай оглядывался на притихшие торговые ряды. Он помнил их тесными от покупателей, вслушивавшихся в слова оратора, и теперь под навесами палаток ему все мерещились силуэты задержавшихся торговок.

— В столице у него полно дел, чтобы он вспомнил и ком-то, кроме Дары. А с его педантичностью в следовании Инструкициям можно и вовсе ни о чем не беспокоиться, — остановившись, Лимус повертел головой, выбирая нужную улицу и, определившись, махнул церковнику. — Идем, это здесь.

Среди трехэтажных домов, заполненных тесными квартирками из двух комнат, затесалось старое здание кинотеатра. Тогда, тридцать пять лет назад, когда только появилась технология бегущих картинок, подобные дома-коробки встречались на каждом углу. С маленькими форточками для проветривания и яркими вывесками на фасаде, они приглашали людей поглядеть на еще одно чудо новой эры. Но спустя полтора десятилетия видеопроигрыватели перекочевали на столики гостиных, а крыши обросли иголками телевизионных антенн. Тогда, один за другим, кинотеатры стали пустеть, пока не превратились во всеми забытые понурые склады.

— Ты уверен, что хочешь туда пойти? — Лимус остановился у задней двери кинотеатра. — Как-никак, мы не просто в стороне стояли в деле Южнотрясинной.

— Именно поэтому я должен сделать это, — голос Кирая как никогда был полон непреклонной решимости. — Если я сейчас закрою глаза на своеволие Совета, то никогда не вырвусь из его сетей. Ты не обязан идти со мной.

— Ну уж нет, я пойду, — Лимус надавил на дверную ручку, — меня не радует перспектива и дальше безропотно подчиняться проклятому ментальному, когда он в очередной раз решит пришить мирных жителей ради "благого" дела.

Внутри их встретил тесный предбанник с узкой полоской света, падающей на стенку рядом. Ведущая в кинотеатр дверь была приоткрыта, выпуская наружу взволнованный шепот уже собравшихся. Лимус шагнул в зал первым. Затхлый запах помещения безуспешно пытался спрятаться за приторно-сладкими духами пришедших дам.

— Еще гости, — у желтой ширмы, отделившей эту часть зала от той, где сидели люди, стояло двое улыбающихся мужчин. Их улыбки стали шире, стоило им смерить егерей пристальными взглядами. — Мы рады вашему визиту. Проходите, пожалуйста. Подождем еще немного и начнем.

Переглянувшись с другом, Кирай ступил за ширму. Отсутствие каких-либо вопросов и охраны удивило его. Направляясь сюда, он был готов открыть свою личность и сообщить все, что знает, если того потребует Светоч. Если последний был способен по-настоящему защитить жителей Огнедола, Кирай хотел быть с ним.

Ряды рыжих кресел были почти заполнены. На собрание пришло не меньше полторы сотни человек — все разноликие и в тоже время похожие в своем желании прикоснуться к истине. На шеях многих из них были повязаны желтые платки; кто-то нерешительно прятал их в сумочках. Здесь были и домохозяйки из окрестностей, оставившие дома мужей, и несколько жительниц Берилона, с закрученными по последней моде волосами, променявшие шумный вечер в столице на встречу с проповедниками Светоча. На лицах мужчин читалась изможденность, а на некоторых — откровенная скука уставшего от бумаг клерка.

Заняв места на последних рядах, егеря стали дожидаться начала. Когда из-за ширмы появилась встретившая их у входа парочка, с наброшенными на плечи желтыми шарфами, зал притих.

— В этот вечер мы приветствуем вас от имени Светоча и благодарим за отзывчивость ваших сердец. Каждый из вас сегодня может встать на путь единения с великой силой, несущей в себе равноправие и братство. Привела ли вас нужда или душевный порыв — Светоч услышит каждого и ответит на его молитвы. Здесь вы можете не бояться быть забытыми или непонятыми. Все мы братья и сестры — единые в своем начале и конце.

Проповедник выдержал долгую паузу, пристально вглядываясь в первые ряды. "Кто он? — думал Кирай, чувствуя, как сомнения начинают разбирать его. — Действительно ли последователь Светоча или всего лишь шарлатан, желающий нажиться на человеческих слабостях?"

— Уверен, каждый из вас задается вопросом: что есть Светоч? — мужчина прошел вдоль первого ряда и, остановившись, присел перед девочкой лет десяти, смотрящей перед собой сонными глазами. Ее мать, сидящая рядом, держала малышку за руку и всем своим видом выражала глубочайшую заинтересованность. — Светоч — истинное божество, перед которым равно прошлое и будущее, способное изменять мир своей волей и дарить своим последователям бесконечную благодать.

— Эй, рассказчик, — проповедника перебил представительного вида мужчина с третьего ряда. Рядом на стуле лежала стопка бумаг, а на его коленях — блокнот с заметками. — Все это конечно замечательно, но больно напоминает сказки, которые малым детям рассказывают. Я пришел, чтобы увидеть хваленое величие Светоча, а не тратить время на всякие выдумки.

— Что ж, ваше желание вполне понятно, — проповедник выпрямился в полный рост и улыбнулся. — Не всякий может услышать голос Светоча, когда тот остается в тенях. Я лишь надеюсь, что ваша вера вскоре станет так же глубока, как и того церковника и мага, присоединившихся к нам сегодня.

Слушатели встрепенулись, беспокойно озираясь и перешептываясь. Многие из них пришли именно из-за обещания уберечь их от власти Совета, и таили в сердце обиду на укротителей стихий и церковников.

— Не стоит беспокоиться, — улыбка проповедника стала только шире, когда он встретился взглядом с опешившим Кираем. Один за другим, присутствующие оборачивались, пока внимание почти каждого не было направлено на егерей. — Хоть гнилостные корни Церкви и проникли глубоко в сердце Огнедола, но даже в ее рядах остались те, кто достаточно чист и праведен, чтобы услышать Светоч. И он не отвергнет внемлющих ему. Познайте, мои братья и сестры, силу его величия, ибо даже в очерненных Церковью сердцах тех, кто участвовал в захвате магов-экстремистов Южнотрясинной, и не погнушался забрать жизни невинных, он смог развеять тьму. Эти двое — истинно слышащие, пришли к нам с раскаянием в содеянном, и мы примем их, как принял бы Светоч.

Проповедник продолжал говорить даже тогда, когда его голос заглушил поднявшееся возмущение. Люди ерзали, переговаривались. Кто-то даже встал со своего места, чтобы пересесть подальше от обнаруженных егерей.

— Пойдем лучше, — Лимус толкал друга в плечо. — Что-то мне не нравится его осведомленность.

— Нет, это только доказывает силу Светоча. Мы здесь, чтобы изменить Огнедол к лучшему, а ты собрался сбежать? — Кирай несогласно замотал головой, не поддаваясь на уговоры.

— Вот упрямец, — встав со своего места, маг уже пихал церковника коленом, — не нужно было сюда соваться. Надо было поговорить с проповедником наедине, а не лезть в улей.

— Да сядь уже! Ты всех пугаешь! — шикнул Кирай.

— Братья, сестры! — с неизменной улыбкой окликнул присутствующих проповедник. — Не тревожьтесь понапрасну. Уважаемые егеря пришли с чистыми намерениями. Да даже будь иначе, Светоч не позволит несправедливости возобладать над его последователями.

Но его мало кто слушал. Ухмыляясь, мужчина отступил к ширме, следя взглядом за одним из пришедших — худощавым мужчиной в бедных одеждах, вцепившимся в подлокотники кресла и едва сдерживающим себя. Оставалось еще совсем немного.

— Я понимаю вас, трагедия Южнотрясинной отдается скорбью и в моем сердце. Но, как и Светоч, мы должны найти в себе силы простить наших братьев, блуждавших в потемках, но обратившихся во свет!

— Мерзавцы! — крик, больше похожий на визг, подействовал на присутствующих куда более отрезвляюще, чем все слова проповедника. Вскочив со своего места, трясущимися руками мужчина сжимал малый игольник, целясь в ошеломленного Лимуса. — Среди дозорных был мой брат! Его нашли насаженным на кол! Так что там со Светочем и справедливостью?!

Что-то щелкнуло в сознании Лимуса, будто механизм жалюзи, повернувший ламели и проливший свет на спрятанного в глубине человека. Инстинктивно дернув рукой, он рассек воздух перед собой невидимым клинком, а в следующее мгновение вспыхнувший свет закрыл собой Кирай, грубо сгребший мага в охапку и прижавший его к груди.

Выплюнутая пистолетом игла раскололась, столкнувшись с воздушным клинком, и взорвалась огненным облаком. Кирай почувствовал толчок в спину, а затем жар воспламенившейся на спине рубашки. Выпустив уцелевшего Лимуса, он сорвал с себя горящую одежду и обернулся, лихорадочно осматривая утонувший в хаосе зал кинотеатра.

Толкаясь и крича, люди выбирались в проходы, спеша оставить помещение. Испуганные до смерти, слушатели с первых рядов бросились ко входу, когда дерево половицы треснуло под их ногами, разрываемое взбунтовавшимся камнем. Окруженные пылью и искрами, у ширмы появились шестеро магов, внесшие еще большую сумятицу в происходящее.

— Схватить проповедника! — приказал один из них и брезгливо скривился, когда несколько человек бросились к оратору в попытке защитить. — Разогнать фанатиков!

Кинотеатром завладел хаос. Преследуемые огненными шарами, люди метались между стульями, сбивая друг друга с ног и давя. С потолка кусками осыпалась лепнина; поднявшаяся пыль мешала видеть.

— Что за импровизация?! — Лимус перемахнул через спинки кресел, вырываясь на свободное пространство. — Лови магов!

Выбежав в проход, Кирай попал под поток мечущихся людей, тут же разошедшийся в стороны, будто разбитый волнорезом прилив. Продвигаясь против течения бегущих прочь от преследующего их укротителя людей, Кирай старался никого не покалечить. Его взгляд поймал полные отчаяния глаза женщины, увлекаемой потоком прочь от дочери, чью руку она не смогла удержать. Растолкав встречных, Кирай в один шаг оказался рядом со сжавшейся на полу малышкой. Обняв ее, второй рукой он перехватил запястье мага огня, слишком разгоряченного преследованием, чтобы обращать внимание на что-либо, кроме визжащих людей.

Повернувшись к магу боком так, чтобы ребенок оказался с другой стороны, Кирай притянул укротителя к себе и ударил своей ногой по его, выбивая коленный сустав. В другой стороне кинотеатра закричал маг, упавший на пол с перерезанными на голенях и локтях сухожилиями.

Не оглядываясь на товарищей, командир укротителей волок к выходу безуспешно пытающегося вырваться проповедника, когда дорогу ему преградила вынырнувшая из-за ширмы светловолосая девушка.

— Уже уходите? — с детской обидой поинтересовалась Каюра. — А как же устроенное вами веселье?

Крушащий ребра удар выбил весь воздух из легких командира магов, отбросив назад. Кинотеатр накрыла оглушительная тишина вмиг умолкнувших и лишившихся власти над своими телами людей.

ЭТЮД ПЯТЫЙ

2646 год, спустя 7 лет после Битвы Искупления

В коридорах Берилонского дворца пламя плясало в золотых оправах светильников. Ворсистые ковры, ведущие к покоям Всевидящей Матери, скрадывали шаги. Глубокая ночь накрыла дворец, и даже Чистый караул, стоящий на страже и днем и ночью, прислонился к исписанным художникам стенам в сладкой полудреме.

Шальта и цель разделяла одна лишь резная дверь и сомнения следующих за ним магов. Обернувшись, он смерил гневным взглядом застывшую за спиной четверку.

"Проклятые трусы, слишком долго просидевшие в тепле, чтобы хоть раз напрячься ради сохранения своего места, — Шальт не заботился о вежливости, зная, что только так сможет выбить из голов своих спутников малодушие. — Пришло время изменить порядок, пока он не изменил нас."

Решительно толкнув дверь, Шальт первый ворвался в покои. На полу дрожали тени купающихся в лунном свете ветвей.

— Я уж думала, вы будете торчать за порогом до самого рассвета, господин Шальт, — закинув ногу на ногу, на постели Всевидящей Матери сидела Эльса. Ни крик совы, ни ночные гости не потревожили оберегаемый сестрой сон Миалы. — Чего же вы застыли? Проходите, пожалуйста.

Скрывавшийся в тенях Зоревар захлопнул дверь за спинами ментальных магов, отрезав единственный путь к отступлению. Один из изменников попытался подчинить церковника своей воли, как сделал это со всеми стражами на пути к покоям Миалы, но тот лишь ухмыльнулся и загородил собой выход.

— Ой, не утруждайте себя, — приветливость в голосе Эльсы пугала Шальта больше, чем само присутствие Командующей. — Вы же еще не знакомы с Тогорой?

Шальт дернул головой в указанном девушкой направлении, чтобы увидеть замершего в углу призрака. Белая кожа была бледнее седых волос, окаймлявших голову шестнадцатилетнего мальчишки.

— Он довольно слаб в чтении мыслей и работе с чужим сознанием, но как никто способен подчинять себе волю других. Боюсь, не в ваших силах перехватить его власть над стоящим за вами человеком, — Эльса дружелюбно улыбнулась. — Но ведь вы пришли не за этим, господин Шальт. Странно, не думала, что Всевидящая Мать устраивает приемы в столь поздний час, но раз вы здесь, пожалуйста, не стесняйтесь моего присутствия.

В горле Шальта пересохло. Он так долго выверял весь план и мог поклясться, что в покоях Всевидящей Матери была лишь их обладательница, но Командующая все равно сумела его обыграть. Госпожа Лиссиа оставила свой пост, и никто не должен был помешать ему, и уж тем более не самовлюбленная девчонка, ведущая себя, как избалованный ребенок. Насмешка в ее взгляде, с которой Эльса смотрела даже в свои десять лет — все это плод дрянного воспитания, один из немногих, что привели к столь плачевному положению дел в Церкви.

Сердце, как сумасшедшее, стучало в груди. Шальт не чувствовал на себе стороннего влияния, но почему тогда он так боялся? Он мог бы схлестнуться с Командующей, ведь она одна, а их пятеро. Нужно только избавиться от ее прихвостня с болезненным видом и, быть может, тогда натравить на нее церковника. Она, конечно, без труда свернет ему шею, но на какое-то время это займет ее.

— Почему бы вам сразу не опробовать свой план в деле? Пока вы размышляете, я ведь могу совсем заскучать, — развернув лежащий на коленях сверток пергамента, Эльса выудила из него купленный днем леденец на палочке и сжала лакомство губами.

— У нас был уговор! Мы веками его чтили, не пытаясь прибрать Церковь к рукам, и чем же вы отплатили?! — выпалил Шальт, сжав кулаки.

— Чем? — Эльса изобразила глубочайшее удивление. — Разве ваши права в чем-то ущемлены? Вас так огорчает Закон о неприкосновенности сознания, лишивший вас возможности залазить в головы других по поводу и без? Или, быть может, вы считаете место в тайной службе Совета недостойным ваших талантов?

— Длань?! Эта подачка, которую вы бросили ментальным магам, будто шелудивым псам?!

— Длань защищает порядок в Огнедоле. Она действует утонченнее, чем государственная стража, и престиж ее несравнимо выше. Это честная работа для честных граждан.

— Вот увидите, Длань рухнет, как только другие ментальные поймут, что вы обвели их вокруг пальца!

— Огнедол, как и каждая его часть, будет процветать, в том числе и Длань, если ее избавить от гнили, подобной вам, — Эльса поднялась с постели и направилась к Шальту. На лице Командующей больше не было улыбки. — Господин Шальт, вы пойманы на государственной измене и понесете соответствующее наказание.

* * *

Центральная площадь Берилона напоминала разворошенный улей, гудящий на всю округу и грозящийся ужалить всякого, кто будет недостаточно осмотрителен. Под майским небом собрались не только жители столицы, но и приезжие: здесь были и маги Ордена, стоящие вышколенными рядами подле сверкающей доспехами Гвардии, и Длань, ментальных магов которой всех до последнего обязали явиться на казнь.

Пятеро человек с наброшенными на шеи петлями стояли на широком помосте, возведенном перед Собором. Там же находилась Всевидящая Мать в сопровождении Чистого караула и Командующая, позади которой топтался худощавый мальчик, не дающий приговоренным к смерти и пошевелиться.

— Представшие перед вами ментальные маги покусились на один из важнейших законов, пытаясь устроить государственный переворот. Каждый из вас заплатил немалую цену за будущее без страха перед кем бы то ни было. И я как Командующая Гвардии не позволю нечестивцам посягать на него. Созданная Советом Длань — остов безопасности нашего государства и закона. Вверяя ей свои жизни, мы должны быть уверены, что в ее рядах не найдется ни одного предателя. Никто не смеет использовать свои умения во вред обществу. Я лично приложу все усилия, чтобы Длань оправдала возложенные на нее ожидания и стала щитом для всякого жителя нашего государства. Свобода воли и неприкосновенность сознания — непреложные ценности, на которых строится наше общество, и за преступление против Огнедола и его граждан каждого будет ждать казнь без права помилования.

Стопа Командующей сдвинулась вперед, нажимая каблуком на спусковой механизм. Под замершее дыхание зрителей крышки люков под ногами приговоренных открылись. В повисшей на площади тишине хлопки натянувшихся веревок прозвучали особенно громко.